Camino de Santiago. 10 июня. День шестнадцатый. Моратинос - Саагун, 9,5 км
Вчерашние 35 километров дались настолько легко, что и сегодня рассчитывала сделать никак не менее тридцати. Однако обстоятельства внесли свои коррективы.
Путь шел по обочине шоссе, и уже был виден город Саагун - можно было даже не смотреть на стрелки. Но внезапно появились указатели, показывающие, что прямо-таки необходимо повернуть вправо. Посмотрела вперед. Саагун. Посмотрела направо. Очередная часовня метрах в трехстах от дороги. У меня возникли подозрения, что Camino упрется в эту часовню и повернет обратно, в аккурат на то же самое шоссе. Такие же подозрения, по всей вероятности, возникли и у обогнавшего меня в момент раздумий пилигрима. Он наплевал на указатели и продолжил путь по обочине. Я свернула по стрелкам. Так и есть, дорога петлей огибала часовню и возвращалась назад. Часовня была закрыта, хотя место в целом было приятное. Посидела на лавочках в устроенной близ достопримечательности зоны отдыха и повернула обратно.
10 июня 2012 года пришлось на воскресенье, в Саагуне был праздник - день святого Хуана Саагунского. Город был разукрашен в пух и прах, и, судя по всему, на вечер были запланированы гульбища и зрелища. Проходя по окраинам, наблюдала, как из фургонов «выгружали» лошадей и устанавливали деревянные ограждения вдоль улиц - ну ясно, будет коррида.
Останавливаться в Саагуне я никак не планировала и просто присела на лавочке возле колонки, чтобы отдохнуть и набрать воды. И снова встретила словаков. Парень, который вчера пытался меня накормить-напоить, поинтересовался, все ли было гладко с ночлегом, и сказал, что хочет, чтобы я с ними сфотографировалась. У меня возражений не было, требовалось лишь поймать первого попавшегося пилигрима, который бы нас снял.
Ба, знакомые все лица! Этим самым пилигримом оказался Мартин, набожный немец, о котором я уже не раз упоминала. Мартин сказал, что у него были проблемы с ногой, поэтому он чутка поотстал. Сейчас дело идет на лад, но нога все еще побаливает, так что он пока не ломится вперед и собирается остановиться в Саагуне. Из наших предыдущих разговоров я знала, что он был не особо ограничен во времени - в его распоряжении было месяца два или что-то около того, так что он мог себе позволить какие угодно короткие переходы.
Просим Мартина сделать снимок. Сначала вчерашний словак протягивает ему свой айфон, а потом я даю ему свой фотоаппарат, чтобы он продублировал кадр и на него. Мартин выполняет обе просьбы и отправляется в сторону альберге.
Я еще какое-то время беседую со вчерашним словаком - сверяем планы. Он спрашивает, насколько далеко я планирую зайти сегодня, я отвечаю, что не знаю, мол, как покатит, но хотя бы километров 15 еще хочу пройти. Задаю встречный вопрос, получаю примерно такой же ответ - мол, аналогично, но точно не в Саагуне. Вместе доходим до церкви, где я останавливаюсь. Время идет к двенадцати, у церкви заметное оживление, и я понимаю, что в полдень начнется месса. Останавливаюсь.
- Ты собираешься туда пойти? - спрашивает вчерашний словак.
Утвердительно киваю. Снимаю с себя флиску, так как утренняя прохлада сменилась практически уже жарой, прячу ее в рюкзак и захожу в полумрак и прохладу. Рюкзак и посох оставляю в просторном предбаннике у стены, в том, что они никуда не денутся, можно даже не сомневаться.
До мессы минут пятнадцать. Сажусь на одну из задних скамеек, очень скоро у меня появляются соседи и слева, и справа - слева маленькая старушка, справа видная сеньора за сорок. Храм мало-помалу набивается народом. Я сижу в правом ряду и минут через пять снова вижу словаков, и они тоже меня замечают. Садятся фактически напротив меня, на скамейку, которая идет вдоль стены. На мессу они изначально не собирались, но, очевидно, передумали.
К началу мессы церковь битком - все скамейки заняты, часть народу стоит в задней части храма. Праздник есть праздник. Перед началом мессы священник приветствует горожан, говорит от Святом Хуане Саагунском, а потом выступает детский хор с религиозными песнопениями. Поют очень хорошо, одна вещь на испанском, одна на латыни. Они запевают снова, и происходит что-то странное. Я не могу разобрать язык, на котором они поют, но понимаю, что знаю его. Очень хорошо знаю. А через несколько секунд приходит узнавание.
«О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь...»
Как? Откуда? Почему в католическом храме в Саагуне, в провинции Кастилия-и-Леон, в самой что ни на есть «испанской» части Испании звучит православный тропарь на церковнославянском языке? Пусть даже с очень сильным испанским акцентом, таким, что некоторые слова можно разобрать, лишь зная текст, но тем не менее. Кто еще, кроме меня, сейчас узнает слово за словом? Можно ли себе представить, чтобы в православном храме хор вдруг перешел на латынь? Происходящее было настолько невероятно и настолько удивительно, что я перестала пытаться проникнуть в его суть и приняла его как есть.
Месса уже подходила к концу, уже закончилась Литургия Слова и шла Евхаристическая Литургия, все стояли. У меня внезапно очень сильно закружилась голова, перед глазами все замелькало и поплыло и я поняла, что вполне могу через секунду отключиться. Села на лавочку, отдышалась. Все по-прежнему плыло, но я хотя бы не вырубилась. Через пару минут попробовала снова встать. Нет, лучше даже не пытаться - опять начала уезжать. Бабушка поинтересовалась, все ли со мной в порядке. Я ответила, что все хорошо, просто от духоты немного закружилась голова. Скорее всего, так оно и было - активно курили ладан, да и толпа в церкви была немаленькая. По-хорошему, надо было выйти на свежий воздух, но сделать это сейчас было невозможно - во-первых, я сидела в аккурат в центре пяти- или шестиместной лавочки, а во-вторых, людьми были забиты и все проходы, и задняя часть храма.
