Пёзский Волок. Рассказ - экспедиция, окончание пролога.
в начало
на предыдущую страницу.
25 августа.
С утра мы в бане. То есть, в комнатке над баней, в которой располагается теперь контора музея. Служащие с трудом подбирают необходимые для нашего сегодняшнего разговора карты - все экспонаты тщательно и компактно уложены в предоставленные на время ремонта помещения. Но интерес к походу большой: Николай пытается даже остановить кого-то из желающих придти. Но в тесноте, да не в обиде. Главное действующее лицо на встрече - В. И. Дранников. Он побывал на волоке в 1985, с вертолетной экспедицией, высадившей их у озер и забравшей у места начала волока на Рочуге. Тогда зарубок было больше, и это им удалось вывезти оттуда две колоды, украшающие теперь экспозицию Гостиных Дворов в Архангельске. Впрочем, разговор с ним я пересказывать не буду. Нет, скажу еще, что Владимир Иванович подробно рассказал нам и о других волоках из Мезени (и Двины) в Печору, и из Печоры в Обь. Так что нам есть кого пытать перед следующими этапами. Созваниваемся с Дефом - они уже в Пинеге. Так что, докупив кое-каких продуктов, решаем выдвинуться навстречу, дабы перехватить их у переправы через Мезень. Погода опять портится, снова затянуло небо и пахнуло осенью, как пахнут в легком воздухе невесомые мельчайшие капли то ли дождя, то ли тумана…
Вот они!
Сразу едем в Бычье, от переправы тут рядом, меньше, чем через километр - поворот с дороги на это село. Поначалу кажется, что дорожка получше той, что ведет в Мезень, по крайней мере, тут нет гребенки. Но есть другие подвохи - вот этот понтон из двух старых барж
большой водой затопило… Это переправа через приток Пёзы, реку Няфта. За неделю перед нашим выездом Николай позвонил и сказал, что начинать придется ниже, в Бычье не проехать. Но теперь вода слегка спала. У Бычья скошенные луга и поставлено сено,
что не может не радовать глаз. Но дорога портится настолько, что на нашей машинке - Ссанг Йонге - включаем полный привод. Пёза здесь полноводна,
а паромчик совсем малюсенький, наши две машинки (Деф-то с прицепом) входят с трудом.
И его приходится ждать - паромщик ускакал на своем мопеде в деревню. Но его быстро «вызвонил» подъехавший перед нами местный житель. Тут, кстати, сотовая связь уже отсутствует, как класс, но у местных жителей есть обычные, стационарные телефоны, и с собой они носят трубки - радиотелефоны. Такая вот мобильная связь… Вдоль Пёзы, кстати, проложена телефонная линия, и это все, что связывает жителей дальних деревень с миром. Ну, кроме самой Пёзы.
А парень, вызвавший паромщика, пропускает нас вперед: «Дак, я ж домой еду…». Потом окажется, что он сын хозяина дома, который мы использовали, как «стапель» - место сборки и постановки на воду наших плавсредств. Кстати, о Бычье. Не вздумайте сказать «Бычьем» - тут склоняют так - Бычье, Бычья, Бычью… Да, для настройки. Вот, попробуйте произнести нечто среднее между «Бычье», и «Бычай»… а, всё равно не получится, как у местных. Вообще, местный говор (говОря) - тоже то, что настраивает вас на другое восприятие. Вот, попробуйте представить… высокий угОр, на котором пожилая крестьянка в платке ставит ведра на землю. Глядит на вас, приставив, несмотря на пасмурное небо, ладонь ко лбу. И спрашивает: «А магазин-то пОлОй?» Вот так и произнесите полой, с двумя ударениями, но на первый слог чуть сильнее. И, видя недоумение в ваших глазах, удивляется: «Мещана, чтоль?», и добивает вас, еще не успевших построить ряд-цепочку похожих слов к слову полой, чтобы перевести его, как открытый. (Ну, как вы это делаете в Болгарии или Сербии - знаете же, как понимать славян? Подбирать к непонятным словам аналоги, а к ним - синонимы, главное - успевать …). Да, добивает фразой (заглавными буквами обозначено ударение), произнесенной самой себе: «Ну, пОйду вОды принЁсу!». Впрочем, сюжет подсказан Олегом Коткиным - сюда я его для «настроинга» вставил…
А Пеза преподнесла жителям другой сюрприз. Вы же читаете рассказ с открытой картой, как я просил когда-то в самой первой своей статье? И какой же тогда паром перед Бычье, оно же с этой стороны?
Ага, было с этой, до прошлого года. Полой (вот она, с магазином-то аналогия!) водой Пёза срезала мыс (нос, или кляп), на котором находится Бычье, и течет теперь напрямую. А с той стороны осталась старица, на берегу которой, по привычке, и держат лодки местные жители.
День уже давно перевалил половину, и сегодня мы не будем делать попыток собрать наши плавсредства - постановка на воду будет завтра. Тем не менее, сегодняшний визит, кроме любопытства по поводу места «стапеля», несет еще один, очень важный практический смысл - нам надо поставить новую «Ямаху», приехавшую на Дефе, на лодку-ракету Николая Окулова. Мотор совсем новый, обкатать его в Москве мы не успели, поэтому надо поставить и завести. Пока мы будем чай пить, с шанюжками с черникой и морошкой, он потарахтит на холостых, потом прибавим газку и оставим работать, под надзором Владимира, гостеприимного хозяина дома в Бычье, и его сыновей, может и до утра, до нашего завтрашнего окончательного приезда. Проезжаем через деревню, через двор Владимира, луг за которым приводит к обмелевшей старице, лишь год назад бывшей основным руслом. Берег тут - чавкающая «няша», но он достаточно полог и удобен - можно подъехать почти к воде. А на реке - лодки…
Та, что справа - и есть на ближайшую неделю наш основной транспорт.
