из истории Нска
Каждый раз удивляюсь тесноте мира.
На этот раз обнаружила, что со строителями символа Нска - Оперного театра - мы знакомы (бы...) через 1-2 рукопожатия: ключевой главный инженер -- отец одной из любимых Асиных профессоринь (собственно, она ее в аспирантуру отправляла).
По ком молчит Оперный?
Главного инженера Сергея Полыгалина, который руководил строительством символа нашего города - Дома науки и культуры (ныне Новосибирский государственный академический театр оперы и балета), расстреляли в 1937 году. Он строил и другие здания в центре, но и на них нет ни одной памятной доски. Между тем о Сергее Александровиче много написано в энциклопедиях и книгах по истории Новосибирска. Вернуть городу славное имя сегодня пытается младшая дочь Полыгалина - преподаватель факультета естественных наук НГУ Мария Виноградова.
Главное чудо, которое инженеру удалось воплотить в жизнь, - конечно, купол Оперного. Возводить его по предложенному проекту согласился только отец, рассказывает Мария Сергеевна, ведь все этапы были затратными и рисковыми, то есть, по сути, по тем временам расстрельными. Аналогов конструкции купола в мире не существовало. Огромный, бетонный, лежащий на здании незакрепленным и без всяких опор, при толщине 8 сантиметров и диаметре 60 метров он получился пропорционально тоньше скорлупы яйца.
- Папа придумал, как бетон набрызгать на опалубку тонким слоем. А чтобы снять готовую конструкцию, когда она застынет, опалубку по его же решению заранее укрепили на столбах, которые стояли в бочонках с песком. Его по сигналу равномерно высыпали через открытые пробки, и опалубка осторожно опускалась. Малейший перекос - и купол мог лопнуть. Как считают многие авторитетные архитекторы, это был триумф инженерной мысли. По первоначальному замыслу зрители должны были сидеть в амфитеатре под куполом, зал вмещал бы 3,5 тысячи человек, а сцена могла бы трансформироваться в цирковую арену или в бассейн. Стены могли раздвигаться для прохождения демонстраций, митингов и даже проезда танков. На Западе смеялись над проектом: в глухой Сибири без специальной техники, почти вручную планируют создать такое чудо! Но папа был одержим стройкой, и всего за два года его руководства, к 1933-му, основные конструкции здания уже возвели.
Однако в 1935 году в Москве решили, что акустические и визуальные изыски Дома науки и культуры обойдутся слишком дорого, а стиль «модерн» назвали буржуазным. И хотя строительство подходило к концу (внутри имелись все перекрытия, купол был изготовлен и установлен), это не остановило принимавших решение о кардинальном изменении проекта. Из грандиозного здания планетарно-панорамного типа его превратили в обычный театр.
Разбирать и ломать строителям пришлось немало: почти половина здания уже была готова. Купол, который обеспечивал бы великолепную акустику, закрыли над зрителями глухим потолком. Железобетонный амфитеатр разобрали, а вместо него сделали партер и оркестровую яму. Причем все работы по реконструкции (то есть разрушению и возведению заново) выполняли те же люди, что и создавали здание. Можно себе представить, что они тогда пережили. А спустя два года руководители этой стройки - от инженера до прораба - были расстреляны как враги народа: нужны были виновные в задержке сроков сдачи объекта.
- За те шесть лет, что папа руководил строительством театра, отпуск он брал всего раз, когда уезжал лечиться, - вспоминает Мария Сергеевна. - Однажды в 1935 году он взял нас с сестрой с собой на работу. Мне было пять лет, но я хорошо помню, как мы втроем поднялись по деревянной лестнице, а потом стояли на самом куполе театра, на сорокаметровой высоте, откуда открывался вид на весь город. Узнав, куда мы забирались, мама, конечно, на отца рассердилась. Он улыбался и успокаивал ее: у них были очень нежные отношения.
Когда Сергея Александровича пришли арестовывать, он сильно болел и лежал в постели.
- Мы тогда жили на Чаплыгина, 35, этот дом существует и сегодня, - говорит дочь. - Вместе с личным имуществом сотрудники НКВД конфисковали висевшие на стене охотничьи ружья. Наша собака, видевшая это, радостно запрыгала, решив, что собираются на охоту.
То, что уже через несколько дней после ареста Сергея Полыгалина расстреляли, от семьи скрывали.
- Мама тщетно пыталась передать ему теплые вещи, писала письма с просьбой сообщить о состоянии его здоровья. Сначала ей говорили прийти в другой день. А потом ответили, что он убыл из Новосибирска в отдаленные лагеря без права переписки. И дед, и мама, и даже мы с сестрой понимали, что произошло, но верить в этот ужас не хотелось. И, кажется, мы ждали его возвращения всю жизнь... - признается Мария Сергеевна.
Она хранит два свидетельства о смерти отца: одно - где написано, что он умер в 1946 году, было сфабриковано органами; а другое - настоящее, только там не указана причина смерти и место захоронения. Вместе с этим документом в ФСБ дочери выдали и копию протокола допроса, записанного якобы со слов отца. Он признал себя врагом народа и членом монархической организации, куда вербовал людей, контрреволюционером, проводившим на стройке театра «диверсионно-вредительскую работу»: подмочил сто тонн цемента, вывел из строя электромотор бетономешалки, закупал негодные стройматериалы и прочее. Подпись под этим бредом Сергей Александрович поставил собственноручно. Правда, почерк не каллиграфический, каким был всегда, а едва узнаваемый - видно, после допроса он не мог твердо держать ручку.
Многие сегодня имеют о новейшей истории настолько искаженное представление, что даже в прессе можно видеть заявления: «Просто так не сажали и не расстреливали! Значит, было за что». Словно кто-то заинтересован в том, чтобы стереть из памяти людей реальное историческое прошлое.
О том, как все произошло на самом деле, супруге Сергея Полыгалина рассказал сотрудник КГБ только в 1989-м, когда ей было уже 88 лет. Он же предложил Марии забрать настоящее свидетельство о смерти папы. Она не решалась на это 11 лет и сделала лишь тогда, когда стала собирать документы для мемориальной доски. При личных беседах на ее установку все реагируют одобрительно, но, судя по письменным ответам чиновников, эта инициатива ни городским, ни областным властям не интересна. Видимо, сложность в том, что оперный театр - объект федерального значения, и принять решение о том, чтобы поменять или добавить на него какие-то надписи, могут только в Москве. А для этого нужна инициатива субъекта РФ - правительства области.
Мэрия разрешила установить доску на дом по ул. Чаплыгина, 35, правда, предложив самостоятельно изыскать средства на ее изготовление, найти балансодержателя и получить согласие жильцов дома. Конечно, есть еще и реконструированный Сергеем Полыгалиным театр «Красный факел», и построенная им первая городская поликлиника, и доходный дом (ныне гостиница «Центральная»), и многие другие здания в самом центре города. Но свое здоровье и жизнь он оставил в Доме науки и культуры - Новосибирском театре оперы и балета.
