Век информации.
Все чаще чувствую себя Брюсовым из известного фрагмента "Некрополя" Ходасевича. Оказывается, "в русской литературе нет стихотворения, написанного чистым пеоном первым!" Ах, как я рад, что это узнал, какое же раздолье для работы. Тысяча латаний, у Ходасевича "есть такое стихотворение"? А я так надеялся стать первым! Чего же он, дурак, медлил и не рассказал об этом всему свету? И долгие разговоры с Ходасевичем об исключительности его положения. (Тут я начинаю чувствовать себя Владиславом Фелициановичем). Хочется веско и с достоинством произнести: "Знаете ли, Валерий Яковлевич, уникальность -- еще не признак гениальности. Я не буду подписываться под тем, что "плохо". И такие я веду беседы.
А потом Гаспаров напишет. "Оба были неправы: Бальмонт написал такое стихотворение ("Придорожные травы") еще в 1900 г."
И весь разговор теряет смысл, слова не несут никакой информации, это абсолютно пустой коммуникативный акт, это симулякр общения, которое ведь должно включать в себе обмен новой информацией.
Хотя нет же, тут есть обмен информацией. С точки зрения истинных фактов, если ты говоришь что-то, что не соответствует действительности, ты говоришь о себе. А обилие подобной информации ужасно быстро утомляет. В первую очередь -- тебя самого. И хочется навсегда перейти на шутки или стихи, ведь в них нельзя соврать.
А потом Гаспаров напишет. "Оба были неправы: Бальмонт написал такое стихотворение ("Придорожные травы") еще в 1900 г."
И весь разговор теряет смысл, слова не несут никакой информации, это абсолютно пустой коммуникативный акт, это симулякр общения, которое ведь должно включать в себе обмен новой информацией.
Хотя нет же, тут есть обмен информацией. С точки зрения истинных фактов, если ты говоришь что-то, что не соответствует действительности, ты говоришь о себе. А обилие подобной информации ужасно быстро утомляет. В первую очередь -- тебя самого. И хочется навсегда перейти на шутки или стихи, ведь в них нельзя соврать.