Жорж, ты прав!(2)
Не хотел, говорите?
Может и не хотел. А с чего ему было хотеть, он ведь Пушкина не любил. Чувство ненависти Дантеса было сильным и настоящим. И, поэтому, насчёт ''пустого сердца'', господин Лермонтов соврамши. Ненависть, которая это сердце заполняла, уже не пустота. Но кроме ненависти в его сердце ещё была и любовь. Я вот сказал, что цитировать ничего не буду, всё из головы набитой всяким мусором выложу. Но для косвенного доказательства любви Дантеса к Гончаровой, причём любви, от которой он не избавился всю оставшую его жизнь, всё ж процитирую. Сына Дантеса. Вот как описывает сын Дантеса встречу отца с Натали через много лет:
"Один раз, здесь, в Париже, мне было 12 лет, я шел с отцом по улице Мира. Вдруг я заметил, что он сильно побледнел, отшатнулся назад и глаза его остановились. Навстречу нам шла стройная блондинка, с начесами a la vierge (как мадонна - франц.). Заметив нас, она тоже на мгновение остановилась, сделала шаг в нашу сторону, но потом обогнула нас и прошла мимо, не взглянув. Отец мой все стоял как вкопанный. Не отдавая себе отчета, с кем он говорит, он обратился ко мне:
- Знаешь кто это? Это - Наташа.
- Кто такая Наташа? - спросил я.
Но он уже опомнился и пошел вперед.
- Твоя тетка, Пушкина, сестра твоей матери..
."Вот это, ''отец мой все стоял как вкопанный'', мне говорит больше чем целые тома, которые выливают ушаты грязи на убийцу Пушкина. То есть, для меня, однозначно (да,да господа, что с меня взять, как Жириновский выражаюсь) сердце Дантеса пустым не было. Оно было полно любви, ревности и ненависти к сопернику.
И вообщё, почему так называемым простым людям надо терпеть шалости (если не сказать больше) гениев. На каком, собственно, основании?
4. О гуманизме к побеждённым, любви к детям и и братских чувствах к братьям-славянам.
Но не для Дантеса, а для меня самого, любопытно другое. Не образ жизни, который вёл Пушкин. Я ведь по-русски читать умею. И, поэтому, могу взглянуть ещё и на нравственный облик гения, нет, не в его обычной жизни, там он у нас сомнений не вызывает. А в его поэзии. Так ли уж был далёк гениальный ПОЭТ Пушкин от того неверного мужа, никчемного отца, азартного игрока, предателя друзей, которого убил Дантес? Был ли Пушкин таким уж гуманистом-разгуманистом, безупречным певцом светлых страстей и красивых поступков. Борцом за правду и свободу? Нет, утверждаю я!
Пушкин был в своих стихах прежде всего подстрекателем. Сначала подстрекателем к гражданской войне, войне братоубийственной.
Темницы рухнут и свободаВас примет радостно у входаИ братья МЕЧ вам отдадут.Зачем тем, кто вышел свободным из темниц - МЕЧ?
Ну это попу наган не нужен, Потому что поп - не хулиган. А вот бунтовщикам, которых кто-то гипотетический из темницы вызволяет, ещё как нужен. Если бунт закончится удачно. Впрочем, бунты по определению не бывают удачными, иначе, как уже было сказано до меня Бернсом в переводе Маршака, это будет не так называться. Но, при удачном раскладе их вызволят и дадут им меч, то есть оружие, чтобы они этим мечом пошли рубить головы и другие части тела реакционерам их в острог посадившим.
После 17-го всё в точности и вышло по Пушкину. Бывшие политзаключённые превратились в кровавых бандитов, выйдя из ''темниц''. Бандитов, которые убивали даже безоружных людей, поверивших их слову. Как Розалия Землячка и Белла Кун, отдавшие приказ убить в Крыму несколько десятков тысяч человек сложивших оружие и не желающих покидать Родину. Так как любители находить еврейский след немедленно закопошатся, услышав милые их сердцу имена и фамилии, сразу же напомню, что Будённый, например, не был евреем, но зато был кровавым погромщиком, утопив в крови польские местечки, захваченные его бандами в ходе поначалу успешного наступления.
