Мертвые убивают живых
Оригинал взят у avmalgin в Стая
В Жигулевске 25 декабря совершил самоубийство 18-летний Влад Колесников. Он стал известен летом 2015 года после того, как публично высказался в поддержку Украины. Влад размещал посты, осуждающие присоединение Крыма и госпропаганду, на своей странице в "Фейсбуке". Он повесил на улице Подольска, где жил у своего деда, плакат “Х.. войне”. Однажды Влад пришел в Подольский промышленно-экономический техникум им. А.В. Никулина (он учился на повара-кулинара) в футболке с маленькой нашивкой цвета украинского флага.
“Путин сидит со своей стайкой уголовников и страной заправляет, причем с помощью мощной пропаганды... российские СМИ активно пропагандируют образ врага в виде хохлов, в виде пиндосов", - сказал Влад в июне в интервью Радио Свобода. “Говорить что думаешь - это единственный способ сохранить себя как личность. Остаться адекватным человеком и бороться за шанс жить в нормальном мире”, - сказал он мне полгода назад. Тогда действия Влада, почти ребенка, казались мне проявлением невероятного бесстрашия. Меня поразило, что Влад осмелился говорить публично то, что многие взрослые сейчас рискуют обсуждать только на кухнях. А ведь Влад просто высказывал свое мнение по важным политическим вопросам. Но цена, которую подростку пришлось заплатить за плакат и флажок на футболке, оказалась страшной. Его выгнал из дома родной дед, одногруппники называли в лицо “фашистом-нацистом” и “шизофреником”. Преподаватели обещали строже спрашивать на экзаменах, а потом Влада вовсе исключили из техникума. После того, как Влад уехал к отцу в Жигулевск (Влад называл своей отъезд ссылкой), дед дал интервью газете “Комсомольская правда”. Он уличал внука в связях с ЦРУ, бесцеремонно цитировал записи из личных бумаг Влада и заявил, что очень уважает КГБ.
25 декабря Влад покончил с собой. Его тихо похоронили 27 декабря на кладбище в Жигулевске. После похорон отец Влада в интервью опять же “Комсомольской правде” сказал: “Мой сын был жизнерадостным человеком. Я чувствовал, в каком он состоянии, о чем он думает. Могу поклясться: никаких мыслей о суициде у него не было”. Однако корреспонденту нашей радиостанции Клэр Бигг Влад неоднократно писал, что его жизнь в Жигулевске невыносима, он подавлен и одинок. Однокурсники в кулинарном техникуме Жигулевска, где Влад продолжил обучение, травили и оскорбляли его. "Я даже вспомнить не могу, сколько раз меня по сути били. Просто идешь по коридору - и "На тебе, сука!", и по уху… Я даже в страшном сне не могу подумать, что за кусок ткани, за флажок и новости о нем - может запуститься такая машина", - писал он Клэр Бигг.
Дед Влада рассказал в интервью “Комсомольской правде”, что у внука не было друзей. Неправда: я знаю, что он дружил с двумя одногруппниками из подольского техникума. "Влад не боится получить неодобрительные мнения. Влад - человек слова и дела. Когда человек думает иначе, чем стадо баранов, его начинают гнобить", - сказал мне один из них, но попросил не называть его имя из “страха перед сталинскими репрессиями”. Подруга и бывшая однокурсница Влада заставила администрацию социальной сети “ВКонтакте” убрать оскорбительные комментарии со страницы Влада, которые там появились после его смерти. “Он был очень добрым, милым и отзывчивым парнем, которому не повезло с окружением. Я во многом разделяла его политические взгляды, но свое мнение держала при себе, боялась проблем”, - сказала мне девушка. Она попросила свое имя оставить в тайне.
В день смерти Влада рядом с ним был его лучший друг и бывший одноклассник Николай Подгорнов. Влад и Николай вместе боролись с пропагандой, осуждали войну с Украиной и во всем друг друга поддерживали. В июне Влад говорил мне, что уедет из России только вместе с Николаем, потому что у него “нет никого дороже и ближе Ника”. Незадолго до самоубийства Влад в переписке с Клэр Бигг очень волновался за лучшего друга. Влад рассказывал, что родители осенью заперли Николая в психиатрическую клинику и он “превращается в овощ”... “Я до сих пор не могу поверить, что Влад умер. Каждый день плачу. У меня был один настоящий друг. Мы очень похожи во многом, но я умею быть дипломатичным, говорить людям то, что они хотят услышать. А Влад был бескомпромиссным все всем. Он не считал нужным лицемерить и врать ради собственной безопасности”, - говорит Николай.
