"Смерть автора"
«Как правило, всякий писатель ждёт от читателя, чтобы тот его понял, приняв во внимание свой собственный опыт, или чтобы он воспринял определённое послание и воплотил его в свой опыт. Писатель-романтик хочет, чтобы поняли его самого непосредственно или через его героев; писатель классического реализма хочет научить, оставить свой след в истории.
Третья возможность: сделать читателя сообщником, товарищем в пути. Соединить их одновременностью, поскольку чтение отбирает время у читателя и передаёт его времени автора. Таким образом, читатель мог бы стать соучастником, сострадающим тому опыту, через который проходит писатель, в тот же самый момент и в той же самой форме. Идеальное литературное произведение (неважно, это просто статья, или роман) должно являть собой необычайную скромность: оно не обольщает читателя, не накручивает его эмоции, а даёт ему строительный материал, глину, на которой лишь в общих чертах намечено то, что должно быть сформировано. Это похоже на фасад с дверями и окнами, за которыми творится тайна. И эту тайну читатель-сообщник должен найти сам (в этом и состоит сообщничество), но может и не найти (в таком случае остаётся просто посочувствовать). То, чего автор достиг для себя, повторится (многократно, и в этом - чудо) в читателе-сообщнике. Это и есть «смерть автора»- волшебный момент, когда существует лишь читатель и миллионы его возможных интерпретаций, в зависимости от фантазии и кругозора...» (Хулио Кортасар, «Игра в классики»)