Поляки и евреи, быстро позабыв про распри, объединились, стали сначала плечом к плечу у стен Варшавы, а потом, поднатужившись, погнали банды погромщиков и убийц так далеко, что пришлось почти половину Украины и Белоруссии отдавать польско-еврейским легионерам Пилсудского. Польским евреем, сражавшимся против банд Будённого был, например, отец историка Ричарда Пайпса, с которым я имел возможность поговорить. И Пайпс с гордостью мне показывал выцветшие фотографии из семейного альбома, с его отцом в военной форме, в конфедератке с белым орлом.
Так, причём тут папаша Пайпса, что-то меня не туда занесло. Не была еврейкой и красавица-кокаинистка Лариса Рейснер, жена красного командира Феди Раскольникова. Она лично расстреливала пленных офицеров, предварительно ещё и пытая их. Кровавая садистка. послужившая прообразом Вишневскому в его ''Оптимистической Трагедии'', Лариса Рейснер была из ост-зейских немцев. И, при этом, сочиняла стихи. Снова поэзия, понимаешь Правда, стихи не гениальные, но всё же... Тенденция, однако. Кстати, одни из главных садистов и убийц во всей мировой истории: Товарищ Сталин и председатель Мао-Дзэ-Дун тоже стишками баловались. Один правда только в молодости, а другой - и в зрелые годы пописывал. И садист рангом пониже, душитель Венгерского восстания и главный гэбешник Андропов - туда же, недурственные стишки сочинял. Вернёмся, однако, к поэту Пушкину. Что вы скажете о призывах к убийству детей? Было, было, чего уж там. В ''Вольности''
Самовластительный злодейТебя, твой трон я ненавижуТвою погибель, смерть детей,С жестокой радостию вижу.И, действительно, точно по Пушкину и сделали. Перебили детей Николая Второго в подвале Ипатьевского Дома. Пушкинисты местные в Екатеринбурге. И для польской кампании, для банд Будённого и Тухачевского Александр Сергеич постарался. Обеспечил комиссаров материалом для политзанятий. В ''Клеветникам России''. То есть, в этом стихотворении Пушкин был уже подстрекателем к расправе над восставшими поляками. Он там объяснил всем остальным, что Россия и Польша - страны братские, славянские, и до этого небольшого спора меж славян, остальным дела нет. Без свидетелeй с братьями-поляками разберёмся. Кого - на штыки, кого в ссылку, а кого и на виселицу, чтобы братские чувства в них не угасали, когда будут в петле дергаться.
Братья-славяне и после Суворова и Паскевича, о которых ещё Пушкин знал, знал и одобрял, продолжали нежно относится к братскому польскому народу. Не только во времена:
Высоко в небе ясном вьётся алый стяг,Мы мчимся на конях, туда где виден враг.И в битве упоительной, лавиною стремительной,Мы мчимся вперёд: Ура! Даёшь! ( a неплохие стихи, между прочим. Драйв есть, не правда ли господа? Но это не Пушкин.)
Чуть позже, сугубо братскo-слалавянские чувства заставили ударить в спину истекающей кровью Польше в 1939 году. А ещё чуть позже в Катыни офицеров из братско-славянской армии тайно убить.
Спустя ещё несколько лет, братья-славяне не мешали немцам добивать в Варшаве повстанцев Армии Крайовой и долго стояли на другом берегу Вислы. По принципу: ''Мертвый брат, если он поляк, лучше живого.'' Но у поляков тоже не угасли братские чувства к русским братьям. Именно поэтому они не иначе, как Пушкина почитав, с армией Андерса ушли через Иран воевать на Западном Фронте и почти все полегли под Монте-Касино, но при этом, не хотели воевать на стороне русских.
