Зачем Путин добивается легализации «пакта Молотова-Риббентропа»
Позвали меня недавно в славный город Масквабад на круглый стол Клуба левых историков и обществоведов (КЛИО), посвященному началу Второй мировой войны, с докладом о так называемом пакте Молотова-Риббентропа. Под этим пропагандистским штампом подразумеваются, естественно, некие секретные протоколы, в которых будто бы два агрессивных тоталитарных государства попилили между собой Восточную Европу. Организаторы пригласили на вечеринку Исаева и Дюкова, ярых пропагандистов мифа о секретных протоколах, чтоб они могли публично опровергнуть мои доводы и оправдаться в обвинениях о вбросе в оборот фальшивых артефактов. Вот это было бы офигительно! Ради этого мне даже 100 евро на дорогу потратить не жалко.
Но, разумеется, Исаев и Дюков зассали и трусливо шмыгнули в кусты, откуда принялись привычно вонять, что вопрос о протоколах закрыт, и обсуждать со страшным и ужасным Кунгуровым им нечего. Ну что ж, раз они не в состоянии публично возразить на мои обвинения в легализации и пропаганде фальшивок, значит, обсуждать действительно нечего.
Однако у многих возникает резонный вопрос: если «секретные протоколы» - фальшивка, почему в последнее время кремлевская пропаганда настойчиво реанимирует эту тему, давно ушедшую в небытие? Все элементарно просто объясняется текущей политической конъюнктурой. Путин, ментально живущий в дремучем прошлом, этакий геополитический многоходовочник из подворотни, пытается навязывать своим западным «партнерам» политику разделов сфер влияния. Пропаганда сейчас всячески легализует мифические «секретные протоколы» не затем, чтобы попинать проклятое советское прошлое, не затем, чтобы оправдать ликвидацию СССР. Нет, акценты расставляются совершенно иначе. Официальная позиция Кремля заключается в следующем: да, протоколы существуют, раздел был, но это и есть НОРМАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА, в которой аннексии чужой территории допустимы и легальны. Давайте в XXI веке вернемся к практике мюнхенского сговора и замнем крымский вопрос, проведем демаркационную линию по территории Украины, а заодно поделим газовый рынок ЕС. Ну, просто анекдот какой-то: Съезд народных депутатов СССР в 1989 г. признал сговор, чтобы решительно его осудить, как преступление, а нынешний правящий режим признает тайный сговор, всячески акцентируя то, что это нормально, хорошо и прогрессивно.
Совсем не случайно именно МИД РФ, как проводник «дипломатии трубы», последнее десятилетие является главным пропагандистом «пакта Молотова-Риббентропа», постоянно сливая все новые и новые фальшивки. В 2009 г. они презентовали «оригинал» протокола от 23 августа 1939 г. с надписью «тов. Сталин», как бы подчеркивающей их настоящесть. После того, как этот фейк был высмеян, в мидовцы пообещали выставить 20 августа сего года на всеобщее обозрение уже новый, улучшенный «оригинал», где молотовской пометки «тов. Сталин» нет. В общем, чем больше потуг фейкоделы предпринимают, тем больше палятся. Даже скучно разоблачать идиотов, которые изобретают «кс. копии секретных протоколов для тов. Сталина», датированные 1952 г., когда ни одного аппарата ХEROX в Советском Союзе не было, а само слово «ксерокопия» вошло в обиход только в 70-х годах.
Ниже приведен текст моего доклада, если это кому интересно.
Любое историческое событие имеет два воплощения - в реальности и мифологии. Кому-то слово «мифология» применительно к хорошо документированной истории XX столетия покажется неуместным: мол, это древняя история мифологизирована - мифы Древней Греции, легенды Древней Руси. Сейчас же, дескать, историческая наука имеет дело с твердо установленными фактами, и какие-либо разночтения могут заключаться только в трактовках, интерпретации этих фактов.
