Шестая глава 004
Под поверхностной сдержанностью Эйзенхауэра, однако, бурлила и кипела менее сдержанная республиканская платформа. Ее представители обращали внимание общественности на резкий контраст между советской политикой «Азия на первом месте в списке приоритетов» с политикой трумэновской администрации «вопросы Азии будем рассматривать в последнюю очередь». «Сдерживание суть оборонительное действо» - гласил один партийный листок - «отрицательное по своим результатам, тщетное и аморальное, так как безнравственно оставлять бесчисленное количество человеческих жизней беззащитными перед лицом деспотизма и безбожного терроризма». Джон Фостер Даллес, который по большей части нес ответственность за формирование мнения этих фракций партийной платформы, позднее объявил в предвыборной речи в Буффало, штат Нью-Йорк, что новая республиканская администрация, если ее выберут, будет использовать «все средства для достижения освобождения Восточной Европы». Когда Эйзенхауэр услышал это, он сразу же позвонил Даллесу, дабы проинформировать его, что фраза должна была бы звучать как «все мирные средства». «Конечно» - исполнительно ответил Даллес - «С моей стороны это был существенный недосмотр» (*13). То был очень странный недосмотр для такого известного юриста-международника, каким был Даллес, который почти сорок лет безостановочно оттачивал свое мастерство применять слова максимально точно.
За Эйзенхауэром также маячила фигура Джозефа Маккарти. Мы «вычистим» из федерального правительства тех, торжественно клялись лидеры республиканской платформы, кто «разделяет ответственность за те ненужные затруднительные положения и риски, которым мы сегодня по их вине подвергнуты». Это было довольно размытое определение должностного преступления, но республиканцам нельзя было запретить сорвать дополнительный политический дивиденд посредством вдалбливания этой нехитрой идеи в головы электората. «В республиканской партии нет коммунистов» - с таких слов начинался очередной партийный агитационный материл (*14).
Речи Эйзенхауэра были не столь прямолинейны. Также он отказался пригласить генерала Дугласа Макартура для участия в кампании, хотя это бы умиротворило большое количество консервативных республиканцев. Но Эйзенхауэр все же никогда публично не порицал активность Маккарти. Такая политика была бы сочтена неразумной. Находясь на одной сцене с Маккарти в Милуоки, Эйзенхауэр держал в своих руках речь. В ней он отдавал дань уважения и признания генералу Джорджу Маршаллу, который в свое время поддержал продвижение Эйзенхауэра вверх по военной карьерной лестнице и которого Маккарти называл предателем. В самую последнюю минуту Эйзенхауэр сделал реверанс в сторону «американского патриотизма а-ля Маккарти» и удалил этот фрагмент, где уважительно упоминался генерал, из своей речи. Трумэн незамедлительно обвинил Эйзенхауэра в том, что тот был «моральным подлецом» и «моральным пигмеем». Так эти два человека стали смертельными врагами (*15).
Стивенсон и многие другие демократы, казалось, были в особенности уязвимы перед обвинением в том, что, как определил один из маккартистских журналов, «китайские кули и гарвардские профессора были людьми … наиболее восприимчивыми к красной пропаганде». В Уилинге, штат Западная Виржиния, в 1950 году Маккарти заявил, что «не самые неудачливые и несчастливые» граждане США «начали предавать страну, а те, кто уже достиг многого здесь, катаясь как сыр в масле». Эти «светлые молодые люди» из Государственного департамента, которые «родились с золотой ложечкой во рту, вот кто хуже всех». Такие нападки на «интеллектуальную элиту восточного побережья» приносили богатый дивиденд. Многие из «менее удачливых» поддерживали Маккарти и республиканцев, и таким образом еще одна группа избирателей покинула коалицию Нового курса. Опросы общественного мнения показывали, что самыми важными сторонниками сенатора из Висконсина были малые предприниматели, которые чувствовали себя зажатыми между профсоюзами и большими корпорациями, а также работники ручного труда. Другая поддержка пришла со стороны новых разбогатевших групп населения (таких как нефтяные спекулянты и манипуляторы рынка недвижимости), этнических групп, таких как ирландцы и немцы, которые таким образом пытались доказать свою собственную «приверженность к американского патриотизму» и, как бы это парадоксально не звучало, со стороны некоторых интеллектуалов с восточного побережья, которые молились на коммунистическую книгу «Бог, обманувший надежды» в 30-е года, а теперь пытались замолить свои прошлые грехи, всей душой приняв Евангелие от Маккарти (*16). Все эти группы поддерживали определение сенатора, который назвал свое движение маккартизма «американским патриотизмом с засученными рукавами». Ни один из республиканских политиков не пытался оспорить этот слоган в 1952 году.
