к вопросу о судьбе комбрига н.е.тарасова
Устаревшая версия. Новый текст здесь.
В конце 50-х писатель Михаил Толкач, собирая материалы для книги, посвященной десанту 1-й маневренной воздушно-десантной бригады в ходе Демянской операции в марте-апреле 1942 года, запросил Советский комитет ветеранов войны о судьбе пропавшего без вести комбрига Николая Ефимовича Тарасова и получил ответ, что
Н. Е. Тарасов вместе с девяносто тремя руководителями и участниками антифашистской организации БСВ был зверски замучен в концлагере Дахау. Первая путаница, на которые эта история оказалась богата. В Дахау в сентябре 1944-го погиб другой Тарасов, полковник Михаил Михайлович, начальник артиллерии 400 стрелковой дивизии.
Книга Толкача вышла лишь двадцать лет спустя, в конце 70-х, но в ней фигурирует все та же версия с Дахау. Уже после выхода книги, в 1986-м Толкачу удалось найти бывшего порученца Тарасова Н.Н.Полыгалова, последнего, кто видел комбрига живым (рассказ заслуживает чтения вне связи с конкретной историей).
Тот сообщил, что при попытке прорыва 8 апреля 1942 г. комбриг решил идти в последней группе. По ней был открыт пулеметный и автоматный огонь, комбриг был сначала ранен в руку, а затем
как-то вздрогнул и прекратил движение... Я подполз вплотную к командиру и стал спрашивать - что с ним? Ответа не последовало. Он лежал не шевелясь, уткнувшись головой в снег.Полыгалов был не в состоянии тащить тело комбрига с собой и счел за лучшее вернуться назад в лес. К своим ему удалось выйти лишь месяц спустя.
После войны о дальнейшей судьбе комбрига, очевидно, ходили разные слухи. Из того же рассказа Полыгалова:
В чем заключается предательство Тарасова, и кому это выгодно, меня тоже интересует этот вопрос. Ведь когда формировалась наша 5 Гвардейская стрелковая бригада, то никакого слуха об этом не было. И когда мы остались там, в тылу, то немцы сбрасывали листовки, и в них ничего не упоминалось о пленении Тарасова.
В новом издании своей книги в 1991-м Толкач, получив вероятно, ответ из ЦАМО, сделал многозначительную приписку:
В публикации 1977 года в журнале "Волга", а позднее и в книге "Тревоги без отбоя" мною приводилась справка Советского комитета ветеранов войны... Сведения эти оспаривались десантниками. Дополнительное уточнение показало: сомнения имели основания! В приказе НКО СССР от 7 февраля 1945 года значится: "... майор Тарасов Николай Ефимович находится в плену с 8.04. 1942 года". Как указывается в документе компетентных органов, следы бывшего комбрига затерялись в глубине Германии среди тех, кто не вернулся на Родину…
И до плена биографию Н. Е. Тарасова трудно назвать ровной. В 15-летнем возрасте он служил в белой армии, а уже через два года поступил в красное военное училище. Несмотря на происхождение (сын священника, муж дочери царского офицера) его военная карьера шла по нарастающей - в 1936 году Тарасов стал командиром авиадесантного полка. Однако в октябре 1937 был арестован "по обвинению в принадлежности к контрреволюционной организации" и освобожден лишь через 2 года, в ноябре 1939. Сразу после начала войны был призван в армию, получил звание майора и задание формировать воздушно-десантную бригаду, которой он и командовал во время Демянской операции.
Историки нашли в национальном архиве США немецкий протокол допроса Тарасова, датированный 8 апреля 1942, т.е. непосредственно днем пленения - 19 страниц плотного текста (русский перевод, к сожалению, не всегда точен). Заканчивается протокол так:
На основании своего прошлого Тарасов назвал себя противником большевизма. Он спросил, не может ли он предоставить себя для активной борьбы против большевизма.
Он считает, что может сослужить Германии хорошую службу, т.к. у него повсюду есть люди, которые будут работать на него. В России по сей день еще есть революционные антисталинские движения. Он предлагает подобрать кадры в русских лагерях военнопленных, и создать из них легион для борьбы с большевизмом. Он просил бы располагать им для этой задачи.
Узнав, что его перевезут самолетом в Дно, он попросил, чтобы в случае вынужденной посадки на русской территории он был бы расстрелян сопровождающими его офицерами прежде, чем попадет в руки русских - Тарасов ранен, и поэтому ему трудно передвигаться самому.
В известной книге "Cтруктура и деятельность органов германской разведки в годы второй мировой войны" Николай Ефимович Тарасов фигурирует в главе
Контрразведывательная школа в гор. Летцене
В августе 1942 года в гор. Летцен (Восточная Пруссия) немцами был организован особый лагерь по подготовке офицеров для частей "Русской освободительной армии".
При этом лагере, в отдельных изолированных бараках, была создана школа по подготовке контрразведчиков для частей РОА и лагерей военнопленных.
Школа подчинялась командующему иностранными формированиями немецкой армии на советско-германском фронте, генерал-лейтенанту Кестрингу (бывшему военному атташе Германии в СССР).