Месса закончилась процессией, которая вышла из церкви и отправилась куда-то по улицам города. И я поняла, что мои планы на сегодня резко меняются. Еще был жив в памяти день перехода от Бургоса до Онтанаса и то, как я себя чувствовала. Сейчас вроде бы головокружение прошло, да и вряд ли это было что-то серьезное, духота и духота. Но я решила остаться - не хотелось наступать на те же грабли. График графиком, но на фоне только что случившегося «отъезда» я предпочла не рисковать.
Мимо муниципального альберге, а также одного или двух частных, я уже прошла, они находились на входе в город, на пути к церкви неподалеку от нее. Но я знаю, что здесь есть еще и церковноприходской приют, при местном монастыре бенедиктинок. И я хочу пойти именно туда.
Где монастырь, не имею ни малейшего понятия, спрашиваю у стоящего неподалеку пожилого солидного сеньора, который тоже только что вышел с мессы. Он вызывается меня проводить и доводит практически до самого монастыря - мне требуется только обойти его, вход с другой стороны.
Звоню в дверь. Меня встречает пожилая худощавая сеньора, похожая на строгую, но справедливую школьную учительницу. Делает комплимент моему испанскому, хотя прозвучавшее fenomenal было очередным преувеличением. Спрашивает, собираюсь ли я ужинать или буду только ночевать. Подписываюсь на ужин, который стоит тоже что-то около пяти евро, как и ночлег. Сеньора показывает мою комнату, там стоит две двухъярусные пружинные кровати «от бабы Мани», и на нижнем этаже одной из них уже кто-то обитает. Занимаю вторую нижнюю койку.
Если не считать допотопных коек, все удобства на месте. Четырехместные комнаты с евроремонтом, при каждой душ и туалет, всюду идеальная чистота. Есть бесплатный вайфай, который, правда, мне ни к чему. Нормальное такое монастырское альберге.
Здороваюсь с соседом, и первая фраза, которую я услышала в ответ на английском, звучала так:
- Ты храпишь?
Отвечаю, что нет.
- Слава богу! - почти театрально, но при этом явно искренне восклицает чувак.
Сосед - американец из Калифорнии, мальчишка лет восемнадцати, максимум двадцати. Жалуется, что у него на Camino что ни ночь, то мучение, потому что все адски храпят. Я уверяю его в том, что не храплю вообще и что он может на мой счет не беспокоиться.
- Ну это-то хорошо, но те люди, что поселятся на верхних ярусах, наверняка будут храпеть!
Распаковываю вещи, достаю свой спальник. Увидев его, американец реагирует очень эмоционально.
- Вот это да! Я думал, что у меня большой спальник, но оказывается, бывает и не такое!
Спальник у меня действительно был достаточно большой. Каждый раз, чтобы его достать или положить обратно, нужно было вытряхивать все вещи из рюкзака, что лежали сверху. Видя компактные спальники европейцев, я откровенно завидовала. Вот один из них, рядом лежит мой паспорт - для сопоставления размеров.
Но на тот момент, когда я собиралась в путь, мой бюджет был довольно ограничен, а более или менее нормальные спальники стоили тысяч от четырех, чего я не могла себе позволить. Будучи в январе этого года в Испании, я купила себе точно такой же, как на фото, в Барселоне в «Декатлоне». За 38 евро, и это было меньше, чем цена моего огромного совкового спальника.
Чувак явно проделывает путь не из религиозных соображений. Это очевидно. Высказываю соображение, и он его подтверждает.
- Значит, ты просто путешествуешь, чтобы посмотреть Испанию?
- Я терпеть не могу Испанию. Та же Италия, и то лучше.
Мысленно хмыкаю.
- Значит, спорт? Ходьба и все такое?
- Неее, я ходить не любитель. Больше четырех часов в день редко иду.
Впрочем, судя по тому, как рано он поселился в альберге, спортивную версию можно было даже не предлагать. Да и в тот момент, когда я зашла в комнату, он просто валялся на кровати.
Чувак был смешной. Меня так и подмывало спросить: «Так а нафига ты вообще сюда поперся?». Но я удержалась.
После душа и стирки отправилась гулять по городу - сегодня весь день был в моем распоряжении. Все встречные магазинчики, даже булочные и аптеки, были закрыты - мало того, что воскресенье, так еще и праздник. Зато на главной квадратной площади кипела жизнь. По периметру располагались кафешки, везде было полно народу - в основном местные, но были, конечно, и туристы, и пилигримы.
В одном из уличных кафе сидела толпа местных футбольных фанатов - поддатых и шумных, но в целом безобидных. Все в одинаковых бледно-салатовых рубашках с синими матросскими воротничками-галстуками. Один из них спросил меня, откуда я, ответила, что из России.
- О, круто! Я говорю по-русски, - ответил он по-испански, и тут же решил подтвердить, что слово у него не расходится с делом:
- Малафеев! Павлюченко!
Побродила, пытаясь найти, где можно закинуть денег на телефон, подсказали, что в одном из баров - в соседнем от того, где сидели фанаты. Потом чуть отошла от площади по выходящей из нее улицы, вдоль которой тоже тянулись едальные заведения. Но народу здесь уже было заметно меньше, в помещениях под кондиционерами еще кое-кто сидел, а за столиками, что стояли снаружи, не было практически никого. Везде, конечно, были навесы, которые исправно давали тень, но все равно было жарко.
В окошечке одного из кафе купила себе бесподобное мороженое с турроном и села за один из таких вот пустующих столиков.
- Привет. Не против?
