Этих губ васильково-синих
Слушатель бывает живой или мёртвый. А иногда и то, и другое одновременно; это состояния, тут нет противоречий. Живой слушатель всегда разный, потому что он чувствует и воспринимает каждый раз впервые. Мёртвый слушатель говорит: чем старше Крис Норман, тем похабней его песни. Говорит: когда Black Sabbath записывали свой последний альбом, у продюсера Рика Рубина было лишь одно условие: этот альбом должен быть точно таким же, как их первый альбом. И они записали такой альбом, и он вышел в 2013 году. После этого группа отправилась в прощальный тур, а Тонни Айомми даже сольно выступил в Берлинском кафедральном соборе. Оставался лишь один вопрос: зачем нужна была такая реплика? Ответ лучше искать в самих песнях. «End of the Beginning». «God is dead». А сейчас давайте вспомним рифф легендарной композиции «Paranoid» просто потому, что нам всё равно никогда не удастся его забыть. И ты будешь смеяться, и я буду плакать. Правда мы так никогда и не узнаем, почему. А вот Иэн Андерсон уже не тот.
Каждая точка «никогда не удастся забыть», как символ окончательности, отменяет существование той музыки, на которой она поставлена, в некоторой эпсилон-окрестности. Скорее всего, тут работает принцип запрета, подобный принципу Паули для системы электронов. Именно этот принцип сработал в 1985 году в СССР, когда почти никто не пришёл на московский концерт Боба Дилана. Слишком много было выколотых точек «Боб Д.», в окрестностях которых знание о настоящем Дилане и, следовательно, о его концерте делалось невозможным. Про себя я называю этот феномен принципом Старого рокера. Это дважды заимствованное определение, поэтому в некотором роде тоже реплика.
Своего Старого рокера важно знать в лицо. Увидеть это лицо очень просто. Для этого нужно всего лишь попросить друзей незаметно сфотографировать вас, когда вы говорите о музыке. Вашего рассказа всё равно никто не услышит, а так хотя бы выйдет толк: на фотографии проявится тот, на чьей музыке вы в данный момент ставите точку (эта точка и есть вы. а ваша аудитория - это эпсилон-окрестность. именно поэтому вас сейчас никто не слышит). Если такое, конечно, происходит. Если же нет, на фотографии будете просто вы. Необходимо учитывать, что вы увидите именно несуществующего музыканта. Иными словами, не следует ожидать, что выйдет прямо-таки обложка «Blonde on Blonde» - нет. Фотография отображает то, что получилось уже после срабатывания запрета. Отменяющая. Из этой отменяющей можно восстановить существующую - как вычислить из производной первообразную и наоборот. Как по рентгеновским рефлексам построить кристаллическую структуру. Как по образу хищного двойника из повести Достоевского «Двойник» отыскать подобие того, кого он отменял. Кстати, термин «двойник» очень хорошо известен в кристаллографии. И по сути там то же самое, что у Достоевского. Этот двойник и есть - мёртвый слушатель или Старый рокер. Мой, например, - это квантовый Оззи Озборн. Это заимствованное определение. Но у меня куча фотографий с ним. Я не буду их здесь приводить.
Как и другие квантовые Оззи, мой мёртвый слушатель отменял преимущественно разнообразный хард-рок. Это потому что мы тяготеем к очень крутой музыке, что уж тут сказать. Именно для нас в своё время придумали Hard Rock Cafe. Мы очень ценим это место и постоянно там собираемся. Но с некоторых пор всё изменилось. Теперь я отменяю музыку Юрия Антонова. Собственно, именно эту новость я изначально собиралась тут сообщить. Сообщать тут всё остальное я на самом деле не планировала.
Свою новую способность отменять я проиллюстрирую двумя ситуациями.
Ситуация 1. Мы с С. идём в кафе «Рихтер», которое расположено на улице Пятницкой. Поначалу я скептически отнеслась к этой затее. Раз я не то чтобы очень люблю Святослава Рихтера как исполнителя, стоит ли посещать кафе его имени? Я немного переживала, что нас встретит голограмма, отовсюду будет раздаваться тот самый концерт Рахманинова и всё в этом духе. Но потом мне просто стало любопытно.
