"Живые и мёртвые" К. Симонова.
Интересно там про репрессии. Серпилин (который Папанов в кино) из репрессированных и освобожденных перед войной. Поминать о репрессиях в советском романе того времени - издан в 1959 году - можно (с акцентом на то, что "чудовищная ошибка", что не потерял веру в партию и коммунизм), но есть вещи, которых в советском романе быть не могло.
(цит.) "После ошеломившего его ареста сверх первоначального, глупейшего обвинения в пропаганде превосходства фашистской армии ему предъявили уже вообще черт знает что! Его показания дважды лично запрашивал сам Ежов, и ЦЕЛЫХ ПОЛГОДА ТРИ СМЕНЯВШИХСЯ ДРУГ ДРУГА СЛЕДОВАТЕЛЯ ТЩЕТНО ДОЖИДАЛИСЬ, чтоб он подписал то, чего не было.
В конце концов ему дали, в сущности без суда, десять лет. А еще через полгода, уже в заключении, он без долгих слов в кровь избил одного из своих бывших сослуживцев по гражданской войне, троцкиста, по ошибке избравшего его своим поверенным и поделившегося с ним мыслями о том, что партия переродилась, а революция погибла...".
Представляю, как прикалывались читатели, знавшие нравы 1937 года. Следователи, ДОЖИДАЮЩИЕСЯ, когда клиент подпишет...
В общем, как тогда следователи "дожидались", в советском романе помянуть было нельзя.
(цит.) "После ошеломившего его ареста сверх первоначального, глупейшего обвинения в пропаганде превосходства фашистской армии ему предъявили уже вообще черт знает что! Его показания дважды лично запрашивал сам Ежов, и ЦЕЛЫХ ПОЛГОДА ТРИ СМЕНЯВШИХСЯ ДРУГ ДРУГА СЛЕДОВАТЕЛЯ ТЩЕТНО ДОЖИДАЛИСЬ, чтоб он подписал то, чего не было.
В конце концов ему дали, в сущности без суда, десять лет. А еще через полгода, уже в заключении, он без долгих слов в кровь избил одного из своих бывших сослуживцев по гражданской войне, троцкиста, по ошибке избравшего его своим поверенным и поделившегося с ним мыслями о том, что партия переродилась, а революция погибла...".
Представляю, как прикалывались читатели, знавшие нравы 1937 года. Следователи, ДОЖИДАЮЩИЕСЯ, когда клиент подпишет...
В общем, как тогда следователи "дожидались", в советском романе помянуть было нельзя.