Мария Сергеевна настроена решительно:
- Считаю, что отказать отцу в упоминании на стене этого здания - все равно, что уничтожить его второй раз.
Мария ШКОЛЬНИК
Фото из семейного архива М. Виноградовой
Еще:
Кто построил в Новосибирске Дом науки и культуры
Июнь, 16, 2013
Dubynin
Открытие дня: Сергей Александрович Полыгалин, главный инженер и руководитель строительства новосибирского Дома науки и культуры, позже переделанного в оперный театр, - отец одного из самых наших любимых университетских преподавателей, профессора кафедры физиологии ФЕН НГУ Марии Сергеевны Виноградовой! Спасибо Марии Школьник за замечательную статью, из которой мы это узнали.
С.А. Полыгалин трудился самоотверженно, только один раз в период 1931-1937 гг. брал отпуск по состоянию здоровья, но был в 1937 г. репрессирован и расстрелян. Сейчас Мария Сергеевна добивается того, чтобы честное имя ее отца было упомянуто на стене театра.
Здание Дома науки и культуры задумывалось грандиозным и практически было построено, но в какой-то момент разонравилось советской власти. И его переделали в Оперный театр, проект которого хоть и получил Гран-при в Париже, но был очень неоднозначно оценен самими архитекторами-проектировщиками.
Сергей Полыгалин разработал не имеющую аналогов в мире технологию создания сверхтонкого купола Дома науки. Пересказывать не буду, почитайте об этом в статье Маши Школьник.
upd: правильнее, однако, считать, что изначально ДНиК не конструировался для того, чтобы иметь хорошую акустику. И купол акустику не улучшал, считают известные нам архитекторы.
Фото - из архива Игоря Поповского; портрет - «Вечерний Новосибирск».
Об Оперном: история проектирования, дальнейшая история.
АПД -- тоже сохраню здесь: http://bsk.nios.ru/node/247 :
Полыгалин Сергей Александрович
Строитель Оперного
Полыгалин Сергей Александрович (1899-1937)
инженер, в 1932-1937 гг. - главный инженер строительства Дома Науки и Культуры (ДНиК) - Новосибирского государственного академического театра оперы и балета.
Печатается по книге:
«Созидатели»: очерки о людях, вписавших свое имя в историю Новосибирска. Т. I. С. 367-375.
Составитель Н. А. Александров; Редактор Е. А. Городецкий.
Новосибирск: Клуб меценатов, 2003. - Т.1. - 512 с.; Т.2. - 496 с.
В древней Руси его назвали бы розмыслом. Так толковалось понятие «инженер», мастер, умеющий храм соорудить, возвести вокруг города укрепление, придумать для ремесленников удобный инвентарь.
В конце 20-х годов в Новосибирске родилась идея создания многофункционального здания под названием Дом науки и культуры (ДНиК). 8 июле 1928 года при Сибкрайсполкоме создан комитет содействия строительству ДНиК (Комсод). Все, что связано со строительством этого объекта, уникально. Уникальны и судьбы людей, строивших его. Почти все действующие лица этой эпопеи перешли в мир иной, а часть из них преждевременно и не по своей воле. Среди них Сергей Александрович Полыгалин, первый руководитель и главный инженер строительства Большого театра Сибири.
9 апреля 1931 года Комсод принимает решение:
ввиду крайне ответственной конструкции здания театра, ее сложности, новизны, колоссальности размеров закрепить инженера Полыгалина С. А. исключительно на постройке театра, освободив его от других объектов…
По оценке современников, Полыгалин был молодой, энергичный инженер с глубокими теоретическими знаниями. Он уже имел опыт возведения крупных железобетонных сооружений, относительно новых для Сибири.
Родился Сергей Полыгалин 6 (19) ноября 1899 года в селе Городец Балахнинского уезда Нижегородской губернии. Отец его, Александр Иванович, был приказчиком, мать, Надежда Ивановна, - домохозяйкой. В 1911 году Сережа с отличием закончил Елабужское приходское начальное народное училище Вятской губернии, а в 1917 году там же реальное училище (в семье хранятся похвальные листы, полученные им за третий, четвертый и пятый классы). В 1918 году он проходит дополнительный класс, где изучает 14 предметов, в том числе немецкий и французский языки, математику, аналитическую геометрию, космографию, законоведение и другие.
На «отлично» сдав экзамены, юноша получает право поступать в высшее учебное заведение. Он избирает инженерно-строительный факультет Томского технологического института. Учеба его увлекает, он много и упорно занимается, и его зачисляют на госстипендию. Особое усердие Полыгалин проявляет в работе над проектами: «По статике сооружений», «По железобетону», «По гидротехнике» (водоснабжению). В ноябре 1924 году после окончания института получает направление в Новониколаевск.
7 января 1925 года он назначается на должность техника водопроводной комиссии при Новониколаевском отделе местного хозяйства по изысканию и составлению проекта городского водопровода (его строительство осуществлялось в 1927-1929 гг.). С 20 мая 1926 года Полыгалин приглашается в Сибкрайземуправление в состав технического надзора по постройке сельхозтехникума в Закаменском районе.
Во второй половине того же года он переводится в строительный трест «Окргосстрой» (переименованный в последствии в «Сибкоммунстрой»), где ведет строительство кирпичного завода № 3 и является руководителем работ по надстройке третьего этажа типографии «Советская Сибирь».
Уже тогда он заявил о себе как высококвалифицированный специалист с незаурядными организаторскими способностями. Его профессиональное пристрастие к большим стройкам во многом определилось темой его дипломной работы.
В 1927 году Полыгалин участвует в строительстве «Доходного дома» (Центральной гостиницы) и руководит работой по сооружению поликлиники № 1. Сдана она была в эксплуатацию 31 декабря 1929 года.
В 1930 года «Сибкоммунстрой» влился во вновь организованный строительный трест «Запсибстройобъединение». С. А. Полыгалин назначается начальником 7-го строительного участка и ответственным за подготовку работ на постройке Дома науки и культуры.
31 марта 1931 года Комсод командирует его в Москву. 15 мая 1931 года научно-технический совет Наркомпроса РСФСР утвердил эскизный проект театра, разработанный московским архитектором А. З. Гринбергом по технологии и архитектурным эскизам художника-конструктора Большого театра СССР, профессора М. И. Курилко и архитектора Т. Я. Бардта (с начала 30-х годов жил и работал в Новосибирске).
22 мая 1931 года в торжественной обстановке началось возведение театра. 12 августа 1931 года президиум Западно-Сибирского исполкома принимает постановление об организации самостоятельной строительной конторы при Западно-Сибирском краевом исполкоме (ЗСКИК) для проведения работы по постройке Дома науки и культуры.
С. А. Полыгалина назначают старшим производителем работ. 14 декабря 1931 года Комсод командирует его в Москву для наиболее полного ознакомления с проектной документацией, конструкциями театра, с его механизацией и т. д.