Начальником школы был полковник Тарасов ("Соболев")...
Тарасов Николай Ефимович, кличка "Соболев Иван" - полковник, начальник органа с апреля 1943 года до сентября 1944 года. Позже являлся начальником отдела кадров главного штаба "Русских добровольческих войск" в Германии.
Второе упоминание в той же книге - в несколько другом контексте:
В январе - феврале 1945 года штаб Смысловского вместе с "русской объединенной разведшколой" выбыл в район гор. Эшенбаха (Бавария), где объединился с контрразведывательной школой РОА, прибывшей из гор. Хиршберга.
В конце марта 1945 года бывший руководитель контрразведывательной школы РОА полковник Тарасов ("Соболев") по заданию Смысловского завербовал в лагерях военнопленных в районе гор. Циттау (Саксония) около 200 агентов. Они обучались в школе в течение 2 недель...
2 мая 1945 года "армия" Смысловского, насчитывавшая около 500 чел., перешла границу княжества Лихтенштейн, где была интернирована и размещена в лагере в мест. Руггель и в гор. Вадуц на частных квартирах О том же продолжении карьеры бывшего десантника упоминают в свои книгах С.Г.Чуев и К.М.Александров. Все ясно?
Не совсем. На защиту комбрига выступил историк, плотно занимавшийся судьбой 1-й маневренной воздушно-десантной бригады В.В.Злоказов.
В своей обстоятельной статье он обращает внимание на отдельные нестыковки в биографиях десантника Тарасова и начальника разведшколы Тарасова-Соболева
Злоказов отмечает, что
1) При изучении протокола допроса обнаруживается, что все что Тарасов рассказывал, представляет собой смесь действительных фактов и неправды, причем, то правдивое, что он сообщал либо было немцам уже известно, либо уже устарело и представляло для них чисто "исторический" интерес. Инвективы против большевизма в то время, конечно, считались предательством, но с другой стороны, генерал М.Ф.Лукин, высказавшйися на допросе сразу после пленения в том же духе, не пострадал.
2) Ему не попалось письменных источников с прямым указанием на комбрига 1 МВДБр, за исключением одного, в книге "История власовской армии", автор Йоахим Хоффманн: "Достаточно привести хотя бы имена военачальников, взятых в плен или перешедших на немецкую сторону в 1942 году (сам Власов, а также командир 1-го отдельного стрелкового корпуса генерал-майор Шаповалов, командир 41-й стрелковой дивизии полковник Боярский, командир 126-й стрелковой дивизии полковник Сорокин, командир 1-й воздушно-десантной бригады полковник Тарасов и другие), чтобы понять, какие возможности еще имелись у немцев в тот период" ... Но известно, что Тарасов был взят в плен, а не перешел на сторону немцев. Другими словами, эта фраза лишь констатирует факт нахождения комбрига Н.Е.Тарасова в плену и не более того.
3) Должность - комбриг, в случае перехода на сторону немцев, подразумевает его использование на заметных должностях в РОА или в других подобных предательских структурах. Однако, в списках руководящего, и вообще офицерского состава власовской армии фамилия Тарасова Н.Е. не значится
4) В Протесте №7у-37603-42 от 2001г в части посвященной характеристике командира 1-й дивизии РОА Буняченко, на странице 39, имеются ссылки на его встречи в Летценском лагере с подполковником Тарасовым К.А. К.А. это никак не Николай Ефимович. А документ, изданный коллегией Верховного Суда РФ - это серьезный документ, в правильности которого не приходится сомневаться.
5) Командный состав в соединении Смысловского в-основном был представлен старыми эмигрантами. Так как Тарасов не был выдан советской стороне, то этот Тарасов-Соболев вероятно старый эмигрант, никакого отношения к комбригу Тарасову не имеющий.
Что ж, попробуем разобраться с этими возражениями и заодно введем в оборот несколько ранее в связи с этой историей не использовавшихся источников.
Для начала отметим, что возражение 4 не слишком логично. Действительно, протест ВС РФ - документ серьезный. Но "Сборник справочных материалов об органах германской разведки, действовавших против СССР в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов", подготовленный в 1952-м МГБ СССР (а именно он лег в основу книги "Структура и деятельность...") - документ не менее серьезный. Разумеется, он не свободен от ошибок, но само по себе упоминание Тарасова в этом сборнике с полным именем-отчеством весомее упоминания Тарасова с инициалами в документе ВС РФ, тем более, что инициалы там указаны лишь со слов Буняченко, который и сам мог что-то перепутать.
Во второй части возражения 1 В.В.Злоказов использует не вполне точный перевод. В его варианте Тарасов спрашивает "может ли он предоставить себя для не активной борьбы против большевизма." В оригинале Тарасов наоборот желает сражаться с большевизмом активно ("Er hat gebeten, ob er sich nicht aktiv für den Kampf gegen den Bolschewismus zur Verfügung stellen kann"). Ну и конечно, судьба генерала М.Ф.Лукина, на которую ссылается В.В.Злоказов, в этом смысле скорее представляет собой исключение из правил. Генералам И.П.Крупенникову или П.Ф.Привалову повезло существенно меньше.
