Agalloch. Спасибо, что
Последние пару недель было какое-то странное нехорошее ощущение, что всё немного сломалось. Нет, это не было связано с диссером. Да и ни с чем конкретным не было связано. Это выражалось в чём-то обычном, но в то же время неуловимом: как будто из всего выкрутили какой-то маленький незаметный винтик, который не то чтобы очень принципиален, но его повсеместное отсутствие превратилось теперь в нехороший фон с выпавшими отовсюду микропикселями, то есть может оно и незаметно глазу и вообще невыразимо, но здорово чувствуется, ощущается, возможно, только интуитивно - но от этого ещё гаже. Хотя какие-то штрихи этого выпадания всё-таки можно было зафиксировать. В людях, в частности, в самой себе. Но о людях тут не стоит писать. Недавно я свернула на Сиреневый Бульвар, слушая последнюю песню последнего альбома группы Minsk, и уже издалека увидела машину скорой помощи, она стояла в трёхстах примерно метрах от начала бульвара. И я прошла эти триста метров навстречу скорой в темноте и в одиночестве: только я, группа Minsk, синие огни - и всё, ничего больше, никого. Было в этом что-то неправильное совершенно. Очень трудно объяснить, что. Да, каждый день к кому-то приезжает скорая. Пускай Сиреневый Бульвар - это пешеходная улица, и в ту его часть, где стояла скорая, я не очень-то понимаю, как в принципе можно проехать - но это ладно, проехала ведь как-то, значит можно. Но не было никого - ни рядом, ни вокруг. И вообще, никогда такого не было. Это, наверное, ключевой момент - не случалось ещё такого на моей памяти. Куда угодно приезжала скорая, но не на безлюдный почему-то (в 8-то вечера!) центр Сиреневого Бульвара. Темно, тихо, мотор заглушен, но огни горят. Для полного эффекта ещё надо понимать, о чём вообще последняя песня последнего альбома группы Minsk. Не текст, а вообще как-то в целом.
Недавно на Тёплом Стане, кажется, кто-то умер прямо перед метро. Ну или просто кому-то стало очень плохо, я увидела только ноги на земле - и всё, вокруг уже стояла толпа, и люди продолжали стекаться - вообще все. И вот опять: казалось бы, каждый день кто-то умирает. Но, чёрт возьми, не перед метро же Тёплый Стан! В Москве есть такие места, где никому категорически не следует умирать. В Москве есть такие места, которые, по-хорошему, стоит сжечь дотла, а потом ещё раз сжечь. А потом ещё раз сжечь. И не строить ничего на этом месте: может возникнет потом что-то само из пепла, но если нет - то и не надо (про это могла бы записать свой следующий альбом группа Minsk). И вот окрестности метро Тёплый Стан - это как раз первый претендент на новоиспечённого московского феникса. Причём много сжигать бы даже не потребовалось, достаточно отойти буквально на пару десятков метров - и всё уже будет по-другому. Соседнее Коньково, например, - это одна из самых прекрасных станций Москвы. Соседнее Ясенево - тоже крутое. Да и сам Тёплый Стан далеко не так плох, просто не в районе метро. У метро же и просто ходить, если честно, нежелательно, а уж умирать - тем более. Я не стала смотреть, что происходит, и просто пошла прочь, потому что вдруг чётко поняла, что нет, сейчас я не смогу тут ничем помочь. Возможно, даже сделаю хуже. Я вообще последнее время чувствовала себя слегка магнитом, притягивающим те самые винтики, отсутствие которых всё незримо портит, как будто это я сама себе вызвала скорую на Сиреневый - и просто прошла мимо, а потом сделала невозможную ранее смерть у метро Тёплый Стан снова возможной для всех, только скорая на этот раз не приехала, потому что скорая-то - на Сиреневом, я сама её туда вызвала.