В октябре родители положили Николая в острое отделение подросткового центра при московской психиатрической больнице №15. “Я дал согласие на госпитализацию под влиянием семьи и психиатра. Он мне заявил: “Если хочешь, чтобы из тебя, асоциального элемента, сделали достойного члена общества, надо лечиться”. Я думал, в больнице у меня будет время переосмыслить свою жизнь. Планировал читать книги и размышлять. Вместо этого мне давали сильнейшие препараты: галоперидол, амитриптилин, акинетон, пропазин. В свободное от лечения время из-за побочного эффекта лекарств я мог только тупо качаться из стороны в сторону. Голова была как в тумане, я не мог прочитать ни строчки. На воздух мне выходить не разрешали, иногда удавалось уговорить санитара проветрить палату перед сном”, - говорит Николай.
Его выписали за несколько дней до совершеннолетия. Врачи так и сказали: “Мы не хотим заниматься оформлением бумаг, переводить во взрослое отделение, а иначе ты бы у нас еще месяц лечился”. После выписки из больницы Николай под контролем родителей продолжал принимать нейролептики. “Состояние было - что мне воля, что неволя, внутри - пустота. Мне стало неинтересно даже с Владом общаться. И я решил перестать пить таблетки в полном объеме, выплевывал их. После этого немного ожил, но из-за последствий лечения помню произошедшее в последние месяцы смутно, как дурной сон”, - рассказывает Николай. Спрашиваю Николая, почему родители решили, что ему необходимо лечение в психиатрической клинике. Николай отвечает, что отец и мать начали сомневаться в его психическом здоровье после их с Владом политических акций. Николай повторяет, что ни в чем отца и мать не винит.
НОВОСТИ
В Жигулевске 25 декабря совершил самоубийство 18-летний Влад Колесников. Он стал известен летом 2015 года после того, как публично высказался в поддержку Украины. Влад размещал посты, осуждающие присоединение Крыма и госпропаганду, на своей странице в "Фейсбуке". Он повесил на улице Подольска, где жил у своего деда, плакат “Х.. войне”. Однажды Влад пришел в Подольский промышленно-экономический техникум им. А.В. Никулина (он учился на повара-кулинара) в футболке с маленькой нашивкой цвета украинского флага.
“Путин сидит со своей стайкой уголовников и страной заправляет, причем с помощью мощной пропаганды... российские СМИ активно пропагандируют образ врага в виде хохлов, в виде пиндосов", - сказал Влад в июне в интервью Радио Свобода. “Говорить что думаешь - это единственный способ сохранить себя как личность. Остаться адекватным человеком и бороться за шанс жить в нормальном мире”, - сказал он мне полгода назад. Тогда действия Влада, почти ребенка, казались мне проявлением невероятного бесстрашия. Меня поразило, что Влад осмелился говорить публично то, что многие взрослые сейчас рискуют обсуждать только на кухнях. А ведь Влад просто высказывал свое мнение по важным политическим вопросам. Но цена, которую подростку пришлось заплатить за плакат и флажок на футболке, оказалась страшной. Его выгнал из дома родной дед, одногруппники называли в лицо “фашистом-нацистом” и “шизофреником”. Преподаватели обещали строже спрашивать на экзаменах, а потом Влада вовсе исключили из техникума. После того, как Влад уехал к отцу в Жигулевск (Влад называл своей отъезд ссылкой), дед дал интервью газете “Комсомольская правда”. Он уличал внука в связях с ЦРУ, бесцеремонно цитировал записи из личных бумаг Влада и заявил, что очень уважает КГБ.