Поднимаю голову. Вчерашний-сегодняшний словак, держится за спинку стула, что напротив, как бы ожидая разрешения присоединиться.
Конечно, я была только за, особенно учитывая, насколько частыми стали наши случайные встречи.
Говорим, как и раньше, по-английски. Наконец-то знакомимся - давно пора. Словака зовут Йозеф.
Мы оба удивлены - я помню фразу «Не знаю, где, но точно не здесь», он помнит, что я собиралась пройти еще две-три деревни. Рассказываю про то, как я «поплыла» в церкви, он выражает обеспокоенность, но я уверяю, что все в порядке, дескать, жара, духота, толпа.
- Да, толпа была что надо. Я вообще-то не собирался оставаться на мессу, просто зашел ненадолго. Но там набилось столько народу, что выйти было просто невозможно, пришлось сидеть до конца.
- Но ведь и вы собирались идти дальше? Разве нет?
- А ребята и пошли.
Йозеф продолжает объяснять, а я получаю ответ на свой вопрос, почему у меня никак не получалось вычислить состав пар. Это действительно была группа друзей, только шли они не вчетвером, а втроем. Йозеф шел сам по себе, но где-то в районе Логроньо встретил соотечественников и просто к ним присоединился. Скоро их пути снова разойдутся. Мариан (имя второго парня я попутно узнала из этого рассказа) и девчонки идут только до Леона, так как ограничены по времени. Потом они едут в Сантьяго на день, а потом отправляются домой. Йозеф идет до конца, и не только до Сантьяго, а, как и я, до Финистерры.
Йозеф рассказывает и о том, почему они пошли порознь сейчас. Километров через пять от Саагуна очередная альтернатива. Одна дорога ведет как обычно, по деревням, которые встречаются через каждые пять-семь километров, путь прилегает к шоссе. Словом, все стандартно. Вторая отворачивает от шоссе и выводит к Виа Траяна, она же Кальсада Романа. Дорога, проложенная еще в древнеримскую эпоху. Она идет через поля, и на протяжении восемнадцати километров не будет вообще ничего - ни жилья, ни даже зон отдыха. Только дорога. Эта ветка из-за отсутствия перевалочных пунктов считается более напряжной, поэтому по ней мало кто ходит, все предпочитают шлепать через деревни. Такое решение приняла и троица словаков, но Йозеф мечтал пройти по этой самой римской дороге, и поэтому отделился от группы. Сегодня он останется в Саагуне, чтобы посмотреть корриду, а завтра с утра выдвинется римской дорогой.
Слушая его, я пребываю в некотором недоумении. Я тоже читала про эту дорогу и тоже мечтала по ней пройти. Это был прямо-таки обязательный пункт моей программы. Но, по моим представлениям, она начиналась не в Саагуне, а значительно дальше, уже за Леоном. Я пребывала в твердой уверенности, что до нее минимум три-четыре дня пути. Более того, я не знала, что это альтернатива и что надо стоять на развилке и выбирать, куда идти - я полагала, что Виа Траяна просто один из отрезков Camino.
Делюсь всем этим с Йозефом, он говорит, что так написано в его путеводителе и показывает мне карту из него. Действительно, развилка через пять километров от Саагуна. Надо же. Если бы не Йозеф и не этот разговор, то я бы точно завтра проскочила мимо развилки как ни в чем не бывало. Решаю вечером отловить каких-нибудь знающих Camino испанцев, и допытать их с пристрастием, что и как.
Разговор на этом не заканчиваемся, каждый рассказывает о своих предыдущих этапах. Йозеф, как и я, стартовал из Сен-Жана, но на два дня позже меня. В первый день прошел почти полтинник - через перевал до Ронсеваля, а потом еще этап до Субири. Одного отрезка до Ронсеваля ему показалось мало. Смотрю его километраж по дням, забитый в айфон - Первый день почти 50, второй день 41 километр, еще через день - 39, следующий день - опять 39. Потом цифры стали поменьше - подозреваю, именно тогда и произошла встреча с земляками.
Выражаю свой респект, рассказываю, что у меня пару раз цифры тоже приближались к сороковнику, но было это поневоле и далось тяжело. Йозеф рассказывает, что перед Camino несколько месяцев тренировался, находил по горам Словакии за тысячу километров. Впрочем, чтобы увидеть, что словак в хорошей спортивной форме, достаточно просто взглянуть на его фигуру.
Спустя какое-то время Йозеф извиняется и встает. Говорит, что ему очень приятно было пообщаться, но ему надо найти вайфай. Собственно, в его поисках он и бродил, когда неожиданно встретил меня.
Я тоже возвращаюсь в альберге. Верхние кровати в комнате, где живу я, уже заняты: там поселились двое испанцев, высокие и крепкие мужики лет за сорок пять.
Дело близится к ужину. Оспитальера говорит, что перед ужином в церкви, что при монастыре, будет короткое богослужение, а потом настоятельница монастыря по традиции благословит пилигримов.
В церкви народу совсем мало. Человек пять-семь пилигримов и человек десять местных. Справа и слева от алтаря сидят монахини, их пение перемежается чтением молитв. Есть совсем молодые монахини, есть очень старенькие, две сидят в инвалидных колясках. Среди пилигримов замечаю Мартина - того самого знакомого немца, который утром фотографировал нас со словаками.
Ужин за общим столом, народу опять-таки немного. Бельгийка и голландка под шестьдесят, норвежка лет пятидесяти, два итальянца примерно того же возраста и я. Разговор идет на английском, но клеится плохо. Итальянцы из него выпадают - как это у них, похоже, принято, языками они не владеют. Женщины постарше ведут себя очень церемонно, более-менее открыто держится только норвежка. Рассказывает, что это ее последний день на Camino. Она серьезно повредила ногу, поэтому завтра возвращается домой. Ей очень грустно, она мечтала пройти путь и долго готовилась, но ничего не поделаешь. Присутствующие за столом выражают ей сочувствие, после этого беседа снова затухает.
