Очередное путешествие, или Заговорившее пространство приграничья (4)
В местной истории есть страницы, активно нынче подновляемые, - к примеру, те, что связаны с польскими восстаниями (на российского историка действует очень освежающе).
Ещё в первый приезд на местном кладбище я нашла могилу Наполеона :) Если посмотреть на год рождения, становится понятно, что к чему.
А в Опсе есть остатки усадьбы Плятеров. Владельцы усадьбы канули в Лету, едва успев пожить в отстроенном доме. Тем не менее, род Плятеров известен благодаря одной из своих представительниц - участнице польского восстания 1831-1833 гг. Эмилии Плятер, которую называют «белорусской (польской/литовской/латвийской - см. ранее про местную идентичность :) Жанной д’Арк»
Юлия Мельцажевич "Портрет Эмилии Плятер" 1840
Кстати, о Наполеонах. Наверно, самый известный тамошний Наполеон - это Наполеон Орда (1807-1883), художник, композитор и пианист, и опять-таки участник польских восстаний. Один из первых, кто начал рисовать пограничье :) Сохранились десятки планшетов с эскизами, вот один из них, это Друя:
Но есть и страницы почти истёршиеся - или те, о которых (было у меня такое ощущение) стараются не вспоминать. «Кому-то воздвигнут прекрасный памятник, который поможет живущим помнить причинённое ему зло. Кому-то достанется грубый деревянный крест или раскрашенный камень, а кому-то суждено затеряться во мраке времён» - это из «Погребённого великана» Кадзуо Исигуро, которого я читала в этой поездке, не уставая удивляться, насколько созвучной оказалась книга и по темпу, и по настроению, и по сюжетам.
Когда-то здесь жили эти люди. И их предки, на протяжении почти пяти веков:
Сейчас, помимо пары надёжно укрытых от глаз официальных памятников, от них не осталось ничего... И это отсутствие памяти я порой ощущала буквально физически - так же, как в детстве постоянно ощущалось во рту отсутствие выпавшего зуба.
Витебск в этом смысле был спасён Шагалом. Глядя на приземистую, угрюмую улочку, где стоит его дом-музей (крошечные комнаты, низкие потолки), понимаешь, почему у Шагала все летают. Там, на улице, - те самые дома и то самое небо. И немного памяти, да.
Но мне при этом всё равно думается о тысячах вот этих, забытых, безымянных, - улыбавшихся, печалившихся, убитых - чьих-то соседях, - изгладившихся бесследно из памяти милых маленьких приграничных городов. Память - странная штука...
«- Какому же богу угодно, чтобы зло оставалось забытым и безнаказанным?
- Хороший вопрос, мастер Вистан, и я знаю, что моему богу неловко за то, что мы сотворили в тот день. Но это уже давно в прошлом, и кости укрыты красивым зелёным ковром. Молодёжь ничего не знает о них. Умоляю, уйдите и позвольте Квериг потрудиться ещё немного. Год или два, больше она не протянет. Но даже этого может хватить, чтобы старые раны окончательно затянулись и меж нами установится вечный мир. Взгляните, как она цепляется за жизнь! Будьте милосердны и уйдите отсюда. Пусть эта страна покоится в забытьи» ("Погребённый великан" К. Исигуро).
Ещё в первый приезд на местном кладбище я нашла могилу Наполеона :) Если посмотреть на год рождения, становится понятно, что к чему.
А в Опсе есть остатки усадьбы Плятеров. Владельцы усадьбы канули в Лету, едва успев пожить в отстроенном доме. Тем не менее, род Плятеров известен благодаря одной из своих представительниц - участнице польского восстания 1831-1833 гг. Эмилии Плятер, которую называют «белорусской (польской/литовской/латвийской - см. ранее про местную идентичность :) Жанной д’Арк»
Юлия Мельцажевич "Портрет Эмилии Плятер" 1840
Кстати, о Наполеонах. Наверно, самый известный тамошний Наполеон - это Наполеон Орда (1807-1883), художник, композитор и пианист, и опять-таки участник польских восстаний. Один из первых, кто начал рисовать пограничье :) Сохранились десятки планшетов с эскизами, вот один из них, это Друя:
Но есть и страницы почти истёршиеся - или те, о которых (было у меня такое ощущение) стараются не вспоминать. «Кому-то воздвигнут прекрасный памятник, который поможет живущим помнить причинённое ему зло. Кому-то достанется грубый деревянный крест или раскрашенный камень, а кому-то суждено затеряться во мраке времён» - это из «Погребённого великана» Кадзуо Исигуро, которого я читала в этой поездке, не уставая удивляться, насколько созвучной оказалась книга и по темпу, и по настроению, и по сюжетам.
Когда-то здесь жили эти люди. И их предки, на протяжении почти пяти веков:
Сейчас, помимо пары надёжно укрытых от глаз официальных памятников, от них не осталось ничего... И это отсутствие памяти я порой ощущала буквально физически - так же, как в детстве постоянно ощущалось во рту отсутствие выпавшего зуба.
Витебск в этом смысле был спасён Шагалом. Глядя на приземистую, угрюмую улочку, где стоит его дом-музей (крошечные комнаты, низкие потолки), понимаешь, почему у Шагала все летают. Там, на улице, - те самые дома и то самое небо. И немного памяти, да.
Но мне при этом всё равно думается о тысячах вот этих, забытых, безымянных, - улыбавшихся, печалившихся, убитых - чьих-то соседях, - изгладившихся бесследно из памяти милых маленьких приграничных городов. Память - странная штука...
«- Какому же богу угодно, чтобы зло оставалось забытым и безнаказанным?
- Хороший вопрос, мастер Вистан, и я знаю, что моему богу неловко за то, что мы сотворили в тот день. Но это уже давно в прошлом, и кости укрыты красивым зелёным ковром. Молодёжь ничего не знает о них. Умоляю, уйдите и позвольте Квериг потрудиться ещё немного. Год или два, больше она не протянет. Но даже этого может хватить, чтобы старые раны окончательно затянулись и меж нами установится вечный мир. Взгляните, как она цепляется за жизнь! Будьте милосердны и уйдите отсюда. Пусть эта страна покоится в забытьи» ("Погребённый великан" К. Исигуро).