Толстая девочка
Augustin Kassi
Я увидела ее из окна. И даже не удивилась. Я помню, как смеялись над нею подружки и лицемерно сочувствовали их мамы - ну какая же она толстая! Конечно, они (мамы подружек) признавали, какой она замечательный друг…
Что такое замечательный друг - в школьной среде? Кто никогда не станет над тобой смеяться «за компанию», даже если ты дашь к этому неоспоримый законный повод. Тот, кто никогда не выдаст твоих тайн - даже чтобы благодаря этому разорвать круг отчужденности. Тот, кто всегда будет воспринимать парней своих подруг как хороших товарищей, даже если они ссорятся, расстаются или спьяну начинают говорить что-то о том, что «ты такая… такая…», и одиночество и надежда соблазняют поверить…
Подростковая мода подчеркивала ее несуразность… А ходить в «дамских» нарядах в семнадцать - так глупо, так стыдно… И очень трудно утешать себя тем, что семнадцать - ненадолго, и когда-нибудь обязательно наступят тридцать пять…
Они таки наступили!
Она шла по улице - и все оборачивались. Огромная, шикарная, толстая женщина, чертовски красивая женщина. С бюстом и задом, которых не сымитируют ни силикон, ни древний турнюр… Им, искусственным, никогда не зажить отдельно, фруктово-бодрой жизнью пышной влекущей плоти…
На ней яркое фиолетовое платье и приталенный жакет. Светлые волосы подняты над гордой длинной шеей вверх, в строгий благородный узел. Розовая кожа сияет - она не переставала сиять и в семнадцать, и в тридцать пять, и будет сиять дальше - таково уж ее свойство…
Рядом с нею шел кто-то красивый, седовласый и подтянутый, и чуть смешной - как Ричард Гир. Нес покупки - целую гроздь пакетов. Они сели в большую красивую машину на стоянке и уехали.
Все нормально, и удивляться нечему…
Я удивляюсь лишь той, другой, только что встреченной мною в магазине толстой девочке, - той, что тоже была такой много лет назад, крадущейся так, чтобы не быть никем замеченной, в одежде, которую я помню на ней еще лет десять назад, нестриженной и непричесанной, боящейся улыбнуться, потому что никак не решится сходить к хорошему стоматологу - какой смысл исправлять мелкие дефекты, если налицо огромный, неустранимый, бросающийся в глаза - она толстая. Толстая…
На нее только охранник обратил внимание - у этой толстухи такой затравленный и вечно виноватый вид, так нелепо оттопыривается ее бесформенная одежда, что невольно можно было принять ее за магазинную воровку. Извиняясь за производимое впечатление и собственное существование - взглядом, осанкой, походкой, она отвела взгляд, увидев меня.
Я не стала ее окликать - в этом нет смысла.
Как было бы хорошо, чтобы ее кто-нибудь окликнул изнутри.