(no subject)
Свободный человек может быть и хорошим и дурным. Человек несвободный является позором природы и не имеет утешения ни на небе, ни на земле.
Это Ницше, Вагнера цитирует, и еще потом добавляет шестьсот страниц своего текста.
На самом деле, и несвободный позором не является, конечно же, - а уж утешения ни тот, ни другой не находят отчего-то.
Или вот.
Крах империй начинается с бунта окраин. То-то Луцик и Саморядов бы порадовались за свои прозрения будущего-то!но, скорее всего, вселенная нам не помогает, ей вообще глубоко плевать на наши бунты; хотя отчего-то так прекрасен волевой смелый импульс этой сегодняшней бывшей толпы, - такой чистый, нефальшивый это импульс.
(хотя вполне возможно, что любые прозрения сбываются, - потому что в бесконечности происходит вообще всё, и - даже то, что может быть просто придумано)
Но вообще, всё на свете очень грустно. Мы все, как бабочки-однодневки, прилетаем одинаково и немедленно должны исчезнуть. Какие претензии к бабочкам: они ж не виноваты, насколько они красивы, как сложился узор их крыльев, как они проведут навязанное им рождение, - собирая пыльцу или сидя за мокрым поленом, или просто прокачавшись весь данный день на одном липком фиолетовом цветке. За что их обижать, совсем не за что; может быть, заброшенные в этот жестокий адовый мир, они еще узнают цену истинного рая? Ницше хотя бы попытался это понять.
Читаю еще Петера Надаша, и всем советую: писатель подробно, детально описал уход из этого мира; и я ему верю, потому что только пишущий умеет говорить правду и объяснять необъяснимое.
Воющие псы преисподней хотели бы, чтобы я прикусил язык, чтобы я никому ничего не рассказывал.
Но Надаш успел рассказать. А я должна успеть понять.
Все фильмы-19 и -20 не впечатляют совершенно; и, хуже того, не запоминаются совсем. Посмотрела Остров Артуро, Дамиани, -- как глоток чистого воздуха, черно-белый, без этого современного напряга, надавливания, без пафоса и нагнетания. Вот что это?совсем уже?старость моя?
Но, если честно, то в фильмах той старой "новой волны", "свинцовых лет" 60-х, так, как никогда ни раньше, ни позже, - противоречия и предельная откровенность, и поиски нового формата шли мощнее, чем сегодня; один мистический гомосексуальный марксизм чего стоит! (Пазолини и Дамиани давно открыли то, чего сейчас с натугой изобретают)
Это Ницше, Вагнера цитирует, и еще потом добавляет шестьсот страниц своего текста.
На самом деле, и несвободный позором не является, конечно же, - а уж утешения ни тот, ни другой не находят отчего-то.
Или вот.
Крах империй начинается с бунта окраин. То-то Луцик и Саморядов бы порадовались за свои прозрения будущего-то!но, скорее всего, вселенная нам не помогает, ей вообще глубоко плевать на наши бунты; хотя отчего-то так прекрасен волевой смелый импульс этой сегодняшней бывшей толпы, - такой чистый, нефальшивый это импульс.
(хотя вполне возможно, что любые прозрения сбываются, - потому что в бесконечности происходит вообще всё, и - даже то, что может быть просто придумано)
Но вообще, всё на свете очень грустно. Мы все, как бабочки-однодневки, прилетаем одинаково и немедленно должны исчезнуть. Какие претензии к бабочкам: они ж не виноваты, насколько они красивы, как сложился узор их крыльев, как они проведут навязанное им рождение, - собирая пыльцу или сидя за мокрым поленом, или просто прокачавшись весь данный день на одном липком фиолетовом цветке. За что их обижать, совсем не за что; может быть, заброшенные в этот жестокий адовый мир, они еще узнают цену истинного рая? Ницше хотя бы попытался это понять.
Читаю еще Петера Надаша, и всем советую: писатель подробно, детально описал уход из этого мира; и я ему верю, потому что только пишущий умеет говорить правду и объяснять необъяснимое.
Воющие псы преисподней хотели бы, чтобы я прикусил язык, чтобы я никому ничего не рассказывал.
Но Надаш успел рассказать. А я должна успеть понять.
Все фильмы-19 и -20 не впечатляют совершенно; и, хуже того, не запоминаются совсем. Посмотрела Остров Артуро, Дамиани, -- как глоток чистого воздуха, черно-белый, без этого современного напряга, надавливания, без пафоса и нагнетания. Вот что это?совсем уже?старость моя?
Но, если честно, то в фильмах той старой "новой волны", "свинцовых лет" 60-х, так, как никогда ни раньше, ни позже, - противоречия и предельная откровенность, и поиски нового формата шли мощнее, чем сегодня; один мистический гомосексуальный марксизм чего стоит! (Пазолини и Дамиани давно открыли то, чего сейчас с натугой изобретают)