2.4. Петербург 2016. Троице-Измайловский собор.
Часть 2.3. Кресты и Ахматова
Измайловский собор находится меньше, чем в получасе пешком от моего хостела, и я дважды наведываюсь туда на литургию. Мною движет не только желание попасть на богослужение, но и надежда посмотреть издалека на о. Константина Пархоменко, чьими книгами одно время я зачитывалась: «Жизнь, написанную от руки» выучила практически наизусть (и потом следила за продолжением его дневника на Азбуке веры, пока он не бросил записи буковками и не перешел на видеоформат), а что-то там про диалоги с молодежью читала просто потому, что видела в сборнике ту же руку, что написала «Жизнь». В Измайловском я уже была в один из зимних визитов в Питер, когда приезжала на соревнования и в «окно» между скалодромом и вокзалом успела зайти на вечерню; о.Константина тогда там не было, но я поймала себя на том, что смотрю на громаду собора его глазами, отчего кажется, будто я была и свидетельницей пожара 2006 года, и вообще не раз бывала под этими сводами - как будто этот храм стал немножко и моим, а его история - и моей историей.
Этим октябрем мне тоже не везет в том плане, что оба раза служат другие священники (вероятно, о.Константин возглавляет одну из служб в выходные, но я в эти дни уезжаю в Шлиссельбург или кружу около Крестов), но, в конце концов, это не столь важно, потому что по сути от этого пересечения во времени и пространстве мне ничего не нужно, а спасибо за книжки я говорила через сайт. Зато на одной из литургий есть диакон Сергий - можно сказать, сподвижник о. Константина, а еще персонаж «Жизни, написанной от руки» и сам автор статей и заметок, которые он публикует на Прозе.ру (с литературной точки зрения, на мой взгляд, они уступают «Жизни», но почитать истории человека, ежедневно работающего с большим количеством людей, всегда интересно). О.Сергий, выражением лица похожий на доброго и хитрого гнома, неторопливо обходит с первым каждением пахнущий цементом храм (в соборе идет очередной ремонт); иногда звон кадила прекращается, потому что диакон останавливается перекинуться парой слов с кем-нибудь из немногочисленных прихожан, а потом возобновляет свое шествие и подолгу кадит каждого персонально. Он вообще служит очень личностно: например, на сугубой ектении поминает весь клир поименно, включая чтецов, псаломщиков и поющих с обозначением «должности» каждого (впервые сталкиваюсь с такой практикой, обычно отдельно выделяют настоятеля, ну и священников).
На Измайловских литургиях я замечаю разницу между привычным укладом и местными - храмовыми? петербургскими? - традициями: например, бросается глаза то, что «у нас» Царские врата затворяют в последний раз, когда священник вернулся в алтарь, произнеся отпуст и проповедь, а здесь во время заамвонной молитвы он вместе со всеми лицезреет, как прямо перед ним задергивается завеса и закрываются Врата (мне это почему-то немного напомнило театр), а потом поворачивается к народу для проповеди. Есть и еще какие-то мелкие расхождения, которые цепляют непосредственно во время службы, но потом вспомнить их без подсказок довольно сложно, поэтому список различий из них составить не получится.
В один из дней, бродя по части Питера за Обводным каналом, а потом возвращаясь оттуда в центр, я держу курс на купол Измайловского собора, словно на маяк; топая до «Трамонтаны», я тоже выбираю его в качестве ориентира (хотя в принципе там особо заблудиться негде, но у меня обострение топографического кретинизма, и лишняя предосторожность не помешает), поэтому он в каком-то роде является частью и моих уличных приключений, и вообще на моей карте Петербурга для него припасена особая отметка. Ведь он один такой - с синим куполом в золотых звездах, который ни с чем не спутаешь (а вот Исаакий и Казанский я почему-то путаю упорно), с колонной из настоящих трофейных пушек на площади, с полковыми традициями, да еще и в названии есть слово «лейб-гвардия». Красота, что тут скажешь.
