Выхода нет!
Подытоживая вышесказанное, мы можем выделить сегодня следующие типы войн:
1. Большая война развитой державы с равным противником. В настоящее время признак принадлежности (не единственный), как говорили ранее, к клубу великих держав - обладание ядерным оружием. К счастью, после 1945 года прямого столкновения между ведущими мировыми державами не было. Свои противоречия они активно пытались разрешить в периферийных прокси-войнах.
2. Прокси-война в которой развитая страна воюет со страной третьего мира, а той в свою очередь оказывает поддержку другая развитая страна. Таковыми для США были войны в Корее и Вьетнаме.
3. Колониальная война, в которой интервенции мировой державы противостоит страна третьего мира, не имеющая внешней поддержки. Как вариант - внешний актор вмешивается в гражданскую войну на чьей-либо стороне. Типичной колониальной войной можно считать, например, Фолклендскую войну между Великобританией и Аргентиной. Все войны, которые вели США после развала СССР носили колониальный характер вследствие подавляющего превосходства янки над противником и отсутствия у последнего внешней поддержки.
4. Туземная война, в которой страны третьего мира выясняют отношения между собой, без вовлечения в процесс великих держав. Самый яркий пример подобных разборок - восьмилетняя война между Ираком и Ираном 1980-1988 годов.
Можно было бы выделить еще и пятый тип войн - разборки между странами второго-третьего эшелона в прокси-формате. Например, сегодня в гражданской войне в Йемене одну сторону поддерживает Иран, другую - Саудовская Аравия. Но это пока частный случай, не ставший системой. В любом случае по субъектному уровню это разновидностью туземных войн.
Применительно к Украине стоит отметить весьма важную деталь - это индустриальная страна с высоким уровнем урбанизации и соответствующим демографическим ландшафтом - высокой продолжительностью жизни и незначительным количеством молодежи. Это имеет определяющее значение в выборе военной стратегии. Украина принципиально не может противопоставить регулярным войскам агрессора тотальную партизанскую и полупартизанскую войну по типу вьетнамского сопротивления французским колонизаторам и американским агрессорам, заполняющую все пространство оккупированных территорий и выплескивающуюся за ее пределы. Это, кстати, вполне успешная стратегия, неплохо показавшая себя не только во Вьетнаме, но еще и в Сомали (1994), Чечне (1994-1996), Сирии и Ираке (ИГ в 2013-2017 гг). Недееспособна Украина оказалась и на поле гибридной войны из-за катастрофической умственной недалекости власти и явной незрелости общества (подробнее я писал об этом много раз, например здесь).
В итоге остается лишь модель конвенционального противоборства массовых регулярных армий индустриальной эпохи, оснащенных к началу конфликта на уровне 60-90-х годов прошлого столетия с некоторыми вкраплениями современных технологий, роль которых в ходе войны существенно возросла. Именно эти технологии и загнали воюющие стороны в позиционный тупик, выход из которого совершенно не просматривается.
Я ранее подробно объяснил, как возник позиционный тупик в ходе Первой мировой войны. В начале войны и на Восточном, и на Западном фронтах шла маневренная война, в ходе которой ни одна из сторон не смогла добиться разгрома противника. В дальнейшем же, в ходе затяжной войны на истощение ни одна сторона не смогла нарушить целостность обороны противника, и война так и закончилась в позиционном тупике. Закономерно проиграла коалиция центральных держав, наименее обеспеченная ресурсно. Впрочем, изможденные европейские победители мало отличались от проигравших.
В целом урок позиционного бодания оказался следующим: любая, сколь угодно большая концентрация огневой мощи оказывается недостаточной для нарушения гомеостаза (устойчивого состояния) обороны противной стороны, потому что та успевает усилить фронт в месте намечающегося прорыва и армировать оборону, в которой вязнут атакующие. Поэтому во Второй мировой войне ставка делалась не на объемы огневой мощи, а на ее точечную концентрацию и стремительный маневр. Именно умелый маневр и массирование сил гарантированно разрушал статическую оборону, после чего в прорыв вводились подвижные соединения (теперь это была не кавалерия, а танки и мотопехота) и война вновь становилась маневренной. Это касается и обороны. Например, немцы исповедовали активную оборону - это когда навстречу наступающему противнику наносился мощный удар механизированными и танковыми соединениями. Советская военная доктрина предпочитала переход в контрнаступление заранее подготовленных резервов, когда противник окажется обессилен в попытках прорвать оборону Красной армии.
Однако вся эта стратегия и оперативная практика перевода противостояния к маневренной войне базировалась на одном тактическом принципе - упреждении в развертывании. Не буду утомлять сложными академическими определениями, объясню на пальцах. Упреждение в развертывании означает, что у атакующей стороны есть возможность сконцентрировать для атаки силы быстрее, чем у противной стороны предпринять меры для отражения удара. Обороняющиеся вынуждены будут реагировать уже на произошедший удар, бороться с последствиями, а не упреждать. При этом у атакующей стороны вовсе не обязательно должно быть преимущество в численности и огневой мощи на стратегическом и даже оперативном уровне.
