"Что происходит на свете?" Часть 3.2
«Что происходит на свете?» Продолжение эссе - часть 3. Парадокс Греты. 3.2. Собственно, в этой части мы, наконец, сформулируем этот парадокс, описав попутно еще ряд явлений, таких, как Концентраторы Дэн Сяопина, Трансверсия Маркуса Стивена и Константа Бехтеревой.
Вкратце, в предыдущих частях (см выше) говорится о том, что гиперболически растущий вместе с ростом численности населения объем информационного потока захлестнул человечество, превзошел все представимые размеры; его удвоение стало возможно за период жизни одного поколения.
Это привело к фазовому переходу системы «прогресс человечества» (взорвалась «Бомба Капицы») и вылилось в то, что знания конкретного человека стали чрезвычайно специализированы («Колодцы Леонтьева») на сфере его узких интересов, а те, что выходят за рамки этих «колодцев» - крайне поверхностны ввиду недостатка «ячеек хранения информации» при таком ее обилии. Горизонтальные связи между этими «колодцами» обеспечиваются, до появления массового Интернета, бюрократической системой, все более и более громоздкой, что численность обслуживающих ее субъектов - управленцев, бюрократов и чиновников, - начинает превышать численность занятых во всех остальных отраслях деятельности, вместе взятых, а сама бюрократическая система выстраивает свою иерархию и начинает жить автономной жизнью, получая способность к самовоспроизведению. Этот рост бюрократии, превышающий все мыслимые размеры, мы назвали «Монстром Тредиаковского - Радищева», попутно заметив, что бюрократия - единственный класс, множащийся и крепнущий еще быстрее увеличения объема информации, но имеющий объективную оправданность существования (связь «колодцев»). Попутно мы заметили, что этого не заметил Ильич, произведя в «гегемоны» пролетариат - класс нестабильный и исчезающий, в противовес бюрократии (и, как следствие, думая, что строит государство пролетариата, построил очередное государство бюрократов; и им (государством), как и предыдущими и следующими, управляет не Царь, пролетарий или капиталист, а бюрократ, что при Царе, что при Советах, что «при Сейчас», причем не только у нас, а «при везде»). Это, в свою очередь, приводит к смещению ценностей - девальвации ценности труда, массовому проявлению «психологии потребительсва», etc. И тут, чем мы и закончили всё предыдущее, появился Интернет, как совершенно объективная реакция прогресса то ли на рост инфопотока, то ли на рост бюрократии.
Тут надо отметить, что бюрократический класс - несомненная основа современного государства, причем любого, за исключением архаично-тоталитарных, коих уже исчезающе мало на нашей планете (но всё же есть). Бюрократический класс, несмотря на свою подверженность излишнему ожирению, превратившему его в Монстра, объективно необходим для существования обществ того типа, что мы можем сейчас наблюдать во всем мире: он обеспечивает связь между колодцами Леонтьева, а узлы пересечения информационных потоков между колодцами (концентраторы информации; я назову их Концентраторами Дэн Сяопина, ниже будет понятно, почему) превратились в аналитические центры, сжимающие и фильтрующие информацию. Такая сжатая информация и служит базой для принятия решений правительствами (в «продвинутых» странах, типа Китая, такой концентратор информации сам, со времен Дэн Сяопина, играет роль правительства; в более отсталых, таких, как США, ФРГ и Россия, бюрократия рождает дополнительную надстройку над Концентратором, разделяя функции обработки информации одними бюрократами и принятия решения на основе уже обработанной информации - другими, правителями. Но это относится не обязательно к правительствам стран - мэрии, муниципалитеты и правления садоводческих товариществ работают так же).