Часть 2.5. Просто Питер.
Измайловский собор находится меньше, чем в получасе пешком от моего хостела, и я дважды наведываюсь туда на литургию. Мною движет не только желание попасть на богослужение, но и надежда посмотреть издалека на о. Константина Пархоменко, чьими книгами одно время я зачитывалась: «Жизнь, написанную от руки» выучила практически наизусть (и потом следила за продолжением его дневника на Азбуке веры, пока он не бросил записи буковками и не перешел на видеоформат), а что-то там про диалоги с молодежью читала просто потому, что видела в сборнике ту же руку, что написала «Жизнь». В Измайловском я уже была в один из зимних визитов в Питер, когда приезжала на соревнования и в «окно» между скалодромом и вокзалом успела зайти на вечерню; о.Константина тогда там не было, но я поймала себя на том, что смотрю на громаду собора его глазами, отчего кажется, будто я была и свидетельницей пожара 2006 года, и вообще не раз бывала под этими сводами - как будто этот храм стал немножко и моим, а его история - и моей историей.
Этим октябрем мне тоже не везет в том плане, что оба раза служат другие священники (вероятно, о.Константин возглавляет одну из служб в выходные, но я в эти дни уезжаю в Шлиссельбург или кружу около Крестов), но, в конце концов, это не столь важно, потому что по сути от этого пересечения во времени и пространстве мне ничего не нужно, а спасибо за книжки я говорила через сайт. Зато на одной из литургий есть диакон Сергий - можно сказать, сподвижник о. Константина, а еще персонаж «Жизни, написанной от руки» и сам автор статей и заметок, которые он публикует на Прозе.ру (с литературной точки зрения, на мой взгляд, они уступают «Жизни», но почитать истории человека, ежедневно работающего с большим количеством людей, всегда интересно). О.Сергий, выражением лица похожий на доброго и хитрого гнома, неторопливо обходит с первым каждением пахнущий цементом храм (в соборе идет очередной ремонт); иногда звон кадила прекращается, потому что диакон останавливается перекинуться парой слов с кем-нибудь из немногочисленных прихожан, а потом возобновляет свое шествие и подолгу кадит каждого персонально. Он вообще служит очень личностно: например, на сугубой ектении поминает весь клир поименно, включая чтецов, псаломщиков и поющих с обозначением «должности» каждого (впервые сталкиваюсь с такой практикой, обычно отдельно выделяют настоятеля, ну и священников).
На Измайловских литургиях я замечаю разницу между привычным укладом и местными - храмовыми? петербургскими? - традициями: например, бросается глаза то, что «у нас» Царские врата затворяют в последний раз, когда священник вернулся в алтарь, произнеся отпуст и проповедь, а здесь во время заамвонной молитвы он вместе со всеми лицезреет, как прямо перед ним задергивается завеса и закрываются Врата (мне это почему-то немного напомнило театр), а потом поворачивается к народу для проповеди. Есть и еще какие-то мелкие расхождения, которые цепляют непосредственно во время службы, но потом вспомнить их без подсказок довольно сложно, поэтому список различий из них составить не получится.
В один из дней, бродя по части Питера за Обводным каналом, а потом возвращаясь оттуда в центр, я держу курс на купол Измайловского собора, словно на маяк; топая до «Трамонтаны», я тоже выбираю его в качестве ориентира (хотя в принципе там особо заблудиться негде, но у меня обострение топографического кретинизма, и лишняя предосторожность не помешает), поэтому он в каком-то роде является частью и моих уличных приключений, и вообще на моей карте Петербурга для него припасена особая отметка. Ведь он один такой - с синим куполом в золотых звездах, который ни с чем не спутаешь (а вот Исаакий и Казанский я почему-то путаю упорно), с колонной из настоящих трофейных пушек на площади, с полковыми традициями, да еще и в названии есть слово «лейб-гвардия». Красота, что тут скажешь.
Часть 2.5. Просто Питер.