Стреха
Бурёнка перезимовала впроголодь, под свалявшейся шерстью торчали рёбра. Фома покачал головой и приступил с вилами к соломенной крыше дома. Стреха была уже частью объедена, у оголённых стропил был такой же голодный вид, как и у скотины.
- Кум, беда! - Через забор перевесилась запыхавшаяся Козодоиха, известная на селе сплетница. - Царя-то батюшку, Иоанна Васильевича, удар хватил! Ой, бояре теперича залютуют! Ой, пропадём!!
Фома широко перекрестился.
- Царствие небесное. Не бойсь, кума, кривая вывезет. Авось как-нибудь...
/перемотка вперёд на два века с хвостиком/
С соломой на вилах Фома дошёл до середины двора, когда над оградой вновь показалась голова Козодоихи.
- Ой, кум, горе-то какое! - причитала она, сморкаясь в полушалок. - Надёжа наш, Павел государь, нонешней ночью преставился! Некому теперича барам укорот-то дать! Замордуют, запорют!!
Фома воткнул держак вил в мартовский наст и перекрестился.
- Все под богом ходим, кума. Ништо, живы будем - не помрём.
/перемотка вперёд на два века с хвостиком/
Фома сбросил ношу перед Бурёнкой и посмотрел, как та усердно работает челюстями. Прижмурился на весеннее солнце.
- Да что ж это деется! - возопила Козодоиха из-за забора. - Путин-то пропал! Уж который день его, голубчика, по телевизеру не показывають! Не иначе, злоумыслил кто-то на кормильца нашего! Ну, теперича уже точно песец! Полнёхонький!! Чиновники без пригляду совсем берега потеряют!!
- Слушай, баба, - устало сказал Фома, - вот я тебя уж сколько лет знаю, и ты всё одно и то же каркаешь. Самой-то не надоело каждый раз раньше смерти помирать? Сколь раз повторять: бог не выдаст, свинья не съест. Смотри: больше половины стрехи ещё осталось, а там и новая травка полезет. Поживём ишшо.
- Кум, беда! - Через забор перевесилась запыхавшаяся Козодоиха, известная на селе сплетница. - Царя-то батюшку, Иоанна Васильевича, удар хватил! Ой, бояре теперича залютуют! Ой, пропадём!!
Фома широко перекрестился.
- Царствие небесное. Не бойсь, кума, кривая вывезет. Авось как-нибудь...
/перемотка вперёд на два века с хвостиком/
С соломой на вилах Фома дошёл до середины двора, когда над оградой вновь показалась голова Козодоихи.
- Ой, кум, горе-то какое! - причитала она, сморкаясь в полушалок. - Надёжа наш, Павел государь, нонешней ночью преставился! Некому теперича барам укорот-то дать! Замордуют, запорют!!
Фома воткнул держак вил в мартовский наст и перекрестился.
- Все под богом ходим, кума. Ништо, живы будем - не помрём.
/перемотка вперёд на два века с хвостиком/
Фома сбросил ношу перед Бурёнкой и посмотрел, как та усердно работает челюстями. Прижмурился на весеннее солнце.
- Да что ж это деется! - возопила Козодоиха из-за забора. - Путин-то пропал! Уж который день его, голубчика, по телевизеру не показывають! Не иначе, злоумыслил кто-то на кормильца нашего! Ну, теперича уже точно песец! Полнёхонький!! Чиновники без пригляду совсем берега потеряют!!
- Слушай, баба, - устало сказал Фома, - вот я тебя уж сколько лет знаю, и ты всё одно и то же каркаешь. Самой-то не надоело каждый раз раньше смерти помирать? Сколь раз повторять: бог не выдаст, свинья не съест. Смотри: больше половины стрехи ещё осталось, а там и новая травка полезет. Поживём ишшо.