В январе 1932 года Полыгалин выезжает в Ростов-на-Дону, где уже шло строительство нового большого театра. Его интересовало, как у ростовчан решаются проблемы акустики, видимости, устройства противопожарного занавеса, отделения сцены от карманов несгораемыми перегородками-занавесями при установке декораций для защиты от шума зрительного зала и т. д.
В марте 1932 года Сергей Александрович участвует в работе экспертизы по конструкциям театра. Столица одобрила проект. В Новосибирск он возвращается с большим пакетом рабочих чертежей.
30 октября 1932 года газета «Вечерняя Москва» в статье «Больше Большого» писала: «… авторы Новосибирского театра сделали ровно столько, сколько нужно и возможно на данном отрезке времени, не больше, не меньше!.. Курилко и Бардт - люди творчески смелые и энергичные. Они не боятся поворачивать под новым углом зрения старые достижения, собирать их вместе, творчески перерабатывать и создавать на этой основе новые, неожиданные комбинации».
С 1 декабря 1932 года по постановлению Комсода на С. А. Полыгалина возлагаются обязанности главного инженера строительства ДНиК. Бывший главный инженер И. В. Киренский снят с работы за неудовлетворительный ход строительства, за «рваческие требования» об установлении ставки в 1500 рублей, в то же время, как другие инженеры, с большим опытом и высшей квалификацией, получали меньше.
В конце 1932 года на заседании Комсода обсуждались проблемы возведения купола, спроектированного профессором Московского института Гипрооргстроя П. Л. Пастернаком при участии инженера Б. Ф. Матери. Было решено возвести по фермам опалубку и поставить их на опору в центре амфитеатрального зрительного зла.
Гипрооргстрой выполнить эти работы отказался, и тогда, по предложению С. А. Полыгалина, решили собирать сегментные фермы, соединять их в пространственные блоки (по 2 фермы) на плоском перекрытии вестибюльной части здания, уже возведенной к этому времени, а затем сдвигать блоки ферм к центральной части амфитеатра.
Сергей Александрович, естественно, сознавал ответственность. Но на риск он шел, потому что знал ему цену.
В сентябре 1933 года, осматривая установку ферм для опалубки купола, П. Л. Пастернак проделанную работу оценил как
большое новое достижение. Здесь строительная организация дала вполне равноценную с проектной конторой творческую работу, выполняя соответствующие рабочие чертежи прямо прекрасным образом в отношении качества и рациональности методов производства.
В 1934 году с 17 мая по 14 июня Полыгалин решает в Москве и Ленинграде различные вопросы строительства. Предполагалось, что к осени «Сибирский Колизей» примет делегатов съезда Советов Западной Сибири. К этому сроку рассчитывали закончить внутреннюю отделку амфитеатра зрительного зала и вестибюльную часть с гардеробами и фойе на втором этаже.
6 мая 1934 года газета «Правда» писала, что «…к XVII годовщине Октября войдет в строй первая очередь Новосибирского театра, который полностью будет закончен в 1935 году».
С 15 ноября по 22 декабря 1934 года С. А. Полыгалин и главный архитектор строительства театра (с июня 1933 года) Б. А. Гордеев защищали в Наркомпросе РСФСР проект-смету на окончание строительства театра.
Но с начала 1935 года стройка пошла по иному пути.
Отсутствие проектов по акустике и оптике театрального зала существенно тормозило строительство.
В этой ситуации научно-технический совет Наркомпроса, видя, что строительство затягивается и стоимость здания и оборудования уже превышает 20 млн. рублей, принимает решение пересмотреть проект театра, привести здание театра к обычному типу, т. е. к зданию театра оперы и балета, и изыскать возможность «упрощения всей механизации и сокращения стоимости строительства».
К этому времени здание было вчерне почти полностью выстроено, сооружены все фундаменты, железобетонный каркас стен и перекрытия, в том числе и уникальное купольное покрытие зрительного зала, железобетонный каркас сценической коробки. Внутри здания (под куполом), в амфитеатре зрительного зала, возведены все железобетонные конструкции ярусов зала и лестниц.
Заказ на перепроектирование поручен архитектурно-проектной мастерской Моссовета № 2, руководимой академиком А. В. Щусевым. Непосредственно эту работу вели архитектор В. С. Биркенберг и инженер Л. М. Гохман как главный конструктор. Для того чтобы разобраться в том, что уже было построено, к ним были прикреплены архитектор Б. А. Гордеев и техник-конструктор Б. И. Дмитриев. Они принимали активное участие в проектировании театра по первому заданию и работали в управлении строительства.
Когда работы временно приостановили, С. А. Полыгалин занимался реконструкцией театра и одновременно руководил сооружением жилого дома артистов по ул. Романова, 35, правого крыла жилого дома Крайплана, Красный проспект, 56, подшефной школы, а также, осуществлял руководство работами по реконструкции театра «Красный факел» и внутреннему архитектурному оформлению клуба им. Сталина (ДК им. Октябрьской революции).
В 1935 году Сергей Александрович дважды выезжает в Москву для участия в разработке проекта реконструкции ДНиК. В мае 1936 года технический проект реконструкции театра был подготовлен и представлен на рассмотрение научно-технического совета при Всесоюзном комитете по делам искусств при СНК СССР. 22 августа 1936 года проект и смета театра были утверждены.
Справка
По первоначальному проекту театр задуман как синтетический «сверхмеханизированный» планетарно-панорамного типа, обращаемый по желанию в цирк, для чего партер зрительного зала мог перемещаться на сцену, а на месте партера оставалась цирковая арена, которая, в свою очередь, могла быть трансформирована в бассейн для водных пантомим. По этому проекту предусматривалась вместимость театра в 3500 зрителей, которые располагались на огромном полукруглом амфитеатре, перекрытом сферическим куполом.
Вот перечень некоторых основных изменений, которые были внесены по новому проекту (из материалов архива музея театра).
Весь амфитеатр, выполненный в железобетоне, разобран и вместо него сделан партер, оркестровая яма и ложи. Под перекрытием партера сделан репетиционный зал. К куполу подвешен потолок зрительного зала. Глубину сцены увеличили с 20 до 30 метров за счет разборки задней стены и устройства новой. Устроены боковые карманы. Сделано новое перекрытие сцены с колосниками, с боковыми балконами и т. д. Сделан новый планшет сцены с трюмом и всей необходимой механизацией. Выполнена перепланировка всех помещений (фойе, гардеробов и т. д.).
В результате произошла сложная трансформация грандиозного по замыслу проекта многофункционального сооружения экспериментального типа в театральное здание.
- Тем не менее, - пишет доктор архитектуры Б. И. Оглы, - масштаб и композиционная выразительность сооружения, высокий профессионализм архитектурно-пластического решения фасадов и интерьеров придали ему совершенно неповторимые черты уникальности, определенную символику столичности и градоформирующую роль в облике центра Новосибирска.
