Четырнадцатая глава 007
Многие россияне превратились в правовых нигилистов, считающих принцип главенства закона бесполезным. Как гласила одна старая русская пословица, закон - что дышло, куда повернешь - туда и вышло. Неспособный собрать налоги, сократить гигантский черный рынок и остановить отток капитала, скрывающегося в надежных швейцарских банках, Ельцин девальвировал рубль в 1998 году. Он также объявил, что его правительство было не в состоянии расплатиться по недавним займам, выданным Западом. Иностранные инвесторы срочно покидали страну. Весь последующий год каждый месяц почти по $3 миллиарда уходило из России. Поток инвестиций усох. Капитал испарялся. Один обозреватель отметил разницу между советскими и теперешними временами, сказав, что при СССР деньги были, но не было товара, и что сейчас товар был, но не было денег. Министр финансов США Роберт Рубин видел, что российский коллапс потенциально мог привести к панике на мировых финансовых рынках (и в действительности кризис 1998 года привел к банкротству одного крупного фонда из США). Президент и Рубин надавили на МВФ и вынудили эту организацию закачать капитал в Россию взамен обещаний провести новые реформы. Деньги поступили, реформы так никогда и не начались, и большая часть капитала всплыла на счетах в швейцарских банках коррумпированных российских предпринимателей и политиков. Кризис очень скоро начал сходить на нет, так как цены на нефть, этот основной товар российского экспорта, начали быстро расти в 1999-2000 годах (*30).
Ельцин находился в конце своего политического пути. Всего за несколько часов до перелистывания последнего листа календаря за 1999 год и наступления 2000 года он неожиданно объявил о своем уходе и о том, что оставляет бразды правления в руках мало кому известного премьер-министра по имени Владимир В. Путин. Новый президент когда-то работал в КГБ на территории ГДР, участвуя в разведывательных операциях, направленных против стран Запада, во время Холодной войны. Он показал свою способность к ведению бескомпромиссной жесткой линии в качестве надежной шестеренки политической машины, которая контролировала Санкт-Петербург после 1991 года. Путин обратил на себя внимание своими заявлениями, будучи только что назначенным Ельциным премьер-министром, что для окончания войны на условиях России у России было моральное право убить любое число чеченцев, необходимое для достижения мира. Известность Путина также подпитывалась его мастерством в дзюдо и в том виде борьбы, которая предусматривает силовой захват шеи, - за все эти таланты его называли «российским Брюсом Уилиссом».
Путин с легкостью и самостоятельно выиграл выборы в 2000 году. Он быстро централизовал власть. Один высокопоставленный либерально настроенный судья в Москве, который пытался следовать принципу главенства закона, был лишен своего поста и полномочий. Владельцы СМИ, которые не соглашались с Путиным, столкнулись с возможностью ареста или изгнания. Один из этих предпринимателей попытался обыграть нового президента, намереваясь продать часть НТВ, единственного негосударственного телеканала, американского мультимиллиардеру Теду Тёрнеру. Создатель CNN, Тёрнер долгое время был деятельным другом России. Путин остановил эту сделку, осуществив милицейский набег на офисы компании и использовав правительственные фонды для блокирования транзакции. Когда журналист Олег Лурье появился на НТВ, чтобы поведать стране об обширной коррупции среди чиновников вокруг Путина, четыре человека напали на Лурье и его супругу на следующий день. Они изрезали его лицо бритвенным лезвием, а затем избили его до потери сознания (*31).