Конец ноября ознаменовался для меня очень необычной подборкой концертов: a-ha и Godspeed You! Black Emperor. Группа a-ha невероятно важна для меня тем, что когда-то безумно давно клип на "Crying In The Rain" (да-да, я в курсе, что это не их даже песня!) недели на две-три, а то и на месяц, наотмашь выбросил меня из моей тогдашней реальности (не то чтобы такой уж ужасной) и вбросил в реальность клипа Crying In The Rain. А к таким вещам я всегда относилась чрезвычайно серьёзно. Возможно поэтому каждый альбом a-ha для меня с тех пор - по-своему важный и глубокий. Я, наверное, уже никогда не смогу узнать, в ком тут дело: во мне или в них. Но и не пойти на их концерт я, конечно, тоже не могу, вот я и пошла. Это был замечательный концерт (впрочем, для меня оно вряд ли могло быть по-другому). A-ha состоит сейчас из комбинации контрастов, делающих их сильными, но в то же время очень хрупкими. В чём именно заключаются эти контрасты, хрупкость и сила - говорить совсем не хочется, к тому же в этом вопросе я буду, естественно, максимально необъективна.
Что важно сказать о концерте Godspeed You! Black Emperor, так это то, что они неожиданно, оказывается, стали (были?) - про коллективное сострадание коллективному. Н. сказала, что, на её взгляд, они были про осуждение (потому что порой на фоновом экране показывали народные волнения). Но это просто не может быть так. Не тот масштаб совершенно. Если группа, организованная в 1994-м, играет про осуждение в 2019-м - она не будет играть так. Ну просто не продержится в таком виде ни с перерывами, ни без перерывов. То есть какие-нибудь Megadeth бы продержались (и ведь держатся!), но они ведь совсем про другое, у GY!BE этот фокус бы просто не прошёл, у них совсем другой фокус потому что.
В клубе 1930, где выступали GY!BE, было невероятно много людей (всё-таки это был первый приезд GY!BE в Россию), и я со своим метр-шестьдесят скоро перестала видеть уже вообще что-либо. "А, впрочем, вовсе необязательно на них смотреть, правда ведь?" - спрашивала я у Н., как мне казалось, весело и бодро, но должно быть вид у меня при этом был всё-таки довольно скорбный, потому что вскоре меня как какой-то кубок "Песня Года" воздвигли на небольшой унитазный помост в конце зала. Возможно, это было как раз вручение оскара за мой недавний перфоманс "Унитазные лидеры", только призом была возможность посмотреть на GY! Black Emperor, и я этой возможности теперь ходячий памятник. Ступенечка была небольшой, но мне было достаточно. Я поняла, что это был тот самый случай, когда смотреть всё-таки обязательно надо. Задний экран был как бы и фильм ("концерт GY!BE - саундтрек к несуществующему фильму" - что-то такое было написано на афише), и первое коллективное. Второе коллективное было весь зал. На песне "Undoing A Luciferian Towers" часть музыкантов была повёрнута к залу, часть - к экрану. Но при этом, конечно, группа была одна, некий единый организм, смотрящий в разные стороны, и в то же время смотрящий на Одно. На концерте это было очевидно, но сейчас это сложно объяснить: экран и зал - это не одно и то же, конечно. Но в то же время граница между экраном и залом иллюзорна. Это только кажется, что мы там, они здесь - между нами пропасть, на самом же деле мы все в одном пространстве, в одной реальности, в одной лодке. Поэтому жалеть или осуждать кого-то - совершенно бессмысленно. А вот сострадание не бессмысленно никогда, и это - главное про теперешних Godspeed You! Black Emperor.