Работы по реконструкции были так же сложны, как и возведение конструкции здания по первоначальному проекту. Трудно передать, какой героический труд понадобился строителям, чтобы возвести здание театра по первоначальному проекту, а потом почти половину сделанного разобрать и сделать вновь по другому проекту. И все это - в тяжелых условиях, при отсутствии механизации, в основном вручную, но с огромным энтузиазмом и вдохновением, ведь строили самое значительное в Сибири здание. Сергей Александрович проявлял бездну изобретательности, чтобы облегчить труд рабочих.
В период реконструкции С. А. Полыгалину как главному техническому руководителю строительства, приходилось решать не только массу сложных инженерных проблем, но и заботиться о том, чтобы уложиться в заданные сроки строительства.
В апреле 1937 года президиум Запсибкрайисполкома подтвердил, что строительство оперного театра должно быть закончено к 1 сентября 1937 года. В это время Комсод прекратил свое существование. Управление строительства ДНиК стало называться управлением строительства Западно-Сибирского краевого оперного театра (Большого театра Сибири).
С 25 апреля по 9 июля 1937 года С. А. Полыгалин по заданию Западно-Сибирского краевого отдела по делам искусств защищает в Москве смету на окончание строительства оперного театра, составленную стройконторой.
15 июля 1937 года президиум Запсибкрайисполкома в решении по итогам обследования строительства театра отметил, что руководство строительством - Б. А. Ержембович и С. А. Полыгалин, - начав перелом на стройке, «не поняли еще до конца всей ответственности, возложенной на них партией и правительством, в связи с пуском театра в эксплуатацию в 1937 году, и не сумели обеспечить правильную организацию работ и должной борьбы за повышение производительности труда и общей мобилизации инженерно-технических работников и рабочих на выполнение ответственной задачи».
Президиум крайисполкома снял с работы начальника строительства Б. А. Ержембовича «за развал руководства и запущенность финансового дела». В конце июля Б. А. Ержембович, старший прораб А. Ф. Потапов, конструктор А. Р. Рубинчик и другие специалисты стройки (всего 14 человек) были арестованы как «враги народа».
С. А. Полыгалин чувствовал, что приближается и его час, но старался не думать об этом, хотя от семьи трудно было скрыть волнение. В Новосибирск он приехал вместе с женой Марией Григорьевной, студенткой третьего курса биологического факультета Томского государственного университета. В дальнейшем ей не удалось продолжить учебу. В то время в городе еще не было вузов. Потом родились две дочери, а когда они немного подросли, то жена пошла работать. Сперва в отделе искусств крайисполкома секретарем-машинисткой, затем - с 1941 года до пенсии в госфилармонии начальником оперативного отдела. Умерла она 18 июня 1992 года.
Жили Полыгалины на ул. Октябрьской, 90. Когда в 1934 году был построен кооперативный дом по ул. Рабочая, 31 (ныне Чаплыгина, 35), они переехали в этот дом. Дочери закончили высшие учебные заведения: Ирина стала инженером-технологом, а Мария - доктором биологических наук, профессором. Обе отмечены правительственными наградами.
По рассказам дочерей, Сергей Александрович увлекался охотой и шахматами, но ему редко удавалось этим заниматься. Они любили ходить всей семьей в книжные магазины. У них была большая библиотека (не сохранилась). Их общее пристрастие - антикварные издания.
Иногда папа брал их с собой на стройку. Они помнят, как в сентябре 1937 года, когда купол уже был одет чешуей, они поднимались на самый верх, и с сорокаметровой высоты перед ними открывалась широкая панорама индустриального строительства города. А в центре, на месте целого квартала, среди одноэтажных покосившихся деревянных домишек, стоял огромный Дворец с гигантским, сияющим на солнце куполом.
Просматривая в областном Госархиве материалы по строительству ДНиК, я обратил внимание на приказ, в котором С. А. Полыгалину предоставлялся краткосрочный отпуск с 22 по 27 октября 1933 года с правом выезда из города. В 1935 году в октябре ему предоставляется трехдневный отпуск по личному распоряжению председателя Запсибкрайисполкома Грядинского. Оказывается, за восемь лет работы на стройке театра Полыгалин только один раз находился в месячном отпуске на лечении в Сочи и то часто связывался оттуда с проектной мастерской в Москве. Полыгалин был одержим стройкой. Она для него была смыслом жизни. Даже находясь в командировке, он шлет телеграммы, письма, в которых дает распоряжения, рекомендации, советы и наставления.
В архиве музея театра находится 12 таких писем, в них прослеживается его творческая смекалка и энергия, неожиданные решения и предложения. В них отразились многие черты его характера.
С людьми, окружавшими его, он был прост, любезен и ровен. Его творческое отношение к делу, проявление самостоятельности и инициативы способствовали росту его авторитета. Благодаря таким способностям удавалось решать сложные и неординарные задачи. Он мог практически мгновенно оценить обстановку и принять единственно верное решение.
Вот как оценивает С. А. Полыгалина его современник архитектор-конструктор Л. М. Гохман.
Должен признать, - пишет он в письме в музей театра, - что, несмотря на мой большой опыт проектирования и участия в стройках многих зданий и сооружений (за 35 лет), в том числе и уникальных (высотных в Москве и за рубежом), таких отличных строителей, какие были на новосибирском театре, я, пожалуй, не встречал. Уверен, что без помощи инженера Полыгалина, который часто приезжал в Москву и советовал, как лучше выполнить задуманную реконструкцию, было бы трудно правильно ее запроектировать… Он, несомненно, являлся одним из талантливых строителей времен первых пятилеток.
15 декабря 1937 года по сфабрикованному обвинению С. А. Полыгалина арестовали. В его квартире произвели обыск и изъяли для подтверждения в органы НКВД (так указано в протоколе) ряд документов: билет члена спортивной охотничьей секции, билет ударника ИТР, удостоверение Томского института и пр. Таким печальным аккордом оборвалась целеустремленная жизнь одаренного человека. Почти в течение 20 лет семья пыталась узнать о его судьбе. И всегда был один ответ: находится в местах заключения без права переписки.
22 октября 1956 года военный трибунал СибВО выдал справку, что дело Полыгалина пересмотрено 19 октября 1956 года. Постановление тройки УНКВД по Новосибирской области от 22 декабря 1937 года в отношении Полыгалина С. А. отменено. Дело прекращено за отсутствием состава преступления. Сергей Александрович Полыгалин полностью реабилитирован.
Трагически закончилась судьба талантливого инженера, оставившего яркий след в истории строительства города. Он не только первый руководитель строительства Большого театра Сибири, но и автор инженерно-технологического решения возведения знаменитого серебристого купола, ставшего впоследствии символом Новосибирска.
Автор: Цыплаков Иван
Издательство: Клуб меценатов
Место издания: Новосибирск
Год издания: 2003 г.
