Вторая глава 003
Почти столетие Ближний Восток служил перевалочным пунктом для линий снабжения британской и французской империй. Совсем недавно он начал обеспечивать Западный мир нефтью. Американские компании заняли доминирующие позиции в нефтяной промышленности. Для защиты этого важного региона британцы, русские и американцы согласились в 1942 году совместно оккупировать Иран. Потом они согласились вывести свои войска в шестимесячный срок после окончания мирового конфликта. Несколько раз в течение войны Черчилль и Рузвельт уверяли Сталина, что интересы России, которая граничила с Ираном, будут защищены в послевоенном урегулировании. К 1944 году, однако, Государственный департамент разработал контуры и основные положения жесткой политики по отношению к советским требованиям в этом регионе.
К началу 1946 года большая часть британских и американских войск была выведена, но советская армия все еще медлила. СССР потребовал нефтяные концессии, которые по масштабам почти равнялись с теми, что получила от Ирана Великобритания. Советы затем поддержали восстание азербайджанского населения в северном Иране. Государственный департамент запаниковал. Казалось, что русские пришли в движение повсеместно, волновался один высокопоставленный чиновник, не только на востоке и западе, но они полезли и через «третий барьер» на юге. Они угрожали «промаршировать без остановки через Турцию … к Средиземному морю и через Иран к Индийскому океану» (*10).
Вашингтонские чиновники приняли решение применить двухаспектную политическую стратегию. С начала они представили иранское дело в ООН. Первое заседание нового Совета Безопасности было, таким образом, отравлено горечью взаимных упреков между американцами и русскими. Вторым шагом, когда советские танки с лязганьем приближались к иранской границе в начале марта, стала реакция государственного секретаря Джеймса Ф. Бирнса, который грозно ударил кулаком о свою ладонь, громогласно заявив, что «сейчас мы всыплем им из обоих стволов». Бирнс отправил сообщение Советам, сообщив им, что они должны незамедлительно покинуть Иран. В конце марта Иран и Советская Россия объявили, что Красная Армия скоро будет выведена из страны и что будет создана совместная ирано-советская нефтяная компания, появление которой должно будет еще быть ратифицировано иранским парламентом (Меджлисом). Затем иранская армия подавила азербайджанский мятеж. Несколькими месяцами спустя Меджлис отверг идею создания нефтяной компании. Россия понесла крупное дипломатическое поражение. Советские записи, открытые в 1990-е гг., показали, что Сталин покинул Иран отнюдь не из-за угроз Бирнса, но только лишь потому, что Советы посчитали, что они сумели заключить выгодную сделку с иранцами. Никогда за рассматриваемый период 1945-1946 гг. Сталин не тешился планами разделить Иран. Но иранцы, подстрекаемые США, надули его, в то время как его действия мобилизовали англо-американское антисоветское движение. Таким образом, Сталин проиграл дважды (*11).
Следующая неудача поджидала его в Турции. Этот кризис вырос из исторической русско-турецкой антипатии; СССР был решительно нацелен на получение совместного контроля над стратегическими проливами Дарданелл и Босфора (ключ к сообщению Средиземного моря с советскими портами в Черном море), и Сталин унаследовал грузинскую привычку ненавидеть все турецкое, кроме табака. В начале 1945 года он достал из пыльных закромов древнее российское требование к турками о партнерстве в контроле над проливами. Опять же во время войны Рузвельт и Черчилль уверяли Сталина, что России «уже практически подтвержден» доступ к Средиземному морю, особенно в свете того, что Турция сотрудничала с Гитлером (*12). И опять, как это было в случае с Ираном, к 1945 году британцы и американцы своими умами развернулись на 180 градусов. Они были решительно настроены отвадить СССР от Средиземного моря.
Осторожное дипломатическое зондирование с обеих сторон продолжалось до августа 1946 года, когда Сталин отправил Турции ноту, которую помощник Государственного секретаря Дин Ачесон интерпретировал как советскую попытку доминировать над Турцией, угрожать Греции и запугать оставшуюся часть Ближнего Востока. Ачесон советовал провести откровенный обмен мнениями с русскими до того момента, когда сдача Турции приведет к падению «всего Ближнего Востока» и даже затем «Индии и Китая». Здесь, как и во время иранского кризиса, американские чиновники оправдывали свою политику тем, что позднее будет называться «теорией домино». Эта теория зиждилась на предположении, что Сталин, как в свое время Гитлер, имел своим намерением неограниченное завоевание и был способен на его осуществление. Советская политика 1946 года и амбиции Гитлера 1938 года были вещами несравнимыми. Но мало кто из чиновников (или историков) желал указать на это ошибочное уподобление в начале Холодной войны.
Гарри Трумэн не видел никаких ошибок во взглядах Ачесона. «Уж лучше нам сейчас узнать, имеют ли русские склонность к завоеванию мира, чем через пять или десять лет» - утверждал президент (*13). Он проинформировал СССР о том, что Турция продолжит «быть основным ответственным оператором» проливов. Государственный департамент усилил американский военный корабль (включая морскую пехоту), который курсировал в Средиземном море с начала весны. «Франклин Д. Рузвельт», самый мощный американский авианосец, выдвинулся в спорный регион. К осени 1946 года советское давление на Турцию ослабло. Жесткий ответ Вашингтона оставил костяшки домино нетронутыми в вертикальном положении.