Возражение 2, вообще говоря, верно. Более того, в немецком оригинале упомянутой книги И.Хоффманна комбриг Тарасов и Тарасов-Соболев, служивший у Смысловского, в именном указателе даже разведены: соотв. Tarasov и Tarassov-Sobolev.
Однако, в другой книге И.Хоффманна "Kaukasien 1942/43" (1991) на стр. 28 приведена такая цитата:
So nahm er im September 1942 auch die Anregungen des kriegsgefangenen Oberbefehlshabers der 2. Stoßarmee, Generalleutnant Wlassow, des Korpskommandeurs des 1 . Kaukasischen Schützenkorps Generalmajor Sapovalov, des Kommandeurs der 41. Schützendivision, Oberst Bojarskij, des Kommandeurs der 126. Schützendivision, Oberst Sorokin, und des Kommandeurs der 1. Luftlandebrigade, Oberst Tarasov, zum Vorwand und Anlaß, nun auch seinerseits in zwei Berichten vom 2. September und 17. September 1942 die Notwendigkeit der ungesäumten Bildung einer russischen Regierung und der Aufstellung einer russischen Armee in den Vordergrund zu stellen. ( В сентябре 1942 он [речь идет о Хассо фон Этцдорфе - ИП] использовал в качестве предлога и повода предложения пленных командующего Второй Ударной армией генерал-лейтенанта Власова, командира первого кавказского стрелкового корпуса генерал-майора Шаповалова, командира 41 стрелковой дивизии полковника Боярского, командира 126 стрелковой дивизии полковника Сорокина, командира 1 воздушно-десантной бригады полковника Тарасова, чтобы в свою очередь в двух рапортах от 2 и 17 сентября 1942 поставить на первый план необходимость немедленного образования русского правительства и создания русской армии).Хассо фон Этцдорф был представителем МИДа при немецком генштабе, поэтому ничего удивительного, что сами упомянутые Хоффманном документы находились в архиве МИДа и попали после войны к американцам в качестве трофея.
Вот их краткое описание:
Итак, командир 1 воздушно-десантной бригады подполковник Тарасов, которого Хоффманн называет полковником (путаница в званиях проходит через всю историю красной лентой), в сентябре 1942 обращался к немецким властям, настаивая на формировании армии из дезертиров и военнопленных красноармейцев, разочарованных (также как он) в сталинизме.
Перейдем теперь к оставшимся возражениям 3 и 5. В архиве Ю.Торвальда в мюнхенском институте современной истории хранятся воспоминания бывших сотрудников штаба генерала добровольческих войск Зигфрида Унгерманна и Хайнца Данко Херре о командире так называемого учебного лагеря Инзельгеленде (в других источниках опросный лагерь, особый лагерь Фестунг Бойен) в г. Летцен (Вост. Пруссия) полковнике Тарасове.
Унгерманн пишет:
Полковник Тарасов, советский специалист по разведке с подчеркнуто дружелюбным отношением к немцам, в своей профессиональной области выполнял задачу очень умело, однако в обучении и при выборе офицеров, подходящих для службы в войсках ему не очень везло. Полковнику Трошину, бывшему преподавателю тактики в советском военном училище, как офицеру, ответственному за обучение не удавалось в достаточной степени настоять на своем. Вследствие этого восточные соединения, в которые направлялись офицеры из учебного лагеря, их с самого начала отвергали.
А вот запись Херре (к сожалению, текст обрывается):
Полковник Тарасов.
Подполковник (рус.)
Полковник (рус.) 1944
Командир офицерского проверочного и учебного лагеря ЛЕТЦЕН/ Восточная Пруссия.
Как советский майор и командир танкового соединения попал в немецкий плен в 1941/42.
Провел как офицер-танкист первую советскую ночную танковую атаку на Восточном фронте.
Национальность - русский- казак (?)
Ок. 180 см., типично русская внешность, крепкого телосложения, молодцеватая выправка, старался вести себя и выглядеть подчеркнуто корректно, по возможности старался выглядеть как немецкий солдат.
Подчеркивал свое ярко выраженное дружелюбное отношение к немцам. Хотел воспитывать подчиненных ему офицеров в немецком духе. Считал Власова и его идеи блефом. Считал единственно правильным использование добровольцев в рядах немецких соединений или с сильным немецким влиянием/кадровым составом.
Был скептически настроен по отношению к так называемым чисто национальным русским интересам и защитникам таковых и считал последних скрытыми большевиками. РОА для него была собирательным понятием воюющих в вермахте добровольцев, а не целью создания [по смыслу: самостоятельной армии - ИП].
Итак, русский командир лагеря в Летцене - однозначно не белоэмигрант.
Но Унгерманн и Херре называют его почему-то: первый - разведчиком, второй - танкистом. Первое еще хоть как-то можно объяснить ошибкой мемуариста: начальник разведшколы - значит, сам бывший разведчик. Но откуда взялся танкист?!