Представьте себе, что с одной стороны фронта сторона А обороняется силами корпуса из трех пехотных, и одной танковой дивизии. Противная сторона Б располагает лишь одной пехотной, одной моторизованной дивизией и одной танковой бригадой. Может ли она наступать? Вполне, если обладает инициативой, то есть готовностью (в том числе моральной) наступать и материальными возможностями для этого. Командование стороны А не знает, где противник предпримет атаку, и потому равномерно размазывает силы по фронту, усиливая каждую свою дивизию танковым полком.
Сторона Б, поскольку не ожидает наступления со стороны противника, может позволить себе оголить фронт, оставив на первой линии лишь стрелковую дивизию, а моторизованную дивизию и танковую бригаду отведет на вторую линию. Далее определяется наиболее перспективное место для прорыва. В течении ночи подвижные соединения выдвигаются на рубежи развертываются и утром после короткой, но ожесточенной артподготовки наваливаются на позиции врага. В месте удара моторизованной дивизии и танковой бригаде Б противостоит лишь один пехотный полк А. Даже если командование А подтянет к месту сражения танковый полк, приданный дивизии, он все равно будет уступать по численности атакующей танковой бригаде. К тому же вступать в бой придется с колес, без рекогносцировки, не зная о том, с какими силами предстоит столкнуться.
Если же сосредоточить для контрудара танковую дивизию А, то это, конечно, позволит нанести мощный контрудар, но только при условии, что пехота продержится пару дней, пока танковые полки заправятся, совершат марш, развернутся для атаки. Это маловероятно. Побеждает тот, кто выигрывает в темпе. Скорее всего, при попытке реализовать этот план сторона А столкнется с тем, что фронт на участке одного пехотного полка будет прорван, после чего мотопехота Б с ходу ринется в тылы смежных полков и, если дивизия не начнет отход, то рискует быть окруженной, расчлененной и разгромленной. Таким образом на фронте образуется колоссальная брешь, а танковая дивизия А, вместо того, чтобы участвовать в боях, проведет это время на марше, и танковые колонны рискуют быть атакованными на дорогах мотопехотой противника и угодить в артиллерийские засады. Танковая бригада Б тем временем устремляется в глубокий прорыв, возможно даже по расходящимся направлениям, сея хаос и панику в глубоком тылу врага, и не позволяя командованию стороны А определить, куда же наносить контрудар. Обстановка меняется настолько быстро, что он может прийтись в пустоту.
Тем временем фронт сыпется и на соседних участках, пехотные дивизии А, опасаясь оказаться в мешке, начинают отход. И это позволяет малочисленной пехоте Б преследовать их, поскольку противостоять ей будут только вражеские арьергарды. При этом в ходе параллельного преследования пехота Б будет стремиться опередить врага и перерезать пути отхода. расчленить на марше и разбить по частям. В ходе маневренной войны малые силы способны громить численно превосходящего противника, если обладают инициативой. А инициатива у того, кто обладает преимуществом в развертывании. Это позволяет добиваться тактического успеха, то есть вклиниваться в боевые порядки врага на небольшом участке, вводить в прорыв подвижные соединения и расширять прорыв до оперативного уровня и далее пытаться добиться стратегического перевеса. Для этого должно неукоснительно выдерживаться правило - нужно опережать обороняющуюся сторону в темпах, она должна просто не успевать реагировать на изменения обстановки. Я не брал во внимание авиацию - самый мобильный из всех видов оружия, но это только для простоты восприятия. Мысленно можете смоделировать действия авиации сами. Она, например, очень эффективна против танков на марше.
Что же такого случилось в современной войне, что описанная выше схема блицкрига не работает? Развитие технологий привело к тому, что в условиях стабильного фронта наступающая сторона принципиально не имеет возможности опередить обороняющихся в развертывании. Такое локально происходило и в ходе Второй мировой войны. Например в ходе зимнего наступления Вермахта на Москву сильные морозы заставляли немецких танкистов за несколько часов до атаки начинать прогрев двигателей. Таким образом гул от десятков урчащих моторов выдавал место предстоящей атаки и позволял советскому командованию оперативно перебросить на этот участок противотанковую артиллерию. Она была на конной тяге, ей прогревать моторы не требовалось.
