Чудесный день и "Ксения. История любви" в Александринке
Мда... Всем известно, что я довольно часто хожу в театр. Часто, но преимущественно в одни и те же места. У меня есть правило: хочу послушать хорошую оперу - иду в "Зазеркалье", хочу душевного тепла - иду в "Дожди", хочу катарсиса - иду в "Рок-оперу". С балетом сложнее, приходится уповать на записи, т.к. ни Рудольфа, ни Плисецкой сейчас нет.
Стоп. Сначала я расскажу вам о том, как провела этот сумасшедше наполненный день. Съездив с утра по делам на Петроградскую, я решила идти в сторону Русского музея пешком. Результатом явилась куча фотографий, на которые без слез взглянуть страшно... Парочка самых приличных - вот:
Выставка Коровина, увы, не вызвала у меня восторга. Во-первых, я не слишком люблю его творчество, во-вторых, представлено очень много эскизов костюмов и декораций, а я этот вид искусства не понимаю, зачем это выставлять... разве что для специалистов. Правда, увидев эскизы к "Князю Игорю", я чуть было не осчастливила зал Овлуром: "И для тебя, и для Руси заря настанет..." С ума схожу по "Князю" с тех пор, как услышала первые ноты его увертюры - уже много лет.
Зато я с радостью побродила по всему музею. Почему-то он всегда ассоциируется у меня со студенческим годами... Собственно, понятно, почему: года два у нас только там и проходили занятия историей искусств, там и экзамены сдавали. Тогда я его и полюбила.
Отъезд Ге на выставку в Москву сыграл даже положительную роль: появились "Пьета" П. Жуковского и "Иов и его друзья" Репина - удивительная по колориту картина. Даже я, не особенная поклонница Репина, пришла в восторг. Конечно, не обошлось без медитации на "Мечты" Поленова.
Потом еще долго гуляла, а потом наступило то страшное, преамбулу к которому вы прочитали в самом начале этого поста. Я пошла в Александринку. Не спрашивайте, зачем - дали контрамарку, вот и пошла.
"Ксения. История любви". Знаю же, что нельзя ходить в драму, кроме как в "Дожди" и Молодежку, но пошла. Так мне и надо. Давно не приходилось видеть такое.
Скучно и истерично. Публика скучала, но не забывала поначалу делать интеллигентное лицо. Вскоре стало скучно до того, что люди начали плевать на приличия, вставали и уходили - спектакль короткий, идет без антракта, а сидеть до конца у некоторых сил не хватило. Я высидела, поддерживая себя одной мыслью: что же я вам-то расскажу, если уйду? Альтруизм, в общем.
Спектакль, как говорится, ни о чем. А ведь какой интересный и не избитый материал! Но даже он сам по себе не спасает глупую и вульгарную пьесу. Автор задумывал настоящее житие, даже пьесу разделил на "клейма". Только вот эти клейма совершенно не срослись во что-то более или менее связное. По большому счету, смотрибельны только те две сцены, где встречаются герои восемнадцатого века и нашего времени: это хотя бы в какой-то степени красиво. Совершенно невразумительная музыка тоже не помогает спектаклю. Даже явление мужа Ксении из ада меня не впечатлило, хотя, подозреваю, оно мыслилось кульминацией.
Но хуже всего была игра. Страшно раздражала юродивая манера. У Ксении-то оно понятно, а у других-то зачем? Крик, визг, сплошной наигрыш, полное отсутствие какой бы то ни было естественности. Персонажи то воют, то шепчут, зрители не понимают, о чем речь. К тому же, текст обильно пересыпан всевозможными "аки", "паче" и "вотще".
Янина Лакоба играет Ксению вроде бы неплохо. Ее несомненное достоинство - очень красивый голос. В общем, у нее получилось создать живой образ человека, а не высеченной в камне святой. Думаю, это скорее плюс, но, как всегда, когда затрагивается религиозная тема, ходить по лезвию бритвы нужно очень аккуратно. Что не получилось. Ксения вышла удивительно непривлекательной. В такую Ксению не хочется верить. Недостаток пьесы, наверное, а не актрисы. Жаль. Хотя и актриса тоже виновата - я понимаю, что она хотела показать, но не считаю такой подход правильным.
Отвратительно играла Марфушу н.а. России Светлана Смирнова. Это даже описать трудно. Конкуренцию ей могла составить разве что Юлия Соколова (Попадья).
Неплох, на мой вкус, был слепой в исполнении Тихона Жизневского. Ожидаемо хорош Салтыков (н.а. России Сергей Паршин): текст, вложенный в уста его героя незадачливым автором, чрезвычайно глуп (да еще и с претензией на заумь), но Паршин обыгрывает его по максимуму. Так же ожидаемо хорошо играл н.а. России Николай Мартон. Правда, играл он Смерть, поэтому появился в финале минут на пять, не больше.
У з.а. России Игоря Волкова инвалид вышел определенно лучше, чем отец Паисий. К образам священников в искусстве я отношусь очень привередливо: за эталон максимально аутентичного беру работу Маковецкого в фильме "Поп", за эталон сложного и неоднозначного образа - священника в исполнении Николая Лосева ("Поминальная молитва" в "Театре Дождей"). Здесь же священник был изумительно фальшивым. Хорошо, что он находился на сцене от силы пять минут.
В общем, очень слабо.
Судя по всему, имела место попытка сделать притчу. Которая провалилась - в первую очередь, из-за убожества материала, во-вторых, из-за полного непонимания режиссером темы. А еще я считаю, что пьеса, особенно о Ксении Блаженной, прекрасно обошлась бы без двух матерных слов, пусть и проскользнувших у пьяного хулигана. Какое-то у меня органическое неприятие мата.