Подобные суждения в корне неверны. Если в древности человек сведения о своем прошлом, да и о настоящем тоже, в основном получал из устных преданий, что самым естественным образом приводило к их быстрой и глубокой мифологизации, то современный человек медийный имеет дело с пропагандой, которая в отличие от мифа есть целенаправленное искажение реальности. Вот эту пропаганду историки и используют в качестве строительного материала, ваяя исторический миф. Иногда наоборот, они берут уже сформировавшийся миф и приспосабливают его для нужд пропаганды.
Именно поэтому, даже в эпоху социальных сетей для большинства людей факт - это не то, что было, а то, о чем говорят, как об имевшем место. А уж прошлое столетие - это поистине темные века, где реальность приходится буквально откапывать по крупицам из-под напластований мифов и пропаганды. Откапывать, реконструировать, моделировать с той или иной степенью уверенности.
Один из таких больших информационных массивов - миф о так называемых секретных протоколах Молотова-Риббентропа. То, что известные нам под этим названием документы - фэйк, я сейчас доказывать не стану. У меня есть толстая книжка, где я подробно описал историю создания и введения в пропагандистский оборот «секретных протоколов», рассмотрел роль мифа о сговоре между СССР и Германией в развитии сепаратистских движений в Прибалтике в конце 80-х. 40 лет секретные протоколы существовали в виде фейка, то есть сфабрикованного документа, не существовавшего в реальности. В 80-е годы в СССР возник, точнее, целенаправленно создан миф о секретных протоколах, который тут же был поставлен пропагандой на службу политике. Кому интересно - тот пусть читает. Но я никогда не занимался реконструкцией реальности, надежно похороненной под широко распропагандированным мифом о преступном сговоре двух тоталитарных вождей, попиливших Восточную Европу. Давайте попробуем это сделать прямо сейчас.
Пойдем от противного, исключая очевидно неправдоподобные версии. Я никогда не отрицал то, что обе стороны пытались согласовать друг с другом свои сферы интересов. В этом, собственно, заключается смысл дипломатии - решать вопросы, в том числе и спорные, с наименьшими издержками, за столом переговоров. Но содержание секретного протокола от 23 августа 1939 г. совершенно абсурдно. Летом ни Германия, ни СССР в принципе не могли обсуждать между собой судьбу Бессарабии. Просто потому, что Румыния находилась в политической орбите Антанты, как можно привычно называть англо-французский блок, направленный против Германии. Главным образом, она зависела от Парижа.
Румыния являлось ключевым участником таких внешнеполитических союзов, как Малая Антанта и Балканская Антанта, являющихся своего рода проекцией французской внешней политики в регионе. Да, в значительной степени Румыния сблизилась в середине 30-х годов с Германией и Италией, но надо четко понимать: ее интересы касались прежде всего сохранения своей территориальной целостности. Бухарест в 1918 г. заглотил несколько больше, чем мог прожевать и переварить. В мае 1939 г. Румыния и Турция получили гарантии безопасности от Великобритании и Франции, но не от Германии. То, что в отношениях между Румынией и СССР в 30-е годы активно посредничала Франция в том числе и по щекотливому бессарабскому вопросу, нет ничего удивительного. Но при чем тут Берлин?
Так что Риббентроп с Молотовым не могли делить Румынию в августе. Они и Польшу не могли делить, даже тайно, все по той же причине - гарантами польской безопасности выступали Лондон и Париж. Нужна была Москве война с англо-французами? Однозначно, нет. Поэтому максимум, о чем могли договариваться Германия с Советским союзом летом того года - благожелательном нейтралитете СССР в случае германо-польских разборок, которые в тот момент выглядели очень вероятными. Причем Берлину пришлось хорошо заплатить Москве за этот нейтралитет. Подписанию договора о ненападении предшествовало заключение торгового соглашения, причем Сталин совершенно недвусмысленно заявил, что налаживание торгового сотрудничества является предварительным условием для заключения политических соглашений.