В итоге обороняющиеся на тактическом уровне упреждали атакующих в развертывании и не позволяли им совершить прорыв Да, благодаря климату, а не умелой разведке, но факт остается фактом. В дальнейшем в ходе контрнаступления Красная армия активно задействовала для преследования противника кавалерийские корпуса. Война моторов - оно конечно круто и современно, но в условиях заснеженных дорог и замерзающей смазки конница оказывалась гораздо мобильнее, чем моторизованные части и эффективно оперировала в тылах Вермахта. Короткий световой день и низкая облачность при этом затрудняли противодействие ей со стороны авиации.
Но это частный случай, когда природно-климатические условия становились фактором, позволяющим обороняющим перехватить инициативу. Сегодня же в условиях позиционной войны упреждение в развертывании ВСЕГДА на стороне обороняющейся стороны . Произошло это благодаря развитию технологий. Любое движение сил противника не только в тактической, но и в оперативной глубине круглосуточно фиксируется с помощью дронов, тепловизоров и спутниковой оптики. А для того, чтобы отреагировать на выдвижение в сторону фронта танковой колонны не надо двигать к фронту свои танки, самоходную артиллерию или расчеты ПТУР и ждать атаки. Наступающие танки едут к точке развертывания со скоростью 30 км/ч, а навстречу им вылетает рой FPV-дронов со скоростью 50 км/ч. Артиллерия тут же начинает работать по самой бронетехнике или по мостам на пути ее движения. Создали затор - и можно применять РСЗО или ракеты с фосфорными кассетными боеприпасами. Ничего подобного во время второй мировой войны нельзя было представить. Ночь не только не позволяла противодействовать развертыванию противника, но и надежно скрывала это самое развертывание.
Посмотрите на конфигурацию фронта под Авдеевкой. Году эдак в 1943 г. срезание Авдеевского выступа - плевая задача для двух танковых бригад. Одна наносит удар со стороны Степового, другая - со стороны Северного навстречу друг другу - и к обеду вся авдеевская группировка в мешке. Но сегодня ты попробуй выдвини эти самые танковые бригады к исходным рубежам - двигаться-то им придется вдоль линии фронта под таким огневым воздействием, что атаковать будет просто некому. Одиночные танки оперировать могут, а танковые соединения - принципиально нет. Поэтому атаковать приходится малым пехотным группам на своих двоих. БТР И БМП столь же уязвимы, что и танки. И вообще никакие крупные силы невозможно сконцентрировать для атаки. Прозрачность всяких маневров и логистики для противника приводит к немедленному огневому воздействию. Концентрация сколь-нибудь крупных сил на ограниченном участке местности крайне опасна, даже в относительно глубоком тылу Собрали роту в ангаре погреться - жди, что HIMARS прилетит. Изготовился батальон к массированной атаке - и нет батальона, потому что кассетниками по площадям бахнул коварный враг.
Отдельно стоит сказать про мины. Если во время Первой мировой войны серьезным препятствием для атакующей пехоты становились проволочные заграждения, то сегодня их роль играют мины. Они не только задерживают, но еще и уничтожают атакующих. При этом проделать проходы в минных полях - условно полтора часа работы для специальных инженерных систем. А вновь заделать брешь - полчаса для систем дистанционного минирования. Обороняющиеся всегда опережают в темпах наступающих. Ни ночь, ни непогода, ни дымовая завеса не могут скрыть работу саперов. Реакция на любую попытку предпринять атаку происходит мгновенно. Более-менее эффективно могут действовать только малые группы спецназа, и то не везде. Но они не способны ни на что более внушительное, чем короткие рейды. Допустим, стремительной и неожиданной атакой спецназовцы смогли захватить вражеский передовой опорный пункт. Но удержать-то они его все равно не смогут. Они и задерживаться там не станут, чтоб не попасть под артудар.
В сложившейся ситуации дрочка на всякого рода вундервафли просто смешна. Например, есть у ВСУ «Абрамсы» и «Леопарды» - и чем они помогут, если при их выдвижении к линии фронта оккупанты тупо сыпанут мин на пути их предполагаемых маршрутов? Ведь заметят колонны бронетехники еще за 30 км от линии фронта. Ну, будет у украинцев сотня F-16. Да, ПВО они способны усилить и даже создать непрошибаемый зонтик над Киевом. Но как они поспособствуют пехотной роте преодолеть километровой широты минное поле?
Выхода из позиционного тупика нет ни для одной из сторон. Что с того, что РФ обладает вчетверо большим мобилизационным резервом? Посылай ты в мясной штурм 30 человек или сразу 200 - что изменится? Остается один единственный путь - вновь, как в годы окопной войны столетней давности соревноваться в количестве снарядов, выпущенных в единицу времени по единице площади. Разве что батареи должны будут часто менять огневые позиции, ибо их положение на местности противник сможет наблюдать в реальном времени. В ситуации, когда атакующая сторона принципиальное не может упредить в развертывании обороняющихся, переход от позиционной к маневренной войне условиях относительного равенства сил невозможен.