Четыре события минувшей недели, которые я не смог пропустить
В преддверии Дня Победы, стоя в ванной перед зеркалом и рассматривая след от резинки, косым взглядом я обнаружил на своем туловище новое явление. В том месте, где чекисты носят горячее сердце, девственницы передовые идеи, а гомосексуалисты задние мысли, то есть, аккурат над левым соском, сияло алым небольшое пятнышко. На следующий день оно расползлось и приняло вид красного кольца размером с пятирублевую монету. Через два часа дерматолог Панарин потрогал кольцо на моей груди резиновой перчаткой, потребовал закрыть глаза и с точностью до пальца сообщить, сколько у него их в данный момент на правой руке. Так мы выяснили, что это не третий глаз. Двигаясь дальше методом исключения, доктор Панарин познал истину: странная хуйня на моей груди - многоформная эритема. От неё не умирают, она не от случайной связи и не от шерстяной собаки по кличке Дина. Объект легко ликвидируется таблетками парлазина и мазью «Дермовейт», название которой породило у меня поначалу растерянность и легкую тревогу. Но доктор Панарин заверил меня, что подобное лучше всего лечить подобным и я прекратил истерику.
А двумя днями ранее, ровно в 5.30 пошел мой тесть. Спустив ножки с кровати и держась за спинку, он выпрямился, прислушался к себе, постоял, и, балансируя ручками, сделал первый шажок. А потом второй. За всем этим я обессилено наблюдал в катастрофически тесную бойницу левого века. Понял, отчего китайцев так много: они реально не видят, сколько их. Покачиваясь и помахивая, тесть дошел до моей кровати, наклонился и сказал: «Пора сети выбирать». Я представил эту картину и меня чуть не вырвало. Задвинул шторку на бойнице и притворился мёртвым.
С приятной ноткой восхищения встретил я 09.05.12 года на просторах бесконечной сети аудиокнигу моего романа «Забытые заживо». И мы с Хрущевым сразу стали как-то ближе и роднее, тот о полете Титова в космос тоже узнал по телевизору. Скачав продукт, я с удовольствием слушал строки, выползшие когда-то из-под моего пера. Я слушал и рассуждал так: под луной, ведь, ничто не вечно. Земля замкнута как моя эритема, и когда-нибудь, прогуливаясь вокруг неё, я обязательно встречу группу творческих работников, одному из которых пришла в голову идея озвучить мой роман, второму прочесть его в микрофон, третьему продать, четвертому - разместить мр3 на полутора сотнях площадок, а пятому - не волновать меня этими радостными событиями, поскольку у меня, с его слов, сердце больное, и я, чего доброго, могу отдать концы от счастливого апоплексического удара. Конечно, я не догоню всех, но мне хватит и одного, всё равно я сторонник децинации. Но даже если мы не встретимся, ваша надежда что все хорошо, поскольку вы в Харькове, а я в Сибири, - наивна и легкомысленна. Вы просто не знаете, на что способны впавшие в ярость авторы. Лично у меня в приятельницах тётка, которая просто пошепчет: «Эритема, эритема, перейди на Тараса, с Тараса на Петро, с Петро на Якова, а с Якова - на всякого», - и вот вы леопардами сидите дома, блестите от «Дермовейта» как блины от масла, а по телевизору сообщают об открытии, сделанном харьковскими учеными: эритема больше не исчезает от «Дермовейта», со вчерашнего дня она им питается.
И ещё одно замечательное событие произошло в ночь с пятницы на субботу. На одном из пустырей Стокгольма встретились пацаны Зинетулы Хайдаровича Билялетдинова с одной стороны и Зеттерберг, Сильверберг и так далее - с другой. В результате татаро-еврейской разборки Францену сломали-таки нос, а победили русские.
С нетерпением жду воскресенья.