... (1865-1913): Девятая глава (ч.2)
Наш революционер в Панаме
Несомненно Рузвельт имел намерение установить контроль над основными путями сообщения в Карибском регионе и Центральной Америке, особенно над будущим каналом на перешейке. После того, как британцы претерпели серию военных катастроф в Южной Африке в конце 1899 года, государственный секретарь вынудил их подписать договор Хея-Паунсфота в феврале 1900 года. Этот пакт полностью аннулировал договор Клейтона-Булвера от 1850 года и предоставил Соединенным Штатам эксклюзивные права на строительство и управление - но без укреплений - канала, что будет соединять Атлантический океан с Тихим. К изумлению Хея Сенат отказался ратифицировать договор на том основании, что Соединенным Штатам обязательно должно было быть предоставлено право возводить укрепления в зоне канала. Рузвельт, тогда еще губернатор Нью-Йорка, способствовал этой волне критики, ведя за собой протестующих республиканцев, а Генри Кэбот Лодж возглавил аналогичную атаку на договор в Сенате по причине своего собственного крайнего национализма и прозрения, что Великобритания находилась в ослабленном уязвленном положении и могла уступить большее. Сверх того, в тот момент Лодж и прочие республиканцы были вовлечены в выборную кампанию 1900 года, и у них не было никакого желания быть обвиненными в проявлении слабости и преступном потакании британцам. Глубоко уязвленный государственный секретарь подал прошение о своем увольнении, но Мак-Кинли даже и слушать его не захотел. Вместо этого он приказал Хею заполучить права на строительство укреплений. Второй договор Хея-Паунсфота включал уже в себя это положение, и сей пакт благополучно проплыл через сенатские воды в ноябре 1901 года (*11).
Когда Рузвельт взял бразды правления в свои руки, он уже был достаточно осведомлен о необходимости строительства канала, и не в меньшей степени этому хорошему знакомству с данным вопросом поспособствовал его старый и добрый друг Альфред Тайер Мэхэн, который безустанно вдалбливал ему в голову мысль о торговом значении и стратегической важности этого прохода. Вопрос заключался в местоположении канала, будет ли это Никарагуа, как то рекомендовали комиссии с 1870-х по причине дешевизны и относительного отсутствия серьезных инженерных проблем, или Панама, в которой определенные концессионные права все еще удерживались одной французской компанией, которая унаследовала Лессепсу после его неудачной попытки прорыть канал в 1880-е. Эта компания находилась под управлением двух влиятельных фигур, мастеров закулисных дел и извилистых интриг, Филиппа Бюно-Варильи и юриста с Уолл-стрит Уильяма Кромвеля. В 1902 году эти господа помогли развернуть давнишнюю застоявшуюся внешнеполитическую позицию США и пролоббировали в Сенате поправку Спунера [Spooner Amendment] (названную по имени сенатора Джона Спунера, Респ. - Виск.), которая предоставила президенту полномочия выплатить французской компании $40 миллионов в качестве отступных и выкупить права на канал у Колумбии, которая рассматривала Панаму в качестве своей провинции. Хей затем разработал текст договора Хея-Эррана [Hay-Herrán], согласно которому Колумбия получала $10 миллионов, а также $250,000 ежегодно за зону шириной в шесть миль.