После паузы бельгийка неожиданно произносит в мой адрес:
- You are so yong!
От удивления переспрашиваю. Фразу я поняла, но она настолько выпадала из контекста, что я подумала - может, она имела в виду что-то другое.
После ужина еще немножко гуляю по вечерним улицам, но на площадь не иду, просто брожу в окрестностях монастыря. Слышны звуки празднования - музыка, фейерверки и так далее.
Вернувшись в комнату, застаю там всех троих, и американца, и испанцев. Опять выступаю в роли переводчика в каких-то бытовых моментах. Американец не знает ни слова по-испански, у испанцев то же самое с английским. Американец в панике.
- О боже! Они ведь точно будут храпеть!
- Откуда ты знаешь? Может, не будут.
- Да ты посмотри на них, они точно будут! Ну что за невезение.
Действительно, храп вполне вписывается в имидж испанцев - оба крупные, хотя абсолютно не толстые, просто крепко сложены.
- Слушай, а спроси у них, они храпят или нет, - просит меня американец и кивает головой в сторону испанцев.
- Да неудобно как-то.
- Ну спроси! Чего такого-то?
Но мне все равно не хочется задавать испанцам идиотские вопросы, и я нахожу козырную отмазку:
- Я не знаю, как по-испански «храпеть».
В тот момент я действительно этого не знала, но уже через несколько секунд мой лексикон пополнился этим словом. Испанец, который что-то то ли искал, то ли перекладывал в рюкзаке, обернулся ко мне и спросил:
- Что, он спрашивает, храпим мы или нет?
- Ага.
Испанец заржал.
- Переведи ему: храпим, оба, и так, что мало не покажется!
Мысленно тоже хихикаю и перевожу, причем не то чтобы со злорадством, но, скажем так, с некоторым азартом - примерно таким же, какой был в голосе у испанца.
Лицо американца в этот момент надо было видеть. На нем было написано все отчаяние мира.
Вернулся второй испанец, который куда-то выходил, и те начали обсуждать планы на завтрашний день. Они, склонившись над путеводителем, решали, как двинуть - по деревням или римской дорогой. Я навострила уши, особенно в свете сегодняшней беседы с Йозефом, которая, кажется, вовремя развеяла мое досадное заблуждение. Вслушиваюсь. Разговор не оставляет никаких сомнений в том, что вилка прямо за Саагуном. Дожидаюсь, пока они закончат, прошу одолжить на несколько минут путеводитель - точно такой же, как у Йозефа, но на испанском. Через пять километров от Саагуна деревня Calzada del Coto, потом еще восемь до Кальсадильи-де-лос-Эрманильос. За ней четыре километра по проселку, а потом 13 или 14 километров по Виа Траяна. На финише она выводит к деревне Рельегос, заканчиваясь примерно за километр до нее. Получается 31-32 километра, при этом 18 из них - один большой переход. Возвращаю испанцам путеводитель, делюсь завтрашними планами, еще немного обсуждаем альтернативы. Они так и не приняли решения. Склоняются к тому, чтобы идти по деревням, но посчитали, что утро вечера мудренее - окончательно выберут ветку завтра. Их планы более масштабны, чем мои - они хотят дойти не до Рельегоса, а до Мансильи-де-лас-Мулас, это еще плюс шесть километров.
- В Мансилье есть отличный ресторан. Называется «Hórreo». Знаешь, что это такое?
- Нет.
- Это галисийское слово. Там так называют амбары на ножках. Их ставят на подпорах, чтобы крысы до зерна не добрались.
- И что, там хорошо готовят?
- Sí, mujer! - интонация ответа была такова, как будто бы я только что выступила в роли Капитана Очевидности. - Да это один из лучших ресторанов, где я когда-либо бывал!
Объясняет, что знаменитое едальное заведение находится не прямо так уж чтобы на пути, по которому ведут желтые стрелки.
- Придешь в Мансилью, а там спросишь. Сложно объяснять на пальцах, но там расскажут.
Спрашивает, где я останавливалась на ночлег вчера. Говорю, что в Моратиносе.
- А в Террадильос-де-лос-Темплариос, значит, была? Церковь там видела?
Церковь я видела, но не могу сказать, что она меня как-то особо потрясла. Внутрь не заходила, снаружи - просто одна из средневековых церквей. Сообщаю испанцу, что видела, но не помню деталей.
Испанец снова потрясен.
- Да она же прекрасна! Это же уникальная церковь! Такой больше нигде нет!
Рассказывает о каких-то деталях, делающих ее уникальной, но они стерлись из памяти. Говорю ему, что мне очень понравилась церковь в Моратиносе.
- Да, в Моратиносе тоже интересная. Но церковь в Террадильос...
Мне даже становится немного стыдно. Может быть, та церковь действительно была прекрасной, но в тот момент я уже особо не смотрела по сторонам, меня больше интересовал ночлег. На ум приходит мысль, что этот самый или любой другой испанец, приехав в России, мог точно так же считать достаточно однотипными и православные храмы. Для него бы разница заключалась лишь в количестве и цвете куполов. А мы бы удивлялись: «Как? Ты не обратил внимания на храм Покрова в Филях // Покрова-на-Нерли // Спаса-на-Крови?» И не понимали бы, как такое возможно.
Перед сном мысленно благодарю обстоятельства, Йозефа и испанцев за то, что я, похоже, теперь не промахнусь мимо Виа Траяна. Вот уж действительно, не было бы счастья, да несчастье помогло. Если бы мне не стало плохо в церкви, я бы не остановилась в Саагуне. Если бы я не остановилась Саагуне, то Йозеф не развеял бы мои заблуждения, я бы не посмотрела путеводитель у испанцев, и пошла бы как 99% пилигримов - по деревням, а потом бы кусала локти. Но теперь-то я знаю про альтернативы, и у меня даже не возникает сомнений относительно выбора.