И не угасают вплоть до нашего времени. Так что к Александру Сергеичу братский польский народ прислушался. Причём, всё это Пушкин писал искренне. И про убийство царских детей которому он порадуется и про поляков, которых надо к ногтю и без свидетелей. И в результате, ещё и объявил сам о себе в ''Памятнике'' что чувства добрые он лирой пробуждал. Ничего себе, добрые чувства, пробуждённые в подвале Ипатьевского дома. И свободу восславил ( интересно, для поляков - тоже?) и милость к падшим призывал.
Но почему же всё-таки этим падшим надо было вручать меч, из-за милости? А ещё в ''Моцарте и Сальери'' объяснял, что гений и злодейство несовместимы. А как же с ним самим получается? Ещё как совместимы. Вот в ''Клеветникам России'' и в ''Вольности'' они как раз и совместимы. А ведь знал Пушкин о том что сам творит. Недаром сказал что у поэта мораль не такая как у толпы. Ну когда писал про ''...низок как вы. И подл как вы. Нет, врёте низок, но не как вы..., Подл но не как вы'' И здесь он себя реабилитировать постарался. Солнце Русской Поэзии даже в низости и подлости - тоже Солнце, Широкой натурой был Александр Сергеич. Недаром сказано: ''Широк русский человек... не пора ли сузить.'' Зато каков поэт. Одно слово - Наше Всё! Как же такого убивать? У Дантес, у сууу...ка!
5. Надо было раньше.
Что ж получается, господа? А получается следующее. Поэт в своих стихах призывает к кровавым расправам над людьми, даже с детьми. Кроме того, поэт лжет, развратничает, проигрывают деньги, которые пригодились бы семье, но его ни-ни,,, гений. А почему собственно ему полагается быть мягко говоря, негодяем, а простым людям этому негодяйству как в стихах, так и в образе жизни надо только покорно аплодировать? Например, аплодировать мерзавцу, который оскорбил дворянина стишками:
Полумилорд, Полукупец,
Полумудрец, Полуневежда,
Полуподлец...
Но есть надежда,
Что будет полным - наконец.
Воронцов не был подлецом. А вот Пушкин в этой ситуации был не полуподлецом, а подлецом полным. И должен был быть застрелен на дуэли гораздо раньше, сразу после того как эти подлые строки были написаны. Это было бы несправедливо по отношению к Русской Литературе, но это было бы по-человечески справедливо. Увы, граф Воронцов, в отличие от Жоржа Дантеса, по-русски читать умел. Стихи Пушкина читал и поэтому, знал что Пушкин - гений. И, несмотря на то, что Пушкин на глазах у всех хотел увести у него на пару вечерочков жену, оттрахать её, а потом - забыть, несмотря на то, что получил от него издевательское ''Саранча, летела, летела, потом села, всё сьела и дальше полетела'', несмотря на то, что был назван Пушкиным подлецом, с такими же основаниями как подлыми можно назвать Мать Терезу, или Иисуса Христа, русский дворянин Воронцов Пушкина на дуэль не вызвал:
И я вынужден признаться, что презираю графа Воронцова, именно за то, что он оказался настолько тонким ценителем поэзии, что не захотел защитить ни свою честь, ни честь своей жены. Ведь Воронцов был боевым генералом, Сам ходил в атаки, брал крепости, стрелять умел отменно. Вот бы и пристрелил негодяя. как собаку - до Дантеса. Не вызывая, тем самым, осложнений в будущем: в сегодняшнеей почти безоблачной русско-французской дружбе. Нет двойной морали. Мораль есть одна для всех человеческих существ, как для бездарных так и поэтически одарёных. И если "читатель" вспоминал, что Пушкин - христианин, то и для христьян сказано ''не возлюби жену ближнего своего''. Какого же заезжий поэтишка временно возлюбил красавицу Воронцову и везде её преследовал? Более того, он не возлюбил её, ему просто список хотелось пополнить ещё одной победой, вот и вся любовь.
Ну а вы, граф, в отличие от Жоржа Дантеса, неправы.