Самое время о лодках, да? Вообще-то, искусство делать лодки - одно из главнейших и древнейших в этих местах. Лодки тут шьют. Вернее, в старые времена, шили. В самом прямом смысле шили - скрепляли доски еловым корнем, как веревкой. Причем, на гвозди перешли относительно недавно - шитая лодка служила в разы дольше той, что на гвоздях. И сейчас остались мастера, способные сшить лодку. Про одного такого мастера зашел и у нас как-то разговор с Окуловым:
- Виктором его зовут. Он еще на Соловках работал….
-… в Морском музее, на Сельдяном мысе, - подхватил я.
Но это не мир тесен, я перестал употреблять эту расхожую поговорку. Нет, тут люди знают всё и обо всех, особенно, о людях, по-настоящему уважаемых. Ладно, к лодкам. Понятие «шить» лодки осталось в ходу, оно относится и к лодкам, построенным из досок посредством гвоздей:
На фото - новая деревянная лодка, сшитая в Сафоново, оставленная в воде набухать. И пусть, что не еловым корнем. И пусть, в основе конструкции - доски, а не «курица» (ой, кокора, или лучше, кОрга) - заготовка из части ствола дерева, переходящей в корень, и задающая, тем самым, изгиб носовой части… - фото из сети для примера - иллюстрация слова кОрга. Лодка на фото, кстати, онежская, совсем другая. (оригинал тут)
В каждом регионе лодки делают по-своему, приноравливаясь к тем условиям, по которым ей предстоит ходить. Вот лодка жителя нижней Пёзы (хм, вот еще тема - жителей Пёзы знаете, как зовут? Пезина… «Не народ, а пезина, не товар - железина», напомните, пожалуйста, если забуду рассказать…) - несколько короче, до 8 метров, чтобы можно было выходить на ней дальше, в Мезень и Мезенскую губу, подстраиваясь под беломорскую волну. У цилёмы (у жителей Цильмы, мы туда же идем, да?) лодки длиннее, метров до 12, волна в Печоре другая. Да и много-много разных других особенностей, связанных с необходимостью проходить песчаные косы (кошки) и мелкокаменистые перекаты (Арешник), пороги, а в более раннее время - и переволакивать. Да и перевозить товар, много товара… Вот, в «нашу» лодку тонна груза запросто войдет, а в цилемскую - все полторы. Это и есть основной коммерческий транспорт в этих местах сейчас. Ох, не спец я по лодкам…
Но у Пёзы есть еще одна удивительная особенность, сделавшая местные лодки ни на что не похожими. Здесь находятся так называемые «поля падения» - зоны, куда падают отделяющиеся части запускаемых с космодрома Плесецк космических ракет. Или отделяемые баллистических межконтинентальных. На Пёзе таких зоны аж две - «Бычье» и «Мосеево». Тут можно покопать открытую литературку, скажем, Википедию (для читателей в погонах - тут, хотя не во всем ей можно верить… можно - официальный сайт космодрома еще открыть) и выкопать, что в зону «Бычье» раньше падали боковые блоки ракетоносителей «Союз», но в связи с уменьшением количества запусков с 1977 года туда ничего не упало. Ну, в смысле, район «Бычье» с 1977 года не используется. А вот в район «Мосеево» падало что-то при запусках ракет «Циклон». Я умышленно в этой части не буду анализировать экологическую составляющую, а то скачусь к обсуждению событий, превративших самое красивое и богатое рыбой, описанное Шренком озеро Сюрзи в верховьях Рочуги, в «озеро смерти». Мы, возможно, поговорим об этом в верховьях Рочуги - объяснений тут два - либо мистика, либо что-то упало (не рассматривать же всерьез некачественный алкаголь)… Просто «Союзы» - в терминологии местных жителей - «керосинки», летающие на традиционном топливе, а вот «Циклон» уже использует для своих ступеней несимметричный диметилгидразин, называемый в простонародье гептилом. Впрочем, трудно сказать, чем лучше получить по голове с небес, керосиновым «Союзом», гептиловым «Циклоном», или даже боевым «Тополем». Последние падают где-то в районе Пинеги - Сии. М-да. Районов падения, оказывается, много, вот, кстати, и «Усть-Цильма», - тоже действующий такой район. Правда, мне не удалось отыскать, что именно туда падает. Но Толя Попов, наш цилемский проводник, пожаловался как-то, что нашел в тайге какую-то хренотень с проводами, даже с друганом пару дней пытались ее разобрать, жили в ней, укрывшись от дождя. С тех пор оба болеют - то печень забарахлит, а то нападет что-то - песню часа в 3 утра вдруг как запоют… Но именно на Пёзе космическое влияние заметно невооруженным глазом - три четверти, если не пять шестых всех лодок тут сделаны из упавших частей ракет. На наш опасливый вопрос: «А не страшно словить-подхватить чего-нибудь космического в организм?», местные жители уверенно отвечают: «Да что мы, керосинку, что ли не отличим? А за чем-нибудь страшным тут ракетчики сами приходят». А более продвинутые вообще поясняют, что это не какие-то там обломки, а «обтекатели и элементы силового конуса боковых ракетных блоков». Так что зря клевещут злопыхатели, что космос - лишняя трата денег. В нашей стране космическая промышленность неотъемлемой частью вошла в жизнь далеких Пёзских деревень; падая буквально с неба, космические технологии продолжают свою работу на благо рыбаков и крестьян далекой Пёзы, заменив морально устаревшее дерево, но сохранив веками отработанные вид и форму речных судов пезины. Впрочем, и космические технологии уже в прошлом - «Бычье» для «Союзов» не используется с конца 70-х, а последний «Циклон» улетел в 2004-м. Вот и вспоминают жители снова, как лодки-то из дерева шить. (Уже после похода я рассказывал о нем в Шотовой, на Пинеге. Когда дошла речь до лодок, мужики-слушатели спросили - шитУхи, чтоль?)