Текст этого пакта прибыл в Боготу в самый разгар гражданской войны, в тот момент, когда правительство страны находилось под контролем режима, скептично относящегося к модернизации, к янки, дары приносящим, и к идее соединить два великих океана. В конце концов Колумбия отвергла денежное предложение как недостаточное. Рузвельта чуть не хватил апоплексический удар. Он не мог просто вернуться в Сенат и попросить у него больше денег по причине присутствия в нем влиятельного Джона Т. Моргана (Дем. - Ала.), у которого был свой собственный глубокий интерес в строительстве пути сообщения через Никарагуа. Бюно-Варилья и Кромвель, находясь в тесном контакте с чиновниками Государственного и Военного департаментов, сумели рассчитать время для панамского восстания против Колумбии так, что оно началось в ноябре 1903 года, когда, как они знали, боевой корабль США будет находиться неподалеку. Самих панамцев долго упрашивать не пришлось. Отделенные от основной Колумбии непроходимыми джунглями они бунтовали против власти Боготы аж с середины 19 века. С 1846 года существовал колумбийско-американский договор, согласно которому Вашингтон гарантировал безопасный проход через перешеек и в рамках которого боевые корабли США очень часто выступали в роли мирного посредника во время этих повстанческих вспышек. Когда ВМС США вмешались, чтобы остановить восстание в 1901 году и не дать повстанческим антиколумбийским силам войти в Панама-сити, всем было очевидно, что Соединенные Штаты, а не Колумбия, являлись решающей силой на перешейке. Один историк подсчитал, что в период между 1850 и 1903 годами вооруженные силы США оккупировали Панаму в общей численности 200 дней. В конце 1903 года Рузвельт использовал корабли и моряков США уже для того, чтобы не дать Колумбии раздавить этот бунт. Он самым явным образом нарушил пакт от 1846 года, который распространял суверенитет Колумбии над регионом. Но это уже не было важно; Хей быстро состряпал с Бюно-Варильей (а не с панамцами) примечательный договор, который предоставил Соединенным Штатам «номинальный суверенитет» [titular sovereignty] (как Хей позднее назовет его) над полосой суши в десять миль шириной, что разрубила новорожденную страну надвое. Панама получила $10 миллионов, а также четверть миллиона в год за передачу соответствующих прав. Рузвельт оправдал переворот, сказав, что Колумбия «плохо управляла» Панамой и что, когда колумбийцы отвергли справедливое предложение, «возмущенный народ Панамы поднялся буквально все как один человек» (*12).
Рузвельт искал контроля. Вместо этого он разворошил революционный улей в Панаме и разогрел страсти как в Центральной Америке, так и Вашингтоне. Панамцы, пребывающие в ярости из-за того, что Бюно-Варилья продал их права от их имени для защиты инвестиций собственной компании, в конце концов были временно успокоены, когда Соединенные Штаты просто на корню скупили всю их разношерстую армейскую шушеру. Чиновники США управляли Панамой из зоны канала, напрямую и опосредованно, вплоть до 1930-х и 1940-х, когда местный национализм вновь окреп и поднял голову, требуя новых, более справедливых, отношений. Рузвельт столкнулся с большими проблемами у себя внутри страны. Он со всей тщательностью подготавливал своих дорогих американцев к мысли о захвате зоны канала с помощью своих газетных друзей. Эта профилактическая пропаганда, однако, не спасла его от потока критики, который оседлали «Нью-Йорк Таймс» и газеты Херста, назвавшие этот захват Теодора Рузвельта «низким» и «агрессивным и подлым нападением на другую республику, попранием и пляской на обломках международного права». Публикация в «Нью-Йорк Ворлд» вскрыла роль Бюно-Варильи и миллионов долларов, что стояли на кону. Демократы в Сенате попробовали заблокировать договор как раз тогда, когда на горизонте замаячили президентские выборы в 1904 году. Обозвав своих оппонентов «кучкой визжащих евнухов», представляющих всего лишь незначительную часть общества с северо-востока, Рузвельт яростно контратаковал и успешно провел договор через Сенат в начале 1904 года, хотя и после тяжелой баталии. Хей, здоровье которого и без того долгое время находилось в ослабленной состоянии, впал еще в более глубокую депрессию из-за этих событий и умер в начале 1905 года. Этот эпизод укоренил нелестное мнение Рузвельта о Сенате: «Мне представляется очевидным, что Сенат как орган власти слаб и не приспособлен к принятию участия в процессе создания договоров» - так он писал в середине 1905 года (*13).
Инженеры тем временем приступили к величайшей за всю историю работе по выемке грунта и возведению шлюзов. Ученые и медики достигли сравнимых успехов в деле искоренения причин желтой лихорадки и малярии - этих двух разрушителей раннего предприятия Лессепса. Француз, однако, был обречен на неудачу также и потому, что он попытался осуществить величайшую в мире инженерную задачу с помощью частного капитала; Рузвельт осознавал ограничения предпринимательского рынка, и знал, что в этом случае развитие и продвижение частных предприятий требовало вмешательства и участия меркантилистски настроенного правительства двадцатого века. В 1906 году он стал первым действующим президентом, выехавшим за пределы страны во время своего срока правления, и целью этой поездки была строительная площадка канала, на которой он не преминул посидеть за рычагами гигантских машин. В 1914 году открытие канала сократило морской путь из Нью-Йорка в Сан-Франциско с 13,600 до 5,300 миль.