6. Коротко о Солнце намбар ту.
Поручик Лермонтов, который пропиарил свой несомненный поэтический дар, написав вполне однобокие стихи на смерть Солнца намбар уан, отличался невзрачной внешностью и низким ростом. Умные люди с тонким вкусом, понимали, тем не менее, что поручик Лермонтов - гений.
Но... трахать умных людей поручику не хотелось, ему хотелось трахать глупых баб, у которых ноги от шеи начинались и груди без корсета смотрели туда, куда смотрят ракеты зенитно-ракетного дивизиона С-200 ''Ангара'', на боевом дежурстве. Я не случайно употребил это сравнение. Добавлю что и обтекатель носа ракеты и грудь молодой девушки имеют практически одинаковую форму. И это не случайно. И то и другое - грозное оружие. Но, тем не менее, молодые дамы с ракетообразными грудями его едва терпели, а его товарищам бросались на шею без проблем. И, поэтому, Лермонтов ведёт себя с более удачливыми товарищами как сволочь. Ею, если честно и являясь. И, в конце концов, нарывается. Один из них не стерпел. Лермонтов оскорбляет Мартынова получая пулю от последнего вполне заслуженно. И, поэтому, я могу добавить и в этом месте: ''Николай, ты прав!
7. О других гениях, как русских, так и не очень.
Так и слышу, как "читатель" возникает: ''Вот сукин кот, этот Дорфман опять на православного Пушкина прёт, да ещё на православного Лермонтова, своих жидовинов небось не тронет. Тронет, "читатель", тронет. Впрочем. начну с одного не совсем своего, а твоего - тоже. Хоть Борис Леонидыч был этническим евреем, но по религии, oднако ж, православным, ещё с батюшки-выкреста. И что ж этот православный еврей, в отличие от православных неевреев так уж чист перед историей? Да ни боже мной. Сначала был грешок, когда он в разговоре со Сталиным, никак фактически не защитил, своего если не друга, то коллегу Осипа Мандельштама. Пробормотал что-то трусливо, ну и кремлёвский горец понял, что, если следующим вопросом к Пастернаку будет вопрос ''А не пора ли, таварищ Пастернак нам расстрэлять контрреволюционера Мандельштама?'', - немедленно получит ответ:
''Пора, товарищ Сталин, давно пора!'' Вот почему Сталин так быстро положил трубку.
Ему стало с Пастернаком всё ясно.
Но это было не главное жизненное достижение ещё одного Поэта с большой буквы. Правильно, по-поэтически, по-пушкински он поступил с Ольгой Ивинской. Её посадили в лагерь из-за него, припаяв ей какую-то уголовщину. Ну и что Пастернак сделал чтобы освободить невиновную женщину?
То есть виновную только в одном - она имела несчастье его любить.
НИ-ЧЕ-ГО!
Ивинская отсиживалась в лагере на всём готовом, а Пастернак в поте лица своего добывал себе пропитание в Переделкине. Правда, потел он над рукописями, наслаждаясь неброской красотой природы средней полосы. А ведь простой человек, а не поэт, пожалуй мог бы за любимой женщиной и на каторгу поехать. Как простой князь Нехлюдов за Катюшей Масловой. Да что говорить о литературе?
Сколько женщин поселялось в посёлках и городах вблизи лагерей? Специально, чтобы быть ближе к любимому и чем-то, может быть, ему помочь. Ну а про Волконскую и Анненкову все знают, напоминать не стоит. Они, правда, стихов, как Пастернак, не писали. Опять же, двойная мораль, для пишущих и для непишущих. Не знаю как вы, господа, но я бы стены кутузки голыми руками подрыл и любимую обратно добыл. Но я не поэт.
8. Мелкая сволочь.
