Книги в июле
Т.к. с завтрашнего дня у нас снова гости и до подведения итогов я не доберусь, то вот они, родимые, сегодня.
Андре Моруа "Письма незнакомке" на русском, бумага
Читала лет 10 назад и помню, как меня тогда поразила эта книга, став чуть ли не настольной. Теперь истины кажутся прописными, немного наивными, иногда устаревшими. Показалось скучно и нравоучительно. Положительный вывод - иногда надо перечитывать книги, чтобы понять, что они давно уже перестали быть любимыми.
Андре Моруа, рассказы на русском, бумага
понравились: „История одной карьеры“, „Прилив“, „Проклятие Золотого Тельца“
Банана Есимото "Мое тело знает все"/ Banana Yoshimoto "Mein Körper weiß alles" на немецком, бумага
13 историй. Иногда трогательных, иногда наивных. Читать было приятно, но "Кухня" все-таки остается особняком. В некоторых рассказах проскальзывало определенное однообразие. Буду паузировать пока с дальнейшим творчеством.
Николай Миклухо-Маклай "Человек с луны". Дневники, статьи, письма на русском, бумага
Миклухо-Маклай в 23 года обратился в Русское Географическое общество с просьбой профинансировать его путешествие на Новую Гвинею. В 25 лет, после годового плавания, началось его первое пребывание на НГ. Очень противоречивые остались впечатления. Кажется, будто исследования М-М доморощенны, неструктуированы, а оттого незначительны. М-М как личность не впечатлил: скучен, местами эгоистичен, временами неразумен. Из самих дневников очень мало о жизни, обрядах, нравах папуасов. Часты заметки типа: "Сегодня ходил на охоту. Подстрелил три птицы". В общем, ничего запоминающегося для себя не вынесла. Тем не менее такие люди всегда вызывают восхищение.
Helmut Schmidt "Das Jahr der Entscheidung" , на немецком, бумага
Э. Хэмингуэй "Фиеста" на русском, аудио
Одно из самых любимых произведений у Хэмингуэя, не перечитывала много лет. Но и сейчас то же ощущение потерянности. Помню в университете это произведение воплотило для меня понятие "потерянное поколение". А еще вспомнилось замечание непьющей подруги: "Я не знаю, как это, но у меня на каждой странице было ощущение, что я пьяная".
Евгений Шварц "Позвонки минувших дней" на русском, бумага
Шварц, пожалуй, единственный драматург, которого я очень люблю и охотно читаю его пьесы (я очень не люблю читать пьесы). С 50-го года Шварц вел ежедневные записки, которые и вылились в книгу. Я бы разделила книгу на три части: детство-юность, 20-40е годы и после 50х.
О детстве и юности читать скучно, может быть это лишь мое восприятие, мне во всех (авто)биографиях эта часть кажется лишней, интересной только автору и биографам. Удивительно, что Шварц ни словом не обмолвился о Революции и Гражданской войне, будто и не было их.
Средняя часть, с конца 20х до конца 40х годов показалась мне наиболее интересной. Шварц вспоминает и рассказывает без мелочевки, только крупные зерна остались после просева временем.
Третья часть - с 50х и практически до смерти автора - слишком уж наполнена повседневностью. Мелкие заботы, сегодняшние мысли, встречи-разговоры - много подробностей, имен...
Шварц-человек показался мне на удивление ранимым, чувствительным и неуверенным в себе и своем таланте. Он очень болезнено реагировал на неуспех какой-нибудь пьесы и всегда долго переживал негативные отзывы. В книге много Шварца и мало эпохи.
Андре Моруа "Письма незнакомке" на русском, бумага
Читала лет 10 назад и помню, как меня тогда поразила эта книга, став чуть ли не настольной. Теперь истины кажутся прописными, немного наивными, иногда устаревшими. Показалось скучно и нравоучительно. Положительный вывод - иногда надо перечитывать книги, чтобы понять, что они давно уже перестали быть любимыми.
Андре Моруа, рассказы на русском, бумага
понравились: „История одной карьеры“, „Прилив“, „Проклятие Золотого Тельца“
Банана Есимото "Мое тело знает все"/ Banana Yoshimoto "Mein Körper weiß alles" на немецком, бумага
13 историй. Иногда трогательных, иногда наивных. Читать было приятно, но "Кухня" все-таки остается особняком. В некоторых рассказах проскальзывало определенное однообразие. Буду паузировать пока с дальнейшим творчеством.
Николай Миклухо-Маклай "Человек с луны". Дневники, статьи, письма на русском, бумага
Миклухо-Маклай в 23 года обратился в Русское Географическое общество с просьбой профинансировать его путешествие на Новую Гвинею. В 25 лет, после годового плавания, началось его первое пребывание на НГ. Очень противоречивые остались впечатления. Кажется, будто исследования М-М доморощенны, неструктуированы, а оттого незначительны. М-М как личность не впечатлил: скучен, местами эгоистичен, временами неразумен. Из самих дневников очень мало о жизни, обрядах, нравах папуасов. Часты заметки типа: "Сегодня ходил на охоту. Подстрелил три птицы". В общем, ничего запоминающегося для себя не вынесла. Тем не менее такие люди всегда вызывают восхищение.
Helmut Schmidt "Das Jahr der Entscheidung" , на немецком, бумага
Э. Хэмингуэй "Фиеста" на русском, аудио
Одно из самых любимых произведений у Хэмингуэя, не перечитывала много лет. Но и сейчас то же ощущение потерянности. Помню в университете это произведение воплотило для меня понятие "потерянное поколение". А еще вспомнилось замечание непьющей подруги: "Я не знаю, как это, но у меня на каждой странице было ощущение, что я пьяная".
Евгений Шварц "Позвонки минувших дней" на русском, бумага
Шварц, пожалуй, единственный драматург, которого я очень люблю и охотно читаю его пьесы (я очень не люблю читать пьесы). С 50-го года Шварц вел ежедневные записки, которые и вылились в книгу. Я бы разделила книгу на три части: детство-юность, 20-40е годы и после 50х.
О детстве и юности читать скучно, может быть это лишь мое восприятие, мне во всех (авто)биографиях эта часть кажется лишней, интересной только автору и биографам. Удивительно, что Шварц ни словом не обмолвился о Революции и Гражданской войне, будто и не было их.
Средняя часть, с конца 20х до конца 40х годов показалась мне наиболее интересной. Шварц вспоминает и рассказывает без мелочевки, только крупные зерна остались после просева временем.
Третья часть - с 50х и практически до смерти автора - слишком уж наполнена повседневностью. Мелкие заботы, сегодняшние мысли, встречи-разговоры - много подробностей, имен...
Шварц-человек показался мне на удивление ранимым, чувствительным и неуверенным в себе и своем таланте. Он очень болезнено реагировал на неуспех какой-нибудь пьесы и всегда долго переживал негативные отзывы. В книге много Шварца и мало эпохи.