На этот раз обнаружила, что со строителями символа Нска - Оперного театра - мы знакомы (бы...) через 1-2 рукопожатия: ключевой главный инженер -- отец одной из любимых Асиных профессоринь (собственно, она ее в аспирантуру отправляла).
По ком молчит Оперный?
Главного инженера Сергея Полыгалина, который руководил строительством символа нашего города - Дома науки и культуры (ныне Новосибирский государственный академический театр оперы и балета), расстреляли в 1937 году. Он строил и другие здания в центре, но и на них нет ни одной памятной доски. Между тем о Сергее Александровиче много написано в энциклопедиях и книгах по истории Новосибирска. Вернуть городу славное имя сегодня пытается младшая дочь Полыгалина - преподаватель факультета естественных наук НГУ Мария Виноградова.
Главное чудо, которое инженеру удалось воплотить в жизнь, - конечно, купол Оперного. Возводить его по предложенному проекту согласился только отец, рассказывает Мария Сергеевна, ведь все этапы были затратными и рисковыми, то есть, по сути, по тем временам расстрельными. Аналогов конструкции купола в мире не существовало. Огромный, бетонный, лежащий на здании незакрепленным и без всяких опор, при толщине 8 сантиметров и диаметре 60 метров он получился пропорционально тоньше скорлупы яйца.
- Папа придумал, как бетон набрызгать на опалубку тонким слоем. А чтобы снять готовую конструкцию, когда она застынет, опалубку по его же решению заранее укрепили на столбах, которые стояли в бочонках с песком. Его по сигналу равномерно высыпали через открытые пробки, и опалубка осторожно опускалась. Малейший перекос - и купол мог лопнуть. Как считают многие авторитетные архитекторы, это был триумф инженерной мысли. По первоначальному замыслу зрители должны были сидеть в амфитеатре под куполом, зал вмещал бы 3,5 тысячи человек, а сцена могла бы трансформироваться в цирковую арену или в бассейн. Стены могли раздвигаться для прохождения демонстраций, митингов и даже проезда танков. На Западе смеялись над проектом: в глухой Сибири без специальной техники, почти вручную планируют создать такое чудо! Но папа был одержим стройкой, и всего за два года его руководства, к 1933-му, основные конструкции здания уже возвели.
Однако в 1935 году в Москве решили, что акустические и визуальные изыски Дома науки и культуры обойдутся слишком дорого, а стиль «модерн» назвали буржуазным. И хотя строительство подходило к концу (внутри имелись все перекрытия, купол был изготовлен и установлен), это не остановило принимавших решение о кардинальном изменении проекта. Из грандиозного здания планетарно-панорамного типа его превратили в обычный театр.
Разбирать и ломать строителям пришлось немало: почти половина здания уже была готова. Купол, который обеспечивал бы великолепную акустику, закрыли над зрителями глухим потолком. Железобетонный амфитеатр разобрали, а вместо него сделали партер и оркестровую яму. Причем все работы по реконструкции (то есть разрушению и возведению заново) выполняли те же люди, что и создавали здание. Можно себе представить, что они тогда пережили. А спустя два года руководители этой стройки - от инженера до прораба - были расстреляны как враги народа: нужны были виновные в задержке сроков сдачи объекта.
- За те шесть лет, что папа руководил строительством театра, отпуск он брал всего раз, когда уезжал лечиться, - вспоминает Мария Сергеевна. - Однажды в 1935 году он взял нас с сестрой с собой на работу. Мне было пять лет, но я хорошо помню, как мы втроем поднялись по деревянной лестнице, а потом стояли на самом куполе театра, на сорокаметровой высоте, откуда открывался вид на весь город. Узнав, куда мы забирались, мама, конечно, на отца рассердилась. Он улыбался и успокаивал ее: у них были очень нежные отношения.
Когда Сергея Александровича пришли арестовывать, он сильно болел и лежал в постели.
- Мы тогда жили на Чаплыгина, 35, этот дом существует и сегодня, - говорит дочь. - Вместе с личным имуществом сотрудники НКВД конфисковали висевшие на стене охотничьи ружья. Наша собака, видевшая это, радостно запрыгала, решив, что собираются на охоту.
То, что уже через несколько дней после ареста Сергея Полыгалина расстреляли, от семьи скрывали.
- Мама тщетно пыталась передать ему теплые вещи, писала письма с просьбой сообщить о состоянии его здоровья. Сначала ей говорили прийти в другой день. А потом ответили, что он убыл из Новосибирска в отдаленные лагеря без права переписки. И дед, и мама, и даже мы с сестрой понимали, что произошло, но верить в этот ужас не хотелось. И, кажется, мы ждали его возвращения всю жизнь... - признается Мария Сергеевна.
Она хранит два свидетельства о смерти отца: одно - где написано, что он умер в 1946 году, было сфабриковано органами; а другое - настоящее, только там не указана причина смерти и место захоронения. Вместе с этим документом в ФСБ дочери выдали и копию протокола допроса, записанного якобы со слов отца. Он признал себя врагом народа и членом монархической организации, куда вербовал людей, контрреволюционером, проводившим на стройке театра «диверсионно-вредительскую работу»: подмочил сто тонн цемента, вывел из строя электромотор бетономешалки, закупал негодные стройматериалы и прочее. Подпись под этим бредом Сергей Александрович поставил собственноручно. Правда, почерк не каллиграфический, каким был всегда, а едва узнаваемый - видно, после допроса он не мог твердо держать ручку.
Многие сегодня имеют о новейшей истории настолько искаженное представление, что даже в прессе можно видеть заявления: «Просто так не сажали и не расстреливали! Значит, было за что». Словно кто-то заинтересован в том, чтобы стереть из памяти людей реальное историческое прошлое.
О том, как все произошло на самом деле, супруге Сергея Полыгалина рассказал сотрудник КГБ только в 1989-м, когда ей было уже 88 лет. Он же предложил Марии забрать настоящее свидетельство о смерти папы. Она не решалась на это 11 лет и сделала лишь тогда, когда стала собирать документы для мемориальной доски. При личных беседах на ее установку все реагируют одобрительно, но, судя по письменным ответам чиновников, эта инициатива ни городским, ни областным властям не интересна. Видимо, сложность в том, что оперный театр - объект федерального значения, и принять решение о том, чтобы поменять или добавить на него какие-то надписи, могут только в Москве. А для этого нужна инициатива субъекта РФ - правительства области.
Мэрия разрешила установить доску на дом по ул. Чаплыгина, 35, правда, предложив самостоятельно изыскать средства на ее изготовление, найти балансодержателя и получить согласие жильцов дома. Конечно, есть еще и реконструированный Сергеем Полыгалиным театр «Красный факел», и построенная им первая городская поликлиника, и доходный дом (ныне гостиница «Центральная»), и многие другие здания в самом центре города. Но свое здоровье и жизнь он оставил в Доме науки и культуры - Новосибирском театре оперы и балета.