А не спуститься ли нам на миг с пастернаковских высот? И вспомнить о мелких ничтожествах, типа Долматовского, которые строчили сервильные стишки, в том числе о том, как ненавистный Американец, написано это было в начале 50-х, в разгар борьбы с космополитами, мочится на глазах у всех посреди Улан-Баторского аэропорта. Написано об этих стихах у Ардова в его ''Ордынке'', сам не читал Долматовского, если честно. В стихах мною не читанных, утверждается, что Долматовский, якобы, сам это видел. Единственное, что непонятно, какая нелёгкая занесла американца в Улан-Баторский Аэропорт в начале 50-х? Даже если ему там и приспичило помочится для вдохновения Евгения Ароновича.
То, что он там мочится посредине зала - это понятно. Мы, американцы - такие. Вот и этим текстом доказываем. Или Якова Козловского, писавшего совсем неплохие стихи-песни под псевдонимом ''Расул Гамзатов'' и, при этом, вместе с Гебухой не за страх, а за совесть воевавшего Владимира Войновича. Почитайте в ''Иванькиаде'', очень занятно. Наш брат, еврей! Что один ...овский, что другой. Впрочем, для восстановления пропорционального национального представительства в стане рифмующих подлецов, я могу до утра перечислять фамилии, дело не хитрое. Надеюсь, что "читатель" поверит мне на слово. Тем не менее...
9. "читатель", получите ещё удовольствие.
Вот ещё один жидовин, но тоже почему-то крестившийся, что-то везёт мне на выкрестов. Гениальный поэт Генрих Гейне пишет гнуснейший памфлет на своего бывшего товарища Людвига Берне, тоже еврея, правда не крестившегося. Да ещё товарища, который к этому времени умер. И простой человек, Соломон Штраус (слава простым людям, не лишённым чувства чести) жену которого Гейне тоже умудрился оскорбить, вызывает его на дуэль. И за жену и за покойного Берне, который свою честь уже защитить не мог. Сначала Гейне просто трусит и пытается уладить дело без стрельбы. Но деваться ему некуда было, тем более Соломон упрямо хотел стреляться и ни на какие компромиссы не шёл.
Дуэль состоялась: Соломон не попал, а Гейне выстрелил в воздух. Я очень люблю поэта Гейне. Но, если бы Штраус застрелил его, то была бы просто восстановлена честь и справедливость. А я бы здесь добавил: Соломон, ты прав!
10. Гений на деньги ГПУ.
Пора вернуться к представителям народа-богоносца. А то ведь "читатель", поди, соскучился по русским людям. В 20-ом веке уже не стрелялись. А зря. Гениальный поэт Владимир Маяковский сервильно пластался перед ЧК-ГПУ, агентами которого была семья Бриков. В этой семье Маяковский жил и сожительствовал с Лилей Брик. женой Брика Осипа. Но дело не в том, что отношения эти - весьма странные. Это, как раз, было дело их троих. А дело в том, что семья эта была продолжением славных советских Органов. И Маяковский это знал, не последним же идиотом он был. И ему это было не противно. И он честно отрабатывал чекистский хлеб.
В том числе, и по заграницам. Ему на заграницы давало деньги именно это ведомство. Хоть в Париж его посылали под присмотр советской шпионки, родной сестрички Лилечки, Эльзочки. Он там трахал и сестричку, а она в свою очередь, следила, чтобы не снюхался Владим Владимыч с классовыми врагами. И даже траханье с поэтом, воспринимала как акт политический, нечего ему по непроверенным блядям шляться. И ещё, когда он был в Париже, не зная, конечно, ни одного слова по-французски он выступал перед французской аудиторией, читая свои стихи по-русски.
А рядом стояла Марина Цветаева и переводила. Без всякой подготовки, прямо с голоса, но переводила так, что французы устроили Маяковскому овацию. А после этой читки, Маяковский, как в собственных стихах о советском паспорте, ''не повернув головы качан'', ушёл, не поблагодарив Марину Ивановну и не попрощавшись с ней. Хам и трус потому что. Чтобы никто не сказал, что он потом ворковал с белоэмигранткой Цветаевой.
Если бы его кто-нибудь вызвал на дуэль за Цветаеву после этого и пристрелил на этой дуэли, я бы тоже сегодня аплодировал этому человеку.
