Русская нация появилась в XX веке
Начало здесь. В чем самая большая ошибка всех радетелей за русский народ из числа политических мессий? В их непонимании, что такое народ. Не в том смысле, что они «страшно далеки от него», как говорил Ленин. Это - само собой. Но они даже не понимают смысла этого слова. Народ, как исторический субъект есть сегодня социально-экономическая общность, носитель исторического сознания и обладатель политической воли. Для простоты понимания будем называть такой субъект политической нацией. Что ее образует?
Языковая общность не делает из населения нацию. На испанском говорит 300 миллионов человек, но они не составляют политической общности. И наоборот, разноязыкая американская нация составляет вполне конкретную общность. Ну, ладно, это страна эмигрантов. Однако в Старом Свете мы видим двуязыкую Бельгию и четырехязыкую (!) Швейцарию.
Совсем уж глупо в качестве сколь-нибудь значимого фактора национальной скрепы представлять религию. В той же Швейцарии протестанты и католики составляют политическую общность, а православные украинцы и православные русские - заклятые враги. Впрочем, последние не очень-то жалуют и православных грузин, им почему-то оказались ближе мусульмане-абхазы. Кстати, абхазы поликонфессиональны - считается, что христианству отдают предпочтение 60% представителей этого этноса, 20% - мусульмане, 5% - язычники, остальные заявляют о своем атеизме или исповедуют иные культы. Однако же абхазская этническая общность и даже полиэтническое абхазское квазигосударство существуют несмотря на религиозную пестроту.
Так вот, народы в формате политических наций появились буквально вчера - в XIX веке. Если попытаться найти яркую отправную точку процессу формирования национальных государств, то я готов согласиться с тем, что старт был дан Великой французской революцией. Давайте будем считать французскую нацию - первой политической нацией Европы. Если кто-то хочет поспорить о приоритете британцев или голландцев - к вашим услугам немодерируемые комментарии. Поскольку Россия явно отставала в цивилизационном генезисе от Запада, то говорить о проявлениях русской нации до XX столетия вообще не приходится.
Однако кабинетных историков и диванных аналитегов это не смущает, они с фанатическим упорством проецируют свои сегодняшние модельные представления о нации во глубь веков, наделяя русских 200-500-летней давности такими характеристиками, которыми они по определению не могли обладать. Вот, например, московитам периода Смуты приписывается патриотический порыв, который объединил их в борьбе против иноземных захватчиков. Это настолько чудовищный бред, что его даже обсуждать как-то неловко. Патриарх Филарет, который успел послужить обоим Лжедмитриям и вел в 1610 г. переговоры с Сигизмундом III о возведении на престол польского королевича Владислава - он в каком месте патриот? Сам он претендовал на трон после смерти Ивана Грозного, но был насильно пострижен в монахи - таким образом Годунов устранил опасного соперника. Но ничего, это даже к лучшему, он своего сына Мишу на престол посадил, положив таким образом начало Романовской династии.
Там, где идет отчаянная драчка за власть, вообще никакой посторонней романтики быть не может. То, что сегодня пропаганда представляет, как «освобождение Москвы от польских оккупантов народным ополчением Минина и Пожарского» - это на самом деле был замес между сторонниками Семибоярщины, призвавших на русский трон польского королевича Владислава (Москва ему охотно присягнула, как русскому царю) и их противниками, желающими видеть царем иного кандидата. В частности немалая доля боярства ратовала за английского короля Якова I Стюарта, надеясь на то, что он поможет им наладить вывоз хлеба с помощью английских торговых кораблей.
А уж про то, что простой народ (чернь) якобы встал, как один, на защиту Святой Руси и прочее бла-бла-бла мне слышать совершенно смешно. Пропаганда раздула миф о бюргере Минине, который будто бы произнес с броневичка пламенную речь и поднял массы на борьбу с захватчиками. На самом деле деньги на экспедицию в Москву собирались следующим образом: выборные (члены оргкомитета по-теперешнему) брали в заложники жен и детей состоятельных горожан и предлагали выкупить их, в противном случае угрожая продажей в холопы. Остальных просто облагали разовым военным налогом в треть стоимости имущества. Тех, кто не смог выплатить требуемую сумму, продавали в холопы, а имущество полностью конфисковывалось в пользу... нет, не государства. Пикантная деталь: Минин состоял у Пожарского на должности казначея, то есть сам же и распоряжался гигантскими суммами.