Кстати, еще одно общее правило: чем сложнее механизм (то есть, чем из большего числа «шестеренок» он состоит), тем больше вероятность его поломки или сбоя. Вероятность «поломки» «механизма принятия решения» в США, ФРГ и России, таким образом, существенно (минимум вдвое) выше таковой в Китае, ввиду отсутствия там лишнего звена - Правительства, роль которого играет концентратор Дэн Сяопина (или наоборот). Но тут мало поломки: наличие искусственной связи ПОСЛЕ центра обработки информации и ПЕРЕД центром принятия решения позволяет допустить тут искусственную подмену в корыстных целях. Такую подмену я назову Трансверсией Маркуса Стивена. Что такое трансверсия, лучше смотреть в разделе «точечная мутация»; в общем случае, это синоним слова «замена», с сильным креном в сторону «подмена». В генетических процессах трансверсия - замена в аминокислотах одного азотистого основания другим, что и приводит к мутациям. В нашем случае подмена (трансверсия) сформулированного Концентратором Дэн Сяопина требования одного решения от центра другим, материально выгодным тому или иному исполнителю-бюрократу решением, приводит не только к искажению смысла принимаемых решений, но к мутации всей бюрократической системы (поэтому и «трансверсия»): если кто-то сторонний не заметил такую подмену, и она прошла, значит, так можно, и далее принимаются решения, не подсказанные Концентратором, а выгодные бюрократам. Степень мутации такой бюрократической системы пропорциональна количеству трансверсий в общем количестве принятых решений и прямо пропорциональна отношению вороватых чиновников к их общему числу, что в определенных местах на планете может стремиться к единице. И тогда с подачи правительства может мутировать и сам Концентратор: подмена (трансверсия) решения может тогда осуществляться на уровне обработки информации из колодцев, а не на уровне ее передачи. ( Это когда аналитически обработанная информация подвергается коррекции с серьезной поправкой на «Чего изволите?») Замечу тут также, что в случае, когда Концентратор Дэн Сяопина сам играет роль центра принятия решения, вероятность такой трансверсии заметно снижается, хотя к нулю этот параметр не стремится. Что же до Маркуса Стивена, то это президент Государства Науру - самой маленькой республики на Земле, что на затерянном острове в Тихом океане. Однажды (10 ноября 2011 года) он подал в отставку с поста Президента, обвиненный в получении взятки за продажу 25 тысяч кубометров говна (Ой, это удобрение такое - гуа́но. Впрочем, это оно и есть - разложившийся помет морских птиц и летучих мышей, wanu на кечуа - языке инков). Такая вот экспортная позиция этого государства и такая забавная трансверсия, чтобы не назвать явление его именем. Хотя, конечно, можно было бы это же явление назвать и «Бордюром Собянина» или «Медицинской маской Не-Скажу-Кого». Но с говном всё же круче.
Вот в этих условиях Прогресс и родил Интернет. Мое отношение к Интернету двояко: его роль в жизни человечества одновременно и завышена, и занижена. Но это, скорее, субъективное суждение. Дело в том, что разные поколения в чрезвычайно различной степени пользуются Сетью, просто в силу разного объема информации, пришедшего на время становления поколения, и, как следствие, по-разному оценивают Интернет. Однажды мой отец попросил провести ему Интернет - просто для того, чтобы читать мои путешественные записки «он-лайн». Но очень быстро обнаружил, что там есть еще куча всего, и наши встречи стали носить характер вываливания на меня возмущения той белибердой, что он ухитрился там прочесть. Кончилось это отключением Интернета по его требованию, как рассадника антинаучной ереси и всеобщего мракобесия.
Завышенность роли Интернета в том, что, по сути, это только носитель, информационная среда. Ровно такая же, как бумага (вкупе с почтовым дилижансом, трактом и станциями на нем), или как радиостанция вместе с эфиром, или как телефонный провод с аппаратами на концах. Интернет совсем не виноват в том количестве белиберды, что он несет («Бумага всё стерпит»). Да и если смотреть соотношение полезной (или правдивой, как хотите) информации, что несут другие средства связи, к общему количеству информации, то некоторые традиционные носители (такие, как телевидение) дадут Интернету фору. А вот с заниженностью интереснее. В отличие от остальных средств связи, Интернет предоставил, вместе со свободой (в самом широком смысле), еще и равенство. По моему скромному мнению, это произошло чуть ли не впервые со времен Максимилиана Робеспьера: если предыдущие средства коммуникаций были либо приватны (частная переписка), либо односторонни (когда отфильтрованная информация вываливается на получателя из «центра фильтрации», коих счетное количество, и получатель вынужден был «хавать», что дают), то Интернет позволил делиться информацией любому пользователю с любым(и) на равных. Равенство в чистом виде при наличии свободы в широком смысле. (Я тут не стану вступать в спор с Его Святейшеством Патриархом Кириллом, заявившем как-то, что свобода и равенство несовместимы - «…равенство, <то> это подстриженный газон, все равны, но никакой свободы». Впрочем, тут дело не в теологическом споре, а снова в разном понимании значения слов). И это равенство привело к новой проблеме человечества, весьма глобальной. Тут нам понадобится еще один термин.