Республиканский сенатор Карл Мундт предложил стройную концепцию «трёх-К» (Корея, Коммунизм и Коррупция), согласно которой внешняя политика администрации Эйзенхауэра не могла остаться глухой к причитаниям Маккарти или холодно-военным умонастроениям, что породили маккартизм. В начале 1953 года новый главный советник в комитете у Маккарти Рой М. Кон и его друг Дэвид Шайн совершили путешествие по всей Европе, выискивая дипломатов США, которые предположительно были слишком мягки в своем отношении к коммунизму, атаковав библиотеки Информационного агентства США (USIA) за то, что те имели в своих каталогах таких «радикалов» как Марк Твен и Теодор Драйзер, и вызвав волну гневных изъявлений в европейской прессе. Государственный секретарь Даллес не сделал ничего, чтобы остановить Кона и Шайна.
Через четыре месяца после прихода в кабинет администрация похвалилась, что уволила 1456 федеральных работников согласно протоколу «программы внутренней безопасности». Программа, однако, не выявила ни одного подтвердившегося коммуниста. Когда их ставили перед этим фактом, демократы отвечали, что они сами крайне эффективно увольняли куда более «опасный» народ в рамках программы лояльности Трумэна (*17). Пока происходило это всеобщее помешательство, один выдающийся американский дипломат, имя которого Маккарти еще не испачкал своими обвинениями, прокомментировал сложившуюся ситуацию: «Если бы у меня сын, то я бы сделал все возможное, чтобы подавить в нем любое желание поступить на службу во внешнеполитическое ведомство США» (*18). Группа Маклида-Маккарти ответила на это слоганом: «Унция лояльности равна фунту мозгов». Однако вскоре всем высказавшимся придется дорого заплатить за свои речистые лозунги. По мере того как маккартисты выкидывали множество толковых людей из Государственного департамента (и Даллес и Эйзенхауэр мало протестовали против этого), эксперты, особенно по вопросам Китая и Южной Азии, начали покидать правительство. Десять лет спустя их уже не будет рядом с президентом, чтобы просветить того и дать реальную картину ситуации в Китае и Вьетнаме. Поколение 1960 года заплатило своими кровью и богатством за перегибы 1950-х годов.
Даллес ограничился произнесением своей любимой цитаты из Библии: «Притом знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу» (*19). Как и Трумэн, новый государственный секретарь был уверен в своем понимании, кого именно Создатель призвал. Даллес все же не полагался на волю случая. Он выстроил основу своей власти внутри администрации со всем должным вниманием. Ни один кабинетный чиновник за всю историю США не имел более близких рабочих отношений с президентом, чем Даллес. Когда в Белом доме появлялись конкурирующие центры власти в лице Гарольда Стассена или Нельсона Рокфеллера, государственный секретарь всегда безжалостно бросался на них. «Нельсону он оттяпал ноги по колено» - так один чиновник описал одно из столкновений - «Уполовинил беднягу». «Мы с вами станем наиболее успешной командой в истории» - Даллес предположительно сказал Эйзенхауэру (*20).
(*13) Интервью с Дуайтом Эйзенхауэром, Dulles Oral History Project, Papers of John Foster Dulles, Princeton.
(*14) Clarence W. Baier and Richard P. Stebbins, ed., Documents of American Foreign Relations, 1952 (New York, 1953), pp. 80-85.
(*15) Ralph E. Weber, Talking with Harry (Wilmington, De., 2001), p. 133.
(*16) Seymour Lipset, Political Man: The Social Base of Politics (New York, 1960), pp. 171-172; Daniel Bell, The End of Ideology: On the Exhaustion of Political Ideas in the Fifties (Glencoe, III., 1960), pp. 110-112; Richard Rovere, Senator Joe McCarthy (Cleveland, 1959), p. 13.
