Календарное ниочём
Когда очень поздним вечером пешком идёшь домой после очень долгой и неурочной работы… Лёгкий мороз, ясное небо, суперлуние закончилось, луна стала сливочно-жёлтой. Днём был снегопад, и засыпанные свежим-белым дворы, заборы и деревья у старых деревянных домов выглядят особенно умиротворяюще, а освещённые окна - особенно уютно. За одним из таких окон, незанавешенным, - лампа в огромном матерчатом с бахромой абажуре, книжные полки, полосатые обои, картины в старомодных золочёных рамах - кажется, что в тёплом домашнем свете застыло, как муха в янтаре, само время. И ты начинаешь думать, что там, конечно, ещё есть печка, отрывной календарь (вверху каждого листка непременное «такой-то год Великой Октябрьской революции», в центре - какая-то чёрно-белая картинка с лыжниками, на обороте - приличествуюший сезону отрывок из классики с описанием красот зимы), шум закипающего чайника, запах пирогов с капустой и сохнущих шерстяных варежек.
На соседнем, плотно заставленном цветочными горшками окне (что за ним - спаленка?) сидит огромный кот неразличимой в сумерках масти - то ли черной, то ли той самой, густо-дымчатой, «архангельской голубой». Поскрипывает снег под ногами, ты тихо проходишь мимо, - подлунная тень, - конечно, в глазах кота гораздо менее имеющая отношение к настоящему, чем навсегда застывший в отрывном календаре 19… год.
На соседнем, плотно заставленном цветочными горшками окне (что за ним - спаленка?) сидит огромный кот неразличимой в сумерках масти - то ли черной, то ли той самой, густо-дымчатой, «архангельской голубой». Поскрипывает снег под ногами, ты тихо проходишь мимо, - подлунная тень, - конечно, в глазах кота гораздо менее имеющая отношение к настоящему, чем навсегда застывший в отрывном календаре 19… год.
