умереть целым
Рождение и смерть -- два великих предела, между которыми заключено наше существование. Причём, если попытаться представить это существование не как нечто отдельное, а как часть более общего процесса и вспомнить о тройственной природе сил, то именно смерть должна являться положительным аспектом триады сил. Рождение в ней - отрицательная сила, а жизнь - нейтрализующая, соединяющая и согласующая две первых силы.
Смерть подобна положительному полюсу магнита, приводящему нас в движение и как бы протягивающему по жизни до некого порога/предела, при ударе о который происходит распад целого на составляющие части. Одновременно, при достижении этого предела, высвобождаясь, уходят энергии, связывающие эти части, а также происходит освобождение накопленной энергии существования (бытия).
Само по себе это не хорошо и не плохо, а просто является отражением действующих космических законов (e.g., Эптапарапаршинох и Триамазикамно), во Вселенной, организованной таким образом, чтобы дать возможность накопленным результатам ... чему-то новому ... проявиться в ней. А что новое может проявиться при отсутствии пределов для уже существующего?
И смерть, выступая в роли позитивной силы этих законов, является замечательным ограничивающим фактором, устраняющим мешающие препятствия и способным одновременно индуцировать накачку дополнительной энергии, проявляющейся в нас как в системе только за счёт наличия порогов/пределов. Например, если бы я был уверен, что буду жить неопределённо долго, я был бы лишён и энергии, присущей этим пределам.
Но хорошо выглядит это только в теории. По отношению к нам дела обстоят далеко не столь радужно "позитивно"... Ненормальное наше существование приводит к не менее "ненормальной", неподобающей человеку, смерти, когда процесс умирания сопровождается только распадом и разделением частей и не способен дать энергии для рождения нового. "Жил как собака и умер как собака", по меткому определению Гурджиева.
Ключевой момент в деле того, чтобы не подохнуть как собака, на мой взгляд, наиболее хорошо характеризуют другие гурджиевские слова о том, что "человек должен умереть целым". Помимо психологического смысла, относящегося ко внутренней алхимии и приобретению подлинной индивидуальности, способной выдержать шок смерти и сохранить целостность, эти слова имеют в виду также другой, вполне осязаемый, распространённый в наше время процесс, который Гурджиев называл "умирание-по-третям".
"Даже тот за последние время часто повторяющийся факт, а именно, что процесс священного "Раскуарно" с этими твоими любимцами стал осуществляться "по третям" или, как бы они сами сказали, что они стали "умирать-частично", происходит тоже от того, что, возникая и оформливаясь только на основании принципа Итокланоц, они, существуя не гармонично, расходуют неравномерно содержимое этих трех отдельных самостоятельных мозгов, и потому с ними стало часто случаться такое страшное несвойственное трехмозгным существам "умирание".
В бытность мою там, среди них, я лично сам очень часто констатировал их "умирание-по-третям".
'Рассказы Вельзевула своему внуку', гл.29
Имеется в виду, что к моменту окончательного ухода из этого мира, некоторые люди мертвы физически уже много лет, другие давно мертвы эмоционально, а третьи утратили свои умственные способности задолго до прихода окончательной смерти... Хуже того:
"Нередко случается, что сущность человека умирает, когда его личность и тело продолжают жить. Значительный процент людей, которых мы встречаем на улицах большого города, - это люди, пустые изнутри, т.е. на самом деле они уже мертвы.
"К счастью для нас, мы этого не видим и не знаем. Если бы мы знали, сколько вокруг нас мёртвых людей, какое число мертвецов управляет нашей жизнью, мы сошли бы от ужаса с ума. И частенько люди и в самом деле теряют рассудок, узнав нечто подобное без соответствующей подготовки, увидев то, чего они не предполагали увидеть."
'В поисках чудесного', гл.8
Можно долго и весьма успешно обманывать себя и других, притворяясь живым среди подобных себе далеко не мифических "зомби" и "вампиров", вынужденных добывать себе пропитание у живых... Но обмануть саму смерть нельзя, также как невозможно обмануть и собственную совесть. Хотя убить свою совесть вполне возможно, и иногда описанная выше "смерть в сущности" может являться уже единственным реальным голосом, который только и остаётся у нашей совести.
