Науки естественные и противоестественные или Цицерон против Св. Августина
У Аврелия Августина - он же Августин святой (у католиков) или блаженный (у православных) в сочинении "О граде божьем" есть замечательный эпизод:
Цицерон говорит, будто знаменитый врач Гиппократ оставил в своих сочинениях заметку, что когда некие братья вместе начали болеть и болезнь их в одно и то же время усиливалась и в одно и то же - отступала, он догадался, что они близнецы. Относительно таких стоик Посидоний, ревностно преданный астрологии, обыкновенно утверждал, что они родились и были зачаты при одном и том же положении звезд. Таким образом, то, что, по мнению врача, указывало на ближайшее сходство в состоянии здоровья, то по мнению философа-астролога относилось к влиянию и расположению звезд, бывшему во время их зачатия и рождения. В подобном вопросе более заслуживает внимания и гораздо вероятнее предположение врача.
(Книга V, 2.5, также лат. текст )
De Civitate Dei Августина весьма любили в скрипториях средневековья и сей эпизод удостаивался иллюстраций - как, например, приведенная ниже, где трогательно подписанные Посидоний (слева от болящих) и Гиппократ (справа от них) занимаются кажжый своим делом: первый созерцает созвездия, сверяясь с астрологическим альманахом, а второй, похоже, исследует цвет и мутность мочи (как положено и поныне):
Иллюстрация "Спор Посидония с Гиппократом" из манускрипта De Civitate Dei. Paris, Maître François (verluchter); circa 1475-1480 // Museum Meermanno-Westreenianum
(N.B. настоятельно рекомендую сходить в эту онлайн-библиотеку - там такой рубрикатор сюжетов иллюстраций...)
Там у Августина далее довольно обширный раздел с критикой воззрений астрологов - с логическим разбором аргументов pro et contra - причем Августин вовсю использует близнецовый метод, предложенный, согласно биолитерутуре, Гальтоном в 1875 г.
Включая замечательный вопрос: если положение звезд определяет все, то как умудряются появляться на свет разнояйцевые близнецы, да к тому же и различного пола?
И, наконец, В таком случае зачем утверждают, будто эти вещуны могут многое предсказать, если будет определен час зачатия?
Но вернемся к иллюстрации.
Здесь возникает вопрос - каким образом могли спорить Гиппократ с Посидонием, если Посидоний был учителем Цицерона и жил на три сотни лет позже Гиппократа?
Ответ прост: это красиво.
В тексте Августина никакого спора нет: он писал для тех, кто прекрасно знал, кто такие Гиппократ и Посидоний - но зато как это красиво иллюстрируется!
И, во-вторых, это весьма дидактично: моралитэ должна быть, и моралитэ должна быть наглядной.
Вот иллюминаторы, иллюстрировавшие манускрипты, и дидактизировали.
Вместе с тем у Августина конец инвективы contra astrologia печален: как обычно, его логика и рационализм исчезают при появлении тени бога. Августин обрушивается на Цицерона за то, что тот в De Divinatio (О предсказаниях) отрицает смысл дивинаций - обращений к божеству о ниспослании знаков будущего - после чего заявляет:
...гораздо легче примириться с теми, которые сочиняют по крайней мере звездные судьбы, чем с ним, который отрицает предвидение будущего. Ибо признавать, что Бог существует, и в то же время отрицать в нем предвидение будущего, - чистейшее безумие.
Но мы-то знаем, что прав был Цицерон: Марк Туллий, будучи членом коллеги авгуров, занимался дивинациями профессионально, на государственном уровне, и его диагноз давно известен:
Удивительно, как могут два предсказателя воздержаться от смеха, глядя друг другу в глаза.
(De Natura Deorum, Liber II, LI)
Тем же, кто заявляет , что в религиозным текстам присуща особая поэтичность и вдохновение, и отбрасывать духовность в пользу сухого рационализма антигуманистична, товетим словами Цицерона:
То ли поэты испортили стоиков, то ли стоики внушили поэтам, не легко сказать, но и те и другие придумали много позорного. ... мы, когда узнаем о похоти Эгисфа или Париса, когда вина их как бы криком кричит, мы ведь тоже не ищем причины в боге.
Я, со своей стороны, не считаю, что многие больные своим выздоровлением скорее обязаны Эскулапу, чем Гиппократу, и никогда я не скажу, что лакедемонские законы Спарта получила скорее от Аполлона, чем от Ликурга.