Провалы Ельцина и суровые меры, предпринятые Путиным, выставили президента Клинтона в невыгодном свете и вложили в руки республиканцев дубинку, которой очень удобно было бить по вице-президенту Альберту Гору (который старался тесно сотрудничать со своими российскими коллегами) во время президентской гонки 2000 года. Запад влил почти $100 миллиардов в Россию с 1991 года, большая части инвестиций была номинирована в долларах США. Один журналист, обозреватель работы Конгресса, заметил, что эти деньги «были хуже, чем просто растрачены впустую». Аналитика показывала, что российская экономика в 1999 году производила на одну треть меньше, чем в 1989 году. Положительным результатом этого падения для Запада стало появление колоссального экономического давления на российские вооруженные силы. Путин считал, что ему придется сократить на одну треть его армию, в которой состояло 1.2 миллиона человек (а в 1991 году в ней было 2 миллиона). К отрицательным последствиям для Запада стоит отнести ухудшающееся, в растущей степени непредсказуемое, состояние стратегических ядерных сил; неугомонных военных, что раздирались между желанием иметь большую многочисленную армию и создавать новые ядерные боеголовки; а также обширные продажи (включая секретные) с целью получения прибыли ядерных технологий и обычных вооружений некоторым основным противникам США, в особенности Ирану и Ираку. Новая военная стратегия России, опубликованная в 2000 году, порицала политику США за расширение НАТО и бомбежку Югославии. Принимая во внимание слабость обычных вооруженных сил РФ, стратегия довольно зловеще расширяла область возможного применения ядерного оружия во время кризисов. Конец Холодной войны так и не положил конец опасности атомного удара.
Клинтон предпринял попытку остановить российские продажи оружия Ираку и Ирану, но ему мало что удалось. Он добился большего успеха, когда попросил Конгресс начать платить русским за демонтаж части их ядерного арсенала и продажу высокообогащенного урана Соединенным Штатам. Президент также издал первую за 20 лет президентскую директиву (PDD-60), касающуюся ядерного оружия. В ней США наконец-то отказывались от своей старой идеи быть готовыми к длительной ядерной войне. Оружие массового поражения оставалось центральным узлом всей обороны, но теперь ему уделяли меньше значения в общей стратегии США, чем когда-либо во время Холодной войны (*32).
Клинтон стал первым президентом США за последние 50 лет, во время срока которого Холодная война более не нависала над планетой. Он и его советники оказались не в состоянии разработать всеобъемлющую внешнюю политику для этого нового мира (стратегию, которую можно было бы сравнить со стратегией сдерживания Трумэна, которая была понятна американцам и которая органично вплеталась в мир Холодной войны). Но в то же время мир более не был разделен на свободный мир и мир порабощенных, как сказал бы Трумэн. Сложности, что несли с собой технологии, национализм, неравное экономическое развитие, религиозный фундаментализм толкались теперь на международною арене, на которой раньше присутствовали только лишь коммунисты и капиталисты. Клинтон пытался решить эту проблему, прибегнув к своему недюжинному уму и харизме, которые когда-то помогли ему стать успешным политиком. Один обозреватель считал, что Клинтон был убежден, что «он был настолько хорошим игроком, что он мог выйти на поле в четвертой четверти и спасти команду».В Косово, где военно-воздушная мощь США сыграла решающую роль, этот подход сработал. В Сомали, Гаити и на Ближнем Востоке - нет. Но его внешнюю политику будут больше всего помнить за Доктрину Клинтона, с помощью которой президент пытался использовать доминирование США в мировой торговле и информационную революцию для приближения новой эры в глобальной системе экономических связей (*33).
(*30) Washington Post, November 24, 1999, p. A17; The New York Times, October 18, 1998, p. 18 содержит анализ роли инвестиций из США в падении 1998 года. Michael Wildman, POTUS Speaks (New York, 2000), pp. 228-242, the president's speechwriter's account of the 1998 economic crisis; Boris Yeltsin, Midnight Diaries (New York, 2000), Chapter 10, содержит довольно отстраненный взгляд Ельцина на кризис; Aron, Yeltsin, pp. 669-685 содержит анализ общего фона событий в России во время принятия решения о девальвации.
(*31) Washington Post, January 22, 2001, p. A18; Ibid., October 17, 2000, p. A18; Wall Street Journal, January 3, 2000, p. A8.