Впрочем, о смерти надо помнить, но думать надо о жизни. Только в ней мы можем пытаться что-то реально изменить. А если наша жизнь нереальна и мало отличима от смерти уже сейчас, то о реальной смерти можно сильно не переживать -- когда она придёт, вряд ли мы заметим особую разницу.
Смерть подобна положительному полюсу магнита, приводящему нас в движение и как бы протягивающему по жизни до некого порога/предела, при ударе о который происходит распад целого на составляющие части. Одновременно, при достижении этого предела, высвобождаясь, уходят энергии, связывающие эти части, а также происходит освобождение накопленной энергии существования (бытия).
Само по себе это не хорошо и не плохо, а просто является отражением действующих космических законов (e.g., Эптапарапаршинох и Триамазикамно), во Вселенной, организованной таким образом, чтобы дать возможность накопленным результатам ... чему-то новому ... проявиться в ней. А что новое может проявиться при отсутствии пределов для уже существующего?
И смерть, выступая в роли позитивной силы этих законов, является замечательным ограничивающим фактором, устраняющим мешающие препятствия и способным одновременно индуцировать накачку дополнительной энергии, проявляющейся в нас как в системе только за счёт наличия порогов/пределов. Например, если бы я был уверен, что буду жить неопределённо долго, я был бы лишён и энергии, присущей этим пределам.
Но хорошо выглядит это только в теории. По отношению к нам дела обстоят далеко не столь радужно "позитивно"... Ненормальное наше существование приводит к не менее "ненормальной", неподобающей человеку, смерти, когда процесс умирания сопровождается только распадом и разделением частей и не способен дать энергии для рождения нового. "Жил как собака и умер как собака", по меткому определению Гурджиева.
Ключевой момент в деле того, чтобы не подохнуть как собака, на мой взгляд, наиболее хорошо характеризуют другие гурджиевские слова о том, что "человек должен умереть целым". Помимо психологического смысла, относящегося ко внутренней алхимии и приобретению подлинной индивидуальности, способной выдержать шок смерти и сохранить целостность, эти слова имеют в виду также другой, вполне осязаемый, распространённый в наше время процесс, который Гурджиев называл "умирание-по-третям".
"Даже тот за последние время часто повторяющийся факт, а именно, что процесс священного "Раскуарно" с этими твоими любимцами стал осуществляться "по третям" или, как бы они сами сказали, что они стали "умирать-частично", происходит тоже от того, что, возникая и оформливаясь только на основании принципа Итокланоц, они, существуя не гармонично, расходуют неравномерно содержимое этих трех отдельных самостоятельных мозгов, и потому с ними стало часто случаться такое страшное несвойственное трехмозгным существам "умирание".
В бытность мою там, среди них, я лично сам очень часто констатировал их "умирание-по-третям".
'Рассказы Вельзевула своему внуку', гл.29
Имеется в виду, что к моменту окончательного ухода из этого мира, некоторые люди мертвы физически уже много лет, другие давно мертвы эмоционально, а третьи утратили свои умственные способности задолго до прихода окончательной смерти... Хуже того:
"Нередко случается, что сущность человека умирает, когда его личность и тело продолжают жить. Значительный процент людей, которых мы встречаем на улицах большого города, - это люди, пустые изнутри, т.е. на самом деле они уже мертвы.
"К счастью для нас, мы этого не видим и не знаем. Если бы мы знали, сколько вокруг нас мёртвых людей, какое число мертвецов управляет нашей жизнью, мы сошли бы от ужаса с ума. И частенько люди и в самом деле теряют рассудок, узнав нечто подобное без соответствующей подготовки, увидев то, чего они не предполагали увидеть."
'В поисках чудесного', гл.8
Можно долго и весьма успешно обманывать себя и других, притворяясь живым среди подобных себе далеко не мифических "зомби" и "вампиров", вынужденных добывать себе пропитание у живых... Но обмануть саму смерть нельзя, также как невозможно обмануть и собственную совесть. Хотя убить свою совесть вполне возможно, и иногда описанная выше "смерть в сущности" может являться уже единственным реальным голосом, который только и остаётся у нашей совести.
Впрочем, о смерти надо помнить, но думать надо о жизни. Только в ней мы можем пытаться что-то реально изменить. А если наша жизнь нереальна и мало отличима от смерти уже сейчас, то о реальной смерти можно сильно не переживать -- когда она придёт, вряд ли мы заметим особую разницу.