Пропаганда утверждает, что договор от 23 августа является чуть ли не актом предательства западных демократий, военные переговоры с которыми коварный Сталин специально затягивал, дабы шантажировать Гитлера. Это, конечно, полный бред. Затягивали переговоры именно западные партнеры. И, самое главное, заключение договора о ненападении с Германией никоим образом не препятствовали созданию широкой коалиции, направленной на сохранение мира в Европе. У Великобритании и Франции с Германией были заключены аналогичные договоры. Польша имела с Германией тайные договоренности о совместном военном походе против большевистской России в случае, если обстановка будет этому благоволить. Разве это как-то мешало их хорошим отношениям с Антантой? У СССР появилось обязательство не нападать на Германию, но это нисколько не препятствовало заключению оборонительного союза с Польшей.
Совершенно безумным были бы какие-то, пусть даже тайные обещания Сталина содействовать Германии в войне с Польшей. Просто потому, что какими бы вражинами не являлись для большевиков поляки или румыны, какие бы фантомные имперские боли не испытывали советские вожди по поводу утраченных в 1918-1920 гг. территорий, они не стремились к войне с Британией и Францией в условиях, когда на востоке уже имели вполне себе горячую войну с Японией, пусть и на дальних, как говорится, подступах. А война с Польшей означала автоматическую войну с Антантой, при том совершенно не гарантировала безоблачных отношений с нацистской Германией в будущем.
Да, Сталину удалось в сентябре 1939 г. пройти по лезвию и избежать войны с англо-французской коалицией. Но главной задачей было именно последнее. В марте 40-го советское правительство пошло на поспешное замирение с Финляндией, стоявшей на грани военного поражения исключительно потому, что вторжение сил союзников в Норвегию было решенным делом, экспедиционный корпус сформирован, британцы ждали только окончания сезона штормов, чтобы осуществить высадку в Норвегии.
Но вернемся в август 39-го. Само упоминание бессарабского вопроса в секретном проколе абсурдно и совершенно бессмысленно. Германия как бы дает санкцию на аннексию части территории Румынии, которая находится во враждебном ей лагере. Простите за нескромный вопрос: с какой стати Сталин вообще будет спрашивать Германию по этому вопросу? СССР никогда не признавал утраты этой территории, на всех картах Бессарабия изображалась, как часть территории страны, оккупированная Румынией. При чем тут Германия? Какое значение имело СЕКРЕТНОЕ признание советских прав на эту территорию? Публичное - да, имело бы вес, но не секретное. Самое главное заключалось в другом: Румыния, подчеркиваю это еще раз, находилась под англо-французским зонтиком, и потому решать с немцами вопрос принадлежности спорной территории смысла не имело. С тем же успехом Риббентроп мог подарить Москве Иран, Индию, Египет и Босфорс с Дарданеллами. Не свое, не жалко!
Дележ территории Польши летом 1939 г. выглядел бредово. Однако через каких-то четыре недели германские и советские войска в Польше строго соблюдали некую демаркационную линию, о чем полно упоминаний в дипломатической переписке и в мемуарах генералов. Возникает вопрос: если «секретные протоколы» от 23 августа - фейк, то кто и когда установил эту демаркационную линию по Висле? Ответ прост: после того, как 17 сентября Красная армия вторглась на территорию Польши, 20-21 сентября проходили крайне напряженные переговоры между германским военным атташе в Москве генерал-лейтенантом Эрнстом Кестрингом и наркомом обороны маршалом Ворошиловым. 23 сентября карта Польши с отмеченной на ней демаркационной линией опубликована в советских газетах, включая даже «Пионерскую правду».
Таким образом мы видим, что раздел Польши действительно происходил, но не в августе, а в сентябре. Кто-то удивится: мол, какая разница, распилили два кровавых тоталитарных режима Европу 23 августа или 21 сентября? Разница принципиальная: во-первых, рушится фейк о секретных протоколах. Во-вторых, что самое главное, камня на камне не остается от идеологизированного мифа о том, что Гитлер и Сталин на пару развязали Вторую мировую войну.
Нападение Германии на Польшу состоялось без какого-бы то ни было участия СССР. Собственно, изначально вторжение должно было состояться 25 августа и было перенесено вовсе не из-за московских переговоров, а исключительно потому, что Гитлер надеялся на то, что Британия и Франция окажут давление на Польшу в русле политики умиротворения добром вернуть Германии Данциг, который ей даже не принадлежал.