- Я говорил тебе, что в кафе «Рихтер» всё безумно дорого? - Спохватился вдруг С.
- Я в этом даже не сомневалась. - Уверила я его.
Но я здорово недооценивала это место. Кафе оказалось не безжизненной тенью концерта или вечным памятником Рихтеру; оно и было - Рихтер, как если бы Рихтер был не исполнителем, а кафе. Мы добирались до главного зала какими-то тёмными запутанными мраморными коридорами, обходя серьёзных, разрозненных, невыносимо грустных людей: все очень аккуратно и необычно одеты, все с маленькими бутылочками, все поодиночке. Мы не встретили ни одного официанта, ни одного сотрудника. Наконец, мы дошли до барной стойки и увидели бармена. Бармен же в свою очередь приложил все усилия, чтобы притвориться, что он нас не увидел. На этом месте я уже окончательно пришла в восторг. «Вот видишь! - Громко и восхищённо шептала я С., который был далеко не так счастлив, как я. - Именно это я имела в виду, когда говорила, что Рихтер это немного не моё!» Пускай Рихтер, как и его кафе, это не моё, но я ужасно ценю красоту и точность попадания. С этой точки зрения всё было идеально. Но из кафе нам всё же пришлось уйти. Было ощущение, что, разобравшись как тут всё устроено, мы теперь нарушаем целостность и идею этого места. Мы снова вышли на Пятницкую. Пятницкая всегда прекрасна, но каждый неизбежно находит в ней свою персональную ужасно раздражающую деталь. Для кого-то это огромные искусственные цветы на фонарных столбах. Кому-то не нравятся пешеходные дорожки по обе стороны от велосипедной. В тот вечер была живая музыка - как будто специально для меня.
- Я всё понимаю, - тихо кипятилась я, - но зачем же играть песни Юрия Антонова?
- Я не знаю, кто такой Юрий Антонов! - Неожиданно резко ответил С. Я немного опешила.
- Ну как же! - Возразила я. - Ты не можешь не знать. Это невозможно - вырасти там, где выросли мы, тогда, когда выросли мы, и не знать песен Юрия Антонова! Вслушайся, прямо сейчас исполняют «20 лет спустя», правда инструментально.
- Я вообще начал слушать музыку только в 16 лет. - С каким-то даже вызовом ответил С. - Поэтому ничего такого не знаю.
Незнание песен Юрия Антонова вовсе не казалось мне упущением. Более того, с моей точки зрения это выглядит как серьёзное достижение. У меня у самой таких достижений - целый вагон. Но я не стала продолжать спорить.
Ситуация 2. Мы с В. сидим в питерском кафе «Забыли сахар». Оно находится где-то на окраине, до которой мы добирались жутко странными путями коллективного российского прошлого: сначала ехали в такси, в багажнике которого что-то тяжело и грузно перекатывалось, потом арендовали машину онлайн, что, впрочем, так ни разу и не отобразилось ни в одном из существующих онлайн-приложений, из-за чего складывалось стойкое ощущение, что тачку мы угнали. В багажнике снова что-то переваливалось. «Сегодня день перевозки трупа». - Прокомментировала ситуацию В. Джармуш «Вне закона», привет! На вокзале не работала автоматизированная камера хранения (она была огорожена красной лентой, как, подобно вымершему, ещё не появившийся вид в музее Дарвина, у ленты толпились зрители) - зато работала камера из девяностых: «Только наличные!» - зычно проорал хранитель камеры в длинную змеистую очередь, по-гусарски поставив ногу на парапет.
А предыдущим вечером мы обнаружили на Думской улице бар «Bad hits». Ничего такого из ряда вон выходящего: ведущая в подвал лестница, скромная неоновая вывеска, красные буквы «bad hits». Не заходили. Тем не менее сам факт существования такого места стал для меня настоящим утешением. Я вдруг поняла, что это прекрасный метод: когда видишь или слышишь что-то относящееся к плохим хитам, объявить это вслух - Bad hits.
- Коктейль «Секс на пляже»? - bad hits!
- Вы случайно очутились в новогоднюю ночь на Красной площади? Не спешите меняться лицом и бежать к пруду. Громко и спокойно произнесите: bad hits!