Существовала такая листовка РОА, которую приводит уваж. varjag_2007
Т.е. снова путаница, причем двойная. Командира 201 танковой бригады звали вовсе не Тарасов, а И.А.Таранов и в плену он не был. Но возможно, Херре видел эту листовку, и запомнил "танкиста Тарасова"? Впрочем, это лишь одно из возможных объяснений.
А вот насчет ночной атаки, возможно, какая-то доля истина в словах Херре есть - в воспоминаниях комбриг Тарасов описывается как командир, готовивший своих десантников к ночным боевым действиям, сам прорыв бригады в немецкий тыл тоже происходил ночью.
Из рассказа Херре становится ясно, и почему Тарасов не использовался "на заметных должностях в РОА". Впрочем, в штабе Власова его, в свою очередь, не любили. По одному из свидетельств генерал Малышкин говорил о
лагере резерва офицеров ген. Кестринга, который с русской стороны возглавляется до конца продавшимся подлецом Тарасовым В другом документе из уже цитировавшейся американской описи, отношение Тарасова к Власову обрисовано более мягко, впрочем, и документ это довольно ранний (июль 1943), возможно, отношения испортились позже.
Сравним теперь описания комбрига Тарасова и командира разведшколы Тарасова-Соболева.
Из книги Толкача со слов А.И.Мухортова : Вскоре к нам прибыл новый комбриг - капитан Николай Ефимович Тарасов. Среднего роста светлый шатен. Порывистый, горячий. Делал все быстро, с горячностью. Того же требовал от подчиненных.
Из книги Толкача со слов Т.Д. Праведникова: Тарасов Н.Е. был строгим армейцем. Внешний вид определял сразу, каким должен быть командир Красной Армии. Опрятен. Быстр в движениях. Не принимал разболтанности.
Из воспоминаний Н.Н.Полыгалова: Внешний вид Тарасова. Среднего роста, плотного телосложения, походка прямая мелкими шагами, возраст примерно 40 лет... Был вспыльчив и нервозным.
Из протокола допроса Тарасова: коренастого телосложения, очень энергичен, обладает чрезвычайно живым умом
Из описания Херре Тарасова-Соболева: Ок. 180 см., типично русская внешность, крепкого телосложения, молодцеватая выправка... старался вести себя и выглядеть подчеркнуто корректно, по возможности старался выглядеть как немецкий солдат... Хотел воспитывать подчиненных ему офицеров в немецком духе.
Из книги Толкача, со слов А.М.Шаклеина: Тарасов Н.Е., комбриг наш, выходил сам туда, где складывалось тяжелое положение у боевой группы или батальона... При перестрелке вел себя осмотрительно, не отличался от рядовых красноармейцев... Как мне помнится, думал о подчиненных. Слышал от него высказывание: "Не жалеть бойца, а беречь его надо!"
Из протокола допроса Михаила Рогачевского, попавшего с Тарасовым-Соболевым в Лихтенштейн: О личности Соболева я хочу заметить, что он был полковником, причем настоящим, без мошенничества [М.Р. намекает на то, что в соединении Смысловского были люди, сами присваивашие себе воинские звания - ИП] Он был всегда любим солдатами и был всегда за солдат. В принципе у Соболева было больше авторитета, чем у генерала [Смысловского - ИП]
Подведем итоги. Судьбу комбрига Н.Е.Тарасова в плену можно проследить не только до дня пленения и допроса, а как минимум до сентября 1942-го, когда он обратился к немецким властям с предложением о формировании армии из дезертиров и военнопленных, которая воевала бы на стороне немцев.
100-процентного доказательства того, что именно он стал в 1943 командиром учебного лагеря в Летцене у меня нет, но вероятность этого весьма велика. Совпадение имени-отчества в книге "Cтруктура и деятельность..." - очень весомый аргумент, как мы видели выше, совпадают и некоторые детали портретов. Такая служба - именно то активное участие в борьбе с большевизмом, о котором Тарасов говорил на допросе 8.04.42.
Осталось коротко рассказать о его пребывании в Лихтенштейне. В соединении Смысловского Тарасов командовал первым полком, вторым командовал белоэмигрант Бобриков. Старшим офицерам удалось добраться до Лихтенштейна с женами, багажом, деньгами и ценностями. Оказалось, что "Соболев" не просто "кличка" Тарасова, у него были и документы на это имя (очевидно, он выдавал себя за белоэмигранта, причем по этим документам был на пять лет старше, чем в действительности: 1899 года рождения, а не 1904). Дочь Бобрикова была замужем за министром польского правительства в изгнании. Благодаря этому обстоятельству или просто удачным инвестициям в чиновничий аппарат 1 августа 1945 Лихтенштейн в направлении Парижа (транзитом через Швейцарию) покинули
Jwan-Boris Soboleff
Alexandra Soboleff
Georg Bobrikoff
Valentina Bobrikoff
и их служанка (!) Jua Selenina
Ротмистр Ахтырского гусарского полка Георгий Георгиевич Бобриков скончался в Ницце 23 апреля 1952 г.