Ладно. Пока я тут про космодром заливал, уже давно водружен мотор на «ракету» (ах-да, самое-то главное. Если сшитая из дерева лодка - шитуха, то как же тогда назвать лодку, сделанную из «обтекателей и элементов силового конуса боковых ракетных блоков»? «Ракета», однозначно),
доедены шаньги с морошкой и черникою, допит чай. Пора и честь знать, да и паром через вновь обретенную Пёзу до 11-ти только. Мотор, установленный на «ракету» тарахтит под присмотром хозяина дома, (в синей куртке с шестом).
Впрочем, это уже те места, где моторы с лодок не снимают. Зачем, если и двери не запирают? А мы возвращаемся в Мезень.
Еще долго мы с Олежкой пытаемся заставить спутниковый телефон работать в качестве модема, это даже получается вроде, но с такими скоростями и надежностью, что, часа в два ночи, оставляем эту затею. Потому вам и пришлось читать о нашем движении, кто делал это on-line, в виде набора смс-ок на латинице. Нам это оказалось проще, чем выходить в интернет.
26 августа.
Несмотря на поздний отбой, просыпаемся рано - от предчувствия сегодняшнего старта и нетерпения. В 9-00 отъезжаем от дома Николая, загрузив до предела обе наших машины. Еще дозаправка - заливаем в Мезени бензином все свободные емкости. Топлива у нас уйдет много, но проводники уже позаботились - в Бычье нас ждет одна 200-литровая бочка, в Мосеево - ещё одна, но точного понимания расхода у нас нет, кто его знает, как оно, с плотом-то, пойдет. Пока Деф заправляется, заезжаем за Олегом, живущим на улице Набережной Ленина (музыку, чтоль, вставить, или у Фёдора Чистякова спросить, не бывал ли он в Мезени? Кстати, кто сказал что все изменения - только к худшему? Врут…)
вот, нашел правильный ракурс…
... но это уже ул. Чупровская.
Сорок километров от Мезени до поворота на Бычье проходят в разговорах, навеянных названиями сел и деревень на указателях.
Тут вот вспомню про пё(е)зину. Вообще, вот это название жителей тех или иных населенных пунктов с окончанием на «а» - тоже местная особенность. Если жители всей Пёзы - пезина, то жители, скажем, Дорогорского - дорогОра, Заозерья - заозёра, и так далее. И даже жители Мезени не мещане, а мещана. Вот сразу в голове мордва, литва… Запомним пока, путь-то долгий, поразмышляем ещё. А вот о том, что у всех жителей деревень есть, помимо литературных, еще и свои, народные, прозвища - как раз поговорим. Но первый указатель рождает совсем другие мысли. Деревня Заакакурье. (Не знаю, что это название говорит вам, а у меня оно до сих пор ассоциировалось с прошлой жизнью. По пути из Минвод в Приэльбрусье есть село Залукокоаже. Я понимаю, что это из серии схожести Рабиндраната Тагора и Джавахарлала Неру, Мир с ними Обоими, но вот так). Но все оказалось гораздо проще - деревня находится за кУрьей - старицей или протокой. Это сейчас она просто Курья, а когда-то - Око Курья. Правда, такой анализ надо делать аккуратно, скажем, к пинежской деревне РУсковера он не подойдет. А вот следом за Заакакурьем поворот указывает на ЛАмпожню, в которой я бы увидел производное от «пОжня».
- Николай Федотыч, а осталось что интересного в Лампожне? - спрашиваю я, зная, что Лампожня для Мезени - то же, что Холмогоры для Архангельска. Еще не было никакой Мезени, да и Окладниковой Слободы, из которой она образовалась, тоже не было, была Соколья, жители которой везли в тогдашнюю столицу этого края, Лампожню, очень ценных соколов, доставлявшихся оттуда к Великокняжескому двору. По мнению А.В. Новикова, приведенному Н.А. Окладниковым (далее по тексту Н.А.) в книге «Мезенские деревни», Лампожня упоминается в исландских сагах 12 века. Я поспорю с Окладниковым еще, в том числе и в этом тексте, да простит меня наставник, но не в этом вопросе - мне выгодно ссылаться на Новикова, нашедшего в тех же сагах и упоминание о Волоке под веком 11-м, жаль, не указал он первоисточник… Тем не менее, грамота Грозного 1545 года обозначает Лампожню, как место, куда «самоеды приезжают… торговати с русаки», (там же). Кстати, в писцовой книге 1646 года в Лампожне значиться всего 26 жилых дворов. И 69 пустых. А? Знаете, что это значит? Когда мы дойдем до крайних деревень, я, пожалуй, сравню численность их населения в разные годы, напомните только. И сделаю некий оптимистичный вывод… Но в голову это сейчас пришло - аналогия с вымиранием нынешних деревень, - Так стоит в Лампожню-то заехать?
- Да туда сейчас не проедешь - Курья-то разлилась!
Что ж. Остается довольствоваться тем, что лампожён называли кибасниками. Всё просто - кибасы - грузила для сетей из обожженной глины, иногда обшитые сверху берестой.
