1.
из моего кокона есть прекрасная дорога, то есть одна из дорог, ведущих из моего кокона - прекрасна. куда ведущих, и, в частности, куда ведёт прекрасная? это место, в котором ты родилась, в труёвых пещерах, многозначительно молчащая носилась маленькая, двигалась в сторону заката-самбуки, в начале и конце этого периода никогда не отвечавшая на мои метафоры, инфантильные или седые, место, где ты распущенная без матери и отца, без старшего брата, тыкающая колоском себе в глазные яблоки, одним в оба, смешивая воду в левом и правом, замечала вдруг симметрию моего лица, или пробегающей мимо лисы, симметрию в движениях хвоста. это просто ужасно. я не верю, что прекрасна та дорога, что ведёт из моего кокона к этому месту.
из той самой отчуждённости, которая вторгается в нашу жизнь в виде жеста, лица, формы, слова, пророческого сна, меткого высказывания, женщины, пустыни во всей её несомненной очевидности, из той отчуждённости, что вторгается в спальню бодрийяра, из этого состоит звук проворачиваемого ключа в замке, когда ты находишься с другой стороны, закрываешь свою дверь, ключом, который сейчас повезёт тебя за бугор опрятных движений, валяться, обжиматься, пить кетанов от своей боли, апонил, мять пустые блистеры, брызгать термальной водой в аорту, считать дни до нулевой галактической отметки, быть заинтересованной в развязке, в которую не вмешается твоя ослабленная голова и тельце, тело. строго говоря, для расширения разнообразия, да - расширения разнообразия! - оборотов и затрагиваемых мною тем - вы свободны писать ко мне, рассказывать новости, сновидения, мысли, или новым способом чихания задеть потаённую струну моей своей, а значит, человечества, души.
а пока что я тут заправляю любовным хардкором на этой алой площадке. оо, даа, я точно знаю, ты сейчас по водопроводу течёшь, спелая, снисходительная, не реагирующая на внешние факторы, фатальности, труба ощупывает твоё тело, где-то обдирает кожу, гладит по ранкам, дала бы мне хоть немного соскребсти твоих пор, поцарапать чешуйки, я бы тогда не рассказала никому, как ты сейчас в водопроводе такая сочная глухая с пустыми глазами. вот, смотри, как я перехватила волосы, у меня ещё есть много поклонников, которых я не издырявила, не изъела, не приласкала, например, фредди, он не психопат, но жеманный, эта зима будет, наверное, такой странной, подскользнулась на её душке сегодня на улице, сегодняшний день похож на весенний даже, а значит в тебе куски недопереваренной зимы ютятся, так обычно с этим. Или это были соки тебя сочной, выпрыснутые из водопровода, ну не знаю, зачем ими брызгаться, если хочешь назвать хоть как-то давай назови, больше голоса в названиях - меньше того, что щекочет щекотааеет белую кошку в портфеле. я как-то пришла в школу с проколотым носом в бордовой юбке чертыхалась смеялась, всё было как будто я уже зарезанная, но но-но сейчас когда в приоритете это чувство зарезанности на по-настоящему_незарезанности, - я ищу себя ту металлоискателем.
но ничего не пищит. зато заваливая голову назад, я натыкаюсь шеей на розетку, в которую воткнуто четыре штепселя, я чувствую эти мелкие колебания, это помещение продолжает меня исследовать, используя всяческие средства. к выходным в столицу придёт зима, пишут, авиакомпании слепили спецпредложения, а сибирский школьник, спасший на пожаре ребёнка, приставлен к медали. я смотрю на людей и нет-нет да проскользнёт в голове вот это «хороший мальчик» или «хорошая девочка», такое натянутое, безымянное, я не бросаю в них семена, не запоминаю ни лица, ни дуги даже какой-нибудь, ни шерстинки, это такой развалившийся пустынный хардкор «хороший мальчик», или «хорошая девочка», метр ростом или три - всё одно. когда на тебя подействует вывернутый наизнанку наркоз я вырежу на последующем закате равнобедреннй треугольник из брюк часовщика.
оо, даа, это же вечер медленных танцев, мы на седьмом десятке дюймов, чтобы прогибаться надо блюсти расстояние, кто-то сговорчивая, меня тянет к сговорчивым.хорошо, хорошо, хорошо, но иногда у меня руки чешутся свербит посреди позвоночника, кадык ноет, но когда досчитаешь до ста, или уже даже посреди, на полдороги, сделаешься медной, машинкой принимающей соты с колючим липким не-мё-дом на свои веки, их яростно жжёт, а в это время может быть всё, что угодно за окном, я кладу свой рупор на бок, он покачивается и под ним хрустит что-то, наверное, крошки, сухари какие-нибудь.
оо, даа, это солнце сбивает крышки, огибает щипает за щёчки, синхронно и за пяточки, его руки так растягиваются, это сон, в котором герой жвачек, бумер, ультрасиний фотографирует на чёрно-белую плёнку женщин до десяти утра. потом ч\б тонирует под цвет сосков.