После концерта Чёрных Императоров мне стало окончательно хреново, хотя казалось бы. В смысле хреново стало не мне, а как бы всему вокруг. А значит и мне, конечно, ведь иллюзорность границ мы проходили буквально вот только что. Всё больше выпадало пикселей, только это были уже не крошечные точки, а вполне заметные детали. Наверное, это было связано с тем, что я пыталась как-то отгородиться от концерта GY!BE, чтобы ненароком не вывинтить своей фрустрировано-магнитной отвёрткой что-нибудь из их сложного и прекрасного механизма. Казалось бы, им-то что? Из-за меня у них ничего не испортится, конечно. Но я прекрасно понимаю, что обращаться за поддержкой в таком состоянии - это что-то вроде "прийти на важное для тебя свидание злым, грязным, вусмерть пьяным", только ещё хуже. То есть тебя, скорее всего, даже простят. Но как тебе самому с собой после этого быть - вот самый важный вопрос. Сейчас я понимаю, что, кажется, возможность обращаться за поддержкой в любое время и в любом состоянии закрылась для меня вместе с окончанием подросткового периода и утратой безусловной любви к Led Zeppelin. А до этого можно было обращаться, понятное дело, к Led Zeppelin. Сейчас-то уже, конечно, нет. Но это нормально, если ты уже не подросток, пора начинать хоть что-то делать самому, приводить себя хоть в сколько-то приличный вид, прежде чем обращаться за помощью. Пусть даже в моём случае "что-то делать самому" оказалось - "прослушать полдискографии группы Agalloch".
С Agalloch можно всё, это трудно объяснить. С одной стороны, никому не придёт в голову, что их можно сломать. Потому что они мастера распада, это правда! С другой стороны, никому не придёт в голову обращаться к ним за поддержкой, потому что ответ у них на всё один: "на самом деле всё уже умерло". И тут тонкий момент. Раньше я думала, что "на самом деле всё уже умерло" - помогает от страха, тревожности, ненужных эмоций. Но тут всё сложнее несколько. Agalloch - не лекарство от ненужных эмоций, точнее, не только оно (потому что, думаю, может сработать), они как бы "на самом деле всё уже умерло, и поглядите, как красиво". А это уже совершенно другая постановка вопроса. Потому что красиво, действительно красиво. В субботу я хотела было пойти на работу, но вскоре обнаружила, что иду непонятно куда (но не на работу) под альбом "Marrow of the Spirit". Как я поняла позже, объяснение было простым: всё вокруг выглядело как обложка альбома "Marrow of the Spirit", невозможно было не пойти.
Примерно неделю у нас держалась погода "минус 5-10 и никакого солнца, никакого снега", и я этому ужасно радовалась, потому что сразу смекнула, что эта погода называется "физика твёрдого тела". Низкие температуры, никакого конденсата, никакого рассеянного излучения. Когда я только пришла в лабораторию, в которой сейчас работаю, Кирилл сказал мне фразу, которую я надолго запомнила:
- Что главное в физике твёрдого тела? Охладить и померить!
- Ну это, наверное, смотря для каких задач? - Спросила я.
- Ну да, - неохотно согласился Кирилл, - смотря для каких задач. Хотя какие могут быть задачи? Охладить и померить, охладить и померить!
Мне это всё очень понравилось, потому что со мной это тоже работает: охладить и померить. Я уже установила недавно, что при низких температурах у меня порой наступает просветление (это ведь известный термин в оптике!), так что, возможно, у меня даже есть какая-то кристаллическая структура. А потом я поняла, что это работает не только со мной, но и с природой в целом: охладить и посмотреть. Понятно, что идеальный эксперимент будет при отсутствии осадков и засвечивания. При температурах жидкого гелия, конечно, уже никто ничего не сможет увидеть, ну и ладно, небольшой минус по Цельсию нам тоже подойдёт. В любом случае, этот минус недавно закончился, наступил плавающий ноль, выпало немного снега, и всё стало выглядеть как Marrow of the Spirit. А я шла и чувствовала, как отвёртка моя фрустрированная с каждым шагом всё больше размагничивается. Это было совсем уж необъяснимо. Кроме того, я не переставала удивляться тому, как хорошо я, оказывается (как мне кажется!), теперь понимаю группу Agalloch.