Судьба его спутника "Ивана Соболева" безусловно заслуживает дальнейшего изучения.
В конце 50-х писатель Михаил Толкач, собирая материалы для книги, посвященной десанту 1-й маневренной воздушно-десантной бригады в ходе Демянской операции в марте-апреле 1942 года, запросил Советский комитет ветеранов войны о судьбе пропавшего без вести комбрига Николая Ефимовича Тарасова и получил ответ, что
Н. Е. Тарасов вместе с девяносто тремя руководителями и участниками антифашистской организации БСВ был зверски замучен в концлагере Дахау. Первая путаница, на которые эта история оказалась богата. В Дахау в сентябре 1944-го погиб другой Тарасов, полковник Михаил Михайлович, начальник артиллерии 400 стрелковой дивизии.
Книга Толкача вышла лишь двадцать лет спустя, в конце 70-х, но в ней фигурирует все та же версия с Дахау. Уже после выхода книги, в 1986-м Толкачу удалось найти бывшего порученца Тарасова Н.Н.Полыгалова, последнего, кто видел комбрига живым (рассказ заслуживает чтения вне связи с конкретной историей).
Тот сообщил, что при попытке прорыва 8 апреля 1942 г. комбриг решил идти в последней группе. По ней был открыт пулеметный и автоматный огонь, комбриг был сначала ранен в руку, а затем
как-то вздрогнул и прекратил движение... Я подполз вплотную к командиру и стал спрашивать - что с ним? Ответа не последовало. Он лежал не шевелясь, уткнувшись головой в снег.Полыгалов был не в состоянии тащить тело комбрига с собой и счел за лучшее вернуться назад в лес. К своим ему удалось выйти лишь месяц спустя.
После войны о дальнейшей судьбе комбрига, очевидно, ходили разные слухи. Из того же рассказа Полыгалова:
В чем заключается предательство Тарасова, и кому это выгодно, меня тоже интересует этот вопрос. Ведь когда формировалась наша 5 Гвардейская стрелковая бригада, то никакого слуха об этом не было. И когда мы остались там, в тылу, то немцы сбрасывали листовки, и в них ничего не упоминалось о пленении Тарасова.
В новом издании своей книги в 1991-м Толкач, получив вероятно, ответ из ЦАМО, сделал многозначительную приписку:
В публикации 1977 года в журнале "Волга", а позднее и в книге "Тревоги без отбоя" мною приводилась справка Советского комитета ветеранов войны... Сведения эти оспаривались десантниками. Дополнительное уточнение показало: сомнения имели основания! В приказе НКО СССР от 7 февраля 1945 года значится: "... майор Тарасов Николай Ефимович находится в плену с 8.04. 1942 года". Как указывается в документе компетентных органов, следы бывшего комбрига затерялись в глубине Германии среди тех, кто не вернулся на Родину…
И до плена биографию Н. Е. Тарасова трудно назвать ровной. В 15-летнем возрасте он служил в белой армии, а уже через два года поступил в красное военное училище. Несмотря на происхождение (сын священника, муж дочери царского офицера) его военная карьера шла по нарастающей - в 1936 году Тарасов стал командиром авиадесантного полка. Однако в октябре 1937 был арестован "по обвинению в принадлежности к контрреволюционной организации" и освобожден лишь через 2 года, в ноябре 1939. Сразу после начала войны был призван в армию, получил звание майора и задание формировать воздушно-десантную бригаду, которой он и командовал во время Демянской операции.
Историки нашли в национальном архиве США немецкий протокол допроса Тарасова, датированный 8 апреля 1942, т.е. непосредственно днем пленения - 19 страниц плотного текста (русский перевод, к сожалению, не всегда точен). Заканчивается протокол так:
На основании своего прошлого Тарасов назвал себя противником большевизма. Он спросил, не может ли он предоставить себя для активной борьбы против большевизма.
Он считает, что может сослужить Германии хорошую службу, т.к. у него повсюду есть люди, которые будут работать на него. В России по сей день еще есть революционные антисталинские движения. Он предлагает подобрать кадры в русских лагерях военнопленных, и создать из них легион для борьбы с большевизмом. Он просил бы располагать им для этой задачи.
Узнав, что его перевезут самолетом в Дно, он попросил, чтобы в случае вынужденной посадки на русской территории он был бы расстрелян сопровождающими его офицерами прежде, чем попадет в руки русских - Тарасов ранен, и поэтому ему трудно передвигаться самому.
В известной книге "Cтруктура и деятельность органов германской разведки в годы второй мировой войны" Николай Ефимович Тарасов фигурирует в главе
Контрразведывательная школа в гор. Летцене
В августе 1942 года в гор. Летцен (Восточная Пруссия) немцами был организован особый лагерь по подготовке офицеров для частей "Русской освободительной армии".
При этом лагере, в отдельных изолированных бараках, была создана школа по подготовке контрразведчиков для частей РОА и лагерей военнопленных.
Школа подчинялась командующему иностранными формированиями немецкой армии на советско-германском фронте, генерал-лейтенанту Кестрингу (бывшему военному атташе Германии в СССР).
