= Затворник =
Понеслооо.
Все та же весна 2002; очевидно, проговаривание ситуаций. Причем уже ощущение, что ситуации сами проговаривают себя мной, я сижу на заднем сиденье такси "гараж - Виконт" (Пышма - Екатеринбург) и не сопротивляюсь, только пытаюсь уцепиться хоть за какой-то ритм, а потом - уже на собственной кухне - торопливо и невнятно записываю пойманное в блокнот и одновременно пою Скапи и Фреки чаем, полвторого ночи, а днем расшифровываю, понятное дело.
Был взвешен и признан равно чужим и нашим - что-то вроде "был взвешен и признан легким", не так ли? Той весной я трижды была пелевинским персонажем в симулякре второго порядка, то есть в спектакле. Третий раз всего отчетливей помню, а было дело в главном корпусе госпиталя ветеранов. Я вначале блуждала по коридорам, потом взлетела и приземлилась среди религиозных брошюрок про бахаизм и прану. Помню раздевалку, свои рассыпанные карамельки, мир вокруг был граненый и хрупкий, словно хрустальный. Помню самое страшное: как заглянула мельком в обугленных и бездонных ветеранов Афганистана. Что было важно, если важно не это? Кем стать, неясно - финкой, лампочкой, фаршем. Шел фестиваль под названием "Купол света". Это не важно? Не помню, что было важно.
Важно было стараться? Всегда же важно стараться. Важно было пробиться сквозь воздух вязкий?
В этом же госпитале год спустя мне сделают операцию. Я проснусь от наркоза, а на лице повязка. Буду ходить по тем же спутанным коридорам, воображая себе больницу сказочным замком. А под повязкой - красные, как взорванные помидоры, больные от света, истерзанные глаза мои. Я, равнодушная к крови, восприимчивая к пейзажам. Сосны и снег в окне - медальон серебряный с чернью. Мир вокруг искристо-хрустальный. Снова не это важно. Как же там было? Взвешен и признан ничейным?
Взвешен и признан взлетевшим? Признан спасенным? Взвешен, потом перевзвешен и признан важным?
Вспомнила. Вспомнила. Автор и режиссер мой. Он тоже был пелевинским персонажем. Так и отпечатался на мне, словно на фотопленке, не вместился в кадр, вошел сквозь все мои двери. Был признан с первого взгляда. Был признан легким. Без взвешиваний и всяких других проверок.
Месяц апрель. Не плакать, спрятать чернила. Несколько часов пешком по словам и лужам. Вот так все и было, я это не сочинила. Если бы сочиняла, придумала б лучше.
Все та же весна 2002; очевидно, проговаривание ситуаций. Причем уже ощущение, что ситуации сами проговаривают себя мной, я сижу на заднем сиденье такси "гараж - Виконт" (Пышма - Екатеринбург) и не сопротивляюсь, только пытаюсь уцепиться хоть за какой-то ритм, а потом - уже на собственной кухне - торопливо и невнятно записываю пойманное в блокнот и одновременно пою Скапи и Фреки чаем, полвторого ночи, а днем расшифровываю, понятное дело.
Был взвешен и признан равно чужим и нашим - что-то вроде "был взвешен и признан легким", не так ли? Той весной я трижды была пелевинским персонажем в симулякре второго порядка, то есть в спектакле. Третий раз всего отчетливей помню, а было дело в главном корпусе госпиталя ветеранов. Я вначале блуждала по коридорам, потом взлетела и приземлилась среди религиозных брошюрок про бахаизм и прану. Помню раздевалку, свои рассыпанные карамельки, мир вокруг был граненый и хрупкий, словно хрустальный. Помню самое страшное: как заглянула мельком в обугленных и бездонных ветеранов Афганистана. Что было важно, если важно не это? Кем стать, неясно - финкой, лампочкой, фаршем. Шел фестиваль под названием "Купол света". Это не важно? Не помню, что было важно.
Важно было стараться? Всегда же важно стараться. Важно было пробиться сквозь воздух вязкий?
В этом же госпитале год спустя мне сделают операцию. Я проснусь от наркоза, а на лице повязка. Буду ходить по тем же спутанным коридорам, воображая себе больницу сказочным замком. А под повязкой - красные, как взорванные помидоры, больные от света, истерзанные глаза мои. Я, равнодушная к крови, восприимчивая к пейзажам. Сосны и снег в окне - медальон серебряный с чернью. Мир вокруг искристо-хрустальный. Снова не это важно. Как же там было? Взвешен и признан ничейным?
Взвешен и признан взлетевшим? Признан спасенным? Взвешен, потом перевзвешен и признан важным?
Вспомнила. Вспомнила. Автор и режиссер мой. Он тоже был пелевинским персонажем. Так и отпечатался на мне, словно на фотопленке, не вместился в кадр, вошел сквозь все мои двери. Был признан с первого взгляда. Был признан легким. Без взвешиваний и всяких других проверок.
Месяц апрель. Не плакать, спрятать чернила. Несколько часов пешком по словам и лужам. Вот так все и было, я это не сочинила. Если бы сочиняла, придумала б лучше.