Впервые я попыталась послушать Agalloch в 2014-м, потому что они казались мне крайне важной группой, но потерпела полный крах. Ну, то есть мне понравилось несколько песен, но все они были скорее исключением. Но 2014-й был трудным годом, конечно, я тогда преимущественно слонялась по лесам и внутреннему болоту, слушая группу Minsk, в надежде, что они хоть что-нибудь мне подожгут, а иначе вообще непонятно, как дальше. Какие уж тут Agalloch! А ведь именно в 2014-м у Agalloch вышел последний альбом "The Serpent & the Sphere", и один очень важный для меня человек написал про этот альбом где-то вконтактике, что вообще он не сразу врубился, но после нескольких прослушиваний понял - вот оно, лучшее завершение группы. Я тогда, помню, порадовалась за него: он понял, ура! А теперь и я кое-что поняла. После всех этих прекрасных в своём послесмертии альбомов "The Mantle", "Ashes Against the Grain", "The Grey", "The White", на альбоме "Marrow of the Spirit" в середине песни "Black Lake Niðstång" вдруг появилась жизнь. "Появилась" - не совсем удачное слово. Потому что откуда ей появляться? Оказалось, что она вдруг есть - так будет точней, но всё равно катастрофически неточно. Это неожиданно настолько, что кажется, будто на тебя вдруг упал дом. Откуда? Почему? Каким образом? Что это? Ответов на все эти вопросы нет, зато есть боль - очень много боли. Оказывается, Agalloch могут быть и такими. И тут уже становится ясно: так, как на The Mantle не будет уже никогда. Точка невозврата пройдена. Жизнь не победила смерть, но она теперь по крайней мере есть, а это что-то новое совершенно. Поэтому и дальше будет что-то новое совершенно. А именно, альбом "The Serpent & the Sphere".
С альбомом "The Serpent & the Sphere" всё совсем уж непросто. С одной стороны, с непривычки кажется, что это слегка варварская попытка Agalloch подвергнуть распаду сам распад. Потому что вот они - видоизменившиеся куски песен альбома "The Mantle" (2002), вот "In the Shadow of Our Pale Companion", например. "Какого чёрта! - Хочется крикнуть. - Верните мёртвому оленю его мёртвый чёрный рог!" С другой стороны, понимаешь, что вот эта вот попытка обратиться к 2002-му - она сама по себе неправильная. У нас не 2002-й уже. Дело даже не в том, сколько лет прошло, неважно, сколько прошло, просто вопрос так больше не стоит. В смысле нет больше необходимости фиксации, что вот тут у нас мёртвое, а вот здесь, смотрите, живое. Сама тема изменилась и стала за пределами этих понятий, поэтому тут не про смерть больше и не про жизнь, хотя и жизнь, и смерть на альбоме "The Serpent & the Sphere", определённо, ещё как присутствуют. Да и вообще много что присутствует. И, что важно, это много что - правильно сочетается, сходится. Думаю, это действительно правильное завершение по-настоящему хорошей группы - когда всё сочетается и сходится. Тогда самой группе можно и распадаться, всё ведь сошлось уже. Ну вот они и распались. Официальная версия распада Agalloch, конечно, совсем другая, я немного почитала об этой "официальной версии" и счастлива, что могу дальше не читать - и никто меня не будет заставлять даже. Да и зачем. Я-то знаю, как всё было на самом деле.
Недавно на Тёплом Стане, кажется, кто-то умер прямо перед метро. Ну или просто кому-то стало очень плохо, я увидела только ноги на земле - и всё, вокруг уже стояла толпа, и люди продолжали стекаться - вообще все. И вот опять: казалось бы, каждый день кто-то умирает. Но, чёрт возьми, не перед метро же Тёплый Стан! В Москве есть такие места, где никому категорически не следует умирать. В Москве есть такие места, которые, по-хорошему, стоит сжечь дотла, а потом ещё раз сжечь. А потом ещё раз сжечь. И не строить ничего на этом месте: может возникнет потом что-то само из пепла, но если нет - то и не надо (про это могла бы записать свой следующий альбом группа Minsk). И вот окрестности метро Тёплый Стан - это как раз первый претендент на новоиспечённого московского феникса. Причём много сжигать бы даже не потребовалось, достаточно отойти буквально на пару десятков метров - и всё уже будет по-другому. Соседнее Коньково, например, - это одна из самых прекрасных станций Москвы. Соседнее Ясенево - тоже крутое. Да и сам Тёплый Стан далеко не так плох, просто не в районе метро. У метро же и просто ходить, если честно, нежелательно, а уж умирать - тем более. Я не стала смотреть, что происходит, и просто пошла прочь, потому что вдруг чётко поняла, что нет, сейчас я не смогу тут ничем помочь. Возможно, даже сделаю хуже. Я вообще последнее время чувствовала себя слегка магнитом, притягивающим те самые винтики, отсутствие которых всё незримо портит, как будто это я сама себе вызвала скорую на Сиреневый - и просто прошла мимо, а потом сделала невозможную ранее смерть у метро Тёплый Стан снова возможной для всех, только скорая на этот раз не приехала, потому что скорая-то - на Сиреневом, я сама её туда вызвала.
