Сегодня был великий семинар в моей жизни, я уж и не думала, что такое еще может быть. Но воистину, век живи, век учись. Это когда ты читаешь к занятию и просто офигеваешь от того, что это все было на самом деле, и чтобы продолжать читать, тебе просто необходимо встать и походить по комнате.
В этом месяце мы проходим welfare state - так называется то, чего достигли скандинавские страны года в 60-70ые двадцатого века: высокие налоги, но при этом прекрасное бесплатное образование, медицина, зарплаты и т.д. Сегодняшний семинар назывался "The Dark Side of the Welfare State"
- Я хочу сначала спросить наших иностранных студентов, вы до этого знали про евгенику в Швеции? - говорит препод.
и мы, конечно, мотаем головами.
- Да, нельзя назвать это нашей фишкой... Ну а про евгенику в своих странах вы что-то знаете?
Все снова мотают головами (хотя я смутно знаю, что она была в СССР), кроме одной.
- Да уж. Кое-что.
Это говорит голубоглазая светловолосая немка, и уж кому как не ей знать. Все хмыкают, и это первый раз, когда мы разряжаем обстановку в классе. Мы так и проведем последующие полтора часа - от ужасного погружения в детали до простых шуток, которые позволяют жить дальше. Говорим, перебиваем, наращивая ощущение бытового расизма в каждом из нас, осознание того, что ЭТО сделали не "они" или "другие", а что это было так естественно и даже прогрессивно и, в общем, чуть ли не... Каждый, подойдя в своей реплике к этой черте, боится, чертовски боится произнести слово "нормально". Такая тонкая грань меж тем, чтобы понять расизм,стерилизацию и евгенику и начать это оправдывать.
Кстати, немку зовут Сара. И в этом кроется такая простая и мудрая красота, соль жизни, что, задумай я вывести ее в повести или книге, я бы не стала менять ей имя.
Мы все сидим в кругу, немка, шведы, американка, финн, пара колумбийцев, француженка, англичанин и пара русских. Похоже на начало анекдота... И впрямь, когда доходишь в книге до того места, когда в Швеции учредили первый государственный институт по расовой биологии, кажется, что это выдумка какая-то, ну не может быть, алле, это же не Германия.
Потому что Швеция была первой страной в мире, где Расовой Биологии присвоили статус государственной науки и открыли именной университет - где бы вы думали, в Уппсале, конечно. В соседнем доме с собором. Самым высоким собором Скандинавии. Штат Института Расовой Биологии был невелик , всего 7 человек, причем один из них - еврейский беженец из Вены. Ну что за сюр.
Но самое ужасное, что это правда, и это то, с чем нам надо учиться жить. Потому что так легко забыть ошибки наших прадедов и списать это на чей-то Эдипов комплекс. Мы пытаемся потрогать это на слух, на речь, подбираясь все ближе. и с непременными оговорками, мол,
- ну представляете. мы все шведы, сидим и говорим, а давайте стерилизуем Йохана (все посмотрели на бедного Йохана)...потому что у него есть борода.
или представляем "других" в виде Зомби, типа,
- если бы Ходячих мертвецов снимали в Швеции, сериал бы занял минут двадцать. Потому что в Швеции двадцатого века государство было всем. Как и много где. Это было время утопических представлений о социальной инженерии, прогрессе и модернизации...
- ну да, вряд ли они решили: что за кошмарная идея, давайте ее воплотим.
- вообще-то, - говорит Лотта, худенькая, усталая шведка около тридцати, которая работает в NGO, - как ни странно об этом говорить, я была частью этой программы. мы работали тогда в самых бедных районах Швеции, там было много женщин с тремя, четырьмя детьми, и они не могли их прокормить... и когда такая женщина приходит к тебе с грудным ребенком и, рыдая, говорит, что не может его выкормить.. я прекрасно помню, как я ей сказала, что мы пристроим ее ребенка, но... не могла бы она подумать о стерилизации... понимая, что фактически это не совет, а настоятельная просьба.
и самое частое движение за эти полтора часа - это поднести руку к лицу. и закрыться. устыдиться этого кошмара, попытаться его понять и объяснить и жить дальше. учиться жить дальше.
п.с. книга тут
http://books.google.se/books?id=TNFsTnN7PEkC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false