Дети, вашей маме снова 17... (ц)
В 17 лет была записка родителям и поезд в Москву с четырьмя пересадками.
В 34 - дети, дом, дача, работа.
В 17 лет в зелёной болоньевой сумке бережно хранилось два килограмма плохих стихов.
В 34 - два десятка сказок, растыканных тут и здесь.
В 17 лет можно было сидеть на подоконнике и встречать рассвет.
В 34 - рисовать его словами.
В 17 лет некрасивая лохматая девочка стояла в одном шаге от разлома мира, и то ли внизу, то ли впереди ждала целая бесконечность с триллионом звёзд и дорог. Пронесло. И в 34 - прекрасная лохматая мадам стоит спиной к пропасти и смотрит на ровный проспект с аккуратными вывесками и точными адресами.
В 17 лет я верила, что мир - огромен.
В 34 знаю, что мир - в малом.
И 17 лет - бегство от одиночества к одиночеству.
От того одиночества, в котором безысходность, к тому одиночеству, в котором Исход.
Будьмо!
Я давно не прошу подарков. Но сегодня очень хочется. Расскажите любимых стихов, а? Или не любимых, а тех, которые сейчас читаете, пишете, поёте, слушаете. Буду невероятно призн. и благод.!
В 34 - дети, дом, дача, работа.
В 17 лет в зелёной болоньевой сумке бережно хранилось два килограмма плохих стихов.
В 34 - два десятка сказок, растыканных тут и здесь.
В 17 лет можно было сидеть на подоконнике и встречать рассвет.
В 34 - рисовать его словами.
В 17 лет некрасивая лохматая девочка стояла в одном шаге от разлома мира, и то ли внизу, то ли впереди ждала целая бесконечность с триллионом звёзд и дорог. Пронесло. И в 34 - прекрасная лохматая мадам стоит спиной к пропасти и смотрит на ровный проспект с аккуратными вывесками и точными адресами.
В 17 лет я верила, что мир - огромен.
В 34 знаю, что мир - в малом.
И 17 лет - бегство от одиночества к одиночеству.
От того одиночества, в котором безысходность, к тому одиночеству, в котором Исход.
Будьмо!
Я давно не прошу подарков. Но сегодня очень хочется. Расскажите любимых стихов, а? Или не любимых, а тех, которые сейчас читаете, пишете, поёте, слушаете. Буду невероятно призн. и благод.!