Детские воспоминания
В Северном Бутово всегда было два оврага (пойма реки Битца). В одном с незапамятных времен (уже более трехсот лет) стоит Храм великомученицы Параскевы Пятницы в Качалове, окруженный кладбищем. А в другом ничего примечательного не было. Прошло много лет с тех пор, как пустой овраг превратили в районный парк, а в овраге с храмом построили ЖК "Синяя птица", школу и горнолыжный склон. Но я до сих пор помню эти овраги дикими - в начале 90-ых я особенно любила гулять в том, где ныне микрорайон.
Тогда там находились совершенно невероятные холмы. Их было семь. В детстве я очень любила сравнивать, дескать, Северное Бутово, как и вся Москва, на семи холмах стоит. Примечательны они были тем, что были абсолютно не похожи друг на друга. Казалось, каждая из этих возвышенностей представляет собой отдельный биом, как в Майнкрафте.
*кпдв - мой набросок времен обучения в колледже
Я чаще всего бывала у холма из красной глины - на нем не росли деревья и почти не росла трава, и вообще его вид больше напоминал пейзажи красной планеты, нежели привычные земные красоты. Мне было лет 6-7-8, и на прогулки меня отправляли с бабушкой. Этот холм был самым пологим и легким для покорения. Кроме того он находился в глубине оврага, и потому вокруг него всегда было меньше людей - тихо и спокойно. По красным глиняным склонам было невероятно весело бегать, а у подножия можно было строить замки и рыть норы.
Совсем рядом находилась совершенно иная возвышенность - холм, вершина которого густо поросла стройными высокими соснами. Его окружал заболоченный ров примерно метровой ширины, форсировать который было довольно непростой задачей, благодаря крутому уклону одного из берегов. К середине лета болото окончательно затягивало ярко-зеленой ряской, а склоны пестрели от цветов и высокой травы. Невероятный биом я посещала по выходным, когда гуляла с родителями, и папа помогал мне преодолеть препятствие.
Еще был холм, сплошь покрытый березами и рябинами, на котором из-за густого подлеска почти никто не гулял. Однако, он возвышался практически посреди широкой тропы, ведущей из города в глубину оврага, поэтому мимо этого холма зимой непременно катались на санках и снегокатах. Периодически пилоты снежного транспорта заезжали на склоны и путались в ветвях деревьев.
Неподалеку от рябинового холма располагался невысокий бугор, покрытый степной травой. К осени трава желтела, и становилось невероятно приятно бродить по пояс в ароматной соломе и пушистых колосках. А вокруг высились еще три холма, подробности внешности которых я, к сожалению, уже не помню. Но мое сердце принадлежало красной лысой горе...
В одни из летних каникул я то уезжала за город, то бабушка болела, и я сидела дома, в общем, в овраг мы долго не ходили. И вот когда однажды осенью я с бабушкой наконец пришла к любимым холмам, мы обнаружили, что в овраге началась стройка. Мой любимый холм сравняли с землей одним из первых. В тот же день, вернувшись домой, я узнала, что в каморке у дворничихи погибла моя рябинка. Я сажала ее вместе с родителями под окном нашей кухни, и она выросла уже довольно высокой и красивой. Но потом прорвало трубу: приехали рабочие, все раскопали, устранили аварию, а дерево закопать забыли. Земля успела замерзнуть, и дворничиха забрала рябинку к себе, но до весны дерево не дожило. В день, когда не стало холма и рябины, я рыдала так, как рыдают, когда умирают домашние питомцы...
Тогда там находились совершенно невероятные холмы. Их было семь. В детстве я очень любила сравнивать, дескать, Северное Бутово, как и вся Москва, на семи холмах стоит. Примечательны они были тем, что были абсолютно не похожи друг на друга. Казалось, каждая из этих возвышенностей представляет собой отдельный биом, как в Майнкрафте.
*кпдв - мой набросок времен обучения в колледже
Я чаще всего бывала у холма из красной глины - на нем не росли деревья и почти не росла трава, и вообще его вид больше напоминал пейзажи красной планеты, нежели привычные земные красоты. Мне было лет 6-7-8, и на прогулки меня отправляли с бабушкой. Этот холм был самым пологим и легким для покорения. Кроме того он находился в глубине оврага, и потому вокруг него всегда было меньше людей - тихо и спокойно. По красным глиняным склонам было невероятно весело бегать, а у подножия можно было строить замки и рыть норы.
Совсем рядом находилась совершенно иная возвышенность - холм, вершина которого густо поросла стройными высокими соснами. Его окружал заболоченный ров примерно метровой ширины, форсировать который было довольно непростой задачей, благодаря крутому уклону одного из берегов. К середине лета болото окончательно затягивало ярко-зеленой ряской, а склоны пестрели от цветов и высокой травы. Невероятный биом я посещала по выходным, когда гуляла с родителями, и папа помогал мне преодолеть препятствие.
Еще был холм, сплошь покрытый березами и рябинами, на котором из-за густого подлеска почти никто не гулял. Однако, он возвышался практически посреди широкой тропы, ведущей из города в глубину оврага, поэтому мимо этого холма зимой непременно катались на санках и снегокатах. Периодически пилоты снежного транспорта заезжали на склоны и путались в ветвях деревьев.
Неподалеку от рябинового холма располагался невысокий бугор, покрытый степной травой. К осени трава желтела, и становилось невероятно приятно бродить по пояс в ароматной соломе и пушистых колосках. А вокруг высились еще три холма, подробности внешности которых я, к сожалению, уже не помню. Но мое сердце принадлежало красной лысой горе...
В одни из летних каникул я то уезжала за город, то бабушка болела, и я сидела дома, в общем, в овраг мы долго не ходили. И вот когда однажды осенью я с бабушкой наконец пришла к любимым холмам, мы обнаружили, что в овраге началась стройка. Мой любимый холм сравняли с землей одним из первых. В тот же день, вернувшись домой, я узнала, что в каморке у дворничихи погибла моя рябинка. Я сажала ее вместе с родителями под окном нашей кухни, и она выросла уже довольно высокой и красивой. Но потом прорвало трубу: приехали рабочие, все раскопали, устранили аварию, а дерево закопать забыли. Земля успела замерзнуть, и дворничиха забрала рябинку к себе, но до весны дерево не дожило. В день, когда не стало холма и рябины, я рыдала так, как рыдают, когда умирают домашние питомцы...