Швабринг и набутылинг. Типология политического насилия
Начало здесь. Разбирая теорию Анатолия Несмияна о мутации авторитарного путинского режима в путинс1938кий тоталитарный, стоит рассмотреть теоретический вопрос о том, что вообще есть политический режим и как он классифицируется.
Политический режим - совокупность средств и методов, с помощью которых осуществляется политическая власть в государстве . Это в первую очередь комплекс, как законодательных, так и негласных правил назначения лиц на управленческие позиции, осуществления и передачи власти. Разные политические режимы по-разному определяют роль и характер насилия в политическом процессе, уровень политической конкуренции, степень закрытости политических элит, меру участия граждан в управлении.
Политологию можно считать наукой весьма относительно, поскольку в ней нет строгих правил и единиц измерения. Поэтому и систем классификаций политически режимов очень много. Каждый исследователь буквально придумывает свою концепцию. Общепринятой является лишь дихотомия, подразделяющая политические режимы на демократические и недемократические . А вот последние кто-то делит на два (авторитаризм и тоталитаризм ), кто-то на три типа (автократия, авторитаризм, тоталитаризм ). Есть даже подход, согласно которому все недемократические режимы являются авторитарными, а тоталитаризм - высшая их стадия, но подобная точка зрения является маргинальной и отвергается научным сообществом. Так же популярно в последнее время определение гибридного режима, то есть сочетающего в себе признаки как демократии, так и авторитаризма. Я полагаю, что оснований для выделения гибридных режимов в отдельный класс нет, поскольку гибридность - общее свойство недемократических режимов. Почти все они, кроме абсолютных монархий, фундаменталистских теократий и откровенно террористических военных диктатур, стараются мимикрировать под демократию.
Проще всего разобраться с ключевым отличием между демократиями и диктатурами. Демократические режимы характеризуются приматом права над волей правителя в политической сфере, в то время как в недемократических режимах власть руководствуется законом лишь покуда это не противоречит ее интересам. В абсолютных монархиях осуществление властных полномочий тоже может происходить в строгом соответствии с законом, но есть нюанс - законы и правила устанавливаются по усмотрению монарха, то есть его воля все же первична. Поэтому абсолютная монархия - та ж диктатура, но основання на законе. Если же трон переходит к новому тирану не конвенциональным способом, а, например, в результате цареубийства, это является узурпацией власти, хотя характер политического режима остается при этом неизменным.
Если утрировать, то любой режим, в котором власть меняется на свободных выборах, является демократическим. Смысловое ударение на слове «свободных». Дело в том, что в большинстве даже самых жестких авторитарных режимов фюрер периодически переизбирается на высший пост либо напрямую населением, либо парламентом, который избирается населением. Дело, однако, в том, что выборы в диктатурах носят имитационный характер, а именно:
- значительная часть населения не обладает избирательными правами (женщины, нацменьшинства, или лица, пораженные в правах по классовому, религиозному или политическому принципу);
- к выборам не допускается хотя бы одна значительная партия или сильный кандидат;
- результаты голосования фальсифицируются или сама процедура определения результата носит непрозрачный характер;
- в отношении представителей оппозиции или их сторонников применяется насилие, запугивание, административный ресурс или информационный террор, способный повлиять на исход волеизъявления населением.
Часто случается, что правительство, получившее власть в результате демократических выборов, используя властные полномочия, меняет правила игры таким образом, чтобы затруднить своим противникам победу на выборах, распускает парламент или осуществляет политические репрессии, закрепляя таким образом свое господствующее положение. Такие режимы тоже признаются недемократическими, несмотря на все формальные признаки демократий. Например, никто не сомневается, что Ельцин получил власть на конкурентных, свободных и честных выборах 12 июня 1990 г. Однако в 1993 г. он разогнал парламент и изменил Конституцию под себя. К тому же и принята она на референдуме была с нарушением действующих процедур. Таким образом формально Россия из демократии превратилась в автократию.