Мария Сергеевна настроена решительно:
- Считаю, что отказать отцу в упоминании на стене этого здания - все равно, что уничтожить его второй раз.
Мария ШКОЛЬНИК
Фото из семейного архива М. Виноградовой
Еще:
Кто построил в Новосибирске Дом науки и культуры
Июнь, 16, 2013
Dubynin
Открытие дня: Сергей Александрович Полыгалин, главный инженер и руководитель строительства новосибирского Дома науки и культуры, позже переделанного в оперный театр, - отец одного из самых наших любимых университетских преподавателей, профессора кафедры физиологии ФЕН НГУ Марии Сергеевны Виноградовой! Спасибо Марии Школьник за замечательную статью, из которой мы это узнали.
С.А. Полыгалин трудился самоотверженно, только один раз в период 1931-1937 гг. брал отпуск по состоянию здоровья, но был в 1937 г. репрессирован и расстрелян. Сейчас Мария Сергеевна добивается того, чтобы честное имя ее отца было упомянуто на стене театра.
Здание Дома науки и культуры задумывалось грандиозным и практически было построено, но в какой-то момент разонравилось советской власти. И его переделали в Оперный театр, проект которого хоть и получил Гран-при в Париже, но был очень неоднозначно оценен самими архитекторами-проектировщиками.
Сергей Полыгалин разработал не имеющую аналогов в мире технологию создания сверхтонкого купола Дома науки. Пересказывать не буду, почитайте об этом в статье Маши Школьник.
upd: правильнее, однако, считать, что изначально ДНиК не конструировался для того, чтобы иметь хорошую акустику. И купол акустику не улучшал, считают известные нам архитекторы.
Фото - из архива Игоря Поповского; портрет - «Вечерний Новосибирск».
Об Оперном: история проектирования, дальнейшая история.
АПД -- тоже сохраню здесь: http://bsk.nios.ru/node/247 :
Полыгалин Сергей Александрович
Строитель Оперного
Полыгалин Сергей Александрович (1899-1937)
инженер, в 1932-1937 гг. - главный инженер строительства Дома Науки и Культуры (ДНиК) - Новосибирского государственного академического театра оперы и балета.
Печатается по книге:
«Созидатели»: очерки о людях, вписавших свое имя в историю Новосибирска. Т. I. С. 367-375.
Составитель Н. А. Александров; Редактор Е. А. Городецкий.
Новосибирск: Клуб меценатов, 2003. - Т.1. - 512 с.; Т.2. - 496 с.
В древней Руси его назвали бы розмыслом. Так толковалось понятие «инженер», мастер, умеющий храм соорудить, возвести вокруг города укрепление, придумать для ремесленников удобный инвентарь.
В конце 20-х годов в Новосибирске родилась идея создания многофункционального здания под названием Дом науки и культуры (ДНиК). 8 июле 1928 года при Сибкрайсполкоме создан комитет содействия строительству ДНиК (Комсод). Все, что связано со строительством этого объекта, уникально. Уникальны и судьбы людей, строивших его. Почти все действующие лица этой эпопеи перешли в мир иной, а часть из них преждевременно и не по своей воле. Среди них Сергей Александрович Полыгалин, первый руководитель и главный инженер строительства Большого театра Сибири.
9 апреля 1931 года Комсод принимает решение:
ввиду крайне ответственной конструкции здания театра, ее сложности, новизны, колоссальности размеров закрепить инженера Полыгалина С. А. исключительно на постройке театра, освободив его от других объектов…
По оценке современников, Полыгалин был молодой, энергичный инженер с глубокими теоретическими знаниями. Он уже имел опыт возведения крупных железобетонных сооружений, относительно новых для Сибири.
Родился Сергей Полыгалин 6 (19) ноября 1899 года в селе Городец Балахнинского уезда Нижегородской губернии. Отец его, Александр Иванович, был приказчиком, мать, Надежда Ивановна, - домохозяйкой. В 1911 году Сережа с отличием закончил Елабужское приходское начальное народное училище Вятской губернии, а в 1917 году там же реальное училище (в семье хранятся похвальные листы, полученные им за третий, четвертый и пятый классы). В 1918 году он проходит дополнительный класс, где изучает 14 предметов, в том числе немецкий и французский языки, математику, аналитическую геометрию, космографию, законоведение и другие.
На «отлично» сдав экзамены, юноша получает право поступать в высшее учебное заведение. Он избирает инженерно-строительный факультет Томского технологического института. Учеба его увлекает, он много и упорно занимается, и его зачисляют на госстипендию. Особое усердие Полыгалин проявляет в работе над проектами: «По статике сооружений», «По железобетону», «По гидротехнике» (водоснабжению). В ноябре 1924 году после окончания института получает направление в Новониколаевск.
7 января 1925 года он назначается на должность техника водопроводной комиссии при Новониколаевском отделе местного хозяйства по изысканию и составлению проекта городского водопровода (его строительство осуществлялось в 1927-1929 гг.). С 20 мая 1926 года Полыгалин приглашается в Сибкрайземуправление в состав технического надзора по постройке сельхозтехникума в Закаменском районе.
Во второй половине того же года он переводится в строительный трест «Окргосстрой» (переименованный в последствии в «Сибкоммунстрой»), где ведет строительство кирпичного завода № 3 и является руководителем работ по надстройке третьего этажа типографии «Советская Сибирь».
Уже тогда он заявил о себе как высококвалифицированный специалист с незаурядными организаторскими способностями. Его профессиональное пристрастие к большим стройкам во многом определилось темой его дипломной работы.
В 1927 году Полыгалин участвует в строительстве «Доходного дома» (Центральной гостиницы) и руководит работой по сооружению поликлиники № 1. Сдана она была в эксплуатацию 31 декабря 1929 года.
В 1930 года «Сибкоммунстрой» влился во вновь организованный строительный трест «Запсибстройобъединение». С. А. Полыгалин назначается начальником 7-го строительного участка и ответственным за подготовку работ на постройке Дома науки и культуры.
31 марта 1931 года Комсод командирует его в Москву. 15 мая 1931 года научно-технический совет Наркомпроса РСФСР утвердил эскизный проект театра, разработанный московским архитектором А. З. Гринбергом по технологии и архитектурным эскизам художника-конструктора Большого театра СССР, профессора М. И. Курилко и архитектора Т. Я. Бардта (с начала 30-х годов жил и работал в Новосибирске).
22 мая 1931 года в торжественной обстановке началось возведение театра. 12 августа 1931 года президиум Западно-Сибирского исполкома принимает постановление об организации самостоятельной строительной конторы при Западно-Сибирском краевом исполкоме (ЗСКИК) для проведения работы по постройке Дома науки и культуры.
С. А. Полыгалина назначают старшим производителем работ. 14 декабря 1931 года Комсод командирует его в Москву для наиболее полного ознакомления с проектной документацией, конструкциями театра, с его механизацией и т. д.