итак, общее количество украшений по международному протоколу не должно превышать 13 предметов, причем сюда включаются ювелирные пуговицы. поверх перчаток не надевают кольцо, но браслет позволителен. чем темнее на улице, тем дороже украшения. бриллианты раньше считались украшением для вечера и замужних дам, однако в последнее время стало позволительно носить бриллианты и днем.
а квадрианты ночью.
целую.
из той самой отчуждённости, которая вторгается в нашу жизнь в виде жеста, лица, формы, слова, пророческого сна, меткого высказывания, женщины, пустыни во всей её несомненной очевидности, из той отчуждённости, что вторгается в спальню бодрийяра, из этого состоит звук проворачиваемого ключа в замке, когда ты находишься с другой стороны, закрываешь свою дверь, ключом, который сейчас повезёт тебя за бугор опрятных движений, валяться, обжиматься, пить кетанов от своей боли, апонил, мять пустые блистеры, брызгать термальной водой в аорту, считать дни до нулевой галактической отметки, быть заинтересованной в развязке, в которую не вмешается твоя ослабленная голова и тельце, тело. строго говоря, для расширения разнообразия, да - расширения разнообразия! - оборотов и затрагиваемых мною тем - вы свободны писать ко мне, рассказывать новости, сновидения, мысли, или новым способом чихания задеть потаённую струну моей своей, а значит, человечества, души.
а пока что я тут заправляю любовным хардкором на этой алой площадке. оо, даа, я точно знаю, ты сейчас по водопроводу течёшь, спелая, снисходительная, не реагирующая на внешние факторы, фатальности, труба ощупывает твоё тело, где-то обдирает кожу, гладит по ранкам, дала бы мне хоть немного соскребсти твоих пор, поцарапать чешуйки, я бы тогда не рассказала никому, как ты сейчас в водопроводе такая сочная глухая с пустыми глазами. вот, смотри, как я перехватила волосы, у меня ещё есть много поклонников, которых я не издырявила, не изъела, не приласкала, например, фредди, он не психопат, но жеманный, эта зима будет, наверное, такой странной, подскользнулась на её душке сегодня на улице, сегодняшний день похож на весенний даже, а значит в тебе куски недопереваренной зимы ютятся, так обычно с этим. Или это были соки тебя сочной, выпрыснутые из водопровода, ну не знаю, зачем ими брызгаться, если хочешь назвать хоть как-то давай назови, больше голоса в названиях - меньше того, что щекочет щекотааеет белую кошку в портфеле. я как-то пришла в школу с проколотым носом в бордовой юбке чертыхалась смеялась, всё было как будто я уже зарезанная, но но-но сейчас когда в приоритете это чувство зарезанности на по-настоящему_незарезанности, - я ищу себя ту металлоискателем.
но ничего не пищит. зато заваливая голову назад, я натыкаюсь шеей на розетку, в которую воткнуто четыре штепселя, я чувствую эти мелкие колебания, это помещение продолжает меня исследовать, используя всяческие средства. к выходным в столицу придёт зима, пишут, авиакомпании слепили спецпредложения, а сибирский школьник, спасший на пожаре ребёнка, приставлен к медали. я смотрю на людей и нет-нет да проскользнёт в голове вот это «хороший мальчик» или «хорошая девочка», такое натянутое, безымянное, я не бросаю в них семена, не запоминаю ни лица, ни дуги даже какой-нибудь, ни шерстинки, это такой развалившийся пустынный хардкор «хороший мальчик», или «хорошая девочка», метр ростом или три - всё одно. когда на тебя подействует вывернутый наизнанку наркоз я вырежу на последующем закате равнобедреннй треугольник из брюк часовщика.
оо, даа, это же вечер медленных танцев, мы на седьмом десятке дюймов, чтобы прогибаться надо блюсти расстояние, кто-то сговорчивая, меня тянет к сговорчивым.хорошо, хорошо, хорошо, но иногда у меня руки чешутся свербит посреди позвоночника, кадык ноет, но когда досчитаешь до ста, или уже даже посреди, на полдороги, сделаешься медной, машинкой принимающей соты с колючим липким не-мё-дом на свои веки, их яростно жжёт, а в это время может быть всё, что угодно за окном, я кладу свой рупор на бок, он покачивается и под ним хрустит что-то, наверное, крошки, сухари какие-нибудь.
оо, даа, это солнце сбивает крышки, огибает щипает за щёчки, синхронно и за пяточки, его руки так растягиваются, это сон, в котором герой жвачек, бумер, ультрасиний фотографирует на чёрно-белую плёнку женщин до десяти утра. потом ч\б тонирует под цвет сосков.
итак, общее количество украшений по международному протоколу не должно превышать 13 предметов, причем сюда включаются ювелирные пуговицы. поверх перчаток не надевают кольцо, но браслет позволителен. чем темнее на улице, тем дороже украшения. бриллианты раньше считались украшением для вечера и замужних дам, однако в последнее время стало позволительно носить бриллианты и днем.
а квадрианты ночью.
целую.