Конец ноября ознаменовался для меня очень необычной подборкой концертов: a-ha и Godspeed You! Black Emperor. Группа a-ha невероятно важна для меня тем, что когда-то безумно давно клип на "Crying In The Rain" (да-да, я в курсе, что это не их даже песня!) недели на две-три, а то и на месяц, наотмашь выбросил меня из моей тогдашней реальности (не то чтобы такой уж ужасной) и вбросил в реальность клипа Crying In The Rain. А к таким вещам я всегда относилась чрезвычайно серьёзно. Возможно поэтому каждый альбом a-ha для меня с тех пор - по-своему важный и глубокий. Я, наверное, уже никогда не смогу узнать, в ком тут дело: во мне или в них. Но и не пойти на их концерт я, конечно, тоже не могу, вот я и пошла. Это был замечательный концерт (впрочем, для меня оно вряд ли могло быть по-другому). A-ha состоит сейчас из комбинации контрастов, делающих их сильными, но в то же время очень хрупкими. В чём именно заключаются эти контрасты, хрупкость и сила - говорить совсем не хочется, к тому же в этом вопросе я буду, естественно, максимально необъективна.
Что важно сказать о концерте Godspeed You! Black Emperor, так это то, что они неожиданно, оказывается, стали (были?) - про коллективное сострадание коллективному. Н. сказала, что, на её взгляд, они были про осуждение (потому что порой на фоновом экране показывали народные волнения). Но это просто не может быть так. Не тот масштаб совершенно. Если группа, организованная в 1994-м, играет про осуждение в 2019-м - она не будет играть так. Ну просто не продержится в таком виде ни с перерывами, ни без перерывов. То есть какие-нибудь Megadeth бы продержались (и ведь держатся!), но они ведь совсем про другое, у GY!BE этот фокус бы просто не прошёл, у них совсем другой фокус потому что.
В клубе 1930, где выступали GY!BE, было невероятно много людей (всё-таки это был первый приезд GY!BE в Россию), и я со своим метр-шестьдесят скоро перестала видеть уже вообще что-либо. "А, впрочем, вовсе необязательно на них смотреть, правда ведь?" - спрашивала я у Н., как мне казалось, весело и бодро, но должно быть вид у меня при этом был всё-таки довольно скорбный, потому что вскоре меня как какой-то кубок "Песня Года" воздвигли на небольшой унитазный помост в конце зала. Возможно, это было как раз вручение оскара за мой недавний перфоманс "Унитазные лидеры", только призом была возможность посмотреть на GY! Black Emperor, и я этой возможности теперь ходячий памятник. Ступенечка была небольшой, но мне было достаточно. Я поняла, что это был тот самый случай, когда смотреть всё-таки обязательно надо. Задний экран был как бы и фильм ("концерт GY!BE - саундтрек к несуществующему фильму" - что-то такое было написано на афише), и первое коллективное. Второе коллективное было весь зал. На песне "Undoing A Luciferian Towers" часть музыкантов была повёрнута к залу, часть - к экрану. Но при этом, конечно, группа была одна, некий единый организм, смотрящий в разные стороны, и в то же время смотрящий на Одно. На концерте это было очевидно, но сейчас это сложно объяснить: экран и зал - это не одно и то же, конечно. Но в то же время граница между экраном и залом иллюзорна. Это только кажется, что мы там, они здесь - между нами пропасть, на самом же деле мы все в одном пространстве, в одной реальности, в одной лодке. Поэтому жалеть или осуждать кого-то - совершенно бессмысленно. А вот сострадание не бессмысленно никогда, и это - главное про теперешних Godspeed You! Black Emperor.
