Римско-католический кафедральный собор и И.С. Бах
Недостроенный дом в свете одного-единственного мощного юпитера зияет пустыми окнами, и этот кусочек сурового индустриального пейзажа вызывает почти инопланетные ассоциации. Я так эмоционально ахаю "вот это дом!", что идущий навстречу прохожий торопится сообщить, что вскоре здесь будет построено еще два таких же жилых здания, но меня интересует вовсе не процесс благоустройства района, а этот минималистичный обнаженный остов, впечатляющий своим практически постапокалиптическим величием.
За углом же улицы с постапокалипсисом совсем другой мир: в небо нацелились шпили Римско-католического кафедрального собора Непорочного зачатия Пресвятой Девы Марии. От зрелища захватывает дух: громада собора напоминает средневековую крепость - надежную, укрепленную, готовую к бою; крепость подсвечена приделанными к стене фонарями, и от этого кажется, будто массивный кирпичный храм охвачен неровными языками огня. В его готических узорчатых башнях, в колючих шпилях, в соединении тяжеловесности рыцарских доспехов фасада и легкости копий остроконечных крыш я ощущаю ту горячащую кровь воинственность песен Арии, в которой для меня всегда присутствовал какой-то католический привкус, хотя Кипелов со своей Арией совершенно не о том и никакого отношения к католицизму никогда не имел.
Вообще мы пришли сюда на Баха, на органный концерт, но пока что все посетители концерта толпятся во дворе, потому что внутрь не пускают: вероятно, из-за того, что еще не закончилась вечерняя служба. Пользуясь случаем, я шатаюсь под дождем по двору, читаю приходские объявления на информационной доске, рассматриваю статуи Пастыря и овец, издали белеющие в левом углу двора - они огорожены цепочкой, но возле цепочки есть специальное место, что-то типа столика, куда народ приносит лампады, - нерешительно (боясь опоздать к моменту открытия дверей и разминуться с подругой с севшим телефоном) огибаю собор с одной стороны и вижу окончание Крестного пути: та самая скульптурная композиция, опоясывающая католические храмы, о которой я столько читала у Ремарка, и вот - вижу ее собственными глазами (люблю, когда прочитанное обретает плоть).
Через какое-то время нас всех запускают, и мы попадаем в мир белых стен, высоких стрельчатых арок, разноцветных витражей и скамеек с пронумерованными местами. Далеко впереди виден алтарь, и я даже могу сосчитать количество лампад у семисвечника. Народ рассаживается (так и хочется сказать "сопя", потому что в верхней одежде все довольно толстые и вызывают ассоциацию с медвежатами), и из громкоговорителя на ближайшей колонне раздается голос ведущей. Я сначала решаю, что для того, чтобы не стоять к Престолу спиной, организаторы записали обращение на диск и просто включили его в нужный момент, но потом на ярко освещенном пятачке перед алтарем вижу невысокую женщину с короткой стрижкой. Она зачитывает список композиций, свет гаснет, и звучат первые органные ноты - неожиданно сзади, потому что балкон с органом за нашими спинами. Вообще все это весьма необычно: храм, место совершения таинств, который используется как концертный зал; музыка не со сцены, а откуда-то сзади и сверху; полное отсутствие аплодисментов; исполнитель, оставшийся невидимым для публики... и то, что орган здесь - на своем месте: когда я была на органном концерте в доме музыки, меня всю дорогу не покидало ощущение, что здесь что-то не то; в лютеранском же храме орган был "не настоящий" - электронный синтезатор какой-то; а здесь он - самый что ни на есть подлинный и является частью целого, отчего очень гармоничен (хотя, может быть, свою роль сыграло и то, что орган на Малой Грузинской - один из лучших инструментов едва ли не по Европе).
Одним словом, все было так органично, что я даже восприняла музыку, услышала ее гармонию и мелодичность, и даже настроение - местами хотя, конечно, традиционно ничего не запомнила.
Но самое яркое впечатление от похода - это, безусловно, собор снаружи. Я и не знала, что в Москве есть такое.
За углом же улицы с постапокалипсисом совсем другой мир: в небо нацелились шпили Римско-католического кафедрального собора Непорочного зачатия Пресвятой Девы Марии. От зрелища захватывает дух: громада собора напоминает средневековую крепость - надежную, укрепленную, готовую к бою; крепость подсвечена приделанными к стене фонарями, и от этого кажется, будто массивный кирпичный храм охвачен неровными языками огня. В его готических узорчатых башнях, в колючих шпилях, в соединении тяжеловесности рыцарских доспехов фасада и легкости копий остроконечных крыш я ощущаю ту горячащую кровь воинственность песен Арии, в которой для меня всегда присутствовал какой-то католический привкус, хотя Кипелов со своей Арией совершенно не о том и никакого отношения к католицизму никогда не имел.
Вообще мы пришли сюда на Баха, на органный концерт, но пока что все посетители концерта толпятся во дворе, потому что внутрь не пускают: вероятно, из-за того, что еще не закончилась вечерняя служба. Пользуясь случаем, я шатаюсь под дождем по двору, читаю приходские объявления на информационной доске, рассматриваю статуи Пастыря и овец, издали белеющие в левом углу двора - они огорожены цепочкой, но возле цепочки есть специальное место, что-то типа столика, куда народ приносит лампады, - нерешительно (боясь опоздать к моменту открытия дверей и разминуться с подругой с севшим телефоном) огибаю собор с одной стороны и вижу окончание Крестного пути: та самая скульптурная композиция, опоясывающая католические храмы, о которой я столько читала у Ремарка, и вот - вижу ее собственными глазами (люблю, когда прочитанное обретает плоть).
Через какое-то время нас всех запускают, и мы попадаем в мир белых стен, высоких стрельчатых арок, разноцветных витражей и скамеек с пронумерованными местами. Далеко впереди виден алтарь, и я даже могу сосчитать количество лампад у семисвечника. Народ рассаживается (так и хочется сказать "сопя", потому что в верхней одежде все довольно толстые и вызывают ассоциацию с медвежатами), и из громкоговорителя на ближайшей колонне раздается голос ведущей. Я сначала решаю, что для того, чтобы не стоять к Престолу спиной, организаторы записали обращение на диск и просто включили его в нужный момент, но потом на ярко освещенном пятачке перед алтарем вижу невысокую женщину с короткой стрижкой. Она зачитывает список композиций, свет гаснет, и звучат первые органные ноты - неожиданно сзади, потому что балкон с органом за нашими спинами. Вообще все это весьма необычно: храм, место совершения таинств, который используется как концертный зал; музыка не со сцены, а откуда-то сзади и сверху; полное отсутствие аплодисментов; исполнитель, оставшийся невидимым для публики... и то, что орган здесь - на своем месте: когда я была на органном концерте в доме музыки, меня всю дорогу не покидало ощущение, что здесь что-то не то; в лютеранском же храме орган был "не настоящий" - электронный синтезатор какой-то; а здесь он - самый что ни на есть подлинный и является частью целого, отчего очень гармоничен (хотя, может быть, свою роль сыграло и то, что орган на Малой Грузинской - один из лучших инструментов едва ли не по Европе).
Одним словом, все было так органично, что я даже восприняла музыку, услышала ее гармонию и мелодичность, и даже настроение - местами хотя, конечно, традиционно ничего не запомнила.
Но самое яркое впечатление от похода - это, безусловно, собор снаружи. Я и не знала, что в Москве есть такое.