Начальником школы был полковник Тарасов ("Соболев")...
Тарасов Николай Ефимович, кличка "Соболев Иван" - полковник, начальник органа с апреля 1943 года до сентября 1944 года. Позже являлся начальником отдела кадров главного штаба "Русских добровольческих войск" в Германии.
Второе упоминание в той же книге - в несколько другом контексте:
В январе - феврале 1945 года штаб Смысловского вместе с "русской объединенной разведшколой" выбыл в район гор. Эшенбаха (Бавария), где объединился с контрразведывательной школой РОА, прибывшей из гор. Хиршберга.
В конце марта 1945 года бывший руководитель контрразведывательной школы РОА полковник Тарасов ("Соболев") по заданию Смысловского завербовал в лагерях военнопленных в районе гор. Циттау (Саксония) около 200 агентов. Они обучались в школе в течение 2 недель...
2 мая 1945 года "армия" Смысловского, насчитывавшая около 500 чел., перешла границу княжества Лихтенштейн, где была интернирована и размещена в лагере в мест. Руггель и в гор. Вадуц на частных квартирах О том же продолжении карьеры бывшего десантника упоминают в свои книгах С.Г.Чуев и К.М.Александров. Все ясно?
Не совсем. На защиту комбрига выступил историк, плотно занимавшийся судьбой 1-й маневренной воздушно-десантной бригады В.В.Злоказов.
В своей обстоятельной статье он обращает внимание на отдельные нестыковки в биографиях десантника Тарасова и начальника разведшколы Тарасова-Соболева
Злоказов отмечает, что
1) При изучении протокола допроса обнаруживается, что все что Тарасов рассказывал, представляет собой смесь действительных фактов и неправды, причем, то правдивое, что он сообщал либо было немцам уже известно, либо уже устарело и представляло для них чисто "исторический" интерес. Инвективы против большевизма в то время, конечно, считались предательством, но с другой стороны, генерал М.Ф.Лукин, высказавшйися на допросе сразу после пленения в том же духе, не пострадал.
2) Ему не попалось письменных источников с прямым указанием на комбрига 1 МВДБр, за исключением одного, в книге "История власовской армии", автор Йоахим Хоффманн: "Достаточно привести хотя бы имена военачальников, взятых в плен или перешедших на немецкую сторону в 1942 году (сам Власов, а также командир 1-го отдельного стрелкового корпуса генерал-майор Шаповалов, командир 41-й стрелковой дивизии полковник Боярский, командир 126-й стрелковой дивизии полковник Сорокин, командир 1-й воздушно-десантной бригады полковник Тарасов и другие), чтобы понять, какие возможности еще имелись у немцев в тот период" ... Но известно, что Тарасов был взят в плен, а не перешел на сторону немцев. Другими словами, эта фраза лишь констатирует факт нахождения комбрига Н.Е.Тарасова в плену и не более того.
3) Должность - комбриг, в случае перехода на сторону немцев, подразумевает его использование на заметных должностях в РОА или в других подобных предательских структурах. Однако, в списках руководящего, и вообще офицерского состава власовской армии фамилия Тарасова Н.Е. не значится
4) В Протесте №7у-37603-42 от 2001г в части посвященной характеристике командира 1-й дивизии РОА Буняченко, на странице 39, имеются ссылки на его встречи в Летценском лагере с подполковником Тарасовым К.А. К.А. это никак не Николай Ефимович. А документ, изданный коллегией Верховного Суда РФ - это серьезный документ, в правильности которого не приходится сомневаться.
5) Командный состав в соединении Смысловского в-основном был представлен старыми эмигрантами. Так как Тарасов не был выдан советской стороне, то этот Тарасов-Соболев вероятно старый эмигрант, никакого отношения к комбригу Тарасову не имеющий.
Что ж, попробуем разобраться с этими возражениями и заодно введем в оборот несколько ранее в связи с этой историей не использовавшихся источников.
Для начала отметим, что возражение 4 не слишком логично. Действительно, протест ВС РФ - документ серьезный. Но "Сборник справочных материалов об органах германской разведки, действовавших против СССР в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов", подготовленный в 1952-м МГБ СССР (а именно он лег в основу книги "Структура и деятельность...") - документ не менее серьезный. Разумеется, он не свободен от ошибок, но само по себе упоминание Тарасова в этом сборнике с полным именем-отчеством весомее упоминания Тарасова с инициалами в документе ВС РФ, тем более, что инициалы там указаны лишь со слов Буняченко, который и сам мог что-то перепутать.
Во второй части возражения 1 В.В.Злоказов использует не вполне точный перевод. В его варианте Тарасов спрашивает "может ли он предоставить себя для не активной борьбы против большевизма." В оригинале Тарасов наоборот желает сражаться с большевизмом активно ("Er hat gebeten, ob er sich nicht aktiv für den Kampf gegen den Bolschewismus zur Verfügung stellen kann"). Ну и конечно, судьба генерала М.Ф.Лукина, на которую ссылается В.В.Злоказов, в этом смысле скорее представляет собой исключение из правил. Генералам И.П.Крупенникову или П.Ф.Привалову повезло существенно меньше.