Однако и с началом германско-польской войны Москва не только не приступила к подготовке вторжения, а даже предприняла явно недружественные для Германии действия, объявив о том, что отводит войска от западной границы, что вызвало бурю негодования в Берлине. Только после того, как в войну вступили Британия и Франция, то есть с 4 сентября советская сторона начинает военные приготовления. В этот день было прекращено увольнение в запас бойцов и командиров ряда военных округов. 5 сентября стартовал очередной призыв на военную службу. 6 сентября были объявлены большие учебные сборы (БУС), что можно считать скрытой фазой мобилизации. 9 сентября 1939 года штабы КОВО и БОВО получили приказы «к исходу 11 сентября 1939 г. скрытно сосредоточить и быть готовым к решительному наступлению с целью молниеносным ударом разгромить противостоящие войска противника». 11 сентября на базе управлений Западного и Киевского особых военных округов были развернуты управления Белорусского и Украинского фронтов.
Мы не знаем точно, какой характер носили контакты между советским и германским руководством в те дни, но можно с большой долей уверенности предполагать, что Москва уведомила немцев о намерении вступить на территорию бывшего польского государства после падения Варшавы. Можно усмотреть и провокацию со стороны немцев, объявивших о взятии польской столицы к исходу 8 сентября. Именно этим объясняется стремление СССР начать вторжение 11 сентября, о чем был немедленно проинформирован посол Шуленбург. Но как только выяснилось, что сообщение о падении Варшавы оказалось фейком, Кремль тут же включил заднюю. Уже 10 сентября наркоминдел Молотов сообщил германскому послу, что Красной армии потребуется на подготовку к выступлению 2-3 недели, то есть самой ранней датой вторжения могло стать 24 сентября.
Почему же РККА перешла границу 17 сентября? Всему виной уникальны казус в военной истории: формально польская столица еще держалась, хотя фактически польская армия, как единый организм не существовала, главнокомандующий сбежал, бросив штаб, который быстро рассыпался. Правительство Польши сбежало и его местонахождение было никому не известно, германские войска вели боевые действия далеко восточнее Варшавы, во Львове и Бресте-Литовском. Никаких препятствий для выхода Вермахта к границам СССР уже не существовало. В этот момент Сталин дал санкцию на вторжение, которое стало для немцев полнейшей неожиданностью. Кестринг даже стал возражать: мол, не стоит спешить с продвижением вперед, могут возникнуть эксцессы между советскими и германскими войсками (они, действительно впоследствии возникли).
Кремль добился своей цели: вступил в войну и взял неплохие трофеи, не дав ни малейшего повода обвинить СССР в агрессии против Польши, потому что Польша, как государство, к тому времени не существовало, что было очевидно для всего мира. И только после этого, 20 сентября начались переговоры о демаркационной линии. Переговоры были очень горячими, немцы всячески старались оставить за собой Галицию. Единственное, что им было нужно - нефть. Ворошилов же был непреклонен, настаивая на том, что Львов должен перейти в советскую зону контроля, мотивируя это тем, что в Галиции преобладает украинское население. Более двух дней ушло на согласование этого вопроса и соглашение было достигнуто только после прямых столкновений между Вермахтом и РККА во Львове с потерями для обеих сторон.
И здесь уместно заняться вопросом: на кой черт понадобилось в крайне нервозной обстановке согласовывать раздел Польши по Висле на уровне военных представителей, если буквально тремя неделями ранее демаркационная линия была согласована на самом высшем уровне, а 28 августа уточнена? Вы не находите, что ситуация совершенно абсурдна? Она еще более абсурдна, чем в случае с Бессарабией. Но все сразу становится на свои места, если считать августовские «секретные протоколы» фейком. Они являлись лишь фантомной проекцией в прошлое вполне себе несекретных протоколов «Кестринга-Ворошилова». Если бы некие августовские договоренности по разделу Польши существовали, не имелось ни малейшей нужды в переговорах 20-21 сентября о демаркационной линии.