(*17) Rovere, McCarthy, pp. 17-18, 32-33.
(*18) Emmet John Hughes, The Ordeal of Power: A Political Memoir of the Eisenhower Years (New York, 1963), p. 91.
(*19) Dulles to John Nagel, January 21, 1952, Correspondence, Papers of John Foster Dulles, Princeton.
(*20) Sherman Adams, First-Hand report (New York, 1961), p. 89; глубокий и полезный взгляд на эти отношения см. у Richard Immerman, John Foster Dulles (Wilmington, Del., 1999), pp. 39-53.
За Эйзенхауэром также маячила фигура Джозефа Маккарти. Мы «вычистим» из федерального правительства тех, торжественно клялись лидеры республиканской платформы, кто «разделяет ответственность за те ненужные затруднительные положения и риски, которым мы сегодня по их вине подвергнуты». Это было довольно размытое определение должностного преступления, но республиканцам нельзя было запретить сорвать дополнительный политический дивиденд посредством вдалбливания этой нехитрой идеи в головы электората. «В республиканской партии нет коммунистов» - с таких слов начинался очередной партийный агитационный материл (*14).
Речи Эйзенхауэра были не столь прямолинейны. Также он отказался пригласить генерала Дугласа Макартура для участия в кампании, хотя это бы умиротворило большое количество консервативных республиканцев. Но Эйзенхауэр все же никогда публично не порицал активность Маккарти. Такая политика была бы сочтена неразумной. Находясь на одной сцене с Маккарти в Милуоки, Эйзенхауэр держал в своих руках речь. В ней он отдавал дань уважения и признания генералу Джорджу Маршаллу, который в свое время поддержал продвижение Эйзенхауэра вверх по военной карьерной лестнице и которого Маккарти называл предателем. В самую последнюю минуту Эйзенхауэр сделал реверанс в сторону «американского патриотизма а-ля Маккарти» и удалил этот фрагмент, где уважительно упоминался генерал, из своей речи. Трумэн незамедлительно обвинил Эйзенхауэра в том, что тот был «моральным подлецом» и «моральным пигмеем». Так эти два человека стали смертельными врагами (*15).
Стивенсон и многие другие демократы, казалось, были в особенности уязвимы перед обвинением в том, что, как определил один из маккартистских журналов, «китайские кули и гарвардские профессора были людьми … наиболее восприимчивыми к красной пропаганде». В Уилинге, штат Западная Виржиния, в 1950 году Маккарти заявил, что «не самые неудачливые и несчастливые» граждане США «начали предавать страну, а те, кто уже достиг многого здесь, катаясь как сыр в масле». Эти «светлые молодые люди» из Государственного департамента, которые «родились с золотой ложечкой во рту, вот кто хуже всех». Такие нападки на «интеллектуальную элиту восточного побережья» приносили богатый дивиденд. Многие из «менее удачливых» поддерживали Маккарти и республиканцев, и таким образом еще одна группа избирателей покинула коалицию Нового курса. Опросы общественного мнения показывали, что самыми важными сторонниками сенатора из Висконсина были малые предприниматели, которые чувствовали себя зажатыми между профсоюзами и большими корпорациями, а также работники ручного труда. Другая поддержка пришла со стороны новых разбогатевших групп населения (таких как нефтяные спекулянты и манипуляторы рынка недвижимости), этнических групп, таких как ирландцы и немцы, которые таким образом пытались доказать свою собственную «приверженность к американского патриотизму» и, как бы это парадоксально не звучало, со стороны некоторых интеллектуалов с восточного побережья, которые молились на коммунистическую книгу «Бог, обманувший надежды» в 30-е года, а теперь пытались замолить свои прошлые грехи, всей душой приняв Евангелие от Маккарти (*16). Все эти группы поддерживали определение сенатора, который назвал свое движение маккартизма «американским патриотизмом с засученными рукавами». Ни один из республиканских политиков не пытался оспорить этот слоган в 1952 году.
