Шаламов
Перечитывая Шаламова, заметил одну деталь, которая помогла мне немного осознать бездну выстраданного им на Колыме. Конечно, всё описываемое и дико, и больно, но даже в нынешних условиях воспринимается сквозь художественную завесу, словно всё это по-настоящему, но на сцене, а на сцене и смерть красна. И то не высказанное, что очевидно не имело никакого значения для него, очень резко навалилось на меня: он ни слова не пишет о гнусе. А ведь это бич тех мест и для московского жителя невозможно его игнорировать. Я не испытал почти ничего из того, что перенес Шаламов, но с колымским гнусом сталкивался, и, когда человек об этом не упоминает даже вскользь, становится страшно.
Очень увлекательно было прочесть его воспоминания о детстве, юности, революции, литературной Москве 20-хх. А вот ранние рассказы совсем не понял. И хотя он пишет, что становился известным автором, по-моему без Колымы не было бы Шаламова.
"Что такое искусство? Наука? Облагораживает ли она человека? Нет, нет и нет. Не из искусства, не из науки приобретает человек те ничтожно малые положительные качества. Что-нибудь другое дает им нравственную силу, но не их профессия, не талант."
В. Шаламов “У СТРЕМЕНИ”
"Много лет я думал, что смерть есть форма жизни, и, успокоенный зыбкостью суждения, я вырабатывал формулу активной защиты своего существования на горестной этой земле.
Я думал, что человек тогда может считать себя человеком, когда в любой момент всем своим телом чувствует, что он готов покончить с собой, готов вмешаться сам в собственное свое житие. Это сознание и дает волю на жизнь.
Я проверял себя многократно и, чувствуя силу на смерть, оставался жить.
Много позже я понял, что я просто построил себе убежище, ушел от вопроса, ибо в момент решения я не буду таким, как сейчас, когда жизнь и смерть - волевая игра. Я ослабею, изменюсь, изменю себе. Я не стал думать о смерти, но почувствовал, что прежнее решение нуждается в каком-то другом ответе, что обещание самому себе, клятвы юности слишком наивны и очень условны."
В. Шаламов “ЖИТИЕ ИНЖЕНЕРА КИПРЕЕВА”
Очень увлекательно было прочесть его воспоминания о детстве, юности, революции, литературной Москве 20-хх. А вот ранние рассказы совсем не понял. И хотя он пишет, что становился известным автором, по-моему без Колымы не было бы Шаламова.
"Что такое искусство? Наука? Облагораживает ли она человека? Нет, нет и нет. Не из искусства, не из науки приобретает человек те ничтожно малые положительные качества. Что-нибудь другое дает им нравственную силу, но не их профессия, не талант."
В. Шаламов “У СТРЕМЕНИ”
"Много лет я думал, что смерть есть форма жизни, и, успокоенный зыбкостью суждения, я вырабатывал формулу активной защиты своего существования на горестной этой земле.
Я думал, что человек тогда может считать себя человеком, когда в любой момент всем своим телом чувствует, что он готов покончить с собой, готов вмешаться сам в собственное свое житие. Это сознание и дает волю на жизнь.
Я проверял себя многократно и, чувствуя силу на смерть, оставался жить.
Много позже я понял, что я просто построил себе убежище, ушел от вопроса, ибо в момент решения я не буду таким, как сейчас, когда жизнь и смерть - волевая игра. Я ослабею, изменюсь, изменю себе. Я не стал думать о смерти, но почувствовал, что прежнее решение нуждается в каком-то другом ответе, что обещание самому себе, клятвы юности слишком наивны и очень условны."
В. Шаламов “ЖИТИЕ ИНЖЕНЕРА КИПРЕЕВА”