A continuar
Путь шел по обочине шоссе, и уже был виден город Саагун - можно было даже не смотреть на стрелки. Но внезапно появились указатели, показывающие, что прямо-таки необходимо повернуть вправо. Посмотрела вперед. Саагун. Посмотрела направо. Очередная часовня метрах в трехстах от дороги. У меня возникли подозрения, что Camino упрется в эту часовню и повернет обратно, в аккурат на то же самое шоссе. Такие же подозрения, по всей вероятности, возникли и у обогнавшего меня в момент раздумий пилигрима. Он наплевал на указатели и продолжил путь по обочине. Я свернула по стрелкам. Так и есть, дорога петлей огибала часовню и возвращалась назад. Часовня была закрыта, хотя место в целом было приятное. Посидела на лавочках в устроенной близ достопримечательности зоны отдыха и повернула обратно.
10 июня 2012 года пришлось на воскресенье, в Саагуне был праздник - день святого Хуана Саагунского. Город был разукрашен в пух и прах, и, судя по всему, на вечер были запланированы гульбища и зрелища. Проходя по окраинам, наблюдала, как из фургонов «выгружали» лошадей и устанавливали деревянные ограждения вдоль улиц - ну ясно, будет коррида.
Останавливаться в Саагуне я никак не планировала и просто присела на лавочке возле колонки, чтобы отдохнуть и набрать воды. И снова встретила словаков. Парень, который вчера пытался меня накормить-напоить, поинтересовался, все ли было гладко с ночлегом, и сказал, что хочет, чтобы я с ними сфотографировалась. У меня возражений не было, требовалось лишь поймать первого попавшегося пилигрима, который бы нас снял.
Ба, знакомые все лица! Этим самым пилигримом оказался Мартин, набожный немец, о котором я уже не раз упоминала. Мартин сказал, что у него были проблемы с ногой, поэтому он чутка поотстал. Сейчас дело идет на лад, но нога все еще побаливает, так что он пока не ломится вперед и собирается остановиться в Саагуне. Из наших предыдущих разговоров я знала, что он был не особо ограничен во времени - в его распоряжении было месяца два или что-то около того, так что он мог себе позволить какие угодно короткие переходы.
Просим Мартина сделать снимок. Сначала вчерашний словак протягивает ему свой айфон, а потом я даю ему свой фотоаппарат, чтобы он продублировал кадр и на него. Мартин выполняет обе просьбы и отправляется в сторону альберге.
Я еще какое-то время беседую со вчерашним словаком - сверяем планы. Он спрашивает, насколько далеко я планирую зайти сегодня, я отвечаю, что не знаю, мол, как покатит, но хотя бы километров 15 еще хочу пройти. Задаю встречный вопрос, получаю примерно такой же ответ - мол, аналогично, но точно не в Саагуне. Вместе доходим до церкви, где я останавливаюсь. Время идет к двенадцати, у церкви заметное оживление, и я понимаю, что в полдень начнется месса. Останавливаюсь.
- Ты собираешься туда пойти? - спрашивает вчерашний словак.
Утвердительно киваю. Снимаю с себя флиску, так как утренняя прохлада сменилась практически уже жарой, прячу ее в рюкзак и захожу в полумрак и прохладу. Рюкзак и посох оставляю в просторном предбаннике у стены, в том, что они никуда не денутся, можно даже не сомневаться.
До мессы минут пятнадцать. Сажусь на одну из задних скамеек, очень скоро у меня появляются соседи и слева, и справа - слева маленькая старушка, справа видная сеньора за сорок. Храм мало-помалу набивается народом. Я сижу в правом ряду и минут через пять снова вижу словаков, и они тоже меня замечают. Садятся фактически напротив меня, на скамейку, которая идет вдоль стены. На мессу они изначально не собирались, но, очевидно, передумали.
К началу мессы церковь битком - все скамейки заняты, часть народу стоит в задней части храма. Праздник есть праздник. Перед началом мессы священник приветствует горожан, говорит от Святом Хуане Саагунском, а потом выступает детский хор с религиозными песнопениями. Поют очень хорошо, одна вещь на испанском, одна на латыни. Они запевают снова, и происходит что-то странное. Я не могу разобрать язык, на котором они поют, но понимаю, что знаю его. Очень хорошо знаю. А через несколько секунд приходит узнавание.
«О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь...»
Как? Откуда? Почему в католическом храме в Саагуне, в провинции Кастилия-и-Леон, в самой что ни на есть «испанской» части Испании звучит православный тропарь на церковнославянском языке? Пусть даже с очень сильным испанским акцентом, таким, что некоторые слова можно разобрать, лишь зная текст, но тем не менее. Кто еще, кроме меня, сейчас узнает слово за словом? Можно ли себе представить, чтобы в православном храме хор вдруг перешел на латынь? Происходящее было настолько невероятно и настолько удивительно, что я перестала пытаться проникнуть в его суть и приняла его как есть.
Месса уже подходила к концу, уже закончилась Литургия Слова и шла Евхаристическая Литургия, все стояли. У меня внезапно очень сильно закружилась голова, перед глазами все замелькало и поплыло и я поняла, что вполне могу через секунду отключиться. Села на лавочку, отдышалась. Все по-прежнему плыло, но я хотя бы не вырубилась. Через пару минут попробовала снова встать. Нет, лучше даже не пытаться - опять начала уезжать. Бабушка поинтересовалась, все ли со мной в порядке. Я ответила, что все хорошо, просто от духоты немного закружилась голова. Скорее всего, так оно и было - активно курили ладан, да и толпа в церкви была немаленькая. По-хорошему, надо было выйти на свежий воздух, но сделать это сейчас было невозможно - во-первых, я сидела в аккурат в центре пяти- или шестиместной лавочки, а во-вторых, людьми были забиты и все проходы, и задняя часть храма.