Дальше - Заозёрье. Вот тут интересно - жители Заозёрья, - заозёра - кислы камбалы. Н.А.считает, что это потому, что любили они сиё блюдо. Хм, не верю. Не верю, чтоб подтекста не было - слишком умён этот люд и ироничен, чтоб так-то прямолинейно. А кислая камбала - очень уж специфический продукт, вкус и запах которого изысканным почитается лишь на Мезени. Говорят, кислую камбалу запрещали даже продавать в свое время в магазинах, делая, впрочем, для местных жителей исключение. Мы, пожалуй, теперь больше знаем о заморских продуктах, обладающих такими свойствами - типа, азиатского фрукта дуриана или кхмерского блюда прохока, а тут, поди ж ты, русская кисла камбала. А народ-то, заозёра - с душком видать. Но кому-то - лучше любого лакомства.
Утомил? Хорошо, уже Дорогорское, местная столица, центр сельсовета (муниципального образования, простите). Дорогора - совы. Н.А говорит, не спали, по ночам сёмгу ловили, когда запрещено было. Да нет же! Нет не в смысле, что запрещали и ловили, нет в том смысле, что так делали все. А вот Дорогая Гора - она потому и дорогая, что стоит практически уже у впадения Пёзы, на развилке. Пост тут. Или просто местные «казачки» дань собирали, для коробейника и путника гора-то и дорогая, или рыбака-пезина. А чтоб не платить, старались проскочить мимо них путники, ночью. Вот и не спали «казачки» - дорогора - совы. Нет, не все еще, не удержусь. На той стороне Мезени стоит особняком моя любимая Кимжа. Они и по жизни особняком, нелюдимые, строгих правил. Да и вообще, чернотропы. Может, потому и сохранили своё село в первозданном практически виде. И промысел в деревне был удивительный - медное литьё. Стоп-стоп! Как же я раньше-то не спросил, еще при первых визитах в Кимжу? А медь-то откуда? Или спросил, а мне ответили что-то типа «местная», и я тогда не придал этому значения? Кимжа - она же напротив впадения Пёзы в Мезень стоит. А второй нашей целью, после Волока, мы объявили посещение древних Цилемских рудников? Были рудники, еще при Иване III, на Цильме. А куда ж оттуда руду-то? Только через Волок в Пёзу - самое близкое...
- Я что, вслух?
- Дак я тебе про то и говорю, прерывает не то мои мысли, не то монолог, Федотыч. «Кто идет? - Пезина. Что везет? - железину». Вот тебе и объяснение. - Только первая поговорка - «Не народ - пезина, не товар - железина» мне больше по душе, ёмче. И смысл приобретает она не уничижительный, а наоборот, демонстрирует превосходство - не какой-то там народец торговый идет, а сама пезина, которой доверили государево дело - руду медную возить. Железину. Не то что там товары какие-то.
Увлекся я. Но мы припомним еще этот разговор на Волоке. Нет, еще ремарка, для чистоты. Есть вариация этой поговорки: «Не народ, а пёзина, не товар - берёзина». Вроде, чище поговорка, с точек зрения над ё, но я не знаю, к чему тут берёзина, а поскольку я не историк, то позволю себе ее просто проигнорировать - пусть научные сотрудники гадают.
Так вот, увлекся я. Уже проехали и паром через Пёзу, и в сторону Бычья свернули, и по баржам через Няфту переехали. И на каждом этапе посматриваем назад - Деф-то с прицепом идет, а въезд-выезд с парома или понтона - не самое приятное занятие. Еще через километров десять смотрим назад. Нет Дефа… У Няфты был, а тут нет. Сотовой связи тоже нет. И станции обе у меня - поход-то не начался, зачем нам радиосвязь? Стоим, ждем. Через какое-то время решаем поехать назад, к мосту у Няфты. Может, забыли что в Мезени, на заправке оставили? В результате возвращаемся к парому. Паромщик их, возвращающихся, не видел.
- Точно?
- Да ваш трактор не спутаешь. И номера у меня переписаны - показывает он на тетрадку. - Хм. Хозяйке на заметку - имейте в виду, что паромщики фиксируют номера проезжающих машин, по своей, или нет, инициативе - мне не ведомо. Решаем ехать в Бычье. На втором, дальнем пароме паромщик уверенно нам говорит - проехали уже…
Час потери. Ну, в кустики ребятам понадобилось, а дождь, да внедорожник под попой… Ну, это же лучше, чем писающие мальчики, рядами стоящие вдоль оживленных трасс?
Да не ворчу, не ворчу. Может, специально это «происшествие» описАл, ибо оно - чуть ли не единственное за весь поход.
Начинается самое неприятное - рутина сборки плавсредств.
Гризлик с прицепом.
Следующий кадр важен - болотные расширители колес. Изобретателю - памятник.
Вот их ставят на место
Интересно, поплывет ли квадрик с ними?
По няше идет уверенно
- Ну, плывет же! - это Серега.
Невозмутимо монтировавший все это время плот Димон, не обернувшись, бурчит
- Не верю!
И только закончив сборку и тестирование плота,
деморнстрирует - вот так плывет. А потом сам садится за квадр: а так по дну едет.
Истина окажется посредине - Гризлик с болотными расширителями обладает примерно нулевой плавучестью, если без седока.
Погода постепенно прояснятся - дождю, видимо, надоело, что мы его не боимся. А чего бояться-то - Деф оборудован на этот случай такой вот приспособой - «маркизой». Очень удобно под дождем собираться.
Около 5 часов вечера основные сборы закончены, плавсредсвта в воде.
Пьем чай у Владимира, опять с шаньгами с лесной ягодой, но торопимся быстрее намазывать на них домашнее вкуснейшее масло, ибо не терпится…
18-30. Старт! Достал меня этот пролог, начинается Часть первая - «Вверх по Пёзе и Рочуге!»
Да. Жители Бычья (бычана) - комарники. А вовсе не «солоки», как в книжке Н.А. А почему - не знаю… а белая нашлепка на квадре - дополнительеый аккумулятор.