В 1996 г. состоялись президентские выборы, которые однозначно были конкурентными. Однако есть все основания считать, что между основными кандидатами, Ельциным и Зюгановым имел место сговор. Например, последний за две недели до дня голосования фактически прекратил избирательную кампанию, подыгрывая своему противнику. Так же совершенно уверенно можно говорить о фальсификации итогов голосования. Поскольку «оппозиция» осуществляла весьма поверхностный контроль и отказалась от оспаривания результатов волеизъявления в суде, мы не можем с уверенностью говорить даже о том, кто стал лидером в первом туре выборов, где разрыв между основными кандидатами носил минимальный характер. Ну и, разумеется, действующая власть на полную катушку задействовала административный и пропагандистский ресурс, позволяющий ей манипулировать мнением избирателей в нужную для себя сторону. Таким образом кампания 96-го года носила уже имитационный характер.
Этого нельзя сказать о парламентских выборах 1995, 1999 гг. и даже, наверное, 2003 г., однако есть очень важный момент: в 1993 г. Кремль продавил такой проект Конституции, по которому парламент становился совершенно декоративным органом власти в суперпрезидентской республике. Фактически в 90-е годы страна управлялась президентскими указами, а не федеральными законами.
Тем не менее политический режим РФ 90-х годов можно было охарактеризовать, как транзитный от демократии к авторитаризму. Дело в том, что диктатура не носила тотального характера, на региональном и местном уровне где-то авторитаризм уже сложился (наиболее яркие примеры - Башкортостан и Кемеровская область), а где-то продолжалась демократическая вакханалия до такой степени, что на выборах губернатора Курской области победил даже личный враг Ельцина Александр Руцкой, бывший вице-президент, один из руководителей вооруженной оппозиции в ходе противостояния между Кремлем и Верховным советом в октябре 1993 г. Так же стоит отметить серьезное влияние на политические процессы СМИ, которые еще не были монополизированы государством.
Окончательно и необратимо авторитарный режим в России оформился в начале нулевых годов, ознаменовавшихся ликвидацией федерализма и местного самоуправления в рамках строительства «вертикали власти»; сворачиванием независимых СМИ и формированием комплекса госпропаганды, доминирующего в инфополе; переходом к системе фальсификации выборов; строительством культа личности вождя. Тогда же начался процесс фашизации идеологической надстройки режима, сначала латентный, а в период 4-го срока фюрера перешедший в форсированный режим.
Путинский фашизм имеет довольно специфическую криминальную основу, следствием чего является его безыдейность (отсутствие декларируемой национально идеи, идеи развития), однако политическая идеология, вовсе не обязательно оформляется в канонический концепт, она вполне может существовать в виде негласного, но общепринятого свода понятий, в нашем случае - бандитских. Классические фашистские идеологии строились на единой для масс и для элит корпоративистской ценностной базе. Если сказать точнее, то фашизм - это ценности консервативных ширнармасс, принимаемые элитой, которая таким образом легитимирует свое господство. Классический фашизм базируется на сегрегации меньшинств. А вот путинский фашизм-пародия строится на сословной сегрегации, когда ценностный комплекс у верхов и низов принципиально различается, когда сверхлюди-элитарии сегрегируют унтерменшей, составляющих подавляющее большинство населения, навязывая им сверху неравноправную систему отношений.
Кстати, сегодня в транзитном состоянии находятся такие страны, как Грузия, Кыргызстан, Молдавия. Но если в Молдавии осуществляется транзит к демократии, то в первых двух - к авторитаризму. Особенно ярко процесс наблюдается в Грузии, где монополия на власть одной партии на государственном и местном уровне длится второй десяток лет, причем сама правящая партия - собственность олигарха Иванишвили. Однако транзитный характер режима подразумевает, что политический режим не носит устоявшегося характера и тенденция может измениться в результате проигранных властью выборов, смерти влиятельного олигарха, внутреннего кризиса внутри правящей партии. В Казахстане, который с самого своего появления был ярко выраженной автократией и остается ею по сию пору, тем не менее наметился крен к демократии. Весь вопрос в том, укрепится этот тренд или будет сломан. А вот в авторитарном Узбекистане после некоторой оттепели, вызванной транзитом власти в результате смерти диктатора Каримова, видим тенденции к укреплению авторитаризма уже под брендом персоналистской диктатуры Мирзиёева.