В общем, как во всем "духовном", подлинной духовности нет. По крайней мере, я не нашла.
Стоп. Сначала я расскажу вам о том, как провела этот сумасшедше наполненный день. Съездив с утра по делам на Петроградскую, я решила идти в сторону Русского музея пешком. Результатом явилась куча фотографий, на которые без слез взглянуть страшно... Парочка самых приличных - вот:
Выставка Коровина, увы, не вызвала у меня восторга. Во-первых, я не слишком люблю его творчество, во-вторых, представлено очень много эскизов костюмов и декораций, а я этот вид искусства не понимаю, зачем это выставлять... разве что для специалистов. Правда, увидев эскизы к "Князю Игорю", я чуть было не осчастливила зал Овлуром: "И для тебя, и для Руси заря настанет..." С ума схожу по "Князю" с тех пор, как услышала первые ноты его увертюры - уже много лет.
Зато я с радостью побродила по всему музею. Почему-то он всегда ассоциируется у меня со студенческим годами... Собственно, понятно, почему: года два у нас только там и проходили занятия историей искусств, там и экзамены сдавали. Тогда я его и полюбила.
Отъезд Ге на выставку в Москву сыграл даже положительную роль: появились "Пьета" П. Жуковского и "Иов и его друзья" Репина - удивительная по колориту картина. Даже я, не особенная поклонница Репина, пришла в восторг. Конечно, не обошлось без медитации на "Мечты" Поленова.
Потом еще долго гуляла, а потом наступило то страшное, преамбулу к которому вы прочитали в самом начале этого поста. Я пошла в Александринку. Не спрашивайте, зачем - дали контрамарку, вот и пошла.
"Ксения. История любви". Знаю же, что нельзя ходить в драму, кроме как в "Дожди" и Молодежку, но пошла. Так мне и надо. Давно не приходилось видеть такое.
Скучно и истерично. Публика скучала, но не забывала поначалу делать интеллигентное лицо. Вскоре стало скучно до того, что люди начали плевать на приличия, вставали и уходили - спектакль короткий, идет без антракта, а сидеть до конца у некоторых сил не хватило. Я высидела, поддерживая себя одной мыслью: что же я вам-то расскажу, если уйду? Альтруизм, в общем.
Спектакль, как говорится, ни о чем. А ведь какой интересный и не избитый материал! Но даже он сам по себе не спасает глупую и вульгарную пьесу. Автор задумывал настоящее житие, даже пьесу разделил на "клейма". Только вот эти клейма совершенно не срослись во что-то более или менее связное. По большому счету, смотрибельны только те две сцены, где встречаются герои восемнадцатого века и нашего времени: это хотя бы в какой-то степени красиво. Совершенно невразумительная музыка тоже не помогает спектаклю. Даже явление мужа Ксении из ада меня не впечатлило, хотя, подозреваю, оно мыслилось кульминацией.
Но хуже всего была игра. Страшно раздражала юродивая манера. У Ксении-то оно понятно, а у других-то зачем? Крик, визг, сплошной наигрыш, полное отсутствие какой бы то ни было естественности. Персонажи то воют, то шепчут, зрители не понимают, о чем речь. К тому же, текст обильно пересыпан всевозможными "аки", "паче" и "вотще".
Янина Лакоба играет Ксению вроде бы неплохо. Ее несомненное достоинство - очень красивый голос. В общем, у нее получилось создать живой образ человека, а не высеченной в камне святой. Думаю, это скорее плюс, но, как всегда, когда затрагивается религиозная тема, ходить по лезвию бритвы нужно очень аккуратно. Что не получилось. Ксения вышла удивительно непривлекательной. В такую Ксению не хочется верить. Недостаток пьесы, наверное, а не актрисы. Жаль. Хотя и актриса тоже виновата - я понимаю, что она хотела показать, но не считаю такой подход правильным.
Отвратительно играла Марфушу н.а. России Светлана Смирнова. Это даже описать трудно. Конкуренцию ей могла составить разве что Юлия Соколова (Попадья).
Неплох, на мой вкус, был слепой в исполнении Тихона Жизневского. Ожидаемо хорош Салтыков (н.а. России Сергей Паршин): текст, вложенный в уста его героя незадачливым автором, чрезвычайно глуп (да еще и с претензией на заумь), но Паршин обыгрывает его по максимуму. Так же ожидаемо хорошо играл н.а. России Николай Мартон. Правда, играл он Смерть, поэтому появился в финале минут на пять, не больше.
У з.а. России Игоря Волкова инвалид вышел определенно лучше, чем отец Паисий. К образам священников в искусстве я отношусь очень привередливо: за эталон максимально аутентичного беру работу Маковецкого в фильме "Поп", за эталон сложного и неоднозначного образа - священника в исполнении Николая Лосева ("Поминальная молитва" в "Театре Дождей"). Здесь же священник был изумительно фальшивым. Хорошо, что он находился на сцене от силы пять минут.
В общем, очень слабо.
Судя по всему, имела место попытка сделать притчу. Которая провалилась - в первую очередь, из-за убожества материала, во-вторых, из-за полного непонимания режиссером темы. А еще я считаю, что пьеса, особенно о Ксении Блаженной, прекрасно обошлась бы без двух матерных слов, пусть и проскользнувших у пьяного хулигана. Какое-то у меня органическое неприятие мата.
В общем, как во всем "духовном", подлинной духовности нет. По крайней мере, я не нашла.