Продолжение - Часть1, "Вверх по Пёзе и Рочуге" - следует.
на предыдущую страницу.
25 августа.
С утра мы в бане. То есть, в комнатке над баней, в которой располагается теперь контора музея. Служащие с трудом подбирают необходимые для нашего сегодняшнего разговора карты - все экспонаты тщательно и компактно уложены в предоставленные на время ремонта помещения. Но интерес к походу большой: Николай пытается даже остановить кого-то из желающих придти. Но в тесноте, да не в обиде. Главное действующее лицо на встрече - В. И. Дранников. Он побывал на волоке в 1985, с вертолетной экспедицией, высадившей их у озер и забравшей у места начала волока на Рочуге. Тогда зарубок было больше, и это им удалось вывезти оттуда две колоды, украшающие теперь экспозицию Гостиных Дворов в Архангельске. Впрочем, разговор с ним я пересказывать не буду. Нет, скажу еще, что Владимир Иванович подробно рассказал нам и о других волоках из Мезени (и Двины) в Печору, и из Печоры в Обь. Так что нам есть кого пытать перед следующими этапами. Созваниваемся с Дефом - они уже в Пинеге. Так что, докупив кое-каких продуктов, решаем выдвинуться навстречу, дабы перехватить их у переправы через Мезень. Погода опять портится, снова затянуло небо и пахнуло осенью, как пахнут в легком воздухе невесомые мельчайшие капли то ли дождя, то ли тумана…
Вот они!
Сразу едем в Бычье, от переправы тут рядом, меньше, чем через километр - поворот с дороги на это село. Поначалу кажется, что дорожка получше той, что ведет в Мезень, по крайней мере, тут нет гребенки. Но есть другие подвохи - вот этот понтон из двух старых барж
большой водой затопило… Это переправа через приток Пёзы, реку Няфта. За неделю перед нашим выездом Николай позвонил и сказал, что начинать придется ниже, в Бычье не проехать. Но теперь вода слегка спала. У Бычья скошенные луга и поставлено сено,
что не может не радовать глаз. Но дорога портится настолько, что на нашей машинке - Ссанг Йонге - включаем полный привод. Пёза здесь полноводна,
а паромчик совсем малюсенький, наши две машинки (Деф-то с прицепом) входят с трудом.
И его приходится ждать - паромщик ускакал на своем мопеде в деревню. Но его быстро «вызвонил» подъехавший перед нами местный житель. Тут, кстати, сотовая связь уже отсутствует, как класс, но у местных жителей есть обычные, стационарные телефоны, и с собой они носят трубки - радиотелефоны. Такая вот мобильная связь… Вдоль Пёзы, кстати, проложена телефонная линия, и это все, что связывает жителей дальних деревень с миром. Ну, кроме самой Пёзы.
А парень, вызвавший паромщика, пропускает нас вперед: «Дак, я ж домой еду…». Потом окажется, что он сын хозяина дома, который мы использовали, как «стапель» - место сборки и постановки на воду наших плавсредств. Кстати, о Бычье. Не вздумайте сказать «Бычьем» - тут склоняют так - Бычье, Бычья, Бычью… Да, для настройки. Вот, попробуйте произнести нечто среднее между «Бычье», и «Бычай»… а, всё равно не получится, как у местных. Вообще, местный говор (говОря) - тоже то, что настраивает вас на другое восприятие. Вот, попробуйте представить… высокий угОр, на котором пожилая крестьянка в платке ставит ведра на землю. Глядит на вас, приставив, несмотря на пасмурное небо, ладонь ко лбу. И спрашивает: «А магазин-то пОлОй?» Вот так и произнесите полой, с двумя ударениями, но на первый слог чуть сильнее. И, видя недоумение в ваших глазах, удивляется: «Мещана, чтоль?», и добивает вас, еще не успевших построить ряд-цепочку похожих слов к слову полой, чтобы перевести его, как открытый. (Ну, как вы это делаете в Болгарии или Сербии - знаете же, как понимать славян? Подбирать к непонятным словам аналоги, а к ним - синонимы, главное - успевать …). Да, добивает фразой (заглавными буквами обозначено ударение), произнесенной самой себе: «Ну, пОйду вОды принЁсу!». Впрочем, сюжет подсказан Олегом Коткиным - сюда я его для «настроинга» вставил…
А Пеза преподнесла жителям другой сюрприз. Вы же читаете рассказ с открытой картой, как я просил когда-то в самой первой своей статье? И какой же тогда паром перед Бычье, оно же с этой стороны?
Ага, было с этой, до прошлого года. Полой (вот она, с магазином-то аналогия!) водой Пёза срезала мыс (нос, или кляп), на котором находится Бычье, и течет теперь напрямую. А с той стороны осталась старица, на берегу которой, по привычке, и держат лодки местные жители.
День уже давно перевалил половину, и сегодня мы не будем делать попыток собрать наши плавсредства - постановка на воду будет завтра. Тем не менее, сегодняшний визит, кроме любопытства по поводу места «стапеля», несет еще один, очень важный практический смысл - нам надо поставить новую «Ямаху», приехавшую на Дефе, на лодку-ракету Николая Окулова. Мотор совсем новый, обкатать его в Москве мы не успели, поэтому надо поставить и завести. Пока мы будем чай пить, с шанюжками с черникой и морошкой, он потарахтит на холостых, потом прибавим газку и оставим работать, под надзором Владимира, гостеприимного хозяина дома в Бычье, и его сыновей, может и до утра, до нашего завтрашнего окончательного приезда. Проезжаем через деревню, через двор Владимира, луг за которым приводит к обмелевшей старице, лишь год назад бывшей основным руслом. Берег тут - чавкающая «няша», но он достаточно полог и удобен - можно подъехать почти к воде. А на реке - лодки…
Та, что справа - и есть на ближайшую неделю наш основной транспорт.