Константа Бехтеревой. Я имею в виду Наталью Петровну Бехтереву, крупнейшего нейрофизиолога, в недалеком прошлом - научного руководителя Института мозга человека РАН, внучку В.М. Бехтерева. Именно ей принадлежит высказывание: «…когда я слышу про эволюцию мозга, то всегда удивляюсь, что за те века и тысячелетия, что мы можем проследить историю человечества, ничего существенного с мозгом не произошло» (Запесоцкий А.С., Наталья Бехтерева: «Важно вовремя «узреть» свои «знаки судьбы» (интервью), еженедельник «Телевидение Радио», 2010 г., N 16, с. 32). Иными словами, все те периоды развития человечества, что мы просмотрели в 1-й части («Бомбе Капицы»), человек обладал неизменным мозгом. Но тогда смотрите, что получается: на протяжении тысяч (десятков, сотен тысяч) лет мозг человека, как и все остальные функциональные части человеческого организма, был настроен на одну глобальную цель - добычу. В случае мозга, это добыча необходимой информации. Всякий раз, сталкиваясь с необходимостью решить ту или иную проблему, человек выискивал по крупицам информацию, которая позволила бы подойти к ее решению. Мозг искал ее тысячи лет. Ваш покорный слуга хорошо помнит те времена, когда, занимаясь наукой, сидел в библиотеках, "лопатил" каталоги, выискивал что-то похожее искомому, заказывал периодику, в том числе и в Библиотеке Конгресса США по межбиблиотечному абонементу ( - Ага, работало, присылали. В Ядерный Колледж в СССР за «железный занавес», из Конгресса США). И вдруг мир перевернулся: информации - море. Мозг, настроенный тысячелетиями эволюции искать ее, получил прямо противоположную задачу - не потонуть в найденном, отфильтровать «зерна от плевел». И, судя по происходящим вокруг событиям, не справился, «захлебнулся». Ибо Константа Бехтеревой.
Как это выглядит на моем примере? Скажем, мне нужно понять, как работал Унженский Волок в самых ранних его (упомянутых) периодах времени. Я начинаю контекстный поиск по словам «Унжа», «Волок», добавляю сюда еще немного конкретики, и… и оставляю из всего того, что выпало из поисковой машины, только те ссылки, где упоминается о современных экспедициях/археологии/этнографии, или чье авторство мне понятно, или то, что содержит ссылки на первоисточники (летописи), куда и лезу. Благо, ПСРЛ во многом (кроме особо нужных мне томов), оцифрован. Но глаз все равно натыкается на тонны ереси, вывалившейся попутно, и ты тратишь массу времени на то, чтобы частично прочесть это ахинею, и еще кучу времени и нервных сил, чтобы не откомментировать глупости. Ибо волоки - мой «колодец», а ересь написал тот, кто сидит в каком-то другом колодце или вообще витает в облаках «новых хронологий» и прочих умозаключенных диванных откровений. Но «тот», который это написал, скорее не злостный враль или «заблудитель»; скорее, этот человек искренне верит в то, что прочитал где-то еще, и что для нас, «жителей спецколодца исторических путей» - очевидная ахинея. Как очевидную, с точки зрения медицины, ахинею «порют» в своих статьях в ФБ всякие сторонники или противники вакцинации детей, когда они не педиатры; как очевидную, с точки зрения эпидемиологии, ахинею «порют» «рассуждатели» о короновирусе, когда они не вирусологи (даже когда они чиновники, ответственные за (против) распространение вируса) и т. д. Право дело, я умышленно не упомянул за всё время пресловутой, неграмотно так с филологической точки зрения обозванной, «пандемии» (не попадающей, если глядеть на это из «колодца» скрупулезных эпидемиологических терминов, даже в статус «эпидемии») эту штуку, ибо не комментирую. Правда, в этой писанине и я рискую скатиться в «диванные».