25 декабря Влад покончил с собой. Его тихо похоронили 27 декабря на кладбище в Жигулевске. После похорон отец Влада в интервью опять же “Комсомольской правде” сказал: “Мой сын был жизнерадостным человеком. Я чувствовал, в каком он состоянии, о чем он думает. Могу поклясться: никаких мыслей о суициде у него не было”. Однако корреспонденту нашей радиостанции Клэр Бигг Влад неоднократно писал, что его жизнь в Жигулевске невыносима, он подавлен и одинок. Однокурсники в кулинарном техникуме Жигулевска, где Влад продолжил обучение, травили и оскорбляли его. "Я даже вспомнить не могу, сколько раз меня по сути били. Просто идешь по коридору - и "На тебе, сука!", и по уху… Я даже в страшном сне не могу подумать, что за кусок ткани, за флажок и новости о нем - может запуститься такая машина", - писал он Клэр Бигг.
Дед Влада рассказал в интервью “Комсомольской правде”, что у внука не было друзей. Неправда: я знаю, что он дружил с двумя одногруппниками из подольского техникума. "Влад не боится получить неодобрительные мнения. Влад - человек слова и дела. Когда человек думает иначе, чем стадо баранов, его начинают гнобить", - сказал мне один из них, но попросил не называть его имя из “страха перед сталинскими репрессиями”. Подруга и бывшая однокурсница Влада заставила администрацию социальной сети “ВКонтакте” убрать оскорбительные комментарии со страницы Влада, которые там появились после его смерти. “Он был очень добрым, милым и отзывчивым парнем, которому не повезло с окружением. Я во многом разделяла его политические взгляды, но свое мнение держала при себе, боялась проблем”, - сказала мне девушка. Она попросила свое имя оставить в тайне.
В день смерти Влада рядом с ним был его лучший друг и бывший одноклассник Николай Подгорнов. Влад и Николай вместе боролись с пропагандой, осуждали войну с Украиной и во всем друг друга поддерживали. В июне Влад говорил мне, что уедет из России только вместе с Николаем, потому что у него “нет никого дороже и ближе Ника”. Незадолго до самоубийства Влад в переписке с Клэр Бигг очень волновался за лучшего друга. Влад рассказывал, что родители осенью заперли Николая в психиатрическую клинику и он “превращается в овощ”... “Я до сих пор не могу поверить, что Влад умер. Каждый день плачу. У меня был один настоящий друг. Мы очень похожи во многом, но я умею быть дипломатичным, говорить людям то, что они хотят услышать. А Влад был бескомпромиссным все всем. Он не считал нужным лицемерить и врать ради собственной безопасности”, - говорит Николай.
В октябре родители положили Николая в острое отделение подросткового центра при московской психиатрической больнице №15. “Я дал согласие на госпитализацию под влиянием семьи и психиатра. Он мне заявил: “Если хочешь, чтобы из тебя, асоциального элемента, сделали достойного члена общества, надо лечиться”. Я думал, в больнице у меня будет время переосмыслить свою жизнь. Планировал читать книги и размышлять. Вместо этого мне давали сильнейшие препараты: галоперидол, амитриптилин, акинетон, пропазин. В свободное от лечения время из-за побочного эффекта лекарств я мог только тупо качаться из стороны в сторону. Голова была как в тумане, я не мог прочитать ни строчки. На воздух мне выходить не разрешали, иногда удавалось уговорить санитара проветрить палату перед сном”, - говорит Николай.
Его выписали за несколько дней до совершеннолетия. Врачи так и сказали: “Мы не хотим заниматься оформлением бумаг, переводить во взрослое отделение, а иначе ты бы у нас еще месяц лечился”. После выписки из больницы Николай под контролем родителей продолжал принимать нейролептики. “Состояние было - что мне воля, что неволя, внутри - пустота. Мне стало неинтересно даже с Владом общаться. И я решил перестать пить таблетки в полном объеме, выплевывал их. После этого немного ожил, но из-за последствий лечения помню произошедшее в последние месяцы смутно, как дурной сон”, - рассказывает Николай. Спрашиваю Николая, почему родители решили, что ему необходимо лечение в психиатрической клинике. Николай отвечает, что отец и мать начали сомневаться в его психическом здоровье после их с Владом политических акций. Николай повторяет, что ни в чем отца и мать не винит.
НОВОСТИ