Лили в Чили: часть 9: Невыносимая легкость бытия
За семь месяцев жизни в Чили, кроме русскоязычных подруг, я обзавелась также иностранными друзьями, среди которых ирландская учительница географии, корейский тревел-блогер, шведская модель и совсем юная актриса из Бразилии. Но, конечно, загадочную русскую душу больше всего тянет к соотечественникам.С кем еще можно так непринужденно шутить «на одной волне», в первые же минуты знакомства вкратце изложить все перипетии своей нелегкой судьбы, а уже через час считать новых приятелей своими лучшими друзьями и «ну, очень приятными людьми»?
Русскоязычная диаспора в Чили немногочисленна, но в Сантьяго есть русский культурный центр, условное «русское кафе» с оливье, детский клуб с развивающими занятиями, детский садик и тематические группы на фейсбуке с предложением пельменей домашней сборки и селедки с гречкой, в общем, стандартный набор, нигде не дающий пропасть нашему человеку.
Русские идут!...
Встреча русскоязычных девушек в Сантьяго в одном из парков столицы больше всего напоминала кастинг в модельное агентство. Бегбедер в своей «Идеаль» с восторгом описывающий россиянок, был абсолютно прав: женщины - наше национальное достояние и главное богатство бывшего СССР:
«Весь мир наслышан о власти русских женщин; именно поэтому им отказывают в визах. Женщины всех национальностей ненавидят их, потому что красота несправедлива, а против несправедливости следует бороться. Русские девушки - это враги».
Красивые, как на подбор, стройные нарядные девушки в лучших отечественных традициях принесли с собой огромное количество еды, так что фотографии пикника в парке на пледах напомнили «лагерь беженцев», как ахнула моя подруга, увидев фотографии.
- А почему местом встречи выбрали именно парк? -поинтересовалась я у организатора встречи скорее из любопытства, чем жалуясь на радушное застолье из разномастных пледов посреди парка Бисентенарио с тортами и арбузами.
- Пробовали собираться в ресторане, - рассказала Олеся, - но где нам забронируют стол на 30 человек? И в ресторанах так шумно, не поговорить. Кроме того, мамам с детишками гораздо удобнее в парке. Были попытки встречаться дома, во многих же зданиях есть залы для праздников, но во-первых, даже они не рассчитаны на такую толпу народа, во-вторых, у консьержей от обилия славянских красавиц мутится разум, они бросают работу, пытаясь селфиться на фоне этого великолепия.
Но девушки только смеются над ними, с чувством юмора у них все в порядке.
- Это не Москва, - говорит Аля, модель и звезда на местном телевидении. - Там хоть голой ложись на Красной площади, не привлечешь ничьего внимания, равнодушная толпа перешагнет через тебя и дальше пойдет, а здесь в халате и в бигудях выйди на улицу - ты все равно Королева!
…А если это война?
- Ты так строга с Евой, - укоризненно заметил мой чилийский муж. - Ей ведь всего одиннадцать лет!
- У нас в одиннадцать лет дети снаряды на фронте подносили, - заметила я, - что уж тут говорить про обязанности по дому.
Муж тяжело вздохнул:
- Вы, русские, помешаны на своей войне. Ты же вроде не застала войну? А у тебя если вертолеты кружат над городом, сразу тревога: не военные ли действия начались?
Дорогая, у нас не бывает терактов, и в войнах Чили давным-давно не участвует. Не исключено, что именно поэтому с чилийским паспортом нам везде открыты границы в отличии от россиян…
Но наш домашний уклад кажется суровым не только моему мужу, его друзей чилийцев шокируют мои требования к дочери разделить со мной хозяйственные дела, а многочисленные претензии «почему опять бардак в комнате!» и «кто будет, наконец, мыть посуду после ужина?» кажутся им несправедливым истязанием бедного ребенка.
- У детей должно быть детство, - неодобрительно заметила мне дизайнер Клаудиа, занимающаяся нашим новым домом, когда я, убегая по делам, при ней попросила Еву накормить Лили и почитать ей «Паддингтона».
Чилийские крылатые качели
Детство, если и кончается когда-то, как в старой доброй песенке, то точно не в Чили: здесь молодые люди считаются детьми или тинейджерами лет до тридцати, наверное.
Моя коллега Лилиан делится со мной своими переживаниями:
- Мой Густаво уезжает в следующем году в США на несколько месяцев учиться в магистратуре после чилийского универститета, я так переживаю, как он будет там один, ведь ему всего лишь двадцать шесть.
Мне сложно согласиться с ней, ведь в российской реальности парень двадцати шести лет считается зрелым мужчиной, к этом возрасту он уже давным-давно где-то работает, и если еще не обзавелся семьей, то, возможно, близок к этому, по крайней мере большинство мужчин давно уже живет автономной от родителей жизнью.
- Я хотела бы продержать детей как можно дольше около себя, - продолжает Лилиан, - насколько это возможно.
- Зачем? - недоумеваю я.
Во взгляде Лилиан читается «тыжемать»:
- В нашей стране дети - это подарок судьбы, и ты должен отдать им все самое лучшее, оградить их от проблем, максимально помочь им в жизни, все за них решив, чтобы они как можно меньше страдали. Если есть финансовые возможности, конечно. У нас с мужем, к счастью, они есть!