- Допустим, вы опоздали на любимую конференцию и попали сразу на банкет. На банкете играет песня «звёзды в небе горят, когда ты рядом со мной», все пляшут. Можно зажать руками уши и в ужасе уползти. А можно чётко проговорить: bad hits! Если есть желание, можно крикнуть. Главное без надрыва. Эмоциям тут не место, потому что от них выражение теряет свою утверждающую силу.
- Выходит новый сезон Игры престолов. Вас спрашивают: что вы думаете по этому поводу? Не надо пускаться в обстоятельные объяснения, почему именно это полное говно. Просто: bad hits!
- Заходите в комнату, а там работает телевизор. Bad hits!
Иногда так помогает называть вещи своими именами - как демонов по именам перечислять.
- Когда речь идёт об искусстве, я всегда держу в голове, что я запросто могу что-то недопонимать, потому что чаще всего так оно и бывает. - Рассказывала я в кафе «Забыли сахар» под каким-то огромным ватным облаком, угрожающе свисавшим с потолка. - Например, я совершенно точно не поняла фильм «Пределы контроля». Зато саундтрек к нему написала группа Boris, которую я очень люблю. Раз они что-то поняли, то может и я когда-нибудь пойму.
- Почему у тебя губы такие синие? - Поинтересовалась В.
- Я не знаю, - говорю. - Уточни, пожалуйста, оттенок синего. Это как-будто-я-сейчас-романтично-припаду-в-обморок синий? Или такой мертвенный синий, как будто обратно мы повезём в багажнике уже меня?
- Я лучше сейчас тебя сфотографирую, - благоразумно решила В.
- Ну так всё ведь просто-напросто отсвечивает! - Объяснила я, глядя на фото. - Потому что стены синие и стулья синие. Вот и люди тоже частично синие. У меня ведь тут не только губы, но ещё и глаза синие. Но об этом ты почему-то умолчала. Почему ты не сказала мне, что у меня синие глаза?
- А это твой кавалер тебе будет говорить. - Чопорно ответила В.
- Я хочу написать вконтактике статус про нашу поездку в Питер. - Мечтательно рассуждала В., пока мы спускались в метро. - Добавить разные картинки, твои синегубые фотографии. А ещё найти какой-нибудь bad hit из восьмидесятых или девяностых с твоим именем - и тоже туда прикрепить.
- Не надо ничего искать! - Говорю. - Юрий Антонов уже написал такую песню. И дал ей моё имя.
- Кто такой Юрий Антонов? - Спросила В.
- Господи. - Поняла вдруг я, прокручивая в голове первый куплет. - Кажется, это мой кавалер.
Каждая точка «никогда не удастся забыть», как символ окончательности, отменяет существование той музыки, на которой она поставлена, в некоторой эпсилон-окрестности. Скорее всего, тут работает принцип запрета, подобный принципу Паули для системы электронов. Именно этот принцип сработал в 1985 году в СССР, когда почти никто не пришёл на московский концерт Боба Дилана. Слишком много было выколотых точек «Боб Д.», в окрестностях которых знание о настоящем Дилане и, следовательно, о его концерте делалось невозможным. Про себя я называю этот феномен принципом Старого рокера. Это дважды заимствованное определение, поэтому в некотором роде тоже реплика.
Своего Старого рокера важно знать в лицо. Увидеть это лицо очень просто. Для этого нужно всего лишь попросить друзей незаметно сфотографировать вас, когда вы говорите о музыке. Вашего рассказа всё равно никто не услышит, а так хотя бы выйдет толк: на фотографии проявится тот, на чьей музыке вы в данный момент ставите точку (эта точка и есть вы. а ваша аудитория - это эпсилон-окрестность. именно поэтому вас сейчас никто не слышит). Если такое, конечно, происходит. Если же нет, на фотографии будете просто вы. Необходимо учитывать, что вы увидите именно несуществующего музыканта. Иными словами, не следует ожидать, что выйдет прямо-таки обложка «Blonde on Blonde» - нет. Фотография отображает то, что получилось уже после срабатывания запрета. Отменяющая. Из этой отменяющей можно восстановить существующую - как вычислить из производной первообразную и наоборот. Как по рентгеновским рефлексам построить кристаллическую структуру. Как по образу хищного двойника из повести Достоевского «Двойник» отыскать подобие того, кого он отменял. Кстати, термин «двойник» очень хорошо известен в кристаллографии. И по сути там то же самое, что у Достоевского. Этот двойник и есть - мёртвый слушатель или Старый рокер. Мой, например, - это квантовый Оззи Озборн. Это заимствованное определение. Но у меня куча фотографий с ним. Я не буду их здесь приводить.