Сталин, вероятно, считал, что из-за понесенных жертв военного времени и географического положения у России было столько же прав на иранскую нефть и контроль над Дарданеллами, как у любой другой державы. Ему спутали карты в обоих вопросах, и поэтому в феврале 1946 года Сталин обвинил в Совете Безопасности Великобританию в подавлении греческого восстания и Великобританию и Голландию в попытках подавить революцию в Индонезии. Вспышка горьких упреков последовала тремя месяцами позже на министерской конференции в Париже. Молотов изложил советские взгляды на происходящее:
«Империализм девятнадцатого столетия может и умер в Англии, но мы видим новые тенденции двадцатого века. Когда мистер Черчилль призывает к новой войне и произносит воинствующие речи на двух континентах, он представляет самый худший империализм двадцатого века. … У Британии размещены войска в Греции, Палестине, Ираке, Индокитае и везде где угодно. Советская Россия не держит свои войска за пределами своих зон безопасности и вне линий их снабжения. В этом наше различие. Наши войска находятся только там, где их присутствие обусловлено договорами. Поэтому мы находимся в Польше, к примеру, как наши союзники находятся в Бельгии, Франции и Голландии. Я припоминаю, что Египет является членом ООН. Он требует вывода британских войск. Британия отвечает отказом… Что нам можно сказать об ООН, когда один член организации навязывает свою власть другим? Как долго такие вещи могут продолжаться?» (*14).
(*10) Наилучший анализ событий см. у Mark Lytle, “American-Iranian Relations 1941-1947 and the Redefinition of National Security,” неопубликованная докторская диссертация, Yale University, 1973, особенно главы III-VI, FRUS, 1946, Near East, pp.1-5.
(*11) Natalia I. Yegarova, The “Iran Crisis” of 1945-1946: A View from the Russian Archives. Cold War International History Project (Washington, D.C., 1996), pp.12-19.
(*12) Adam Ulam, Expansion and Coexistence (New York, 1968), pp. 430-431; “record of Meeting at the Kremlin,” 9 October 1944, PREM 3, 434/7, Public Record Office, London.
(*13) James Forrestal, The Forrestal Diaries, Walter Millis, ed. (New York, 1951), p. 192; Thomas Paterson, Soviet-American Confrontation (Baltimore, 1973), pp. 192-193.
(*14) Arthur H. Vandenberg, Jr., ed., The Private Papers of Senator Vandenberg (Boston, 1952), pp. 277-278.
[ Дополнительную информацию о русско-турецком режиме управления проливами и конвенции Мотрё см. http://fat-yankey.livejournal.com/119881.html#comments
]
К началу 1946 года большая часть британских и американских войск была выведена, но советская армия все еще медлила. СССР потребовал нефтяные концессии, которые по масштабам почти равнялись с теми, что получила от Ирана Великобритания. Советы затем поддержали восстание азербайджанского населения в северном Иране. Государственный департамент запаниковал. Казалось, что русские пришли в движение повсеместно, волновался один высокопоставленный чиновник, не только на востоке и западе, но они полезли и через «третий барьер» на юге. Они угрожали «промаршировать без остановки через Турцию … к Средиземному морю и через Иран к Индийскому океану» (*10).
Вашингтонские чиновники приняли решение применить двухаспектную политическую стратегию. С начала они представили иранское дело в ООН. Первое заседание нового Совета Безопасности было, таким образом, отравлено горечью взаимных упреков между американцами и русскими. Вторым шагом, когда советские танки с лязганьем приближались к иранской границе в начале марта, стала реакция государственного секретаря Джеймса Ф. Бирнса, который грозно ударил кулаком о свою ладонь, громогласно заявив, что «сейчас мы всыплем им из обоих стволов». Бирнс отправил сообщение Советам, сообщив им, что они должны незамедлительно покинуть Иран. В конце марта Иран и Советская Россия объявили, что Красная Армия скоро будет выведена из страны и что будет создана совместная ирано-советская нефтяная компания, появление которой должно будет еще быть ратифицировано иранским парламентом (Меджлисом). Затем иранская армия подавила азербайджанский мятеж. Несколькими месяцами спустя Меджлис отверг идею создания нефтяной компании. Россия понесла крупное дипломатическое поражение. Советские записи, открытые в 1990-е гг., показали, что Сталин покинул Иран отнюдь не из-за угроз Бирнса, но только лишь потому, что Советы посчитали, что они сумели заключить выгодную сделку с иранцами. Никогда за рассматриваемый период 1945-1946 гг. Сталин не тешился планами разделить Иран. Но иранцы, подстрекаемые США, надули его, в то время как его действия мобилизовали англо-американское антисоветское движение. Таким образом, Сталин проиграл дважды (*11).
