Счастливчик
Слушали с Мишей "Счастливчика" Лидии Чарской. Эта повесть написана в 1912 году, она о девятилетнем мальчике, который впервые попал в гимназию. Мальчик маленький и похож на ангела, он искренний, открытый и восторженный. Его обожают домашние и называют Счастливчиком. Он и сам себя так называет. Описания мне кажутся излишне уменьшительными: "личико", "губки", "сердечко", "маленький мужчина"... Вот Счастливчик, например, старался быть "маленьким мужчиной". Почему "маленьким"?
В первый же день появления Счастливчика в классе, нашлись мальчики, которые стали над ним издеваться. Они съели его завтрак, сняли с него костюмчик, забросили костюмчик на люстру и хохотали над Счастливчиком, плачущим. Я эмоционально включалась в повествование и так мне стало жаль этого маленького мальчика, что я ужасно обрадовалась появлению директора на пороге класса. Наконец-то, думала я, этих жестоких детей накажут или даже выгонят! Ведь то, что они делают недопустимо! Я просто негодовала. Но в этот момент кто-то из гимназистов подбежал к Счастливчику и прошептал:
- Только не выдавай, умоляю. У нас не принято выдавать. У нас гимназическая дружба. Не выдавай. Всех накажут.
И Счастливчик не выдал. Сказал как все:
- Все одежду закидывали. И я тоже закидывал.
Я была разочарована. Но Как же все гимназисты радовались! Как называли Счастливчика молодчинищей и своим парнем, и героем, и прощения у него просили и одеваться ему помогали.
Получается, что я такая жестокая? Мне так сильно хотелось наказать хулиганов, а Счастливчик их простил и они от этого лучше стали? А если бы их наказали? Стали бы они лучше? Раскаялись ли?
И вот объясняю ситуацию Вите, раскаиваясь в своей жестокости. А он мне:
- Ты что, Света, не понимаешь хулиганской психологии? Они не стали лучше, они просто приняли его в свою банду. Банду гимназистов. Был чужой - стал свой. По отношению к другим эти мальчики остались такими, какими были и будут делать точно так же. А если бы их жестоко наказали, то Счастливчик не стал бы своим и над ним издевались бы и били бы его. Поэтому его, боже упаси, нельзя осуждать. Но и утверждать, что он поступил хорошо для этих детей тоже нельзя. Все осталось как прежде и это, конечно, проблема директора, а не маленького мальчика.
Ага, я не понимаю хулиганской психологии. Мне вдруг показалось, что если человека не наказать жестоко, то у него есть шанс исправиться, а если наказать, то такого шанса нет. Видно автор очень эмоционально написала. А Витя не поддавшись на художественную эмоцию, совсем по-другому увидел ситуацию.
А что в этой ситуации, интересно, видят дети? Меняется ли их эмоция во время повествования от жестокости к раскаянию? Осознают ли они, что это была реакция приспособления, а не геройский поступок?
Миша слушал наши споры, но почему-то молча.
В первый же день появления Счастливчика в классе, нашлись мальчики, которые стали над ним издеваться. Они съели его завтрак, сняли с него костюмчик, забросили костюмчик на люстру и хохотали над Счастливчиком, плачущим. Я эмоционально включалась в повествование и так мне стало жаль этого маленького мальчика, что я ужасно обрадовалась появлению директора на пороге класса. Наконец-то, думала я, этих жестоких детей накажут или даже выгонят! Ведь то, что они делают недопустимо! Я просто негодовала. Но в этот момент кто-то из гимназистов подбежал к Счастливчику и прошептал:
- Только не выдавай, умоляю. У нас не принято выдавать. У нас гимназическая дружба. Не выдавай. Всех накажут.
И Счастливчик не выдал. Сказал как все:
- Все одежду закидывали. И я тоже закидывал.
Я была разочарована. Но Как же все гимназисты радовались! Как называли Счастливчика молодчинищей и своим парнем, и героем, и прощения у него просили и одеваться ему помогали.
Получается, что я такая жестокая? Мне так сильно хотелось наказать хулиганов, а Счастливчик их простил и они от этого лучше стали? А если бы их наказали? Стали бы они лучше? Раскаялись ли?
И вот объясняю ситуацию Вите, раскаиваясь в своей жестокости. А он мне:
- Ты что, Света, не понимаешь хулиганской психологии? Они не стали лучше, они просто приняли его в свою банду. Банду гимназистов. Был чужой - стал свой. По отношению к другим эти мальчики остались такими, какими были и будут делать точно так же. А если бы их жестоко наказали, то Счастливчик не стал бы своим и над ним издевались бы и били бы его. Поэтому его, боже упаси, нельзя осуждать. Но и утверждать, что он поступил хорошо для этих детей тоже нельзя. Все осталось как прежде и это, конечно, проблема директора, а не маленького мальчика.
Ага, я не понимаю хулиганской психологии. Мне вдруг показалось, что если человека не наказать жестоко, то у него есть шанс исправиться, а если наказать, то такого шанса нет. Видно автор очень эмоционально написала. А Витя не поддавшись на художественную эмоцию, совсем по-другому увидел ситуацию.
А что в этой ситуации, интересно, видят дети? Меняется ли их эмоция во время повествования от жестокости к раскаянию? Осознают ли они, что это была реакция приспособления, а не геройский поступок?
Миша слушал наши споры, но почему-то молча.