Месса закончилась процессией, которая вышла из церкви и отправилась куда-то по улицам города. И я поняла, что мои планы на сегодня резко меняются. Еще был жив в памяти день перехода от Бургоса до Онтанаса и то, как я себя чувствовала. Сейчас вроде бы головокружение прошло, да и вряд ли это было что-то серьезное, духота и духота. Но я решила остаться - не хотелось наступать на те же грабли. График графиком, но на фоне только что случившегося «отъезда» я предпочла не рисковать.
Мимо муниципального альберге, а также одного или двух частных, я уже прошла, они находились на входе в город, на пути к церкви неподалеку от нее. Но я знаю, что здесь есть еще и церковноприходской приют, при местном монастыре бенедиктинок. И я хочу пойти именно туда.
Где монастырь, не имею ни малейшего понятия, спрашиваю у стоящего неподалеку пожилого солидного сеньора, который тоже только что вышел с мессы. Он вызывается меня проводить и доводит практически до самого монастыря - мне требуется только обойти его, вход с другой стороны.
Звоню в дверь. Меня встречает пожилая худощавая сеньора, похожая на строгую, но справедливую школьную учительницу. Делает комплимент моему испанскому, хотя прозвучавшее fenomenal было очередным преувеличением. Спрашивает, собираюсь ли я ужинать или буду только ночевать. Подписываюсь на ужин, который стоит тоже что-то около пяти евро, как и ночлег. Сеньора показывает мою комнату, там стоит две двухъярусные пружинные кровати «от бабы Мани», и на нижнем этаже одной из них уже кто-то обитает. Занимаю вторую нижнюю койку.
Если не считать допотопных коек, все удобства на месте. Четырехместные комнаты с евроремонтом, при каждой душ и туалет, всюду идеальная чистота. Есть бесплатный вайфай, который, правда, мне ни к чему. Нормальное такое монастырское альберге.
Здороваюсь с соседом, и первая фраза, которую я услышала в ответ на английском, звучала так:
- Ты храпишь?
Отвечаю, что нет.
- Слава богу! - почти театрально, но при этом явно искренне восклицает чувак.
Сосед - американец из Калифорнии, мальчишка лет восемнадцати, максимум двадцати. Жалуется, что у него на Camino что ни ночь, то мучение, потому что все адски храпят. Я уверяю его в том, что не храплю вообще и что он может на мой счет не беспокоиться.
- Ну это-то хорошо, но те люди, что поселятся на верхних ярусах, наверняка будут храпеть!
Распаковываю вещи, достаю свой спальник. Увидев его, американец реагирует очень эмоционально.
- Вот это да! Я думал, что у меня большой спальник, но оказывается, бывает и не такое!
Спальник у меня действительно был достаточно большой. Каждый раз, чтобы его достать или положить обратно, нужно было вытряхивать все вещи из рюкзака, что лежали сверху. Видя компактные спальники европейцев, я откровенно завидовала. Вот один из них, рядом лежит мой паспорт - для сопоставления размеров.
Но на тот момент, когда я собиралась в путь, мой бюджет был довольно ограничен, а более или менее нормальные спальники стоили тысяч от четырех, чего я не могла себе позволить. Будучи в январе этого года в Испании, я купила себе точно такой же, как на фото, в Барселоне в «Декатлоне». За 38 евро, и это было меньше, чем цена моего огромного совкового спальника.
Чувак явно проделывает путь не из религиозных соображений. Это очевидно. Высказываю соображение, и он его подтверждает.
- Значит, ты просто путешествуешь, чтобы посмотреть Испанию?
- Я терпеть не могу Испанию. Та же Италия, и то лучше.
Мысленно хмыкаю.
- Значит, спорт? Ходьба и все такое?
- Неее, я ходить не любитель. Больше четырех часов в день редко иду.
Впрочем, судя по тому, как рано он поселился в альберге, спортивную версию можно было даже не предлагать. Да и в тот момент, когда я зашла в комнату, он просто валялся на кровати.
Чувак был смешной. Меня так и подмывало спросить: «Так а нафига ты вообще сюда поперся?». Но я удержалась.
После душа и стирки отправилась гулять по городу - сегодня весь день был в моем распоряжении. Все встречные магазинчики, даже булочные и аптеки, были закрыты - мало того, что воскресенье, так еще и праздник. Зато на главной квадратной площади кипела жизнь. По периметру располагались кафешки, везде было полно народу - в основном местные, но были, конечно, и туристы, и пилигримы.
В одном из уличных кафе сидела толпа местных футбольных фанатов - поддатых и шумных, но в целом безобидных. Все в одинаковых бледно-салатовых рубашках с синими матросскими воротничками-галстуками. Один из них спросил меня, откуда я, ответила, что из России.
- О, круто! Я говорю по-русски, - ответил он по-испански, и тут же решил подтвердить, что слово у него не расходится с делом:
- Малафеев! Павлюченко!
Побродила, пытаясь найти, где можно закинуть денег на телефон, подсказали, что в одном из баров - в соседнем от того, где сидели фанаты. Потом чуть отошла от площади по выходящей из нее улицы, вдоль которой тоже тянулись едальные заведения. Но народу здесь уже было заметно меньше, в помещениях под кондиционерами еще кое-кто сидел, а за столиками, что стояли снаружи, не было практически никого. Везде, конечно, были навесы, которые исправно давали тень, но все равно было жарко.
В окошечке одного из кафе купила себе бесподобное мороженое с турроном и села за один из таких вот пустующих столиков.
- Привет. Не против?
Поднимаю голову. Вчерашний-сегодняшний словак, держится за спинку стула, что напротив, как бы ожидая разрешения присоединиться.
Конечно, я была только за, особенно учитывая, насколько частыми стали наши случайные встречи.