(Цицерон. О природе богов / De Natura Deorum, Liber III, XXXVIII, 91)
Цицерон говорит, будто знаменитый врач Гиппократ оставил в своих сочинениях заметку, что когда некие братья вместе начали болеть и болезнь их в одно и то же время усиливалась и в одно и то же - отступала, он догадался, что они близнецы. Относительно таких стоик Посидоний, ревностно преданный астрологии, обыкновенно утверждал, что они родились и были зачаты при одном и том же положении звезд. Таким образом, то, что, по мнению врача, указывало на ближайшее сходство в состоянии здоровья, то по мнению философа-астролога относилось к влиянию и расположению звезд, бывшему во время их зачатия и рождения. В подобном вопросе более заслуживает внимания и гораздо вероятнее предположение врача.
(Книга V, 2.5, также лат. текст )
De Civitate Dei Августина весьма любили в скрипториях средневековья и сей эпизод удостаивался иллюстраций - как, например, приведенная ниже, где трогательно подписанные Посидоний (слева от болящих) и Гиппократ (справа от них) занимаются кажжый своим делом: первый созерцает созвездия, сверяясь с астрологическим альманахом, а второй, похоже, исследует цвет и мутность мочи (как положено и поныне):
Иллюстрация "Спор Посидония с Гиппократом" из манускрипта De Civitate Dei. Paris, Maître François (verluchter); circa 1475-1480 // Museum Meermanno-Westreenianum
(N.B. настоятельно рекомендую сходить в эту онлайн-библиотеку - там такой рубрикатор сюжетов иллюстраций...)
Там у Августина далее довольно обширный раздел с критикой воззрений астрологов - с логическим разбором аргументов pro et contra - причем Августин вовсю использует близнецовый метод, предложенный, согласно биолитерутуре, Гальтоном в 1875 г.
Включая замечательный вопрос: если положение звезд определяет все, то как умудряются появляться на свет разнояйцевые близнецы, да к тому же и различного пола?
И, наконец, В таком случае зачем утверждают, будто эти вещуны могут многое предсказать, если будет определен час зачатия?
Но вернемся к иллюстрации.
Здесь возникает вопрос - каким образом могли спорить Гиппократ с Посидонием, если Посидоний был учителем Цицерона и жил на три сотни лет позже Гиппократа?
Ответ прост: это красиво.
В тексте Августина никакого спора нет: он писал для тех, кто прекрасно знал, кто такие Гиппократ и Посидоний - но зато как это красиво иллюстрируется!
И, во-вторых, это весьма дидактично: моралитэ должна быть, и моралитэ должна быть наглядной.
Вот иллюминаторы, иллюстрировавшие манускрипты, и дидактизировали.
Вместе с тем у Августина конец инвективы contra astrologia печален: как обычно, его логика и рационализм исчезают при появлении тени бога. Августин обрушивается на Цицерона за то, что тот в De Divinatio (О предсказаниях) отрицает смысл дивинаций - обращений к божеству о ниспослании знаков будущего - после чего заявляет:
...гораздо легче примириться с теми, которые сочиняют по крайней мере звездные судьбы, чем с ним, который отрицает предвидение будущего. Ибо признавать, что Бог существует, и в то же время отрицать в нем предвидение будущего, - чистейшее безумие.
Но мы-то знаем, что прав был Цицерон: Марк Туллий, будучи членом коллеги авгуров, занимался дивинациями профессионально, на государственном уровне, и его диагноз давно известен:
Удивительно, как могут два предсказателя воздержаться от смеха, глядя друг другу в глаза.
(De Natura Deorum, Liber II, LI)
Тем же, кто заявляет , что в религиозным текстам присуща особая поэтичность и вдохновение, и отбрасывать духовность в пользу сухого рационализма антигуманистична, товетим словами Цицерона:
То ли поэты испортили стоиков, то ли стоики внушили поэтам, не легко сказать, но и те и другие придумали много позорного. ... мы, когда узнаем о похоти Эгисфа или Париса, когда вина их как бы криком кричит, мы ведь тоже не ищем причины в боге.
Я, со своей стороны, не считаю, что многие больные своим выздоровлением скорее обязаны Эскулапу, чем Гиппократу, и никогда я не скажу, что лакедемонские законы Спарта получила скорее от Аполлона, чем от Ликурга.
(Цицерон. О природе богов / De Natura Deorum, Liber III, XXXVIII, 91)