Не факт, что он приворовывал из общака, но тут дело в другом: ополчение Пожарского было никаким не ополчением в привычном смысле слова, а являлось обычным наемным войском. По дошедшим до нас свидетельствам даже рядовые «контрактники» получали очень большие по тем временам деньги - 30-50 рублей в год. Для сравнения: стрельцы, несшие гарнизонную службу в сибирских острогах, имели жалованье порядка 5 рублей в год. Поэтому в «русское» ополчение охотно потянулся сброд военный «интернационал» со всего света. Очень много в нем было нищей польской шляхты: а что, сабля есть, в кармане пусто - почему бы не поучаствовать в туземных разборках московитов, если за это платят хорошо? Особенно охотно нанимались участники Сандомирского рокоша (восстания шляхты) против Сигизмунда III.
Любопытный парадокс: освобождать Москву от ляхов и литвинов (русских из западных княжеств), служащих русскому царю Владиславу, отправились ляхи и литвины, нанятые на деньги, вырученные от продажи в рабство русских обывателей русскими «патриотами». В частности широкую известность получило имя польского ротмистра Павла Хмелевского, непосредственного подчиненного Минина, который решительной атакой отбросил от кремля передовые роты гетмана Ходкевича, идущего на прорыв к осажденному в Кремле гарнизону. Так вот, в этом сражении, решившем исход всей кампании, Хмелевский командовал целым польским эскадроном. Кстати, дальнейшая судьба Хмелевского весьма показательна. Он принял православие и перешел в русское подданство, однако уже через полтора года осознал свою ошибку и решил бежать, однако был разоблачен, обвинен в измене и сослан в Сибирь, где и умер. Каторги тогда еще не существовало, сама служба в Сибири считалась суровым наказанием. Да, русский мир во всей его красе - из него, как из мафии, обратного хода нет!
Широкое участие в наемном по своему характеру ополчении европейских «волонтеров» и литовского казачества (сейчас его называют украинским), сам характер ВНУТРЕННЕЙ войны, в ходе которого решался вопрос о власти, камня на камне не оставляет от мифа о якобы народном характере движения за независимость русского государства (от кого?). Да, в русской Смуте активно участвовали иностранцы, прежде всего поляки и шведы, но они представляли интересы тех или иных претендентов на трон. Шведы (наемный корпус Делагарди) пришли в Московию не как оккупанты, а как союзники царя Василия Шуйского в борьбе с Лжедмитрием II в соответствии с Выборгским трактатом. А вот поляки вмешались в свару как раз из-за этого, поскольку они в 1600-1629 гг. находились в состоянии войны со Швецией.
Для них посадить на московский трон королевича Владислава было нужно вовсе не затем, чтоб подчинить Святую Русь папе римскому, как сейчас несут пургу тупыорылые поцреоты-пропагандоны, а исключительно для того, чтобы сорвать проект Стокгольма по продвижению в русские цари шведского принца Карла Филиппа. Этим активно занялся Делагарди после того, как русские кинули его с деньгами (наемников вообще-то обманывать чревато), его «работодателя» Шуйского пленили поляки, а москвичи присягнули Владиславу. Ни Польша, ни Швеция не были заинтересованы в войне с русскими просто потому, что война на два фронта никому не нужна, но ни та, ни другая сторона не могли допустить военного союза Москвы с их противником.
