МЫСЛИ В ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ СТАРОГО ГОДА ПО ЮЛИАНСКОМУ КАЛЕНДАРЮ
* * *
Очень часто вспоминаю нашу с женой поездку минувшим летом в Псков. Город, где даже церкви строили не по тому канону, что в Московии. Где законы жизни были другие, власть по-иному относилась к смерду, а смерд соответственно к власти. И ведь тоже Русь, один язык, одна культура в основании. Мягкое, покорившееся твердому, слабое - силе. Хотя отнюдь не такое уж и мягкое было, не такое слабое. Вернее, пожалуй, было бы сказать так: не столь твердое, не столь сильное.
Какой была бы история Руси, явленной феноменом Пскова, Новгорода, не сломай их Московия через колено? Знаю, что сослагательного наклонения в истории не существует. Сам не люблю это сослагательное наклонение, когда вдруг начинаются рассуждения в его ключе. «Бы» да «бы», что «бы»! - народная мудрость прекрасно сказала об этом: «тогда б во рту (вариант - «в носу») росли грибы». И вот, однако же, не могу избавиться в себе от этой сослагательности. Звучит и звучит она во мне: какой бы была, какой?!
Но ответа на этот вопрос не получить.
* * *
Политику, которая существует в современной России, следовало бы назвать подковерной. Не только бульдоги там цапаются, а наружу вылетают клочья шерсти, отгрызенные уши, брылы, лапы. Там, под ковром, происходит все: делят деньги, решают судьбы людей и народов, распределяют должности, в том числе и выборные, кого-то облагодетельствуют, кого-то списывают в расход.
Коверной жизни в России нет. Где бы на виду у зрителей - всей страны! - сходились в открытой схватке наши поддубные, претендующие на властные функции.
Пока я знаю одного Поддубного, расхаживающего по ковру и зазывающего желающих сразиться с ним в открытой борьбе. Вам может не нравиться его фигура, рельеф его мышц и вообще сложение, но он один такой на ковре. Имя его всем известно: Навальный. Никто, однако, из-под ковра к нему не не вылезает. Все там, только ковер и волнуется складками под их тамошними движениями. Неровен час, топчущийся по ковру наступит кому на череп, кому на чреслы - ох, и больно же будет! А то кто-то и калекой останется.
Ваш,
Анатолий Курчаткин
Очень часто вспоминаю нашу с женой поездку минувшим летом в Псков. Город, где даже церкви строили не по тому канону, что в Московии. Где законы жизни были другие, власть по-иному относилась к смерду, а смерд соответственно к власти. И ведь тоже Русь, один язык, одна культура в основании. Мягкое, покорившееся твердому, слабое - силе. Хотя отнюдь не такое уж и мягкое было, не такое слабое. Вернее, пожалуй, было бы сказать так: не столь твердое, не столь сильное.
Какой была бы история Руси, явленной феноменом Пскова, Новгорода, не сломай их Московия через колено? Знаю, что сослагательного наклонения в истории не существует. Сам не люблю это сослагательное наклонение, когда вдруг начинаются рассуждения в его ключе. «Бы» да «бы», что «бы»! - народная мудрость прекрасно сказала об этом: «тогда б во рту (вариант - «в носу») росли грибы». И вот, однако же, не могу избавиться в себе от этой сослагательности. Звучит и звучит она во мне: какой бы была, какой?!
Но ответа на этот вопрос не получить.
* * *
Политику, которая существует в современной России, следовало бы назвать подковерной. Не только бульдоги там цапаются, а наружу вылетают клочья шерсти, отгрызенные уши, брылы, лапы. Там, под ковром, происходит все: делят деньги, решают судьбы людей и народов, распределяют должности, в том числе и выборные, кого-то облагодетельствуют, кого-то списывают в расход.
Коверной жизни в России нет. Где бы на виду у зрителей - всей страны! - сходились в открытой схватке наши поддубные, претендующие на властные функции.
Пока я знаю одного Поддубного, расхаживающего по ковру и зазывающего желающих сразиться с ним в открытой борьбе. Вам может не нравиться его фигура, рельеф его мышц и вообще сложение, но он один такой на ковре. Имя его всем известно: Навальный. Никто, однако, из-под ковра к нему не не вылезает. Все там, только ковер и волнуется складками под их тамошними движениями. Неровен час, топчущийся по ковру наступит кому на череп, кому на чреслы - ох, и больно же будет! А то кто-то и калекой останется.
Ваш,
Анатолий Курчаткин