Жизнь человека
Описывала свои впечатления от книг пару месяцев назад.
С каждым днём всё больше открываю для себя Булгакова.
Недавно в первый раз посмотрела «Дни Турбиных», а потом залпом прочитала.
Вроде такая небольшая пьеса, а столько чувств, слёз и смеха!
Меня поражает глубина с искорками юмора. Я могу сколько угодно грустить и переживать ужас войны, ощущения безнадёжности и бессилия, но именно в его произведениях чувствую, что есть на что опереться. Очень много человеческого, проявления важных для меня ценностей, часто в мелочах, но из этих мелочей складывается такое тепло и забота. Украшение ёлки, фортепьяно, застолья и песни под аккомпанемент гитары и приближающихся ружейных выстрелов. Да, это пир во время чумы, но столько честности, заботы и веры в каждой такой минуте. И очевидна безусловная ценность человеческой жизни.
***
После того, как читаешь Бабеля, где он отчаянно вымаливает «у судьбы простейшее из умений - умение убить человека», сталкиваешься с летаргией Платонова и пытаешься выстоять в тошнотворном натурализме Тихого Дона, ощущение, что падаешь в бездну.
Нет, Бабель ещё не совсем погружает в эту бездну, он только наблюдает, какие шаги отделяют человека от неё. И я со странным чувством благодарности читаю ту драгоценную главу, где главный герой так позорно не смог убить человека. Но у Платонова и Шолохова уже ничто не отделяет и не спасает от этой бездны. Это даже не столько страх долгой боли и долгих страданий, сколько холодный мертвящий ужас от того, что исчезает ценность человеческой жизни. То есть то, что должно быть аксиомой, НИКОГДА и НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ не может ставиться под сомнение, неотъемлемо должно БЫТЬ, вдруг исчезает; и это исчезновение воспринимается как норма.
Если исчезает эта ценность, то исчезает абсолютно всё. И самое тошнотворное и душащее в этих произведениях именно эта новая данность, спокойная смирённость. Когда я это читаю, я беспрерывно слышу этот крик Мунка, и ещё долгое время спустя эхо звенит во всём теле. Во всём, что происходит после того, как ценность жизни ампутирована, нет больше человека, всё обессмысливается. И тогда во всём неизбывная ложь. Якобы что-то ещё делается на благо человека, но всё человеческое уже исчезло. О чём тогда вообще говорить?
***
После этого, когда я читаю о поступке Алексея Турбина, в котором он не стремится проявить бессмысленный и беспощадный героизм, а призывает гордых юнкеров, уже готовых броситься в атаку на Петлюру, сорвать погоны и скрыться по домам - когда я это читаю, то просто слёзы на глаза наворачиваются. Как это мудро, честно и правильно не бросаться грудью на амбразуру, не превращать человека в пушечное мясо ради великой или невеликой идеи, а отчаянно, изо всех сил беречь жизнь человека, не боясь показаться нелепым и малодушным. Вот это - высшая смелость.