(*11) William C. Widenow, Henry Cabot Lodge and the Search for an American Foreign Policy (Berkeley, 1980), 148; …
(*12) Roosevelt, Letters, 3:675; …
(*13) Public Opinion, November 19, 1903, 645; …
[Теодор Рузвельт в кабине парового экскаватора, Панама, 1906]
Несомненно Рузвельт имел намерение установить контроль над основными путями сообщения в Карибском регионе и Центральной Америке, особенно над будущим каналом на перешейке. После того, как британцы претерпели серию военных катастроф в Южной Африке в конце 1899 года, государственный секретарь вынудил их подписать договор Хея-Паунсфота в феврале 1900 года. Этот пакт полностью аннулировал договор Клейтона-Булвера от 1850 года и предоставил Соединенным Штатам эксклюзивные права на строительство и управление - но без укреплений - канала, что будет соединять Атлантический океан с Тихим. К изумлению Хея Сенат отказался ратифицировать договор на том основании, что Соединенным Штатам обязательно должно было быть предоставлено право возводить укрепления в зоне канала. Рузвельт, тогда еще губернатор Нью-Йорка, способствовал этой волне критики, ведя за собой протестующих республиканцев, а Генри Кэбот Лодж возглавил аналогичную атаку на договор в Сенате по причине своего собственного крайнего национализма и прозрения, что Великобритания находилась в ослабленном уязвленном положении и могла уступить большее. Сверх того, в тот момент Лодж и прочие республиканцы были вовлечены в выборную кампанию 1900 года, и у них не было никакого желания быть обвиненными в проявлении слабости и преступном потакании британцам. Глубоко уязвленный государственный секретарь подал прошение о своем увольнении, но Мак-Кинли даже и слушать его не захотел. Вместо этого он приказал Хею заполучить права на строительство укреплений. Второй договор Хея-Паунсфота включал уже в себя это положение, и сей пакт благополучно проплыл через сенатские воды в ноябре 1901 года (*11).
Когда Рузвельт взял бразды правления в свои руки, он уже был достаточно осведомлен о необходимости строительства канала, и не в меньшей степени этому хорошему знакомству с данным вопросом поспособствовал его старый и добрый друг Альфред Тайер Мэхэн, который безустанно вдалбливал ему в голову мысль о торговом значении и стратегической важности этого прохода. Вопрос заключался в местоположении канала, будет ли это Никарагуа, как то рекомендовали комиссии с 1870-х по причине дешевизны и относительного отсутствия серьезных инженерных проблем, или Панама, в которой определенные концессионные права все еще удерживались одной французской компанией, которая унаследовала Лессепсу после его неудачной попытки прорыть канал в 1880-е. Эта компания находилась под управлением двух влиятельных фигур, мастеров закулисных дел и извилистых интриг, Филиппа Бюно-Варильи и юриста с Уолл-стрит Уильяма Кромвеля. В 1902 году эти господа помогли развернуть давнишнюю застоявшуюся внешнеполитическую позицию США и пролоббировали в Сенате поправку Спунера [Spooner Amendment] (названную по имени сенатора Джона Спунера, Респ. - Виск.), которая предоставила президенту полномочия выплатить французской компании $40 миллионов в качестве отступных и выкупить права на канал у Колумбии, которая рассматривала Панаму в качестве своей провинции. Хей затем разработал текст договора Хея-Эррана [Hay-Herrán], согласно которому Колумбия получала $10 миллионов, а также $250,000 ежегодно за зону шириной в шесть миль.
Текст этого пакта прибыл в Боготу в самый разгар гражданской войны, в тот момент, когда правительство страны находилось под контролем режима, скептично относящегося к модернизации, к янки, дары приносящим, и к идее соединить два великих океана. В конце концов Колумбия отвергла денежное предложение как недостаточное. Рузвельта чуть не хватил апоплексический удар. Он не мог просто вернуться в Сенат и попросить у него больше денег по причине присутствия в нем влиятельного Джона Т. Моргана (Дем. - Ала.), у которого был свой собственный глубокий интерес в строительстве пути сообщения через Никарагуа. Бюно-Варилья и Кромвель, находясь в тесном контакте с чиновниками Государственного и Военного департаментов, сумели рассчитать время для панамского восстания против Колумбии так, что оно началось в ноябре 1903 года, когда, как они знали, боевой корабль США будет находиться неподалеку. Самих панамцев долго упрашивать не пришлось. Отделенные от основной Колумбии непроходимыми джунглями они бунтовали против власти Боготы аж с середины 19 века. С 1846 года существовал колумбийско-американский договор, согласно которому Вашингтон гарантировал безопасный проход через перешеек и в рамках которого боевые корабли США очень часто выступали в роли мирного посредника во время этих повстанческих вспышек. Когда ВМС США вмешались, чтобы остановить восстание в 1901 году и не дать повстанческим антиколумбийским силам войти в Панама-сити, всем было очевидно, что Соединенные Штаты, а не Колумбия, являлись решающей силой на перешейке. Один историк подсчитал, что в период между 1850 и 1903 годами вооруженные силы США оккупировали Панаму в общей численности 200 дней. В конце 1903 года Рузвельт использовал корабли и моряков США уже для того, чтобы не дать Колумбии раздавить этот бунт. Он самым явным образом нарушил пакт от 1846 года, который распространял суверенитет Колумбии над регионом. Но это уже не было важно; Хей быстро состряпал с Бюно-Варильей (а не с панамцами) примечательный договор, который предоставил Соединенным Штатам «номинальный суверенитет» [titular sovereignty] (как Хей позднее назовет его) над полосой суши в десять миль шириной, что разрубила новорожденную страну надвое. Панама получила $10 миллионов, а также четверть миллиона в год за передачу соответствующих прав. Рузвельт оправдал переворот, сказав, что Колумбия «плохо управляла» Панамой и что, когда колумбийцы отвергли справедливое предложение, «возмущенный народ Панамы поднялся буквально все как один человек» (*12).
