Глазницы огородов.
Мне так это понравилось, что за последние несколько дней процитировал это раз несколько. Но вот забавно. Еще недели не прошло, как я прочитал "Алмазный мой венец" В. Катаева, но цитировал этот фрагмент я как "синеглазые огороды". Есть, кстати, и дачные участки "синеглазые". Ну вот так закрепилось в памяти. Огороды - когда картошка синим цветет. Дачные участки - когда всякие цветочки.
В первоисточнике же так: "... Остальные метафоры ключика (СШ: Юрий Олеша) общеизвестны: "Она прошумела мимо меня, как ветка, полная цветов и листьев" - и т. д. Наконец, неизвестные "голубые глаза огородов". Поучая меня, как надо заканчивать небольшой рассказ, он сказал: - Можешь закончить длинным, ни к чему не обязывающим придаточным предложением, но так, чтобы оно заканчивалось пейзажной метафорой, нечто вроде того, что, идя по мокрой от недавнего ливня земле, он думал о своей погибшей молодости, и на него печально смотрели голубые глаза огородов. Непременно эти три волшебных слова как заключительный аккорд. "Голубые глаза огородов". Эта концовка спасет любую чушь, которую ты напишешь. Он подарил мне эту гениальную метафору, достойную известного пейзажа Ван Гога, но до сих пор я еще не нашел места, куда бы ее приткнуть. Боюсь, что она так и останется как неприкаянная. Но ведь она уже и так, одна, сама по себе произведение искусства и никакого рассказа для нее не надо".
В первоисточнике же так: "... Остальные метафоры ключика (СШ: Юрий Олеша) общеизвестны: "Она прошумела мимо меня, как ветка, полная цветов и листьев" - и т. д. Наконец, неизвестные "голубые глаза огородов". Поучая меня, как надо заканчивать небольшой рассказ, он сказал: - Можешь закончить длинным, ни к чему не обязывающим придаточным предложением, но так, чтобы оно заканчивалось пейзажной метафорой, нечто вроде того, что, идя по мокрой от недавнего ливня земле, он думал о своей погибшей молодости, и на него печально смотрели голубые глаза огородов. Непременно эти три волшебных слова как заключительный аккорд. "Голубые глаза огородов". Эта концовка спасет любую чушь, которую ты напишешь. Он подарил мне эту гениальную метафору, достойную известного пейзажа Ван Гога, но до сих пор я еще не нашел места, куда бы ее приткнуть. Боюсь, что она так и останется как неприкаянная. Но ведь она уже и так, одна, сама по себе произведение искусства и никакого рассказа для нее не надо".