Вечернее
Пушкина я в детстве любил ещё и за то, что он прикрывал меня своим авторитетом. Дело в том, что я всегда любил ноябрь. А так как этот тёмный месяц, когда дни уже короткие, а снег ещё не выпал, любят только такие же мрачные мизантропы, как я, то понимания у своих жизнерадостных сверстников я не находил. Александр Сергеевич со своей "Осенью" был очень кстати. Тем более, что это стихотворение любила и часто читала на уроках наша учитель литературы Мария Александровна.
В младших классах мы учились во вторую смену и возвращаться приходилось по тёмному. Мой путь лежал мимо ларька "Союзпечати", светившегося в ноябрьском мраке, как диковинный ларчик из иного мира. Его витрина была полна чудесами. Почтовые марки, журналы, книги. Каждый раз я подолгу стоял и рассматривал обложки с надписями "Вокруг света", "Наука и жизнь", "Техника-Молодёжи". Почему-то именно осенним вечером это казалось особенно таинственным и романтичным. Именно в ноябре я купил здесь книгу с названием "На островах викингов и пиратов". Скажите, разве тёмным ноябрьским вечером, на покрытой ледяными лужами улице маленького поволжского городка в начале 70-х мог десятилетний школьник не купить эту книгу?
Какая невыразимая прелесть читать её при свете лампы после ужина.
"Пора в постель, но спать нам неохота
Как хорошо читать по вечерам"
С тех самых пор люблю ноябрь. Месяц непригодный ни для чего, кроме чтения.
И избави Бог в это угрюмое время взять какого-нибудь Кафку. Ноябрь для детективов, дальних странствий, для мечты и романтики. Месяц стихов и приключенческих повестей.
Почему вспомнил это сейчас?
Холодно, сыро, темно. На улицу глаз не высунешь. Март не люблю. Но в моей жизни он оказывается связанным с ноябрём.
Два раза в год, в осеннюю и весеннюю сырость, в ноябре и марте, я неизменно простужаю раненую ногу и на неделю оказываюсь в постели. Трудно придумать что-либо лучше такой болезни. Ничего не болит, если не беспокоить простуженную ногу: лежи целый день в тёплой постели, поставив рядом чайник, блюдо пряников и сложив стопку книг.
Читай и мечтай. Как в детстве.
И с этого торжественного мига
Навек мы покидаем отчий дом.
Ведут беседу двое: я и книга
И целый мир неведомый кругом.
В младших классах мы учились во вторую смену и возвращаться приходилось по тёмному. Мой путь лежал мимо ларька "Союзпечати", светившегося в ноябрьском мраке, как диковинный ларчик из иного мира. Его витрина была полна чудесами. Почтовые марки, журналы, книги. Каждый раз я подолгу стоял и рассматривал обложки с надписями "Вокруг света", "Наука и жизнь", "Техника-Молодёжи". Почему-то именно осенним вечером это казалось особенно таинственным и романтичным. Именно в ноябре я купил здесь книгу с названием "На островах викингов и пиратов". Скажите, разве тёмным ноябрьским вечером, на покрытой ледяными лужами улице маленького поволжского городка в начале 70-х мог десятилетний школьник не купить эту книгу?
Какая невыразимая прелесть читать её при свете лампы после ужина.
"Пора в постель, но спать нам неохота
Как хорошо читать по вечерам"
С тех самых пор люблю ноябрь. Месяц непригодный ни для чего, кроме чтения.
И избави Бог в это угрюмое время взять какого-нибудь Кафку. Ноябрь для детективов, дальних странствий, для мечты и романтики. Месяц стихов и приключенческих повестей.
Почему вспомнил это сейчас?
Холодно, сыро, темно. На улицу глаз не высунешь. Март не люблю. Но в моей жизни он оказывается связанным с ноябрём.
Два раза в год, в осеннюю и весеннюю сырость, в ноябре и марте, я неизменно простужаю раненую ногу и на неделю оказываюсь в постели. Трудно придумать что-либо лучше такой болезни. Ничего не болит, если не беспокоить простуженную ногу: лежи целый день в тёплой постели, поставив рядом чайник, блюдо пряников и сложив стопку книг.
Читай и мечтай. Как в детстве.
И с этого торжественного мига
Навек мы покидаем отчий дом.
Ведут беседу двое: я и книга
И целый мир неведомый кругом.