Моя банальная для России история «с шестнадцати лет живу одна» вызывает сочувствие у чилийцев, я кажусь им человеком нелегкой судьбы. Они не понимают, зачем нужен опыт - сын ошибок трудных и что хорошего в ранних замужествах. Под «ранними» подразумеваются браки, заключенные в Чили до тридцати-тридцати пяти лет.
Невыносимая легкость бытия
Многие чилийские дети обеспеченных родителей, получив дорогое высшее образование, не спешат искать работу, находясь на иждивении у родителей по системе «all inclusive» . Поиск себя на вечеринках и в путешествиях - тоже задача не из легких.
Рикардо, друг моего мужа, например, только недавно покинул родительское гнездо, «оперившись» к тридцати шести годам. Решение покинуть отчий дом далось нелегко, но становилось все труднее совмещать проживание с родителями с личной жизнью.
Наши девушки находят чилийцев до тридцати пяти лет очень инфантильными, хотя, безусловно, бывают и счастливые исключения.
И чилийские родители вряд ли поняли бы подругу моей мамы, которая не так давно жаловалась мне на свою двадцатичетырёхлетнюю дочь, вернувшуюся к ней после развода, без работы и в легком депрессивном состоянии.
- Ну, представь, - жаловалась мне Аллочка в телефонном разговоре, - и я должна теперь ее содержать? Я ей говорю: «Настя, дорогая, иди немедленно на работу, да хоть в Макдональдс, если не можешь найти себя по специальности».
О кормлении грудью: за или против?
Молодые чилийские мамы совсем не фанаты грудного вскармливания, это занятие считается старомодным в обеспеченных кругах Сантьяго и почти предано забвению. Зачем кормить грудью, если можно с первых же дней рождения ребенка нанять недорогую двадцатичетырёхчасовую колумбийскую няню и заниматься собой, проводя много времени в спортивном зале?
Адепты грудного вскармливания, а также Фрейд с Юнгом, утверждающие, что тесное общение с матерью необходимо ребенку не только с точки зрения хорошего иммунитета, но и психического развития, потерпели бы полный крах.
Россиянкам, традиционно привыкшим к сочетанию работы с домашним хозяйством, воспитанию детей и обязательного поддержания красоты, кажутся странными жалобы чилиек на жизнь с домашним сервисом и очень семейно-ориентированными мужьями, которые во всем им помогают, в том числе и с грудничками. Конечно, неудивительно, что наши женщины пользуются такой популярностью, и не только в Чили…
Длинная рука венесуэльской диаспоры
Не успела моя подруга Одри из Венесуэлы переехать в Чили, как cплоченная венесуэльская диаспора тут же начала ей предлагать работу в Сантьяго.
Разместившись у меня дома на первое время, она целыми днями вела телефонные переговоры и искала жилье, полностью оккупировав мой ноутбук. С Одри нас связывали теплые дружеские отношения десятилетней давности, со времен моей жизни в Венесуэле, где она была моим телохранителем. Но это уже, как говорится, совсем другая история.
С легкой завистью я наблюдала как ей было предложено жилье в хорошем районе у венесуэльской пары по цене явно ниже рыночной.
- Ты знаешь этих людей? - удивилась я.
- Нет, но они тоже как и я из Каракаса.
Когда мы перевозили ее вещи в новую квартиру, венесуэльская пара встретила свою соотечественницу как близкую родственницу, с бутылкой вина на столе и фоновой веселой сальсой. Одри и хозяйка дома кинулись друг к другу как родные. Из их оживленной беседы я уловила много теплых слов и восторженных комплиментов друг другу.
Какой-то Рауль, сын сестры коллеги маминого мужа, предложил ей работу в крупной компании по производству картона. После интервью моя подруга вернулась домой очень вдохновленная, ей понравились условия, офис и новые коллеги. Оставалось только решить проблему с разрешением на работу.
Всюду жизнь
Ловкие венесуэльцы, чья эмиграция в Чили приняла уже масштабный характер, открыли фирмы, решающие подобные проблемы за небольшие деньги, не знаю, правда, насколько этот процесс легален, но буквально за неделю у Одри были на руках уже все бумаги, за которыми ей даже не пришлось ездить в миграционный офис с его жуткими многокилометровыми очередями.
Параллельно с Одри моя украинская подруга Аннушка, несколько дней пробивавшаяся за готовой визой в такой очереди с гаитянами, колумбийцами и эквадорцами, совсем было отчаялась получить желанную годовую визу. Она пробовала приезжать к семи утра, потом к пяти, и наконец, заняв очередь с четырех утра, ей удалось ближе к полудню гордо выйти из миграционного офиса с годовой визой в паспорте.
Правда, что страдания для одних, обычно хороший бизнес для других. Очередь за визой ловко обслуживают тележки с завтраками и обедами, за которыми выстраиваются отдельные очереди.
Мигель, другой венесуэльский соотечественник Одри и ее хороший знакомый, не растерявшись купил дом где-то на окраине Сантьяго, сдавая его несчастным гаитянам втридорога, расселяя их там как в плацкартном вагоне. Но они и этому рады, ведь на Родине - еще хуже…
A у моей подруги Одри с легкой руки венесуэльской диаспоры, без особых проблем, с которыми так часто сталкиваются эмигранты, началась ее новая жизнь в Чили, по ее словам, очень приятная и многообещающая…