Говорим, как и раньше, по-английски. Наконец-то знакомимся - давно пора. Словака зовут Йозеф.
Мы оба удивлены - я помню фразу «Не знаю, где, но точно не здесь», он помнит, что я собиралась пройти еще две-три деревни. Рассказываю про то, как я «поплыла» в церкви, он выражает обеспокоенность, но я уверяю, что все в порядке, дескать, жара, духота, толпа.
- Да, толпа была что надо. Я вообще-то не собирался оставаться на мессу, просто зашел ненадолго. Но там набилось столько народу, что выйти было просто невозможно, пришлось сидеть до конца.
- Но ведь и вы собирались идти дальше? Разве нет?
- А ребята и пошли.
Йозеф продолжает объяснять, а я получаю ответ на свой вопрос, почему у меня никак не получалось вычислить состав пар. Это действительно была группа друзей, только шли они не вчетвером, а втроем. Йозеф шел сам по себе, но где-то в районе Логроньо встретил соотечественников и просто к ним присоединился. Скоро их пути снова разойдутся. Мариан (имя второго парня я попутно узнала из этого рассказа) и девчонки идут только до Леона, так как ограничены по времени. Потом они едут в Сантьяго на день, а потом отправляются домой. Йозеф идет до конца, и не только до Сантьяго, а, как и я, до Финистерры.
Йозеф рассказывает и о том, почему они пошли порознь сейчас. Километров через пять от Саагуна очередная альтернатива. Одна дорога ведет как обычно, по деревням, которые встречаются через каждые пять-семь километров, путь прилегает к шоссе. Словом, все стандартно. Вторая отворачивает от шоссе и выводит к Виа Траяна, она же Кальсада Романа. Дорога, проложенная еще в древнеримскую эпоху. Она идет через поля, и на протяжении восемнадцати километров не будет вообще ничего - ни жилья, ни даже зон отдыха. Только дорога. Эта ветка из-за отсутствия перевалочных пунктов считается более напряжной, поэтому по ней мало кто ходит, все предпочитают шлепать через деревни. Такое решение приняла и троица словаков, но Йозеф мечтал пройти по этой самой римской дороге, и поэтому отделился от группы. Сегодня он останется в Саагуне, чтобы посмотреть корриду, а завтра с утра выдвинется римской дорогой.
Слушая его, я пребываю в некотором недоумении. Я тоже читала про эту дорогу и тоже мечтала по ней пройти. Это был прямо-таки обязательный пункт моей программы. Но, по моим представлениям, она начиналась не в Саагуне, а значительно дальше, уже за Леоном. Я пребывала в твердой уверенности, что до нее минимум три-четыре дня пути. Более того, я не знала, что это альтернатива и что надо стоять на развилке и выбирать, куда идти - я полагала, что Виа Траяна просто один из отрезков Camino.
Делюсь всем этим с Йозефом, он говорит, что так написано в его путеводителе и показывает мне карту из него. Действительно, развилка через пять километров от Саагуна. Надо же. Если бы не Йозеф и не этот разговор, то я бы точно завтра проскочила мимо развилки как ни в чем не бывало. Решаю вечером отловить каких-нибудь знающих Camino испанцев, и допытать их с пристрастием, что и как.
Разговор на этом не заканчиваемся, каждый рассказывает о своих предыдущих этапах. Йозеф, как и я, стартовал из Сен-Жана, но на два дня позже меня. В первый день прошел почти полтинник - через перевал до Ронсеваля, а потом еще этап до Субири. Одного отрезка до Ронсеваля ему показалось мало. Смотрю его километраж по дням, забитый в айфон - Первый день почти 50, второй день 41 километр, еще через день - 39, следующий день - опять 39. Потом цифры стали поменьше - подозреваю, именно тогда и произошла встреча с земляками.
Выражаю свой респект, рассказываю, что у меня пару раз цифры тоже приближались к сороковнику, но было это поневоле и далось тяжело. Йозеф рассказывает, что перед Camino несколько месяцев тренировался, находил по горам Словакии за тысячу километров. Впрочем, чтобы увидеть, что словак в хорошей спортивной форме, достаточно просто взглянуть на его фигуру.
Спустя какое-то время Йозеф извиняется и встает. Говорит, что ему очень приятно было пообщаться, но ему надо найти вайфай. Собственно, в его поисках он и бродил, когда неожиданно встретил меня.
Я тоже возвращаюсь в альберге. Верхние кровати в комнате, где живу я, уже заняты: там поселились двое испанцев, высокие и крепкие мужики лет за сорок пять.
Дело близится к ужину. Оспитальера говорит, что перед ужином в церкви, что при монастыре, будет короткое богослужение, а потом настоятельница монастыря по традиции благословит пилигримов.
В церкви народу совсем мало. Человек пять-семь пилигримов и человек десять местных. Справа и слева от алтаря сидят монахини, их пение перемежается чтением молитв. Есть совсем молодые монахини, есть очень старенькие, две сидят в инвалидных колясках. Среди пилигримов замечаю Мартина - того самого знакомого немца, который утром фотографировал нас со словаками.
Ужин за общим столом, народу опять-таки немного. Бельгийка и голландка под шестьдесят, норвежка лет пятидесяти, два итальянца примерно того же возраста и я. Разговор идет на английском, но клеится плохо. Итальянцы из него выпадают - как это у них, похоже, принято, языками они не владеют. Женщины постарше ведут себя очень церемонно, более-менее открыто держится только норвежка. Рассказывает, что это ее последний день на Camino. Она серьезно повредила ногу, поэтому завтра возвращается домой. Ей очень грустно, она мечтала пройти путь и долго готовилась, но ничего не поделаешь. Присутствующие за столом выражают ей сочувствие, после этого беседа снова затухает.