Самое время о лодках, да? Вообще-то, искусство делать лодки - одно из главнейших и древнейших в этих местах. Лодки тут шьют. Вернее, в старые времена, шили. В самом прямом смысле шили - скрепляли доски еловым корнем, как веревкой. Причем, на гвозди перешли относительно недавно - шитая лодка служила в разы дольше той, что на гвоздях. И сейчас остались мастера, способные сшить лодку. Про одного такого мастера зашел и у нас как-то разговор с Окуловым:
- Виктором его зовут. Он еще на Соловках работал….
-… в Морском музее, на Сельдяном мысе, - подхватил я.
Но это не мир тесен, я перестал употреблять эту расхожую поговорку. Нет, тут люди знают всё и обо всех, особенно, о людях, по-настоящему уважаемых. Ладно, к лодкам. Понятие «шить» лодки осталось в ходу, оно относится и к лодкам, построенным из досок посредством гвоздей:
На фото - новая деревянная лодка, сшитая в Сафоново, оставленная в воде набухать. И пусть, что не еловым корнем. И пусть, в основе конструкции - доски, а не «курица» (ой, кокора, или лучше, кОрга) - заготовка из части ствола дерева, переходящей в корень, и задающая, тем самым, изгиб носовой части… - фото из сети для примера - иллюстрация слова кОрга. Лодка на фото, кстати, онежская, совсем другая. (оригинал тут)
В каждом регионе лодки делают по-своему, приноравливаясь к тем условиям, по которым ей предстоит ходить. Вот лодка жителя нижней Пёзы (хм, вот еще тема - жителей Пёзы знаете, как зовут? Пезина… «Не народ, а пезина, не товар - железина», напомните, пожалуйста, если забуду рассказать…) - несколько короче, до 8 метров, чтобы можно было выходить на ней дальше, в Мезень и Мезенскую губу, подстраиваясь под беломорскую волну. У цилёмы (у жителей Цильмы, мы туда же идем, да?) лодки длиннее, метров до 12, волна в Печоре другая. Да и много-много разных других особенностей, связанных с необходимостью проходить песчаные косы (кошки) и мелкокаменистые перекаты (Арешник), пороги, а в более раннее время - и переволакивать. Да и перевозить товар, много товара… Вот, в «нашу» лодку тонна груза запросто войдет, а в цилемскую - все полторы. Это и есть основной коммерческий транспорт в этих местах сейчас. Ох, не спец я по лодкам…
Но у Пёзы есть еще одна удивительная особенность, сделавшая местные лодки ни на что не похожими. Здесь находятся так называемые «поля падения» - зоны, куда падают отделяющиеся части запускаемых с космодрома Плесецк космических ракет. Или отделяемые баллистических межконтинентальных. На Пёзе таких зоны аж две - «Бычье» и «Мосеево». Тут можно покопать открытую литературку, скажем, Википедию (для читателей в погонах - тут, хотя не во всем ей можно верить… можно - официальный сайт космодрома еще открыть) и выкопать, что в зону «Бычье» раньше падали боковые блоки ракетоносителей «Союз», но в связи с уменьшением количества запусков с 1977 года туда ничего не упало. Ну, в смысле, район «Бычье» с 1977 года не используется. А вот в район «Мосеево» падало что-то при запусках ракет «Циклон». Я умышленно в этой части не буду анализировать экологическую составляющую, а то скачусь к обсуждению событий, превративших самое красивое и богатое рыбой, описанное Шренком озеро Сюрзи в верховьях Рочуги, в «озеро смерти». Мы, возможно, поговорим об этом в верховьях Рочуги - объяснений тут два - либо мистика, либо что-то упало (не рассматривать же всерьез некачественный алкаголь)… Просто «Союзы» - в терминологии местных жителей - «керосинки», летающие на традиционном топливе, а вот «Циклон» уже использует для своих ступеней несимметричный диметилгидразин, называемый в простонародье гептилом. Впрочем, трудно сказать, чем лучше получить по голове с небес, керосиновым «Союзом», гептиловым «Циклоном», или даже боевым «Тополем». Последние падают где-то в районе Пинеги - Сии. М-да. Районов падения, оказывается, много, вот, кстати, и «Усть-Цильма», - тоже действующий такой район. Правда, мне не удалось отыскать, что именно туда падает. Но Толя Попов, наш цилемский проводник, пожаловался как-то, что нашел в тайге какую-то хренотень с проводами, даже с друганом пару дней пытались ее разобрать, жили в ней, укрывшись от дождя. С тех пор оба болеют - то печень забарахлит, а то нападет что-то - песню часа в 3 утра вдруг как запоют… Но именно на Пёзе космическое влияние заметно невооруженным глазом - три четверти, если не пять шестых всех лодок тут сделаны из упавших частей ракет. На наш опасливый вопрос: «А не страшно словить-подхватить чего-нибудь космического в организм?», местные жители уверенно отвечают: «Да что мы, керосинку, что ли не отличим? А за чем-нибудь страшным тут ракетчики сами приходят». А более продвинутые вообще поясняют, что это не какие-то там обломки, а «обтекатели и элементы силового конуса боковых ракетных блоков». Так что зря клевещут злопыхатели, что космос - лишняя трата денег. В нашей стране космическая промышленность неотъемлемой частью вошла в жизнь далеких Пёзских деревень; падая буквально с неба, космические технологии продолжают свою работу на благо рыбаков и крестьян далекой Пёзы, заменив морально устаревшее дерево, но сохранив веками отработанные вид и форму речных судов пезины. Впрочем, и космические технологии уже в прошлом - «Бычье» для «Союзов» не используется с конца 70-х, а последний «Циклон» улетел в 2004-м. Вот и вспоминают жители снова, как лодки-то из дерева шить. (Уже после похода я рассказывал о нем в Шотовой, на Пинеге. Когда дошла речь до лодок, мужики-слушатели спросили - шитУхи, чтоль?)