Республиканский сенатор Карл Мундт предложил стройную концепцию «трёх-К» (Корея, Коммунизм и Коррупция), согласно которой внешняя политика администрации Эйзенхауэра не могла остаться глухой к причитаниям Маккарти или холодно-военным умонастроениям, что породили маккартизм. В начале 1953 года новый главный советник в комитете у Маккарти Рой М. Кон и его друг Дэвид Шайн совершили путешествие по всей Европе, выискивая дипломатов США, которые предположительно были слишком мягки в своем отношении к коммунизму, атаковав библиотеки Информационного агентства США (USIA) за то, что те имели в своих каталогах таких «радикалов» как Марк Твен и Теодор Драйзер, и вызвав волну гневных изъявлений в европейской прессе. Государственный секретарь Даллес не сделал ничего, чтобы остановить Кона и Шайна.
Через четыре месяца после прихода в кабинет администрация похвалилась, что уволила 1456 федеральных работников согласно протоколу «программы внутренней безопасности». Программа, однако, не выявила ни одного подтвердившегося коммуниста. Когда их ставили перед этим фактом, демократы отвечали, что они сами крайне эффективно увольняли куда более «опасный» народ в рамках программы лояльности Трумэна (*17). Пока происходило это всеобщее помешательство, один выдающийся американский дипломат, имя которого Маккарти еще не испачкал своими обвинениями, прокомментировал сложившуюся ситуацию: «Если бы у меня сын, то я бы сделал все возможное, чтобы подавить в нем любое желание поступить на службу во внешнеполитическое ведомство США» (*18). Группа Маклида-Маккарти ответила на это слоганом: «Унция лояльности равна фунту мозгов». Однако вскоре всем высказавшимся придется дорого заплатить за свои речистые лозунги. По мере того как маккартисты выкидывали множество толковых людей из Государственного департамента (и Даллес и Эйзенхауэр мало протестовали против этого), эксперты, особенно по вопросам Китая и Южной Азии, начали покидать правительство. Десять лет спустя их уже не будет рядом с президентом, чтобы просветить того и дать реальную картину ситуации в Китае и Вьетнаме. Поколение 1960 года заплатило своими кровью и богатством за перегибы 1950-х годов.
Даллес ограничился произнесением своей любимой цитаты из Библии: «Притом знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу» (*19). Как и Трумэн, новый государственный секретарь был уверен в своем понимании, кого именно Создатель призвал. Даллес все же не полагался на волю случая. Он выстроил основу своей власти внутри администрации со всем должным вниманием. Ни один кабинетный чиновник за всю историю США не имел более близких рабочих отношений с президентом, чем Даллес. Когда в Белом доме появлялись конкурирующие центры власти в лице Гарольда Стассена или Нельсона Рокфеллера, государственный секретарь всегда безжалостно бросался на них. «Нельсону он оттяпал ноги по колено» - так один чиновник описал одно из столкновений - «Уполовинил беднягу». «Мы с вами станем наиболее успешной командой в истории» - Даллес предположительно сказал Эйзенхауэру (*20).
(*13) Интервью с Дуайтом Эйзенхауэром, Dulles Oral History Project, Papers of John Foster Dulles, Princeton.
(*14) Clarence W. Baier and Richard P. Stebbins, ed., Documents of American Foreign Relations, 1952 (New York, 1953), pp. 80-85.
(*15) Ralph E. Weber, Talking with Harry (Wilmington, De., 2001), p. 133.
(*16) Seymour Lipset, Political Man: The Social Base of Politics (New York, 1960), pp. 171-172; Daniel Bell, The End of Ideology: On the Exhaustion of Political Ideas in the Fifties (Glencoe, III., 1960), pp. 110-112; Richard Rovere, Senator Joe McCarthy (Cleveland, 1959), p. 13.
(*17) Rovere, McCarthy, pp. 17-18, 32-33.
(*18) Emmet John Hughes, The Ordeal of Power: A Political Memoir of the Eisenhower Years (New York, 1963), p. 91.
(*19) Dulles to John Nagel, January 21, 1952, Correspondence, Papers of John Foster Dulles, Princeton.
(*20) Sherman Adams, First-Hand report (New York, 1961), p. 89; глубокий и полезный взгляд на эти отношения см. у Richard Immerman, John Foster Dulles (Wilmington, Del., 1999), pp. 39-53.