В январе 1932 года Полыгалин выезжает в Ростов-на-Дону, где уже шло строительство нового большого театра. Его интересовало, как у ростовчан решаются проблемы акустики, видимости, устройства противопожарного занавеса, отделения сцены от карманов несгораемыми перегородками-занавесями при установке декораций для защиты от шума зрительного зала и т. д.
В марте 1932 года Сергей Александрович участвует в работе экспертизы по конструкциям театра. Столица одобрила проект. В Новосибирск он возвращается с большим пакетом рабочих чертежей.
30 октября 1932 года газета «Вечерняя Москва» в статье «Больше Большого» писала: «… авторы Новосибирского театра сделали ровно столько, сколько нужно и возможно на данном отрезке времени, не больше, не меньше!.. Курилко и Бардт - люди творчески смелые и энергичные. Они не боятся поворачивать под новым углом зрения старые достижения, собирать их вместе, творчески перерабатывать и создавать на этой основе новые, неожиданные комбинации».
С 1 декабря 1932 года по постановлению Комсода на С. А. Полыгалина возлагаются обязанности главного инженера строительства ДНиК. Бывший главный инженер И. В. Киренский снят с работы за неудовлетворительный ход строительства, за «рваческие требования» об установлении ставки в 1500 рублей, в то же время, как другие инженеры, с большим опытом и высшей квалификацией, получали меньше.
В конце 1932 года на заседании Комсода обсуждались проблемы возведения купола, спроектированного профессором Московского института Гипрооргстроя П. Л. Пастернаком при участии инженера Б. Ф. Матери. Было решено возвести по фермам опалубку и поставить их на опору в центре амфитеатрального зрительного зла.
Гипрооргстрой выполнить эти работы отказался, и тогда, по предложению С. А. Полыгалина, решили собирать сегментные фермы, соединять их в пространственные блоки (по 2 фермы) на плоском перекрытии вестибюльной части здания, уже возведенной к этому времени, а затем сдвигать блоки ферм к центральной части амфитеатра.
Сергей Александрович, естественно, сознавал ответственность. Но на риск он шел, потому что знал ему цену.
В сентябре 1933 года, осматривая установку ферм для опалубки купола, П. Л. Пастернак проделанную работу оценил как
большое новое достижение. Здесь строительная организация дала вполне равноценную с проектной конторой творческую работу, выполняя соответствующие рабочие чертежи прямо прекрасным образом в отношении качества и рациональности методов производства.
В 1934 году с 17 мая по 14 июня Полыгалин решает в Москве и Ленинграде различные вопросы строительства. Предполагалось, что к осени «Сибирский Колизей» примет делегатов съезда Советов Западной Сибири. К этому сроку рассчитывали закончить внутреннюю отделку амфитеатра зрительного зала и вестибюльную часть с гардеробами и фойе на втором этаже.
6 мая 1934 года газета «Правда» писала, что «…к XVII годовщине Октября войдет в строй первая очередь Новосибирского театра, который полностью будет закончен в 1935 году».
С 15 ноября по 22 декабря 1934 года С. А. Полыгалин и главный архитектор строительства театра (с июня 1933 года) Б. А. Гордеев защищали в Наркомпросе РСФСР проект-смету на окончание строительства театра.
Но с начала 1935 года стройка пошла по иному пути.
Отсутствие проектов по акустике и оптике театрального зала существенно тормозило строительство.
В этой ситуации научно-технический совет Наркомпроса, видя, что строительство затягивается и стоимость здания и оборудования уже превышает 20 млн. рублей, принимает решение пересмотреть проект театра, привести здание театра к обычному типу, т. е. к зданию театра оперы и балета, и изыскать возможность «упрощения всей механизации и сокращения стоимости строительства».
К этому времени здание было вчерне почти полностью выстроено, сооружены все фундаменты, железобетонный каркас стен и перекрытия, в том числе и уникальное купольное покрытие зрительного зала, железобетонный каркас сценической коробки. Внутри здания (под куполом), в амфитеатре зрительного зала, возведены все железобетонные конструкции ярусов зала и лестниц.
Заказ на перепроектирование поручен архитектурно-проектной мастерской Моссовета № 2, руководимой академиком А. В. Щусевым. Непосредственно эту работу вели архитектор В. С. Биркенберг и инженер Л. М. Гохман как главный конструктор. Для того чтобы разобраться в том, что уже было построено, к ним были прикреплены архитектор Б. А. Гордеев и техник-конструктор Б. И. Дмитриев. Они принимали активное участие в проектировании театра по первому заданию и работали в управлении строительства.
Когда работы временно приостановили, С. А. Полыгалин занимался реконструкцией театра и одновременно руководил сооружением жилого дома артистов по ул. Романова, 35, правого крыла жилого дома Крайплана, Красный проспект, 56, подшефной школы, а также, осуществлял руководство работами по реконструкции театра «Красный факел» и внутреннему архитектурному оформлению клуба им. Сталина (ДК им. Октябрьской революции).
В 1935 году Сергей Александрович дважды выезжает в Москву для участия в разработке проекта реконструкции ДНиК. В мае 1936 года технический проект реконструкции театра был подготовлен и представлен на рассмотрение научно-технического совета при Всесоюзном комитете по делам искусств при СНК СССР. 22 августа 1936 года проект и смета театра были утверждены.
Справка
По первоначальному проекту театр задуман как синтетический «сверхмеханизированный» планетарно-панорамного типа, обращаемый по желанию в цирк, для чего партер зрительного зала мог перемещаться на сцену, а на месте партера оставалась цирковая арена, которая, в свою очередь, могла быть трансформирована в бассейн для водных пантомим. По этому проекту предусматривалась вместимость театра в 3500 зрителей, которые располагались на огромном полукруглом амфитеатре, перекрытом сферическим куполом.
Вот перечень некоторых основных изменений, которые были внесены по новому проекту (из материалов архива музея театра).
Весь амфитеатр, выполненный в железобетоне, разобран и вместо него сделан партер, оркестровая яма и ложи. Под перекрытием партера сделан репетиционный зал. К куполу подвешен потолок зрительного зала. Глубину сцены увеличили с 20 до 30 метров за счет разборки задней стены и устройства новой. Устроены боковые карманы. Сделано новое перекрытие сцены с колосниками, с боковыми балконами и т. д. Сделан новый планшет сцены с трюмом и всей необходимой механизацией. Выполнена перепланировка всех помещений (фойе, гардеробов и т. д.).
В результате произошла сложная трансформация грандиозного по замыслу проекта многофункционального сооружения экспериментального типа в театральное здание.
- Тем не менее, - пишет доктор архитектуры Б. И. Оглы, - масштаб и композиционная выразительность сооружения, высокий профессионализм архитектурно-пластического решения фасадов и интерьеров придали ему совершенно неповторимые черты уникальности, определенную символику столичности и градоформирующую роль в облике центра Новосибирска.