Ладно. Пока я тут про космодром заливал, уже давно водружен мотор на «ракету» (ах-да, самое-то главное. Если сшитая из дерева лодка - шитуха, то как же тогда назвать лодку, сделанную из «обтекателей и элементов силового конуса боковых ракетных блоков»? «Ракета», однозначно),
доедены шаньги с морошкой и черникою, допит чай. Пора и честь знать, да и паром через вновь обретенную Пёзу до 11-ти только. Мотор, установленный на «ракету» тарахтит под присмотром хозяина дома, (в синей куртке с шестом).
Впрочем, это уже те места, где моторы с лодок не снимают. Зачем, если и двери не запирают? А мы возвращаемся в Мезень.
Еще долго мы с Олежкой пытаемся заставить спутниковый телефон работать в качестве модема, это даже получается вроде, но с такими скоростями и надежностью, что, часа в два ночи, оставляем эту затею. Потому вам и пришлось читать о нашем движении, кто делал это on-line, в виде набора смс-ок на латинице. Нам это оказалось проще, чем выходить в интернет.
26 августа.
Несмотря на поздний отбой, просыпаемся рано - от предчувствия сегодняшнего старта и нетерпения. В 9-00 отъезжаем от дома Николая, загрузив до предела обе наших машины. Еще дозаправка - заливаем в Мезени бензином все свободные емкости. Топлива у нас уйдет много, но проводники уже позаботились - в Бычье нас ждет одна 200-литровая бочка, в Мосеево - ещё одна, но точного понимания расхода у нас нет, кто его знает, как оно, с плотом-то, пойдет. Пока Деф заправляется, заезжаем за Олегом, живущим на улице Набережной Ленина (музыку, чтоль, вставить, или у Фёдора Чистякова спросить, не бывал ли он в Мезени? Кстати, кто сказал что все изменения - только к худшему? Врут…)
вот, нашел правильный ракурс…
... но это уже ул. Чупровская.
Сорок километров от Мезени до поворота на Бычье проходят в разговорах, навеянных названиями сел и деревень на указателях.
Тут вот вспомню про пё(е)зину. Вообще, вот это название жителей тех или иных населенных пунктов с окончанием на «а» - тоже местная особенность. Если жители всей Пёзы - пезина, то жители, скажем, Дорогорского - дорогОра, Заозерья - заозёра, и так далее. И даже жители Мезени не мещане, а мещана. Вот сразу в голове мордва, литва… Запомним пока, путь-то долгий, поразмышляем ещё. А вот о том, что у всех жителей деревень есть, помимо литературных, еще и свои, народные, прозвища - как раз поговорим. Но первый указатель рождает совсем другие мысли. Деревня Заакакурье. (Не знаю, что это название говорит вам, а у меня оно до сих пор ассоциировалось с прошлой жизнью. По пути из Минвод в Приэльбрусье есть село Залукокоаже. Я понимаю, что это из серии схожести Рабиндраната Тагора и Джавахарлала Неру, Мир с ними Обоими, но вот так). Но все оказалось гораздо проще - деревня находится за кУрьей - старицей или протокой. Это сейчас она просто Курья, а когда-то - Око Курья. Правда, такой анализ надо делать аккуратно, скажем, к пинежской деревне РУсковера он не подойдет. А вот следом за Заакакурьем поворот указывает на ЛАмпожню, в которой я бы увидел производное от «пОжня».
- Николай Федотыч, а осталось что интересного в Лампожне? - спрашиваю я, зная, что Лампожня для Мезени - то же, что Холмогоры для Архангельска. Еще не было никакой Мезени, да и Окладниковой Слободы, из которой она образовалась, тоже не было, была Соколья, жители которой везли в тогдашнюю столицу этого края, Лампожню, очень ценных соколов, доставлявшихся оттуда к Великокняжескому двору. По мнению А.В. Новикова, приведенному Н.А. Окладниковым (далее по тексту Н.А.) в книге «Мезенские деревни», Лампожня упоминается в исландских сагах 12 века. Я поспорю с Окладниковым еще, в том числе и в этом тексте, да простит меня наставник, но не в этом вопросе - мне выгодно ссылаться на Новикова, нашедшего в тех же сагах и упоминание о Волоке под веком 11-м, жаль, не указал он первоисточник… Тем не менее, грамота Грозного 1545 года обозначает Лампожню, как место, куда «самоеды приезжают… торговати с русаки», (там же). Кстати, в писцовой книге 1646 года в Лампожне значиться всего 26 жилых дворов. И 69 пустых. А? Знаете, что это значит? Когда мы дойдем до крайних деревень, я, пожалуй, сравню численность их населения в разные годы, напомните только. И сделаю некий оптимистичный вывод… Но в голову это сейчас пришло - аналогия с вымиранием нынешних деревень, - Так стоит в Лампожню-то заехать?
- Да туда сейчас не проедешь - Курья-то разлилась!
Что ж. Остается довольствоваться тем, что лампожён называли кибасниками. Всё просто - кибасы - грузила для сетей из обожженной глины, иногда обшитые сверху берестой.