(*32) Dimitri K. Simes, After the Collapse; Russia Seeks its Place... (New York, 1999), p.. 208-209; The New York Times, October 10, 2000, p. 16; Joseph M. Siracusa and David G. Coleman, “Scaling the Nuclear Ladder; Deterrence from Truman to Clinton,” Australian Journal of International Affairs, 54 (no. 3, 2000): 278, 292-293; Janne E. Nolan, An Elusive Consensus: Nuclear Weapons and American Security After the Cold War (Washington, D.C., 1999).
(*33) Washington Post, January 15, 2001, p. A4; Samuel R. Berger, “A Foreign Policy for the Global Age,” Foreign Affairs, 79 (November/December, 2000), p. 22-30.
Ельцин находился в конце своего политического пути. Всего за несколько часов до перелистывания последнего листа календаря за 1999 год и наступления 2000 года он неожиданно объявил о своем уходе и о том, что оставляет бразды правления в руках мало кому известного премьер-министра по имени Владимир В. Путин. Новый президент когда-то работал в КГБ на территории ГДР, участвуя в разведывательных операциях, направленных против стран Запада, во время Холодной войны. Он показал свою способность к ведению бескомпромиссной жесткой линии в качестве надежной шестеренки политической машины, которая контролировала Санкт-Петербург после 1991 года. Путин обратил на себя внимание своими заявлениями, будучи только что назначенным Ельциным премьер-министром, что для окончания войны на условиях России у России было моральное право убить любое число чеченцев, необходимое для достижения мира. Известность Путина также подпитывалась его мастерством в дзюдо и в том виде борьбы, которая предусматривает силовой захват шеи, - за все эти таланты его называли «российским Брюсом Уилиссом».
Путин с легкостью и самостоятельно выиграл выборы в 2000 году. Он быстро централизовал власть. Один высокопоставленный либерально настроенный судья в Москве, который пытался следовать принципу главенства закона, был лишен своего поста и полномочий. Владельцы СМИ, которые не соглашались с Путиным, столкнулись с возможностью ареста или изгнания. Один из этих предпринимателей попытался обыграть нового президента, намереваясь продать часть НТВ, единственного негосударственного телеканала, американского мультимиллиардеру Теду Тёрнеру. Создатель CNN, Тёрнер долгое время был деятельным другом России. Путин остановил эту сделку, осуществив милицейский набег на офисы компании и использовав правительственные фонды для блокирования транзакции. Когда журналист Олег Лурье появился на НТВ, чтобы поведать стране об обширной коррупции среди чиновников вокруг Путина, четыре человека напали на Лурье и его супругу на следующий день. Они изрезали его лицо бритвенным лезвием, а затем избили его до потери сознания (*31).
Провалы Ельцина и суровые меры, предпринятые Путиным, выставили президента Клинтона в невыгодном свете и вложили в руки республиканцев дубинку, которой очень удобно было бить по вице-президенту Альберту Гору (который старался тесно сотрудничать со своими российскими коллегами) во время президентской гонки 2000 года. Запад влил почти $100 миллиардов в Россию с 1991 года, большая части инвестиций была номинирована в долларах США. Один журналист, обозреватель работы Конгресса, заметил, что эти деньги «были хуже, чем просто растрачены впустую». Аналитика показывала, что российская экономика в 1999 году производила на одну треть меньше, чем в 1989 году. Положительным результатом этого падения для Запада стало появление колоссального экономического давления на российские вооруженные силы. Путин считал, что ему придется сократить на одну треть его армию, в которой состояло 1.2 миллиона человек (а в 1991 году в ней было 2 миллиона). К отрицательным последствиям для Запада стоит отнести ухудшающееся, в растущей степени непредсказуемое, состояние стратегических ядерных сил; неугомонных военных, что раздирались между желанием иметь большую многочисленную армию и создавать новые ядерные боеголовки; а также обширные продажи (включая секретные) с целью получения прибыли ядерных технологий и обычных вооружений некоторым основным противникам США, в особенности Ирану и Ираку. Новая военная стратегия России, опубликованная в 2000 году, порицала политику США за расширение НАТО и бомбежку Югославии. Принимая во внимание слабость обычных вооруженных сил РФ, стратегия довольно зловеще расширяла область возможного применения ядерного оружия во время кризисов. Конец Холодной войны так и не положил конец опасности атомного удара.