Типология авторитарных режимов довольно обширна, существует несколько популярных систем классификации авторитарных диктатур, но мы не будем в нее углубляться. Я лишь перечислю несколько типичных для авторитаризма политических моделей:
- абсолютистская (монархия);
- военная диктатура (подразделяется на персоналистскую, где необъятная власть сконцентрирована в руках генерала-диктатора, и коллективную, когда во главе страны стоит хунта);
- однопартийная диктатура;
- персоналистская автократия;
- олигархия;
Отличий между авторитарными и тоталитарными диктатурами много, но сходств еще больше. Поэтому рассмотрим для начала ключевое, хоть и сугубо формальное расхождение. Авторитарный режим берет под полный контроль обычно лишь политическую сферу жизни общества. «Полный контроль» точнее следует понимать, как контроль, достаточный для сохранения господства управляющего субъекта, будь то единоличный диктатор, хунта или политическая партия. Если оппозиция не угрожает сложившемуся статус-кво, ее существование допускается, порой даже приветствуется. Тоталитарный режим берет под контроль все четыре сферы жизни общества - политическую, экономическую, социальную и духовную . В данном случае он стремится даже не к полному, а именно к тотальному контролю. Он, конечно, недостижим, но стремление к нему неизменно для всех тоталитарных режимов.
Это, подчеркиваю, ЕДИНСТВЕННОЕ формальное различие между двумя типами недемократических режимов. Все остальное - следствие. Снова приведу пикчи, стыренные из чата, посвященного подготовке к ЕГЭ. Как видим, классифицирующие признаки тоталитаризма и его отличие от авторитаризма проистекают именно из необходимости контролировать все сферы жизни общества.
Разумеется, реальность не всегда и не во всем укладывается в строгие схемы. Авторитарный режим порой тоже активно пытается вмешиваться в экономику, социальную и даже духовную сферу общества, что как раз в РФ сейчас проявляется довольно активно. Но подобное вмешательство никогда не носит СИСТЕМНОГО характера, как при тоталитаризме. Да, явочным порядком процентов 70 экономики РФ оказалось огосударствленным. Но цель этого огосударствления не в создании единого хозяйственного комплекса, управляемого из одного центра, как это было во времена СССР, а банальная раздача привлекательных активов братве. Газпром и Роснефть - госкомпании, однако находятся в распоряжении различных кланов, конкурирующих, порой даже враждующих между собой. Таким образом огосударствление - это лишь ширма криминальной приватизации, в ходе которой убытки корпораций вешаются на государство, то есть бюджет, а прибыли распихиваются по карманам частных бенефициаров. Собственно, и прибыль в данном случае становится лишней, схема воровства на убытках, когда баснословно обогащаются сторонние подрядчики, контролируемые самим заказчиком, работает бесперебойно.
Анатолий Несмиян категорически ошибается, когда выдвигает гипотезу о том, что тоталитарный режим якобы делегирует обществу часть властных полномочий, в частности позволяет общественным структурам вершить насилие в заданных самим режимом рамках. И вообще роль насилия в генезисе политических режимов он понимает неправильно. Насилие - идеологически обезличенный инструмент, используемый по необходимости. Применяют его очень широко любые режимы, включая демократические, чему я привел красноречивые и даже шокировавшие многих примеры. Тоталитарные режимы в принципе отрицают самодеятельность, и, если даже нечто выглядит как «народная инициатива», следует понимать, что таковой она по-сути не является. Абзацем выше я наглядно показал, что огосударствление экономики в РФ - оптический обман, форма маскировки приватизации - прямо противоположного процесса. То же самое и с тоталитарным насилием.
Государство порой требует СОУЧАСТИЯ в государственном насилии, но категорически не допускает насилия самодеятельного. Например, погромы нацистами еврейских магазинов получили название «Хрустальная ночь» именно потому, что мероприятие длилось считанные часы: вечером 9 ноября беспорядки начались, днем следующего дня прекратились. Совсем не похоже на стихийный всплеск негодования, который нарастает, и затухает постепенно, а эксцессы имеют разную интенсивность и формы выражения, даже если объект неизменен Еврейские погромы в 1938 г. осуществляли гражданские лица, активисты НСДАП, дети. То есть бушевал как бы глубинный народ, а государство в лице полиции демонстративно не вмешивалась.
На самом деле серия хорошо скоординированных атак была подготовлена и и осуществлена силами исключительно государственных структур - правящей партии, отрядов СС, ячеек гитлерюгенда, которые лишь формально числились «общественными» организациями, фактически же являлись не просто государственными, а именно государствообразующими .
Накануне вечером в ходе партийного корпоратива по поводу очередной годовщины пивного путча Геббельс провозгласил, что «национал-социалистическая партия не унизится до организации выступлений против евреев. Но если на врагов рейха обрушится волна народного негодования, то ни полиция, ни армия не будут вмешиваться» .