Как и другие квантовые Оззи, мой мёртвый слушатель отменял преимущественно разнообразный хард-рок. Это потому что мы тяготеем к очень крутой музыке, что уж тут сказать. Именно для нас в своё время придумали Hard Rock Cafe. Мы очень ценим это место и постоянно там собираемся. Но с некоторых пор всё изменилось. Теперь я отменяю музыку Юрия Антонова. Собственно, именно эту новость я изначально собиралась тут сообщить. Сообщать тут всё остальное я на самом деле не планировала.
Свою новую способность отменять я проиллюстрирую двумя ситуациями.
Ситуация 1. Мы с С. идём в кафе «Рихтер», которое расположено на улице Пятницкой. Поначалу я скептически отнеслась к этой затее. Раз я не то чтобы очень люблю Святослава Рихтера как исполнителя, стоит ли посещать кафе его имени? Я немного переживала, что нас встретит голограмма, отовсюду будет раздаваться тот самый концерт Рахманинова и всё в этом духе. Но потом мне просто стало любопытно.
- Я говорил тебе, что в кафе «Рихтер» всё безумно дорого? - Спохватился вдруг С.
- Я в этом даже не сомневалась. - Уверила я его.
Но я здорово недооценивала это место. Кафе оказалось не безжизненной тенью концерта или вечным памятником Рихтеру; оно и было - Рихтер, как если бы Рихтер был не исполнителем, а кафе. Мы добирались до главного зала какими-то тёмными запутанными мраморными коридорами, обходя серьёзных, разрозненных, невыносимо грустных людей: все очень аккуратно и необычно одеты, все с маленькими бутылочками, все поодиночке. Мы не встретили ни одного официанта, ни одного сотрудника. Наконец, мы дошли до барной стойки и увидели бармена. Бармен же в свою очередь приложил все усилия, чтобы притвориться, что он нас не увидел. На этом месте я уже окончательно пришла в восторг. «Вот видишь! - Громко и восхищённо шептала я С., который был далеко не так счастлив, как я. - Именно это я имела в виду, когда говорила, что Рихтер это немного не моё!» Пускай Рихтер, как и его кафе, это не моё, но я ужасно ценю красоту и точность попадания. С этой точки зрения всё было идеально. Но из кафе нам всё же пришлось уйти. Было ощущение, что, разобравшись как тут всё устроено, мы теперь нарушаем целостность и идею этого места. Мы снова вышли на Пятницкую. Пятницкая всегда прекрасна, но каждый неизбежно находит в ней свою персональную ужасно раздражающую деталь. Для кого-то это огромные искусственные цветы на фонарных столбах. Кому-то не нравятся пешеходные дорожки по обе стороны от велосипедной. В тот вечер была живая музыка - как будто специально для меня.
- Я всё понимаю, - тихо кипятилась я, - но зачем же играть песни Юрия Антонова?
- Я не знаю, кто такой Юрий Антонов! - Неожиданно резко ответил С. Я немного опешила.
- Ну как же! - Возразила я. - Ты не можешь не знать. Это невозможно - вырасти там, где выросли мы, тогда, когда выросли мы, и не знать песен Юрия Антонова! Вслушайся, прямо сейчас исполняют «20 лет спустя», правда инструментально.
- Я вообще начал слушать музыку только в 16 лет. - С каким-то даже вызовом ответил С. - Поэтому ничего такого не знаю.
Незнание песен Юрия Антонова вовсе не казалось мне упущением. Более того, с моей точки зрения это выглядит как серьёзное достижение. У меня у самой таких достижений - целый вагон. Но я не стала продолжать спорить.