Совершенно глупо рассуждать о каких-то национально-патриотических мотивах масс, по велению сердца вставших за веру, царя и отечество против (смешно сказать!) католической экспансии. Не могло быть никаких национальных чувств у населения за 200 лет до начала становления национальных государств. Не было национального самосознания, то есть чувства принадлежности к нации, как и самой нации. Наличествовали лишь сословия и сословные интересы. Против католичества было настроено духовенство, бывшее феодальным сословием. Логично: русская церковь только в 1589 г. получила автокефалию (не совсем красивая произошла история со взятием в заложники вселенского патриарха Иеримии II) и стала единовластно распоряжаться громадным богатством - с чего бы ей признавать верховенство пап?
В Литве по тем же самым меркантильным соображениям часть православного духовенства во главе с митрополитом Михаилом Рогозой пошла на унию с Римом, создав греко-католическую церковь. Чернь в принципе тогда никто не спрашивал, как она желает креститься-молиться. В Литве же православные не восстали против поповской «зрады»? Точно так же и на Руси никто не восставал против никонианской реформы, хотя недовольных было очень много. Большинство и тогда, и сейчас составляют конформисты, принимающие абсолютно любой выбор властей. Зарубите себе, граждане на носу: народ (масса) за веру никогда и нигде не воюет, религиозную карту разыгрывает лишь элита для мобилизации пушечного мяса. Сегодня РПЦ на Украине ссаными тряпками гоняют - кто за «веру предков» там на баррикады пошел? Страсти там возгораются почти исключительно по воросам имущественного, а не теологического характера.
Нация возникает только на обломках сословного общества - это аксиома. Само определение этого понятия исчерпывающе: Нация (от лат. natio - племя, народ) - социально-экономическая, культурно-политическая и духовная общность ИНДУСТРИАЛЬНОЙ эпохи. В доиндустриальную эпоху не существовало ни нации, ни национального самосознания, ни патриотизма, ни гражданского общества, ни общественного мнения - ничего того, что кажется нам сегодня естественным и «всегдашним». Да, современным людям (людям модерна), в том числе считающим себя учеными, трудно понять элементарную вещь: человек 500-летней давности, человек традиционного общества - это абсолютно непохожий на них человек. У него мозги устроены по-другому, у него представление о времени совершенно иначе устроено.
Для нас время линейно - это некий луч (в понятиях евклидовой геометрии), имеющий начальную точку и устремленный в бесконечность. А еще на этом луче есть движущаяся координата, отмечающая настоящее. Все, что слева от нее - прошлое; что справа - будущее. Слева - история; справа - неизвестность. Для человека традиционного общества не существовало истории и исторического сознания, и даже не потому, что он был необразован, а потому, что его время было не линейным, а цикличным. Оно шло по кругу, и между прошлым и будущим не было никакой разницы. Это как бесконечное повторение смены суточных циклов (утро-день-вечер-ночь) и времен года (весна-лето-осень-зима). Чем завтрашний день отличается от вчерашнего? Принципиально ничем. Понятие социального прогресса было совершенно неведомо традиционному человеку, он в принципе не смог бы понять, что такое прогресс, даже если бы кто-то попытался ему это объяснить. Попробуйте голожопому дикарю из какого-нибудь глухого угла Амазонии объяснить, что такое Amazon.com.
Вот так же и русский человек эпохи Смуты был напрочь лишен исторического сознания, и потому не мог не только иметь представления о прошлом, но и взглядов на будущее, которго для него в принципе не существовало. Если будущего для него не существовало, то он не мог и делать выбор в пользу той или иной модели этого будущего. Только человек эпохи Просвещения, убежденный, что именно он, а не какой-то бородатый дедок на облаке, является творцом будущего, начинает бороться за предпочтительную для него модель будущего. Только тогда появляется то, что мы называем публичной политикой, и она начинает касаться всех и каждого, только тогда появляется гражданское общество, только тогда возникает самоопределение человека по принадлежности к нации, классу, отношению к государству и т.д. Только тогда возникает общественное мнение и политические идеологии, борющиеся за контроль над ним.
Все вышеперечисленное было неведомо средневековому человеку, и не только русскому, но и любому другому. Сословный характер общественного устройства в принципе не предполагал выбора, возможности изменить свое положение. Если это было принципиально невозможно, то не могло возникнуть и общественных институтов, ставящих своей задачей изменение будущего. Все сущее объявлялось существующим вечно и объяснялось воплощением божьей воли.