Расценив это, как приказ, находящиеся в зале региональные руководители парторганизаций составили инструкции для ячеек на местах. Накануне СД - служба безопасности НСДАП, вывезла все архивы тех еврейских организаций и синагог, которые были намечены для «стихийного разгрома народом». Именно эти объекты и были атакованы, в то время как те, где архивы остались не изъятыми, не пострадали. Опять же, до 1939 г. СД - формально не подчинялась Главному управлению имперской безопасности, будучи «общественной» организацией под руководством рейхсфюрера СС Генриха Гимлера. Но тот же Гимлер одновременно возглавлял криминальную полицию и гестапо. Он координировал погромы в качестве общественного активиста или в качестве госслужащего?
Вообще слабое место несмияновских текстов - практические иллюстрации громоздких теорий. Примеры из жизни порой полностью опровергают его умозрительные конструкты. Скажем, именно в демократиях общество склонно к несистемному насилию при самоустранении государства, но никак не тоталитарные режимы. Да, часто это насилие не кровавое и даже не физическое, но насилием быть не перестает. Например, Джоан Роулинг позволила себе пошутить про то, что женщина - это не способ самоидентификации, а менструирующий человек, как словила на свою голову со стороны гендерно просветленной публики из всего «свободного мира» такую травлю, какая не снилась и Пастернаку. Но если последнего «не читали, но осуждали» по велению начальства, то в данном случае никакое государство не могло организовать «отмену» автора «Гарри Поттера» и не могло помешать ему при всем желании. А какой обширный материал для осмысления дает кампания BLM-насилия в США! Вот уж где государство умело постояло в сторонке!
Анатолий Евгеньевич попытался проиллюстрировать разницу в подходах в управлении между тоталитарным и авторитарным режимами на примере красных и черных зон в Путлаге:
«Есть так называемые «черные» зоны, где лагерная администрация управляет прямым насилием над контингентом (хотя умная администрация при этом закрывает глаза на понятия, действующие среди заключенных), а есть зоны «красные», где администрация управляет не столько самой «зоной», сколько созданным ею в этой зоне «активом» из числа самих заключенных, которые на лагерном сленге именуются «ссучившимися» - то есть, сотрудничающими с лагерной администрацией. Логично, что управление «черными» зонами требует серьезного расхода управленческого ресурса, а в зонах «красных» большую часть управления осуществляют как раз «активисты», которые в случае прямого неповиновения подключают уже саму администрацию. (Сразу хочу сказать, что это сильно упрощенное и достаточно дилетантское прочтение этих двух систем, но здесь важна суть). «Черные зоны» - это в некотором роде аналог авторитарной модели управления, «зоны красные» - тоталитарного. Где значительная часть управления в интересах лагерной администрации осуществляется самими заключенными».
Вот, ей богу, не стоит касаться того, в чем ни в зуб ногой. Несмиян, слава богу, не бывал в «командировках» хоть морально уже готов, чего я всячески рекомендую избегать. С точки зрения любого сиделого бедолаги черная зона - та, где «ход-пароход», то есть дорога, игра, торговля, общак, грев, смотрящие от братвы и вообще порядочная масса живет по понятиям; красная же - где все вышеперечисленное отсутствует, а есть мусорской беспредел, блатных гноят на крытке или в экстремальном случае даже «опускают» в пресс-бараке, мужиков дрочат ПВР (правила внутреннего распорядка - своего рода устав МЛС), а привилегии имеет только шерсть (козлы), которые ебошат всех, кто не желает перекрашиваться, друг друга, а ситуативно еще и мусора могут прессануть любого, чтоб не забывали, кто в этом зоопарке царь зверей.
Если концептуализировать, то на черных зонах власть либо поделена между администрацией и заключенными, либо главенствуют правила, установленные авторитетами и «ворами в законе». Физическое насилие в межличностных отношениях на черных зонах не поощряется. На красных - установлен жесткий режим администрации, а насилие осуществляют менты или капо (эсдэпэшники, красноперые) в зависимости от ситуации. Спрашивается, при чем тут политический режим, в чем параллели?
Другой вопрос, в котором Анатолий Несмиян явно запутался - роль идеологии в тоталитарных обществах. (Продолжение следует).