Работы по реконструкции были так же сложны, как и возведение конструкции здания по первоначальному проекту. Трудно передать, какой героический труд понадобился строителям, чтобы возвести здание театра по первоначальному проекту, а потом почти половину сделанного разобрать и сделать вновь по другому проекту. И все это - в тяжелых условиях, при отсутствии механизации, в основном вручную, но с огромным энтузиазмом и вдохновением, ведь строили самое значительное в Сибири здание. Сергей Александрович проявлял бездну изобретательности, чтобы облегчить труд рабочих.
В период реконструкции С. А. Полыгалину как главному техническому руководителю строительства, приходилось решать не только массу сложных инженерных проблем, но и заботиться о том, чтобы уложиться в заданные сроки строительства.
В апреле 1937 года президиум Запсибкрайисполкома подтвердил, что строительство оперного театра должно быть закончено к 1 сентября 1937 года. В это время Комсод прекратил свое существование. Управление строительства ДНиК стало называться управлением строительства Западно-Сибирского краевого оперного театра (Большого театра Сибири).
С 25 апреля по 9 июля 1937 года С. А. Полыгалин по заданию Западно-Сибирского краевого отдела по делам искусств защищает в Москве смету на окончание строительства оперного театра, составленную стройконторой.
15 июля 1937 года президиум Запсибкрайисполкома в решении по итогам обследования строительства театра отметил, что руководство строительством - Б. А. Ержембович и С. А. Полыгалин, - начав перелом на стройке, «не поняли еще до конца всей ответственности, возложенной на них партией и правительством, в связи с пуском театра в эксплуатацию в 1937 году, и не сумели обеспечить правильную организацию работ и должной борьбы за повышение производительности труда и общей мобилизации инженерно-технических работников и рабочих на выполнение ответственной задачи».
Президиум крайисполкома снял с работы начальника строительства Б. А. Ержембовича «за развал руководства и запущенность финансового дела». В конце июля Б. А. Ержембович, старший прораб А. Ф. Потапов, конструктор А. Р. Рубинчик и другие специалисты стройки (всего 14 человек) были арестованы как «враги народа».
С. А. Полыгалин чувствовал, что приближается и его час, но старался не думать об этом, хотя от семьи трудно было скрыть волнение. В Новосибирск он приехал вместе с женой Марией Григорьевной, студенткой третьего курса биологического факультета Томского государственного университета. В дальнейшем ей не удалось продолжить учебу. В то время в городе еще не было вузов. Потом родились две дочери, а когда они немного подросли, то жена пошла работать. Сперва в отделе искусств крайисполкома секретарем-машинисткой, затем - с 1941 года до пенсии в госфилармонии начальником оперативного отдела. Умерла она 18 июня 1992 года.
Жили Полыгалины на ул. Октябрьской, 90. Когда в 1934 году был построен кооперативный дом по ул. Рабочая, 31 (ныне Чаплыгина, 35), они переехали в этот дом. Дочери закончили высшие учебные заведения: Ирина стала инженером-технологом, а Мария - доктором биологических наук, профессором. Обе отмечены правительственными наградами.
По рассказам дочерей, Сергей Александрович увлекался охотой и шахматами, но ему редко удавалось этим заниматься. Они любили ходить всей семьей в книжные магазины. У них была большая библиотека (не сохранилась). Их общее пристрастие - антикварные издания.
Иногда папа брал их с собой на стройку. Они помнят, как в сентябре 1937 года, когда купол уже был одет чешуей, они поднимались на самый верх, и с сорокаметровой высоты перед ними открывалась широкая панорама индустриального строительства города. А в центре, на месте целого квартала, среди одноэтажных покосившихся деревянных домишек, стоял огромный Дворец с гигантским, сияющим на солнце куполом.
Просматривая в областном Госархиве материалы по строительству ДНиК, я обратил внимание на приказ, в котором С. А. Полыгалину предоставлялся краткосрочный отпуск с 22 по 27 октября 1933 года с правом выезда из города. В 1935 году в октябре ему предоставляется трехдневный отпуск по личному распоряжению председателя Запсибкрайисполкома Грядинского. Оказывается, за восемь лет работы на стройке театра Полыгалин только один раз находился в месячном отпуске на лечении в Сочи и то часто связывался оттуда с проектной мастерской в Москве. Полыгалин был одержим стройкой. Она для него была смыслом жизни. Даже находясь в командировке, он шлет телеграммы, письма, в которых дает распоряжения, рекомендации, советы и наставления.
В архиве музея театра находится 12 таких писем, в них прослеживается его творческая смекалка и энергия, неожиданные решения и предложения. В них отразились многие черты его характера.
С людьми, окружавшими его, он был прост, любезен и ровен. Его творческое отношение к делу, проявление самостоятельности и инициативы способствовали росту его авторитета. Благодаря таким способностям удавалось решать сложные и неординарные задачи. Он мог практически мгновенно оценить обстановку и принять единственно верное решение.
Вот как оценивает С. А. Полыгалина его современник архитектор-конструктор Л. М. Гохман.
Должен признать, - пишет он в письме в музей театра, - что, несмотря на мой большой опыт проектирования и участия в стройках многих зданий и сооружений (за 35 лет), в том числе и уникальных (высотных в Москве и за рубежом), таких отличных строителей, какие были на новосибирском театре, я, пожалуй, не встречал. Уверен, что без помощи инженера Полыгалина, который часто приезжал в Москву и советовал, как лучше выполнить задуманную реконструкцию, было бы трудно правильно ее запроектировать… Он, несомненно, являлся одним из талантливых строителей времен первых пятилеток.
15 декабря 1937 года по сфабрикованному обвинению С. А. Полыгалина арестовали. В его квартире произвели обыск и изъяли для подтверждения в органы НКВД (так указано в протоколе) ряд документов: билет члена спортивной охотничьей секции, билет ударника ИТР, удостоверение Томского института и пр. Таким печальным аккордом оборвалась целеустремленная жизнь одаренного человека. Почти в течение 20 лет семья пыталась узнать о его судьбе. И всегда был один ответ: находится в местах заключения без права переписки.
22 октября 1956 года военный трибунал СибВО выдал справку, что дело Полыгалина пересмотрено 19 октября 1956 года. Постановление тройки УНКВД по Новосибирской области от 22 декабря 1937 года в отношении Полыгалина С. А. отменено. Дело прекращено за отсутствием состава преступления. Сергей Александрович Полыгалин полностью реабилитирован.
Трагически закончилась судьба талантливого инженера, оставившего яркий след в истории строительства города. Он не только первый руководитель строительства Большого театра Сибири, но и автор инженерно-технологического решения возведения знаменитого серебристого купола, ставшего впоследствии символом Новосибирска.
Автор: Цыплаков Иван
Издательство: Клуб меценатов
Место издания: Новосибирск
Год издания: 2003 г.