Ну, вот и объясните мне с этих позиций, откуда у русского холопа могут взяться патриотические чувства по отношению к той или иной форме государственности? В те времена вообще неведомо было понятие о государстве, как форме самоорганизации общества, в сознании тогдашних людей царство земное и царство небесное являлись единым комплексом, не имевшим альтернативы. Владыки земные (как мирские, так и духовные) - это уполномоченные (помазанники) владыки небесного. Древние люди знали, что есть обязанность слепого подчинения, но им неведомо было право выбора.
На сегодняшний день существует две основных доктрины нациегенеза - научная (конструктивизм) и метафизическая (примордиализм). Примордиалисты (а Степан Сулакшин, чьи воззрения, я собственно, и обсуждаю - абсолютный примордиалист) базируют свои воззрения на существовании некоего мистического «народного духа», существующего вне времени, пространства и проявляющего себя на биологическом уровне. Любые националистические и раситские доктрины - примордиалистские. Фашизм (в особенности национал-социализм, как его наиболее яркая форма) вырос из примордиализма и являюется его крайней стадией практического воплощения. Думаю, в этом ключе никого не удивит, что зародился примордиализм в среде немецких националистов-романтиков в начале XIX столетия и нашел свое выражение в политической концепции пангерманизма, результатом практической реализации которой явился «второй рейх» - Германская империя образца 1871 г., потерпевшая крах в 1918 г. Идеология нацизма, как я уже упоминал, есть рафинированное примордиалистское учение, политически воплощенное в «третьем рейхе» - Германской империи 1933-1945 гг. Кстати, если кто не в курсе, «первый рейх», от которого вели свою идеологическую родословную нацисты - средневековая Священная Римская империя германской нации (не путать с античным Римом).
Политическое банкротство примордиализма связано в том числе и с крахом нацистской Германии во Второй мировой войне, но наиболее сокрушительный удар по этой концепции был нанесен открытием в 1953 г. молекулы ДНК, поставившей жирный крест на всех теориях биологической транзакции «народного духа», родства крови и почвы, расового превосходства и прочих фашистских концептов. Сегодня господствующим в цивилизованном мире (не на постсоветском пространстве!) является конструктивистский подход в объяснении феномена нации: нация есть ВООБРАЖАЕМОЕ СООБЩЕСТВО, сконструированное интеллектуальной элитой. То есть она существует субъективно лишь в головах идивидов, идентифицирующих себя с ней. Идеологический концепт этого воображаемого сообщества находит выражение в национальном проекте (национальной идее) и воплощается политиками в рамках государства. Конструктивисты констатируют (это именно констатация факта, а не повод для дискуссии), что в процессе нациестроительства этнический фактор не имеет определяющего значения.
Это наглядно показывает как бурный процесс образования полиэтнических наций в третьем мире во второй половине XX столетия, так и характером сборки «старых» наций в Новое время из разноплеменного субстракта. Французская нация - продукт сплавления госконцев, бургундцев, нормандцев, бретнцев, фламандцев, басков, эльзасцев, лотарингцев, провансальцев, савойцев и других. Они говорили не просто на разных диалектах, но порой на разных языках, исповедовали различные религии, имели отличный менталитет. Бургундский и многие другие языки уже мертвы, но до сих пор существуют реликты в виде, например, бретонского языка. Число носителей этого кельтского языка - свыше 200 тысяч человек, существует даже бретонская литература. Хотя, разумеется, все бретонцы двуязыки и владеют французским. Но еще в XIX веке население Франции являло собой довольно пеструю в этническом и языковом плане общность. Однако индустриальное общество быстро по историческим меркам, то есть в течении примерно столетия сплавило эту массу в единую французскую нацию.