Вот тут мы вплотную подошли к пресловутому «Парадоксу». Итак, перед вами, специалистом (например) по истории древних путей, лежит статья на тему влияния лунной радиации на скорость произрастания репы. И это вас безмерно интересует и беспокоит. Что в ней написано, правда или чушь? Или там вообще изощренный стёб? Собственно, у вас есть только два пути. 1. Стать специалистом в лунной радиации и селекции репы.2. Поверить/не поверить. При этом, первое не исключает второго: так, считая себя спецом в истории волоков, я отличаюсь от не спеца только тем, что глубже лезу по ссылкам; в конечном счете, добравшись до первоисточника, я всё равно вынужден верить/не верить/сомневаться. Последнее чаще, что требует дополнительного инструментария - археологии, логики, генетики. Занимаясь этим всем, вы и оказываетесь в колодце на самом его дне, и времени (и ячеек памяти/анализа) для другой информации вам просто не хватает. В истории с Луной и репой вы, скорее, остановитесь на первой итерации и уже там включите «верю/не верю».
Вот ровно это и произошло с Гретой Тунберг. Вернее, не с ней самой (а она, вообще говоря, хорошая девочка), а с теми Сильными Мира Сего, кто ее поддержал и благословил - с Папой Римским, с Генсеком ООН и пр. и пр., разве что, кроме Трампа. Собственно, перед каждым из этих людей встал всё тот же выбор - «верю/не верю/сомневаюсь». Проблема только в том, что последние два варианта этой триады требуют серьезных усилий: их надо доказывать (или хотя бы аргументировать) в первом случае и исследовать во втором, и это серьезная работа, в которой, без глубокого погружения в «колодец экологии», не обойтись. Но вот беда - и Папа, и Генсек столь высокие чиновники (а это же так, да?), что нет у них такой возможности. Их положение позволяет выбрать только «верю», тем более, что это в тренде: с экологией действительно беда, что-то делать действительно нужно, и сказать Грете «нет» для них - навлечь на себя волну критики.
Итак, две составляющих «Парадокса Греты». 1. Сказать «верю» существенно проще, чем «не верю» и «сомневаюсь», - за последними двумя должна следовать работа. 2. Вдвойне трудно не сказать «верю» тому направлению, которое «в тренде». Грета тут, как и все имена собственные, принятые мной для определения тех или иных явлений, - лишь пример. У реальной Греты это возникло в области экологии, но ровно то же возникло (и продолжает возникать) во всех глобальных областях, - короновирусе, например, или даже присоединении Крыма. Этот парадокс глобален не потому, что Грета такая или сякая, или Антониу Гутерриш и Его Святейшество Франциск, Мир с Ними Обоими, такие или сякие. Проблема в том, что обращение Греты попало в руки чиновников, хоть и высочайших, но крайне далеких не то что от колодцев экологии, но даже от концентраторов Дэн Сяопина, связывающих эти колодцы. Не по адресу попало.
Что же до «следования тренду», то это вечная проблема человечества с давних времен. Тут можно привести массу цитат, от Марка Твена («Всякий раз, когда вы обнаруживаете себя на стороне большинства - время остановиться и задуматься») или Оскара Уайльда («Будьте собой. Все остальные места уже заняты») и до любимого нашим Президентом Махатмы Ганди («Я никому не позволю проходить через мой ум своими грязными ногами»). Или даже до Стива Джобса («Ваше время ограничено, не тратьте его, живя чужой жизнью»). Просто, если раньше для этого требовались твердость и мужество, то теперь еще и серьезная работа с погружением на дно соответствующих Колодцев Леонтьева.
Парадокс Греты - не только констатация того, что проще поверить, чем разобраться и выступить «против», он глубже. Это еще и констатация ненужности и даже вредности (коль уж есть Интернет) всего того, что я чуть раньше назвал «Монстром Тредиаковского - Радищева» - всей той армады чиновничества, что не только берётся «благословлять» им самим неведомое, но берёт на себя роль поводырей там, где они вообще не нужны, серьезно вредя людям тем, что засоряет (вернее, созвучное, но нелицеприятное слово) им и так донельзя перегруженные мозги своим мнением, отбивая и без того мизерную охоту докопаться до реального положения дел в той или иной области самим. Парадокс Греты в том, что в огромном массиве информации людям было бы проще разобраться самим, не будь «авторитетных» мнений «сильных» людей, мнений, на самом деле, не основанных ни на чем, кроме их личного «верю/не верю».
«Что же за всем этим следует?» А вот это уже в заключении.