После концерта Чёрных Императоров мне стало окончательно хреново, хотя казалось бы. В смысле хреново стало не мне, а как бы всему вокруг. А значит и мне, конечно, ведь иллюзорность границ мы проходили буквально вот только что. Всё больше выпадало пикселей, только это были уже не крошечные точки, а вполне заметные детали. Наверное, это было связано с тем, что я пыталась как-то отгородиться от концерта GY!BE, чтобы ненароком не вывинтить своей фрустрировано-магнитной отвёрткой что-нибудь из их сложного и прекрасного механизма. Казалось бы, им-то что? Из-за меня у них ничего не испортится, конечно. Но я прекрасно понимаю, что обращаться за поддержкой в таком состоянии - это что-то вроде "прийти на важное для тебя свидание злым, грязным, вусмерть пьяным", только ещё хуже. То есть тебя, скорее всего, даже простят. Но как тебе самому с собой после этого быть - вот самый важный вопрос. Сейчас я понимаю, что, кажется, возможность обращаться за поддержкой в любое время и в любом состоянии закрылась для меня вместе с окончанием подросткового периода и утратой безусловной любви к Led Zeppelin. А до этого можно было обращаться, понятное дело, к Led Zeppelin. Сейчас-то уже, конечно, нет. Но это нормально, если ты уже не подросток, пора начинать хоть что-то делать самому, приводить себя хоть в сколько-то приличный вид, прежде чем обращаться за помощью. Пусть даже в моём случае "что-то делать самому" оказалось - "прослушать полдискографии группы Agalloch".
С Agalloch можно всё, это трудно объяснить. С одной стороны, никому не придёт в голову, что их можно сломать. Потому что они мастера распада, это правда! С другой стороны, никому не придёт в голову обращаться к ним за поддержкой, потому что ответ у них на всё один: "на самом деле всё уже умерло". И тут тонкий момент. Раньше я думала, что "на самом деле всё уже умерло" - помогает от страха, тревожности, ненужных эмоций. Но тут всё сложнее несколько. Agalloch - не лекарство от ненужных эмоций, точнее, не только оно (потому что, думаю, может сработать), они как бы "на самом деле всё уже умерло, и поглядите, как красиво". А это уже совершенно другая постановка вопроса. Потому что красиво, действительно красиво. В субботу я хотела было пойти на работу, но вскоре обнаружила, что иду непонятно куда (но не на работу) под альбом "Marrow of the Spirit". Как я поняла позже, объяснение было простым: всё вокруг выглядело как обложка альбома "Marrow of the Spirit", невозможно было не пойти.
Примерно неделю у нас держалась погода "минус 5-10 и никакого солнца, никакого снега", и я этому ужасно радовалась, потому что сразу смекнула, что эта погода называется "физика твёрдого тела". Низкие температуры, никакого конденсата, никакого рассеянного излучения. Когда я только пришла в лабораторию, в которой сейчас работаю, Кирилл сказал мне фразу, которую я надолго запомнила:
- Что главное в физике твёрдого тела? Охладить и померить!
- Ну это, наверное, смотря для каких задач? - Спросила я.
- Ну да, - неохотно согласился Кирилл, - смотря для каких задач. Хотя какие могут быть задачи? Охладить и померить, охладить и померить!