После паузы бельгийка неожиданно произносит в мой адрес:
- You are so yong!
От удивления переспрашиваю. Фразу я поняла, но она настолько выпадала из контекста, что я подумала - может, она имела в виду что-то другое.
После ужина еще немножко гуляю по вечерним улицам, но на площадь не иду, просто брожу в окрестностях монастыря. Слышны звуки празднования - музыка, фейерверки и так далее.
Вернувшись в комнату, застаю там всех троих, и американца, и испанцев. Опять выступаю в роли переводчика в каких-то бытовых моментах. Американец не знает ни слова по-испански, у испанцев то же самое с английским. Американец в панике.
- О боже! Они ведь точно будут храпеть!
- Откуда ты знаешь? Может, не будут.
- Да ты посмотри на них, они точно будут! Ну что за невезение.
Действительно, храп вполне вписывается в имидж испанцев - оба крупные, хотя абсолютно не толстые, просто крепко сложены.
- Слушай, а спроси у них, они храпят или нет, - просит меня американец и кивает головой в сторону испанцев.
- Да неудобно как-то.
- Ну спроси! Чего такого-то?
Но мне все равно не хочется задавать испанцам идиотские вопросы, и я нахожу козырную отмазку:
- Я не знаю, как по-испански «храпеть».
В тот момент я действительно этого не знала, но уже через несколько секунд мой лексикон пополнился этим словом. Испанец, который что-то то ли искал, то ли перекладывал в рюкзаке, обернулся ко мне и спросил:
- Что, он спрашивает, храпим мы или нет?
- Ага.
Испанец заржал.
- Переведи ему: храпим, оба, и так, что мало не покажется!
Мысленно тоже хихикаю и перевожу, причем не то чтобы со злорадством, но, скажем так, с некоторым азартом - примерно таким же, какой был в голосе у испанца.
Лицо американца в этот момент надо было видеть. На нем было написано все отчаяние мира.
Вернулся второй испанец, который куда-то выходил, и те начали обсуждать планы на завтрашний день. Они, склонившись над путеводителем, решали, как двинуть - по деревням или римской дорогой. Я навострила уши, особенно в свете сегодняшней беседы с Йозефом, которая, кажется, вовремя развеяла мое досадное заблуждение. Вслушиваюсь. Разговор не оставляет никаких сомнений в том, что вилка прямо за Саагуном. Дожидаюсь, пока они закончат, прошу одолжить на несколько минут путеводитель - точно такой же, как у Йозефа, но на испанском. Через пять километров от Саагуна деревня Calzada del Coto, потом еще восемь до Кальсадильи-де-лос-Эрманильос. За ней четыре километра по проселку, а потом 13 или 14 километров по Виа Траяна. На финише она выводит к деревне Рельегос, заканчиваясь примерно за километр до нее. Получается 31-32 километра, при этом 18 из них - один большой переход. Возвращаю испанцам путеводитель, делюсь завтрашними планами, еще немного обсуждаем альтернативы. Они так и не приняли решения. Склоняются к тому, чтобы идти по деревням, но посчитали, что утро вечера мудренее - окончательно выберут ветку завтра. Их планы более масштабны, чем мои - они хотят дойти не до Рельегоса, а до Мансильи-де-лас-Мулас, это еще плюс шесть километров.
- В Мансилье есть отличный ресторан. Называется «Hórreo». Знаешь, что это такое?
- Нет.
- Это галисийское слово. Там так называют амбары на ножках. Их ставят на подпорах, чтобы крысы до зерна не добрались.
- И что, там хорошо готовят?
- Sí, mujer! - интонация ответа была такова, как будто бы я только что выступила в роли Капитана Очевидности. - Да это один из лучших ресторанов, где я когда-либо бывал!
Объясняет, что знаменитое едальное заведение находится не прямо так уж чтобы на пути, по которому ведут желтые стрелки.
- Придешь в Мансилью, а там спросишь. Сложно объяснять на пальцах, но там расскажут.
Спрашивает, где я останавливалась на ночлег вчера. Говорю, что в Моратиносе.
- А в Террадильос-де-лос-Темплариос, значит, была? Церковь там видела?
Церковь я видела, но не могу сказать, что она меня как-то особо потрясла. Внутрь не заходила, снаружи - просто одна из средневековых церквей. Сообщаю испанцу, что видела, но не помню деталей.
Испанец снова потрясен.
- Да она же прекрасна! Это же уникальная церковь! Такой больше нигде нет!
Рассказывает о каких-то деталях, делающих ее уникальной, но они стерлись из памяти. Говорю ему, что мне очень понравилась церковь в Моратиносе.
- Да, в Моратиносе тоже интересная. Но церковь в Террадильос...
Мне даже становится немного стыдно. Может быть, та церковь действительно была прекрасной, но в тот момент я уже особо не смотрела по сторонам, меня больше интересовал ночлег. На ум приходит мысль, что этот самый или любой другой испанец, приехав в России, мог точно так же считать достаточно однотипными и православные храмы. Для него бы разница заключалась лишь в количестве и цвете куполов. А мы бы удивлялись: «Как? Ты не обратил внимания на храм Покрова в Филях // Покрова-на-Нерли // Спаса-на-Крови?» И не понимали бы, как такое возможно.
Перед сном мысленно благодарю обстоятельства, Йозефа и испанцев за то, что я, похоже, теперь не промахнусь мимо Виа Траяна. Вот уж действительно, не было бы счастья, да несчастье помогло. Если бы мне не стало плохо в церкви, я бы не остановилась в Саагуне. Если бы я не остановилась Саагуне, то Йозеф не развеял бы мои заблуждения, я бы не посмотрела путеводитель у испанцев, и пошла бы как 99% пилигримов - по деревням, а потом бы кусала локти. Но теперь-то я знаю про альтернативы, и у меня даже не возникает сомнений относительно выбора.
A continuar