А что он писал? Сервильная тупость его стихов при их блестящей форме доходила до абсурда. Про то что ''...через 4 года здесь будет город-сад'' - помните? То есть, в этой части своих стихов, Маяковский предрекал скорую победу садов и коммунизма. Опять же и в пьесе ''Клоп''. Бедный Присыпкин единственный хорошо сохранившийся нехороший экземпляр, на фоне сплошных пролетарских ангелов без крыльев. И всё это было как будто бы предусмотрено Маяковским достаточно быстро. Через четыре года, город-сад, а лет через 10-15, коммунизм в натуре. Но... Проболтался Владим Владимыч. Ни грамма не верил, в то, что писал. Хотите доказательств? Пожалуйста. ''Во весь голос'' помните:
Он там заглядывает в близкое будущее, конечно, коммунистическое, и там, в этом светлом будущем ему уже повсеместно памятники поставили. После его смерти, которую он не мог предугадать такой ранней. И вот там он и проговаривается:
Неважная честь чтоб из этаких роз мои изваяния высились.По паркам, где харкает туберкулёз, где блядь с хулиганом и сифилис.Приехали. Будущее это для пока ещё живого оригинала своих памятников, на самом деле, представимо туберкулёзом, сифилисом, блядями и хулиганами. Вот в такой вот коммунизм на самом деле верил Владим Владимыч. И был по сути прав, а значит в остальных стишатах лапшу на уши вешал другим. ГПУ-шное воспитание и оплаченные той же организацией поездки за границу, не позволяли ему вести себя иначе. Да ему и не хотелось.
А если посмотреть на его стих без этих излишних подробностей существования великого пролетарского поэта, правда имевшего почти первый в Москве собственный автомобиль Рено, то читаешь и понимаешь, - гений!
Стихи его почти все - гениальны. Даже самые сервильные и нелепые. Даже про город-сад и прочие агитки.
Впрочем, Ильф и Петров, так не считали. И вывели Маяковского под именем ''Ляпис-Трубецкой'', который посвящает свои стихи загадочной Хине Члек (Лиле Брик) и пишет свою бесконечную Гаврилиаду:
Служил Гаврила хлебопеком,Гаврила булки выпекал...Но, великим сатирикам и моим землякам, на этот раз, вкус изменил. Маяковский - гений!
11. Заключение: Жорж, ты прав!
Итак, проблема обозначена. Я теперь её сформулирую кратко. От имени негениев. От имени ordinary people, к которым принадлежу: Почему окружающие должны терпеть комплексы гениев? Окружающие - такие же люди с такими же сердцами и с такими же эмоциями, любовью, ненавистью, болью. Гений может лучше сочинять стихи. Или музыку. Или писать картины. Ну и что?
Почему же мы умильно должны смотреть на то что он творит помимо этого. Повторяя: ''А мог бы и ножичком?'' Почему мы должны молчать, когда гений гонит пургу в своих действительно гениальных по форме стихах. Гении не имеют права на какую-то особую мораль. Отличную от морали, которая действует не для гениев. Когда гении эту истину не воспринимают, то... иногда и получают пулю в живот. И правильно получают!
А теперь, небольшое послесловие в виде кратенькой открытой записки Житинскому.
Александр Николаич!
Вы можете мне ответить не вашим странным запретом, хоть несмотря на его странность, я его строго выполняю. Вы можете ответить на мой клеветнический текст - своим текстом. Или, скажем, текстом своего младшего товарища, Дмитрия Быкова, как бы назначив его в секунданты. Это будет адекватный ответ. Это будет по-русски, по-дворянски, если вы ощущаете себя дворянином в душе. Дайте отлуп зарвавшемуся жидяре и америкашке Дорфману. Не давайте ему спуску, Защитите святыни. Бог в помочь!
Дан Дорфман.
Писано в День Независимости, 4-го Июля 2001 года, в городе Бостоне, штат Массачусетс.