Мне это всё очень понравилось, потому что со мной это тоже работает: охладить и померить. Я уже установила недавно, что при низких температурах у меня порой наступает просветление (это ведь известный термин в оптике!), так что, возможно, у меня даже есть какая-то кристаллическая структура. А потом я поняла, что это работает не только со мной, но и с природой в целом: охладить и посмотреть. Понятно, что идеальный эксперимент будет при отсутствии осадков и засвечивания. При температурах жидкого гелия, конечно, уже никто ничего не сможет увидеть, ну и ладно, небольшой минус по Цельсию нам тоже подойдёт. В любом случае, этот минус недавно закончился, наступил плавающий ноль, выпало немного снега, и всё стало выглядеть как Marrow of the Spirit. А я шла и чувствовала, как отвёртка моя фрустрированная с каждым шагом всё больше размагничивается. Это было совсем уж необъяснимо. Кроме того, я не переставала удивляться тому, как хорошо я, оказывается (как мне кажется!), теперь понимаю группу Agalloch.
Впервые я попыталась послушать Agalloch в 2014-м, потому что они казались мне крайне важной группой, но потерпела полный крах. Ну, то есть мне понравилось несколько песен, но все они были скорее исключением. Но 2014-й был трудным годом, конечно, я тогда преимущественно слонялась по лесам и внутреннему болоту, слушая группу Minsk, в надежде, что они хоть что-нибудь мне подожгут, а иначе вообще непонятно, как дальше. Какие уж тут Agalloch! А ведь именно в 2014-м у Agalloch вышел последний альбом "The Serpent & the Sphere", и один очень важный для меня человек написал про этот альбом где-то вконтактике, что вообще он не сразу врубился, но после нескольких прослушиваний понял - вот оно, лучшее завершение группы. Я тогда, помню, порадовалась за него: он понял, ура! А теперь и я кое-что поняла. После всех этих прекрасных в своём послесмертии альбомов "The Mantle", "Ashes Against the Grain", "The Grey", "The White", на альбоме "Marrow of the Spirit" в середине песни "Black Lake Niðstång" вдруг появилась жизнь. "Появилась" - не совсем удачное слово. Потому что откуда ей появляться? Оказалось, что она вдруг есть - так будет точней, но всё равно катастрофически неточно. Это неожиданно настолько, что кажется, будто на тебя вдруг упал дом. Откуда? Почему? Каким образом? Что это? Ответов на все эти вопросы нет, зато есть боль - очень много боли. Оказывается, Agalloch могут быть и такими. И тут уже становится ясно: так, как на The Mantle не будет уже никогда. Точка невозврата пройдена. Жизнь не победила смерть, но она теперь по крайней мере есть, а это что-то новое совершенно. Поэтому и дальше будет что-то новое совершенно. А именно, альбом "The Serpent & the Sphere".
С альбомом "The Serpent & the Sphere" всё совсем уж непросто. С одной стороны, с непривычки кажется, что это слегка варварская попытка Agalloch подвергнуть распаду сам распад. Потому что вот они - видоизменившиеся куски песен альбома "The Mantle" (2002), вот "In the Shadow of Our Pale Companion", например. "Какого чёрта! - Хочется крикнуть. - Верните мёртвому оленю его мёртвый чёрный рог!" С другой стороны, понимаешь, что вот эта вот попытка обратиться к 2002-му - она сама по себе неправильная. У нас не 2002-й уже. Дело даже не в том, сколько лет прошло, неважно, сколько прошло, просто вопрос так больше не стоит. В смысле нет больше необходимости фиксации, что вот тут у нас мёртвое, а вот здесь, смотрите, живое. Сама тема изменилась и стала за пределами этих понятий, поэтому тут не про смерть больше и не про жизнь, хотя и жизнь, и смерть на альбоме "The Serpent & the Sphere", определённо, ещё как присутствуют. Да и вообще много что присутствует. И, что важно, это много что - правильно сочетается, сходится. Думаю, это действительно правильное завершение по-настоящему хорошей группы - когда всё сочетается и сходится. Тогда самой группе можно и распадаться, всё ведь сошлось уже. Ну вот они и распались. Официальная версия распада Agalloch, конечно, совсем другая, я немного почитала об этой "официальной версии" и счастлива, что могу дальше не читать - и никто меня не будет заставлять даже. Да и зачем. Я-то знаю, как всё было на самом деле.