Если бы Германия и СССР действительно договорились распилить Польшу, советская сторона начала бы скрытые военные приготовления еще летом, и уж точно Москва не стала бы заключать с Польшей договор о поставке хлопка, без которого невозможно производство пороха. Никто в Кремле не мог предполагать, что англо-французы предадут Польшу. А в случае начала боевых действий между западными союзниками и Германией шансы последней в 39-м году были нулевые. Это, кстати, дружно признают и немецкие военачальники в своих мемуарах. Исходя из этих вводных какой смысл был Сталину поощрять Германию к войне, да еще недвусмысленно обещать ей пособничество? Давайте представим, что война началась, Антанта атакует Германию и наносит ей поражение. Немцы оставляют свою часть Польши. Очевидно, что следующей целью западных союзников будет освобождение восточной части полского государства. При этом может всплыть бумажка, в которой Гитлер со Сталиным пилят Польшу по Висле, из чего можно сделать вывод, что СССР есть равноправный участник заговора. Уже одно это предположение есть достаточное основание для того, чтобы воздержаться от дележки Восточной Европы или хотя бы не фиксировать раздел на бумаге
Однако с того момента, как война вечером 3 сентября приобрела общеевропейский характер, все расклады коренным образом изменились и только тогда, ни днем раньше возник вопрос согласования сфер интересов СССР и Германии в Восточной Европе. Дело было улажено 28 сентября 1939 г. в ходе второго визита в Москву министра Риббентропа. Если некие секретные протоколы и были подписаны, то именно тогда, а не в августе. Но в любом случае, эти гипотетические секретные протоколы, существование которых мы можем лишь предполагать, не соответствует тем фальшивкам, которые известны всему миру благодаря Госдепу США, запустившим их в оборот в 1948 г. без ссылок на источник.
Давайте перенесемся в июнь 1940 г., когда СССР предъявил ультиматум Румынии. Почему в июне, надеюсь, объяснять не надо - это был момент, когда Румыния уже лишилась свой англо-французской крыши, но еще не стала сателлитом Германии. Посол Шуленбург, яростно возражает против советских требований, обвиняет Молотова в нарушении конфиденциальных обязательств, взятых Москвой в отношении Румынии. Он их напоминает Вячеславу Михайловичу: Советский Союз, дескать, обязался не предъявлять Румынии никаких территориальных претензий до того момента, пока подобные требования не выставят ей Венгрия и Болгария. Учитывая, что эти страны находились в орбите Германии, фактически советская сторона обязалась не нарушать сложившийся на Балканах статус-кво без согласия Берлина.
Молотов же довольно цинично заявляет, что обстановка изменилась, и в интересах Берлина будет содействовать мирному решению вопроса, потому что в противном случае СССР объявит Румынии войну. То, что Румыния, будет молниеносно разбита, сомнений быть не могло. Война между Румынией и СССР означает утрату Германией ЕДИНСТВЕННОГО доступного ей источника нефти в Плоешти. Именно поэтому Берлин вынужден был, скрипя зубами от ярости, сыграть роль «миротворца», уговорив Румынию принять советский ультиматум.
Теперь поднимите руку те, кто встречал в канонических текстах секретных протоколов перечисленные Шуленбургом условия. А кто видел секретные протоколы, датированные осенью 39-го года, где бы поднимался бессарабский вопрос? И, если августовские секретные протоколы, существуй они в реальности, утратили свою силу, почему изменившаяся ситуация не была отражена в новом секретном протоколе от 28 сентября, где констатировались изменения сфер интересов в отношении Литвы, но не упоминалась Румыния?
Совершенно очевидно, что вопрос о разделе сфер интересов между Советским Союзом и Германией решался исключительно тогда, когда этот вопрос встал в повестку дня, то есть после начала общеевропейской войны. Следовательно, ничего преступного в этом распиле Европы быть не может. Следовательно, СССР совершенно выпадает из числа поджигателей войны. Следовательно, вопли пропаганды о тождестве нацизма и коммунизма, кровожадной сущности двух тоталитарных режимов, утрачивают всякие идеологические основания.
