(no subject)
Не люблю читать русские некрологи. Я не люблю и когда люди умирают, но они все-таки умирают, и то, что пишут после их смерти, их жизни, как правило, не заслуживает.
Алла Баянова, скончавшаяся вчера в более чем преклонном возрасте, по русской некроложеской привычке вдруг сделалась «королевой романса» - нетленным воплощением русского дворянства. Хотя по здравому размышлению, дворянского в ней было ровно столько, сколько могла вообразить себе кафешантанная певица. Собственно она и прекрасна была именно своей пряной вульгарностью - пошлостью, состарившейся до искусства.
Тексты о знаменитых русских покойниках, как бы интересны, умны, значимы - «культовы» - люди ни были при жизни, больше похожи на изощренный вандализм: ты пишешь о мертвеце высокопарную пустую чушь - такую же тоскливую, как и эпитафии сиятельным мерзавцам, о которых трудно сказать что-нибудь хорошее, а плохое нельзя, и тем самым помещаешь человека действительно замечательного в галерею величавых тушек, позолота которых начинает облезать чуть ли не с первым стуком могильной лопаты.
Алла Баянова, скончавшаяся вчера в более чем преклонном возрасте, по русской некроложеской привычке вдруг сделалась «королевой романса» - нетленным воплощением русского дворянства. Хотя по здравому размышлению, дворянского в ней было ровно столько, сколько могла вообразить себе кафешантанная певица. Собственно она и прекрасна была именно своей пряной вульгарностью - пошлостью, состарившейся до искусства.
Тексты о знаменитых русских покойниках, как бы интересны, умны, значимы - «культовы» - люди ни были при жизни, больше похожи на изощренный вандализм: ты пишешь о мертвеце высокопарную пустую чушь - такую же тоскливую, как и эпитафии сиятельным мерзавцам, о которых трудно сказать что-нибудь хорошее, а плохое нельзя, и тем самым помещаешь человека действительно замечательного в галерею величавых тушек, позолота которых начинает облезать чуть ли не с первым стуком могильной лопаты.