Следующая неудача поджидала его в Турции. Этот кризис вырос из исторической русско-турецкой антипатии; СССР был решительно нацелен на получение совместного контроля над стратегическими проливами Дарданелл и Босфора (ключ к сообщению Средиземного моря с советскими портами в Черном море), и Сталин унаследовал грузинскую привычку ненавидеть все турецкое, кроме табака. В начале 1945 года он достал из пыльных закромов древнее российское требование к турками о партнерстве в контроле над проливами. Опять же во время войны Рузвельт и Черчилль уверяли Сталина, что России «уже практически подтвержден» доступ к Средиземному морю, особенно в свете того, что Турция сотрудничала с Гитлером (*12). И опять, как это было в случае с Ираном, к 1945 году британцы и американцы своими умами развернулись на 180 градусов. Они были решительно настроены отвадить СССР от Средиземного моря.
Осторожное дипломатическое зондирование с обеих сторон продолжалось до августа 1946 года, когда Сталин отправил Турции ноту, которую помощник Государственного секретаря Дин Ачесон интерпретировал как советскую попытку доминировать над Турцией, угрожать Греции и запугать оставшуюся часть Ближнего Востока. Ачесон советовал провести откровенный обмен мнениями с русскими до того момента, когда сдача Турции приведет к падению «всего Ближнего Востока» и даже затем «Индии и Китая». Здесь, как и во время иранского кризиса, американские чиновники оправдывали свою политику тем, что позднее будет называться «теорией домино». Эта теория зиждилась на предположении, что Сталин, как в свое время Гитлер, имел своим намерением неограниченное завоевание и был способен на его осуществление. Советская политика 1946 года и амбиции Гитлера 1938 года были вещами несравнимыми. Но мало кто из чиновников (или историков) желал указать на это ошибочное уподобление в начале Холодной войны.
Гарри Трумэн не видел никаких ошибок во взглядах Ачесона. «Уж лучше нам сейчас узнать, имеют ли русские склонность к завоеванию мира, чем через пять или десять лет» - утверждал президент (*13). Он проинформировал СССР о том, что Турция продолжит «быть основным ответственным оператором» проливов. Государственный департамент усилил американский военный корабль (включая морскую пехоту), который курсировал в Средиземном море с начала весны. «Франклин Д. Рузвельт», самый мощный американский авианосец, выдвинулся в спорный регион. К осени 1946 года советское давление на Турцию ослабло. Жесткий ответ Вашингтона оставил костяшки домино нетронутыми в вертикальном положении.
Сталин, вероятно, считал, что из-за понесенных жертв военного времени и географического положения у России было столько же прав на иранскую нефть и контроль над Дарданеллами, как у любой другой державы. Ему спутали карты в обоих вопросах, и поэтому в феврале 1946 года Сталин обвинил в Совете Безопасности Великобританию в подавлении греческого восстания и Великобританию и Голландию в попытках подавить революцию в Индонезии. Вспышка горьких упреков последовала тремя месяцами позже на министерской конференции в Париже. Молотов изложил советские взгляды на происходящее:
«Империализм девятнадцатого столетия может и умер в Англии, но мы видим новые тенденции двадцатого века. Когда мистер Черчилль призывает к новой войне и произносит воинствующие речи на двух континентах, он представляет самый худший империализм двадцатого века. … У Британии размещены войска в Греции, Палестине, Ираке, Индокитае и везде где угодно. Советская Россия не держит свои войска за пределами своих зон безопасности и вне линий их снабжения. В этом наше различие. Наши войска находятся только там, где их присутствие обусловлено договорами. Поэтому мы находимся в Польше, к примеру, как наши союзники находятся в Бельгии, Франции и Голландии. Я припоминаю, что Египет является членом ООН. Он требует вывода британских войск. Британия отвечает отказом… Что нам можно сказать об ООН, когда один член организации навязывает свою власть другим? Как долго такие вещи могут продолжаться?» (*14).
(*10) Наилучший анализ событий см. у Mark Lytle, “American-Iranian Relations 1941-1947 and the Redefinition of National Security,” неопубликованная докторская диссертация, Yale University, 1973, особенно главы III-VI, FRUS, 1946, Near East, pp.1-5.
(*11) Natalia I. Yegarova, The “Iran Crisis” of 1945-1946: A View from the Russian Archives. Cold War International History Project (Washington, D.C., 1996), pp.12-19.
(*12) Adam Ulam, Expansion and Coexistence (New York, 1968), pp. 430-431; “record of Meeting at the Kremlin,” 9 October 1944, PREM 3, 434/7, Public Record Office, London.
(*13) James Forrestal, The Forrestal Diaries, Walter Millis, ed. (New York, 1951), p. 192; Thomas Paterson, Soviet-American Confrontation (Baltimore, 1973), pp. 192-193.
(*14) Arthur H. Vandenberg, Jr., ed., The Private Papers of Senator Vandenberg (Boston, 1952), pp. 277-278.
[ Дополнительную информацию о русско-турецком режиме управления проливами и конвенции Мотрё см. http://fat-yankey.livejournal.com/119881.html#comments
]