Очередное путешествие, или Заговорившее пространство приграничья (2)
Местное зверьё в этом году давало о себе знать как-то особенно охотно и беззастенчиво: выходили на дорогу косули, на обочине задумчиво и невозмутимо жевала траву лосиха, в кустах чихал кабан. На тропинках почти каждое утро мы обнаруживали следы маленьких ночных трагедий (впрочем, что землеройке трагедия - то лисе обед). На крышах стояли аисты, в небе сновали ласточки, охотились ястребы и тренировались летать клином журавли, на засохшем дереве днями напролёт неподвижно сидел клювом к югу огромный баклан, цапли белели в камышах (о да, теперь я знаю, как всё это называется! ^__^), в воде плескалась рыба, а на заросшем мелководье по-хозяйски располагалась лебединая семья.
Кстати, жить рядом с лебединым озером может быть вовсе не так романтично, особенно когда ваше и их места купания имеют неосторожность совпасть.
...Горели над озером закаты, клонились под тяжестью ягод ветки смородины, синели вдоль дороги васильки (оказавшиеся на деле цикорием ^__^), неумолчно стрекотали кузнечики, пахло перестоявшей травой, а по вечерам ветер приносил тонкий запах поспевающих яблок.
И в таком неговорящем пространстве хорошо гуляется, читается, вяжется, рисуется, думается над шахматами...
Кстати, жить рядом с лебединым озером может быть вовсе не так романтично, особенно когда ваше и их места купания имеют неосторожность совпасть.
...Горели над озером закаты, клонились под тяжестью ягод ветки смородины, синели вдоль дороги васильки (оказавшиеся на деле цикорием ^__^), неумолчно стрекотали кузнечики, пахло перестоявшей травой, а по вечерам ветер приносил тонкий запах поспевающих яблок.
И в таком неговорящем пространстве хорошо гуляется, читается, вяжется, рисуется, думается над шахматами...