В Испании, совершившей индустриальный переход только в XX веке, национальная унификация еще далека от завершения. Даже сегодня в Испании преобладает РЕГИОНАЛЬНОЕ САМОСОЗНАНИЕ, то есть люди считают себя каталонцами, валенсийцами, басками, кастильцами и т.д. Силен и региональный сепаратизм, многие, надеюсь, помнят движение за выход Каталонии из состава Испании, бывшее на слуху год-полтора назад. Кстати, носителей каталонского языка - свыше 11 миллионов! Станет ли каталонская политическая нация реальностью, покажет время, но как этнокультурная общность, каталонцы вполне себе существуют.
Моноэтнических государств в мире - два десятка из 200, причем многие из них стали таковыми в результате распада полиэтнических наций и этнических чисток (например, Польша). В Великобритании, Италии, Германии картина точно такая же: культурная унификация разноплеменного населения происходила уже в Новое время благодаря распространению печати и стандартизированного образования, и тем интенсивнее, чем увереннее укоренялся в этих странах индустриальный уклад.
В этом смысле Россия абсолютно ничего уникального собой не представляет. Она и сегодня имеет пестрый полиэтнический характер, а собственно русская нация начала складываться во второй половине XIX столетия. Поборники политкорректности предпочитают называть ее российской. Ради бога, смысла это не меняет совершенно. В более-менее оформившемся виде она появилась во второй половине минувшего века под самоназванием «советский народ».
Тысячи знатоков сейчас подымут визг, что русский народ существовал всегда от начала веков, и русская нация - всего лишь венец русского этногенеза. Чушь собачья! Вот как не было никакого испанского народа (многие испанцы уверены, что его и сейчас еще нет), так не было и русского. Русский литературный язык, на котором мы говорим сегодня - это результат усилий той самой интеллектуальной элиты (кстати, насквозь вестернизированной), которая его изваяла в рамках созидания национального проекта. Впрочем, это относимо к любому другому литературному языку. Всеобщее распространение он получил благодаря русской литературе и школе в то же самое время, в какое складывалась русская нация.
Когда мамкины эксперты начинают вещать, что общенациональный язык (не путать с народными диалектами) вызревает в народной гуще и сохраняет преемственность в течение столетий (особенно потешают меня украинские мовознавцы), я лишь смеюсь над этими невеждами. Ребятки, да для вас даже чтение книги на литературном русском языке XVIII века, напечатаной петровской гражданской азбукой, будет сродни разгадыванию ребуса. Что касается народных говоров, то вы тут полные нули. Я однажды в поезде встретил пару староверов (в Сибири их еще изрядно сохранилось), вполне современно одетых, окончивших школу, не чурающихся цивилизации, возможно даже утративших религиозность. Они свободно владели русским языком, разве что своеобразный говор резал слух, но между собой они общались на том самом русском языке, который их предки хранили с конца XVII века, когда бежали от гонений никонианцев с Ярославщины в Приобье (так они рассказывали). Для меня этот язык был настоящей китайщиной. Я письменный английский понимаю значительно лучше, чем их устную тарабарщину. При этом сами носители реликтового диалекта утверждали, что в старообрядческом селе, расположенном в 200 км от их малой родины аборигены говорили совершенно на другом малопонятном им наречии.
Так что давайте я констатирую факт: никакого всенародного русского языкового единства не существовало ни 300, ни, тем более, 500 лет назад. Не существовало культурно-политической общности (по причине отсутствия политики), экономической общности (при преобладающем натуральном-то хозяйстве!) и даже религиозная общность - сильно натянутая на глобус сова. Не могли тягловые сословия обладать субъектностью.
В свете сказанного выше все сказки про государственничество и патриотизм русского народа - абстрактные умствования совершенно оторванных от реальности фантазеров. Да, в XIX веке возник заказ на национальную идеологию (вспомним триаду «самодержавие-православие-народность») и десятки пропагандонов типа нынешних Старикова, Мединского и Проханова наваяли горы мифологического шлака. Каноническая русская историграфия - набор патриотических сказок, адаптированных для зомбирования масс. Надо отдать должное мифотворцам: сказки эти хоть и нелепы, но весьма эффективны, потому что построены на приятной для всякого имперца лести их национальным чувствам. Поэтому сегодня даже получившие светское и отнюдь не гуманитарное образование люди, вроде профессора Сулакшина, с удовольствием, а порой даже с экстатическим наслаждением несут несусветную хрень про Москву-Третий Рим, про «сусанинский» патриотизм великороссов в смутное время, про славянское братсво, про историческую дружбу русского и украинского народов и прочую нелепую фигню.