Если проанализировать источниковую базу, где упоминаются тайные договоренности между Москвой и Берлином, мы найдем много отсылок к неким ОСЕННИМ соглашениям, но не к августовским. В частности, Гитлер в ходе переговоров с Молотовым в Берлине 13 ноября 1940 г. упоминает секретные протоколы, подписанные 28 сентября 1939 г, касающиеся Финляндии и стран Прибалтики. Конечно, учитывая, что источник этой записи - все тот же анонимный госдеповский пропагандистский сборник времен Холодной войны, данный документ следует счесть сомнительным. Более того, существует краткая запись той же беседы, сделанная переводчиком Риббентропа Шмидтом, опубликованная в Германии в 1955 г, где именно секретные протоколы не упоминаются, а говорится лишь о согласованных сферах интересов. Но давайте будем считать, что запись беседы не доработана госдеповскими мастерами, а документально точно отражает высказывание фюрера. Где тогда те самые сентябрьские секретные протоколы, в которых две державы утрясают сферы интересов в Балтийском регионе, критически важном для обеих сторон? Куда они делись?
Уже в постсоветские времена на свет божий появилась советская запись той беседы. Я опять же, не буду сейчас подвергать сомнению ее подлинность. Но задам вопрос: а почему слов Гитлера про ОСЕННИЕ секретные протоколы там нет? Кто врет? Скорее всего, оба источника изрядно подредактированы публикаторами. Но в любом случае фальсификаторы брали за основу какие-то реальные источники, из которых следовало, что именно осенью 39-го следует датировать договоренности о разделе сфер интересов между Германией и СССР.
Остается сугубо технический вопрос: как были оформлены соглашения - в виде секретных протоколов, совместного меморандума или поделили Европу в устной форме? В упомянутой выше беседе Молотова с Гитлером в немецком варианте присутствуют слова фюрера, что в соответствии с УСТНЫМ СОГЛАШЕНИЕМ бывшая австрийская территория (подразумевается Буковина) должна войти в германскую сферу интересов. Упс! Что за странности: австрийское наследство (а Гитлер, если кто не в курсе - австриец) делят на словах, а малюсенькой Литве посвящено аж целых три подписанных секретных протокола! Тут должна быть система: или все договоренности подобного характера фиксируются на бумаге, либо обе стороны довольствуются джентльменским соглашением. Согласитесь, хаос в подобных делах недопустим, особенно в условиях, когда обе стороны явно не доверяют друг другу и взаимно нарушают ранее данные друг другу обещания.
Я полагаю, что все территориальные разделы, будь то между Германий и СССР, или между западными союзниками и Москвой происходили в устной форме. В частности, в своих мемуарах Черчилль упоминает, что в ходе переговоров со Сталиным предлагал ему оформить письменно документ по распределению влияния в странах Восточной Европы и даже накидал схему на бумаге. Но Сталин сказал, что в этом нет нужды, он верит дорогому другу на слово, все помнит, а черчиллевскую почеркушку предложил сохранить своему гостю на память. Если со своими союзниками хитрый Сталин предпочитал решать деликатные вопросы, не фиксируя их на бумаги, почему в отношении потенциального врага у него должны быть иные подходы?
Если же допустить, что секретные протоколы действительно имели место быть, то говорить о них можно только в том случае, если они физически существуют. А вот с этим у пропагандистов неувязочка вышла. Их до сих пор никто не видел. Да, по интернет-помойкам гуляет множество произведений фотошопного искусства, но смысла их обсуждать нет. Научной же публикации текстов секретных протоколов на проверяемый источник ни на Западе, ни в СССР, ни в РФ не осуществлялось. На нет, как говорится, и суда нет. Кто хочет - верует. Вера не требует доказательств. Серьезные исследователи работают исключительно с первоисточниками. Но таковые в природе отсутствуют. Поэтому во всем мире нет ни одного научного исследования, посвященного секретным протоколам. Секретные протоколы Молотова-Риббентропа были и остаются сугубо пропагандистскими штампами и используются в качестве аргументов исключительно пропагандистами, пусть даже эти пропагандисты называют себя историками ( Продолжение).
Click to view