М.Б.
Жизнь полна странностей.
Например, грибной дождь - натуральный театр абсурда. Ну, или то, что самые нечеловечески милые и опрятные девочки влюбляются в отпетых хулиганов и злодеев, сердечных жонглёров.
Главная странность всей моей жизни это Маша. Это моё нестерпимое счастье, которое я панически боюсь расплескать. Мне вообще обычно кажется, что каждый прекрасный человек в моей жизни - это на почте ошиблись, ну или случайность, передоз там или описка. И скоро вся эта невозможная магия закончится. Но творится нечто странное - эта девица обосновалась здесь, похоже, надолго. Да ещё и руку тёплую мне ко лбу приложила и держит, иногда чуть крепче или чуть слабее. Она любит хорошие книги, правильную музыку, качественную обувь и почти всех на свете. У неё звонкий смех, она умеет совершенно так по-детски украдкой краснеть и смущаться. Однажды мы жили две недели в одной комнате размером с банку консервированного горошка и ни разу не поссорились - даже не попытались! Мы вообще умудряемся существовать в каком-то непрекращающемся всеобъемлющем синхроне - даже страшно становится. Такая вот психофизика загадочная. Она так невыносимо говорит «будем сосать лапу» или «Кирилл-Кирилл - сексуальный крокодил», что хочется лечь тут, на этом самом месте, и умереть от нечеловеческого хохота.
Наверное, нам действительно проще было бы родиться лесбиянками, ведь мы только что не спим вместе. Девочкина любовь это очень трогательно; это просто нежность земная - вечные драки из-за мятых десяток (никто не возьмёт себе), самые вкусные кусочки, нестерпимые ночные смски о любви, истине и о будущем. Чего стоит одно только спешное на ухо «ты лучше всех». И за что мне? Скорее всего, авансом. Что же тогда там, впереди, раз на этот аванс можно купить два острова и куль золочёных семечек?
Это символично. Всё, что у меня есть дорогого - это люди и мысли. И те, и те, никогда не покидают меня - просто так никто не уходит. Я как настоящая big mom собираю всех вокруг себя - и все должны быть умыты, одеты и накормлены, даже если высокий сезон душераздирающей любви или ненависти уже закрыт. Она же не в меру самостоятельная в этом смысле. Она умеет останавливать меня - мягкой своей лапкой править вектор на неряшливом чертеже моей жизни. Я хочу с ней быть - с единственной сказочно кудрявой. Хочу вместе пить, говорить о заветном, плакать, хохотать, перешёптываться в темноте, путешествовать, ходить в обнимку и ездить у неё на переднем сиденье, подпевать радио и чувствовать беспредельное по-детски безотчётное счастье. Если в моей жизни когда-то появится мужчина, который хотя бы на одну десятую будет ею, я без боя сдамся в вечное рабство.
И если вдруг она не возьмёт меня в своё будущее - я не знаю, что станет с моей землёй и моим небом. Меня съедят мои демоны. Я захлебнусь от болезненного тщеславия и беспредметной обиды.
А сейчас мы вместе. И она счастлива более чем обычно. И у неё появился достойный мужчина. И это даёт некоторую надежду полагать, что всё когда-то в жизни налаживается.
…………………………………………………………………………….
Например, грибной дождь - натуральный театр абсурда. Ну, или то, что самые нечеловечески милые и опрятные девочки влюбляются в отпетых хулиганов и злодеев, сердечных жонглёров.
Главная странность всей моей жизни это Маша. Это моё нестерпимое счастье, которое я панически боюсь расплескать. Мне вообще обычно кажется, что каждый прекрасный человек в моей жизни - это на почте ошиблись, ну или случайность, передоз там или описка. И скоро вся эта невозможная магия закончится. Но творится нечто странное - эта девица обосновалась здесь, похоже, надолго. Да ещё и руку тёплую мне ко лбу приложила и держит, иногда чуть крепче или чуть слабее. Она любит хорошие книги, правильную музыку, качественную обувь и почти всех на свете. У неё звонкий смех, она умеет совершенно так по-детски украдкой краснеть и смущаться. Однажды мы жили две недели в одной комнате размером с банку консервированного горошка и ни разу не поссорились - даже не попытались! Мы вообще умудряемся существовать в каком-то непрекращающемся всеобъемлющем синхроне - даже страшно становится. Такая вот психофизика загадочная. Она так невыносимо говорит «будем сосать лапу» или «Кирилл-Кирилл - сексуальный крокодил», что хочется лечь тут, на этом самом месте, и умереть от нечеловеческого хохота.
Наверное, нам действительно проще было бы родиться лесбиянками, ведь мы только что не спим вместе. Девочкина любовь это очень трогательно; это просто нежность земная - вечные драки из-за мятых десяток (никто не возьмёт себе), самые вкусные кусочки, нестерпимые ночные смски о любви, истине и о будущем. Чего стоит одно только спешное на ухо «ты лучше всех». И за что мне? Скорее всего, авансом. Что же тогда там, впереди, раз на этот аванс можно купить два острова и куль золочёных семечек?
Это символично. Всё, что у меня есть дорогого - это люди и мысли. И те, и те, никогда не покидают меня - просто так никто не уходит. Я как настоящая big mom собираю всех вокруг себя - и все должны быть умыты, одеты и накормлены, даже если высокий сезон душераздирающей любви или ненависти уже закрыт. Она же не в меру самостоятельная в этом смысле. Она умеет останавливать меня - мягкой своей лапкой править вектор на неряшливом чертеже моей жизни. Я хочу с ней быть - с единственной сказочно кудрявой. Хочу вместе пить, говорить о заветном, плакать, хохотать, перешёптываться в темноте, путешествовать, ходить в обнимку и ездить у неё на переднем сиденье, подпевать радио и чувствовать беспредельное по-детски безотчётное счастье. Если в моей жизни когда-то появится мужчина, который хотя бы на одну десятую будет ею, я без боя сдамся в вечное рабство.
И если вдруг она не возьмёт меня в своё будущее - я не знаю, что станет с моей землёй и моим небом. Меня съедят мои демоны. Я захлебнусь от болезненного тщеславия и беспредметной обиды.
А сейчас мы вместе. И она счастлива более чем обычно. И у неё появился достойный мужчина. И это даёт некоторую надежду полагать, что всё когда-то в жизни налаживается.
…………………………………………………………………………….