Рузвельт искал контроля. Вместо этого он разворошил революционный улей в Панаме и разогрел страсти как в Центральной Америке, так и Вашингтоне. Панамцы, пребывающие в ярости из-за того, что Бюно-Варилья продал их права от их имени для защиты инвестиций собственной компании, в конце концов были временно успокоены, когда Соединенные Штаты просто на корню скупили всю их разношерстую армейскую шушеру. Чиновники США управляли Панамой из зоны канала, напрямую и опосредованно, вплоть до 1930-х и 1940-х, когда местный национализм вновь окреп и поднял голову, требуя новых, более справедливых, отношений. Рузвельт столкнулся с большими проблемами у себя внутри страны. Он со всей тщательностью подготавливал своих дорогих американцев к мысли о захвате зоны канала с помощью своих газетных друзей. Эта профилактическая пропаганда, однако, не спасла его от потока критики, который оседлали «Нью-Йорк Таймс» и газеты Херста, назвавшие этот захват Теодора Рузвельта «низким» и «агрессивным и подлым нападением на другую республику, попранием и пляской на обломках международного права». Публикация в «Нью-Йорк Ворлд» вскрыла роль Бюно-Варильи и миллионов долларов, что стояли на кону. Демократы в Сенате попробовали заблокировать договор как раз тогда, когда на горизонте замаячили президентские выборы в 1904 году. Обозвав своих оппонентов «кучкой визжащих евнухов», представляющих всего лишь незначительную часть общества с северо-востока, Рузвельт яростно контратаковал и успешно провел договор через Сенат в начале 1904 года, хотя и после тяжелой баталии. Хей, здоровье которого и без того долгое время находилось в ослабленной состоянии, впал еще в более глубокую депрессию из-за этих событий и умер в начале 1905 года. Этот эпизод укоренил нелестное мнение Рузвельта о Сенате: «Мне представляется очевидным, что Сенат как орган власти слаб и не приспособлен к принятию участия в процессе создания договоров» - так он писал в середине 1905 года (*13).
Инженеры тем временем приступили к величайшей за всю историю работе по выемке грунта и возведению шлюзов. Ученые и медики достигли сравнимых успехов в деле искоренения причин желтой лихорадки и малярии - этих двух разрушителей раннего предприятия Лессепса. Француз, однако, был обречен на неудачу также и потому, что он попытался осуществить величайшую в мире инженерную задачу с помощью частного капитала; Рузвельт осознавал ограничения предпринимательского рынка, и знал, что в этом случае развитие и продвижение частных предприятий требовало вмешательства и участия меркантилистски настроенного правительства двадцатого века. В 1906 году он стал первым действующим президентом, выехавшим за пределы страны во время своего срока правления, и целью этой поездки была строительная площадка канала, на которой он не преминул посидеть за рычагами гигантских машин. В 1914 году открытие канала сократило морской путь из Нью-Йорка в Сан-Франциско с 13,600 до 5,300 миль.
(*11) William C. Widenow, Henry Cabot Lodge and the Search for an American Foreign Policy (Berkeley, 1980), 148; …
(*12) Roosevelt, Letters, 3:675; …
(*13) Public Opinion, November 19, 1903, 645; …
[Теодор Рузвельт в кабине парового экскаватора, Панама, 1906]