Ситуация 2. Мы с В. сидим в питерском кафе «Забыли сахар». Оно находится где-то на окраине, до которой мы добирались жутко странными путями коллективного российского прошлого: сначала ехали в такси, в багажнике которого что-то тяжело и грузно перекатывалось, потом арендовали машину онлайн, что, впрочем, так ни разу и не отобразилось ни в одном из существующих онлайн-приложений, из-за чего складывалось стойкое ощущение, что тачку мы угнали. В багажнике снова что-то переваливалось. «Сегодня день перевозки трупа». - Прокомментировала ситуацию В. Джармуш «Вне закона», привет! На вокзале не работала автоматизированная камера хранения (она была огорожена красной лентой, как, подобно вымершему, ещё не появившийся вид в музее Дарвина, у ленты толпились зрители) - зато работала камера из девяностых: «Только наличные!» - зычно проорал хранитель камеры в длинную змеистую очередь, по-гусарски поставив ногу на парапет.
А предыдущим вечером мы обнаружили на Думской улице бар «Bad hits». Ничего такого из ряда вон выходящего: ведущая в подвал лестница, скромная неоновая вывеска, красные буквы «bad hits». Не заходили. Тем не менее сам факт существования такого места стал для меня настоящим утешением. Я вдруг поняла, что это прекрасный метод: когда видишь или слышишь что-то относящееся к плохим хитам, объявить это вслух - Bad hits.
- Коктейль «Секс на пляже»? - bad hits!
- Вы случайно очутились в новогоднюю ночь на Красной площади? Не спешите меняться лицом и бежать к пруду. Громко и спокойно произнесите: bad hits!
- Допустим, вы опоздали на любимую конференцию и попали сразу на банкет. На банкете играет песня «звёзды в небе горят, когда ты рядом со мной», все пляшут. Можно зажать руками уши и в ужасе уползти. А можно чётко проговорить: bad hits! Если есть желание, можно крикнуть. Главное без надрыва. Эмоциям тут не место, потому что от них выражение теряет свою утверждающую силу.
- Выходит новый сезон Игры престолов. Вас спрашивают: что вы думаете по этому поводу? Не надо пускаться в обстоятельные объяснения, почему именно это полное говно. Просто: bad hits!
- Заходите в комнату, а там работает телевизор. Bad hits!
Иногда так помогает называть вещи своими именами - как демонов по именам перечислять.
- Когда речь идёт об искусстве, я всегда держу в голове, что я запросто могу что-то недопонимать, потому что чаще всего так оно и бывает. - Рассказывала я в кафе «Забыли сахар» под каким-то огромным ватным облаком, угрожающе свисавшим с потолка. - Например, я совершенно точно не поняла фильм «Пределы контроля». Зато саундтрек к нему написала группа Boris, которую я очень люблю. Раз они что-то поняли, то может и я когда-нибудь пойму.
- Почему у тебя губы такие синие? - Поинтересовалась В.
- Я не знаю, - говорю. - Уточни, пожалуйста, оттенок синего. Это как-будто-я-сейчас-романтично-припаду-в-обморок синий? Или такой мертвенный синий, как будто обратно мы повезём в багажнике уже меня?
- Я лучше сейчас тебя сфотографирую, - благоразумно решила В.
- Ну так всё ведь просто-напросто отсвечивает! - Объяснила я, глядя на фото. - Потому что стены синие и стулья синие. Вот и люди тоже частично синие. У меня ведь тут не только губы, но ещё и глаза синие. Но об этом ты почему-то умолчала. Почему ты не сказала мне, что у меня синие глаза?
- А это твой кавалер тебе будет говорить. - Чопорно ответила В.
- Я хочу написать вконтактике статус про нашу поездку в Питер. - Мечтательно рассуждала В., пока мы спускались в метро. - Добавить разные картинки, твои синегубые фотографии. А ещё найти какой-нибудь bad hit из восьмидесятых или девяностых с твоим именем - и тоже туда прикрепить.
- Не надо ничего искать! - Говорю. - Юрий Антонов уже написал такую песню. И дал ей моё имя.
- Кто такой Юрий Антонов? - Спросила В.
- Господи. - Поняла вдруг я, прокручивая в голове первый куплет. - Кажется, это мой кавалер.