Факты? Факты примордиалистов вообще не интересуют. Ведь они веруют в мистический народный дух, который существует вне рациональной логики и которым можно объяснить все, что угодно задним числом. Мол, позвал народный дух русских людей на поле Куликово - они все бросили и пошли. Само событие носит гипотетический характер, известно всего четыре (4) письменных источника об этом эпическом сражении, носящие не летописный, а сугубо беллетристический характер. Но имперцы-русофилы готовы допустить даже то, что сражение было не там, не тогда и не с теми, но про народный дух будут фанатично топить до последнего.
Кто-то может сказать: да насрать, о чем там 150 лет назад спорили западники со славянофилами и в чем замес между конструктивистами и примордиалистами. Ну, так-то да, на курс доллара это никак не влияет и для понимания большой политики в РФ сегодня полезнее знание криминальных субкультур, откуда и вышла россианская элитка. Но факт состоит в том, что нациетворчество - процесс, осуществляемой интеллектуальной элитой. И то, о чем сегодня говорят малоизвестные деятели на никому не интересных старперских тусовках совершенно неудобоваримым языком, через 10 лет становится официальной госидеологией и втюхивается населению в бошки всей мощью государственной пропаганды. А через 20 лет возникает то самое воображаемое сообщество - нация, которая искренне убеждена, что мир рухнет, если она не уничтожит нацию, воображающую себя несколько иначе.
Выше я упомянул, что на постсоветском пространстве конструктивизм не в почете. С самого начала во всех осколках империи местные элиты взяли на вооружение примордиалистские технологии создания нации. Наиболее ярко это проявилось на Украине, хотя изнутри весь нациетворческий укро-маразм так же сложно воспринимать. Русские в РФ тоже в упор не замечают того, что построили отвратительный фашистский рейх (для украинцев это как раз бесспорно). Да, примордиализм совершенно естественно приводит к фашизму и взаимоуничтожению дикарей. Европе потребовалось две мировые войны и десятки миллионов трупов, чтобы излечиться от всякого рода националистических, расистских, фашистских искушений. Но постсовок сейчас полным ходом прет по этим историческим граблям! Разгорающаяся русско-украинская резня тому наглядное доказательство. И в рамках примордиального концепта решение вопроса о том, кто прав и чей Крым принципиально невозможно - тут будет только бойня до последней капли крови.
Точно так же спор между национальными государствами Францией и Германией о том, кому по «праву крови» принадлежат Эльзас и Лотарингия, оказался неразрешимым. Между тем в канве воображаемой общеевропейской политической нации этот вопрос снят с повестки дня. Точно так же проблема сепаратизма (Шотландия, Каталония, Венето) носит в большей степени экономический характер, чем политический, а потому и разрешается уже не военным путем и этническими чистками (вспомним издохшую в кровавых корчах Югославию), а вполне себе в русле поиска рационального консенсуса в правовом поле.
Проблема России в том, что исторически молодая русская нация катострофически инфантильна и варварски дика. И речь не только о быдле, с которого спрос невелик. В интеллектуальной элите я точно так же наблюдаю махровый инфантилизм, чудовищную косность, полнейшую неспособность адекватно воспринимать историческую реальность XXI века и агрессивно проявляемое нежелание меняться (преодолевать свое текущее состояние). Так что перспективы у нации, идущей по инволюционному пути, я не вижу никаких. Убедите меня в обратном, если сможете. Аргументы типа «народный дух проснется и все разрулит» или «надо обратиться к истокам и воспрять» сразу идут в топку.
Кстати, чтоб братьям-славянам (ну, или небратьям) из-за поребрика не было обидно, отпишусь как я в следующий раз об идеологическом базисе украинской государственности. Хохло-кацапо-срач обещает быть жарким.