Возражение 2, вообще говоря, верно. Более того, в немецком оригинале упомянутой книги И.Хоффманна комбриг Тарасов и Тарасов-Соболев, служивший у Смысловского, в именном указателе даже разведены: соотв. Tarasov и Tarassov-Sobolev.
Однако, в другой книге И.Хоффманна "Kaukasien 1942/43" (1991) на стр. 28 приведена такая цитата:
So nahm er im September 1942 auch die Anregungen des kriegsgefangenen Oberbefehlshabers der 2. Stoßarmee, Generalleutnant Wlassow, des Korpskommandeurs des 1 . Kaukasischen Schützenkorps Generalmajor Sapovalov, des Kommandeurs der 41. Schützendivision, Oberst Bojarskij, des Kommandeurs der 126. Schützendivision, Oberst Sorokin, und des Kommandeurs der 1. Luftlandebrigade, Oberst Tarasov, zum Vorwand und Anlaß, nun auch seinerseits in zwei Berichten vom 2. September und 17. September 1942 die Notwendigkeit der ungesäumten Bildung einer russischen Regierung und der Aufstellung einer russischen Armee in den Vordergrund zu stellen. ( В сентябре 1942 он [речь идет о Хассо фон Этцдорфе - ИП] использовал в качестве предлога и повода предложения пленных командующего Второй Ударной армией генерал-лейтенанта Власова, командира первого кавказского стрелкового корпуса генерал-майора Шаповалова, командира 41 стрелковой дивизии полковника Боярского, командира 126 стрелковой дивизии полковника Сорокина, командира 1 воздушно-десантной бригады полковника Тарасова, чтобы в свою очередь в двух рапортах от 2 и 17 сентября 1942 поставить на первый план необходимость немедленного образования русского правительства и создания русской армии).Хассо фон Этцдорф был представителем МИДа при немецком генштабе, поэтому ничего удивительного, что сами упомянутые Хоффманном документы находились в архиве МИДа и попали после войны к американцам в качестве трофея.
Вот их краткое описание:
Итак, командир 1 воздушно-десантной бригады подполковник Тарасов, которого Хоффманн называет полковником (путаница в званиях проходит через всю историю красной лентой), в сентябре 1942 обращался к немецким властям, настаивая на формировании армии из дезертиров и военнопленных красноармейцев, разочарованных (также как он) в сталинизме.
Перейдем теперь к оставшимся возражениям 3 и 5. В архиве Ю.Торвальда в мюнхенском институте современной истории хранятся воспоминания бывших сотрудников штаба генерала добровольческих войск Зигфрида Унгерманна и Хайнца Данко Херре о командире так называемого учебного лагеря Инзельгеленде (в других источниках опросный лагерь, особый лагерь Фестунг Бойен) в г. Летцен (Вост. Пруссия) полковнике Тарасове.
Унгерманн пишет:
Полковник Тарасов, советский специалист по разведке с подчеркнуто дружелюбным отношением к немцам, в своей профессиональной области выполнял задачу очень умело, однако в обучении и при выборе офицеров, подходящих для службы в войсках ему не очень везло. Полковнику Трошину, бывшему преподавателю тактики в советском военном училище, как офицеру, ответственному за обучение не удавалось в достаточной степени настоять на своем. Вследствие этого восточные соединения, в которые направлялись офицеры из учебного лагеря, их с самого начала отвергали.
А вот запись Херре (к сожалению, текст обрывается):
Полковник Тарасов.
Подполковник (рус.)
Полковник (рус.) 1944
Командир офицерского проверочного и учебного лагеря ЛЕТЦЕН/ Восточная Пруссия.
Как советский майор и командир танкового соединения попал в немецкий плен в 1941/42.
Провел как офицер-танкист первую советскую ночную танковую атаку на Восточном фронте.
Национальность - русский- казак (?)
Ок. 180 см., типично русская внешность, крепкого телосложения, молодцеватая выправка, старался вести себя и выглядеть подчеркнуто корректно, по возможности старался выглядеть как немецкий солдат.
Подчеркивал свое ярко выраженное дружелюбное отношение к немцам. Хотел воспитывать подчиненных ему офицеров в немецком духе. Считал Власова и его идеи блефом. Считал единственно правильным использование добровольцев в рядах немецких соединений или с сильным немецким влиянием/кадровым составом.
Был скептически настроен по отношению к так называемым чисто национальным русским интересам и защитникам таковых и считал последних скрытыми большевиками. РОА для него была собирательным понятием воюющих в вермахте добровольцев, а не целью создания [по смыслу: самостоятельной армии - ИП].
Итак, русский командир лагеря в Летцене - однозначно не белоэмигрант.
Но Унгерманн и Херре называют его почему-то: первый - разведчиком, второй - танкистом. Первое еще хоть как-то можно объяснить ошибкой мемуариста: начальник разведшколы - значит, сам бывший разведчик. Но откуда взялся танкист?!