Дальше - Заозёрье. Вот тут интересно - жители Заозёрья, - заозёра - кислы камбалы. Н.А.считает, что это потому, что любили они сиё блюдо. Хм, не верю. Не верю, чтоб подтекста не было - слишком умён этот люд и ироничен, чтоб так-то прямолинейно. А кислая камбала - очень уж специфический продукт, вкус и запах которого изысканным почитается лишь на Мезени. Говорят, кислую камбалу запрещали даже продавать в свое время в магазинах, делая, впрочем, для местных жителей исключение. Мы, пожалуй, теперь больше знаем о заморских продуктах, обладающих такими свойствами - типа, азиатского фрукта дуриана или кхмерского блюда прохока, а тут, поди ж ты, русская кисла камбала. А народ-то, заозёра - с душком видать. Но кому-то - лучше любого лакомства.
Утомил? Хорошо, уже Дорогорское, местная столица, центр сельсовета (муниципального образования, простите). Дорогора - совы. Н.А говорит, не спали, по ночам сёмгу ловили, когда запрещено было. Да нет же! Нет не в смысле, что запрещали и ловили, нет в том смысле, что так делали все. А вот Дорогая Гора - она потому и дорогая, что стоит практически уже у впадения Пёзы, на развилке. Пост тут. Или просто местные «казачки» дань собирали, для коробейника и путника гора-то и дорогая, или рыбака-пезина. А чтоб не платить, старались проскочить мимо них путники, ночью. Вот и не спали «казачки» - дорогора - совы. Нет, не все еще, не удержусь. На той стороне Мезени стоит особняком моя любимая Кимжа. Они и по жизни особняком, нелюдимые, строгих правил. Да и вообще, чернотропы. Может, потому и сохранили своё село в первозданном практически виде. И промысел в деревне был удивительный - медное литьё. Стоп-стоп! Как же я раньше-то не спросил, еще при первых визитах в Кимжу? А медь-то откуда? Или спросил, а мне ответили что-то типа «местная», и я тогда не придал этому значения? Кимжа - она же напротив впадения Пёзы в Мезень стоит. А второй нашей целью, после Волока, мы объявили посещение древних Цилемских рудников? Были рудники, еще при Иване III, на Цильме. А куда ж оттуда руду-то? Только через Волок в Пёзу - самое близкое...
- Я что, вслух?
- Дак я тебе про то и говорю, прерывает не то мои мысли, не то монолог, Федотыч. «Кто идет? - Пезина. Что везет? - железину». Вот тебе и объяснение. - Только первая поговорка - «Не народ - пезина, не товар - железина» мне больше по душе, ёмче. И смысл приобретает она не уничижительный, а наоборот, демонстрирует превосходство - не какой-то там народец торговый идет, а сама пезина, которой доверили государево дело - руду медную возить. Железину. Не то что там товары какие-то.
Увлекся я. Но мы припомним еще этот разговор на Волоке. Нет, еще ремарка, для чистоты. Есть вариация этой поговорки: «Не народ, а пёзина, не товар - берёзина». Вроде, чище поговорка, с точек зрения над ё, но я не знаю, к чему тут берёзина, а поскольку я не историк, то позволю себе ее просто проигнорировать - пусть научные сотрудники гадают.
Так вот, увлекся я. Уже проехали и паром через Пёзу, и в сторону Бычья свернули, и по баржам через Няфту переехали. И на каждом этапе посматриваем назад - Деф-то с прицепом идет, а въезд-выезд с парома или понтона - не самое приятное занятие. Еще через километров десять смотрим назад. Нет Дефа… У Няфты был, а тут нет. Сотовой связи тоже нет. И станции обе у меня - поход-то не начался, зачем нам радиосвязь? Стоим, ждем. Через какое-то время решаем поехать назад, к мосту у Няфты. Может, забыли что в Мезени, на заправке оставили? В результате возвращаемся к парому. Паромщик их, возвращающихся, не видел.
- Точно?
- Да ваш трактор не спутаешь. И номера у меня переписаны - показывает он на тетрадку. - Хм. Хозяйке на заметку - имейте в виду, что паромщики фиксируют номера проезжающих машин, по своей, или нет, инициативе - мне не ведомо. Решаем ехать в Бычье. На втором, дальнем пароме паромщик уверенно нам говорит - проехали уже…
Час потери. Ну, в кустики ребятам понадобилось, а дождь, да внедорожник под попой… Ну, это же лучше, чем писающие мальчики, рядами стоящие вдоль оживленных трасс?
Да не ворчу, не ворчу. Может, специально это «происшествие» описАл, ибо оно - чуть ли не единственное за весь поход.
Начинается самое неприятное - рутина сборки плавсредств.
Гризлик с прицепом.
Следующий кадр важен - болотные расширители колес. Изобретателю - памятник.
Вот их ставят на место
Интересно, поплывет ли квадрик с ними?
По няше идет уверенно
- Ну, плывет же! - это Серега.
Невозмутимо монтировавший все это время плот Димон, не обернувшись, бурчит
- Не верю!
И только закончив сборку и тестирование плота,
деморнстрирует - вот так плывет. А потом сам садится за квадр: а так по дну едет.
Истина окажется посредине - Гризлик с болотными расширителями обладает примерно нулевой плавучестью, если без седока.
Погода постепенно прояснятся - дождю, видимо, надоело, что мы его не боимся. А чего бояться-то - Деф оборудован на этот случай такой вот приспособой - «маркизой». Очень удобно под дождем собираться.
Около 5 часов вечера основные сборы закончены, плавсредсвта в воде.
Пьем чай у Владимира, опять с шаньгами с лесной ягодой, но торопимся быстрее намазывать на них домашнее вкуснейшее масло, ибо не терпится…
18-30. Старт! Достал меня этот пролог, начинается Часть первая - «Вверх по Пёзе и Рочуге!»
Да. Жители Бычья (бычана) - комарники. А вовсе не «солоки», как в книжке Н.А. А почему - не знаю… а белая нашлепка на квадре - дополнительеый аккумулятор.
Продолжение - Часть1, "Вверх по Пёзе и Рочуге" - следует.