Клинтон предпринял попытку остановить российские продажи оружия Ираку и Ирану, но ему мало что удалось. Он добился большего успеха, когда попросил Конгресс начать платить русским за демонтаж части их ядерного арсенала и продажу высокообогащенного урана Соединенным Штатам. Президент также издал первую за 20 лет президентскую директиву (PDD-60), касающуюся ядерного оружия. В ней США наконец-то отказывались от своей старой идеи быть готовыми к длительной ядерной войне. Оружие массового поражения оставалось центральным узлом всей обороны, но теперь ему уделяли меньше значения в общей стратегии США, чем когда-либо во время Холодной войны (*32).
Клинтон стал первым президентом США за последние 50 лет, во время срока которого Холодная война более не нависала над планетой. Он и его советники оказались не в состоянии разработать всеобъемлющую внешнюю политику для этого нового мира (стратегию, которую можно было бы сравнить со стратегией сдерживания Трумэна, которая была понятна американцам и которая органично вплеталась в мир Холодной войны). Но в то же время мир более не был разделен на свободный мир и мир порабощенных, как сказал бы Трумэн. Сложности, что несли с собой технологии, национализм, неравное экономическое развитие, религиозный фундаментализм толкались теперь на международною арене, на которой раньше присутствовали только лишь коммунисты и капиталисты. Клинтон пытался решить эту проблему, прибегнув к своему недюжинному уму и харизме, которые когда-то помогли ему стать успешным политиком. Один обозреватель считал, что Клинтон был убежден, что «он был настолько хорошим игроком, что он мог выйти на поле в четвертой четверти и спасти команду».В Косово, где военно-воздушная мощь США сыграла решающую роль, этот подход сработал. В Сомали, Гаити и на Ближнем Востоке - нет. Но его внешнюю политику будут больше всего помнить за Доктрину Клинтона, с помощью которой президент пытался использовать доминирование США в мировой торговле и информационную революцию для приближения новой эры в глобальной системе экономических связей (*33).
(*30) Washington Post, November 24, 1999, p. A17; The New York Times, October 18, 1998, p. 18 содержит анализ роли инвестиций из США в падении 1998 года. Michael Wildman, POTUS Speaks (New York, 2000), pp. 228-242, the president's speechwriter's account of the 1998 economic crisis; Boris Yeltsin, Midnight Diaries (New York, 2000), Chapter 10, содержит довольно отстраненный взгляд Ельцина на кризис; Aron, Yeltsin, pp. 669-685 содержит анализ общего фона событий в России во время принятия решения о девальвации.
(*31) Washington Post, January 22, 2001, p. A18; Ibid., October 17, 2000, p. A18; Wall Street Journal, January 3, 2000, p. A8.
(*32) Dimitri K. Simes, After the Collapse; Russia Seeks its Place... (New York, 1999), p.. 208-209; The New York Times, October 10, 2000, p. 16; Joseph M. Siracusa and David G. Coleman, “Scaling the Nuclear Ladder; Deterrence from Truman to Clinton,” Australian Journal of International Affairs, 54 (no. 3, 2000): 278, 292-293; Janne E. Nolan, An Elusive Consensus: Nuclear Weapons and American Security After the Cold War (Washington, D.C., 1999).
(*33) Washington Post, January 15, 2001, p. A4; Samuel R. Berger, “A Foreign Policy for the Global Age,” Foreign Affairs, 79 (November/December, 2000), p. 22-30.