Существовала такая листовка РОА, которую приводит уваж. varjag_2007
Т.е. снова путаница, причем двойная. Командира 201 танковой бригады звали вовсе не Тарасов, а И.А.Таранов и в плену он не был. Но возможно, Херре видел эту листовку, и запомнил "танкиста Тарасова"? Впрочем, это лишь одно из возможных объяснений.
А вот насчет ночной атаки, возможно, какая-то доля истина в словах Херре есть - в воспоминаниях комбриг Тарасов описывается как командир, готовивший своих десантников к ночным боевым действиям, сам прорыв бригады в немецкий тыл тоже происходил ночью.
Из рассказа Херре становится ясно, и почему Тарасов не использовался "на заметных должностях в РОА". Впрочем, в штабе Власова его, в свою очередь, не любили. По одному из свидетельств генерал Малышкин говорил о
лагере резерва офицеров ген. Кестринга, который с русской стороны возглавляется до конца продавшимся подлецом Тарасовым В другом документе из уже цитировавшейся американской описи, отношение Тарасова к Власову обрисовано более мягко, впрочем, и документ это довольно ранний (июль 1943), возможно, отношения испортились позже.
Сравним теперь описания комбрига Тарасова и командира разведшколы Тарасова-Соболева.
Из книги Толкача со слов А.И.Мухортова : Вскоре к нам прибыл новый комбриг - капитан Николай Ефимович Тарасов. Среднего роста светлый шатен. Порывистый, горячий. Делал все быстро, с горячностью. Того же требовал от подчиненных.
Из книги Толкача со слов Т.Д. Праведникова: Тарасов Н.Е. был строгим армейцем. Внешний вид определял сразу, каким должен быть командир Красной Армии. Опрятен. Быстр в движениях. Не принимал разболтанности.
Из воспоминаний Н.Н.Полыгалова: Внешний вид Тарасова. Среднего роста, плотного телосложения, походка прямая мелкими шагами, возраст примерно 40 лет... Был вспыльчив и нервозным.
Из протокола допроса Тарасова: коренастого телосложения, очень энергичен, обладает чрезвычайно живым умом
Из описания Херре Тарасова-Соболева: Ок. 180 см., типично русская внешность, крепкого телосложения, молодцеватая выправка... старался вести себя и выглядеть подчеркнуто корректно, по возможности старался выглядеть как немецкий солдат... Хотел воспитывать подчиненных ему офицеров в немецком духе.
Из книги Толкача, со слов А.М.Шаклеина: Тарасов Н.Е., комбриг наш, выходил сам туда, где складывалось тяжелое положение у боевой группы или батальона... При перестрелке вел себя осмотрительно, не отличался от рядовых красноармейцев... Как мне помнится, думал о подчиненных. Слышал от него высказывание: "Не жалеть бойца, а беречь его надо!"
Из протокола допроса Михаила Рогачевского, попавшего с Тарасовым-Соболевым в Лихтенштейн: О личности Соболева я хочу заметить, что он был полковником, причем настоящим, без мошенничества [М.Р. намекает на то, что в соединении Смысловского были люди, сами присваивашие себе воинские звания - ИП] Он был всегда любим солдатами и был всегда за солдат. В принципе у Соболева было больше авторитета, чем у генерала [Смысловского - ИП]
Подведем итоги. Судьбу комбрига Н.Е.Тарасова в плену можно проследить не только до дня пленения и допроса, а как минимум до сентября 1942-го, когда он обратился к немецким властям с предложением о формировании армии из дезертиров и военнопленных, которая воевала бы на стороне немцев.
100-процентного доказательства того, что именно он стал в 1943 командиром учебного лагеря в Летцене у меня нет, но вероятность этого весьма велика. Совпадение имени-отчества в книге "Cтруктура и деятельность..." - очень весомый аргумент, как мы видели выше, совпадают и некоторые детали портретов. Такая служба - именно то активное участие в борьбе с большевизмом, о котором Тарасов говорил на допросе 8.04.42.
Осталось коротко рассказать о его пребывании в Лихтенштейне. В соединении Смысловского Тарасов командовал первым полком, вторым командовал белоэмигрант Бобриков. Старшим офицерам удалось добраться до Лихтенштейна с женами, багажом, деньгами и ценностями. Оказалось, что "Соболев" не просто "кличка" Тарасова, у него были и документы на это имя (очевидно, он выдавал себя за белоэмигранта, причем по этим документам был на пять лет старше, чем в действительности: 1899 года рождения, а не 1904). Дочь Бобрикова была замужем за министром польского правительства в изгнании. Благодаря этому обстоятельству или просто удачным инвестициям в чиновничий аппарат 1 августа 1945 Лихтенштейн в направлении Парижа (транзитом через Швейцарию) покинули
Jwan-Boris Soboleff
Alexandra Soboleff
Georg Bobrikoff
Valentina Bobrikoff
и их служанка (!) Jua Selenina
Ротмистр Ахтырского гусарского полка Георгий Георгиевич Бобриков скончался в Ницце 23 апреля 1952 г.
Судьба его спутника "Ивана Соболева" безусловно заслуживает дальнейшего изучения.