Водка и железо
По поводу скандала, развернувшегося вокруг компании "Т-Платформы", мне вспоминается забавная история из жизни, ныне сошедшей на нет, а некогда обширной и весьма активной, мытищинской художественной тусовки.
Представьте себе компанию из пяти примерно разнополых деятелей искусств в возрасте от тридцати до сорока лет. Все они, не так давно, цитируя классика, "весело жонглируя чекушками катились по наклонной". Все пережили какое-нибудь жутковатое событие, приведшее их к весьма лаконичному и однозначному инсайту. Они отчётливо и очень ясно поняли, что пить и торчать больше ни в коем случае нельзя. И они бросили пить и торчать. Минул период первого абстинентного дискомфорта. На гормональных заводиках, в недрах туловищ, проснулся, много лет лежавший упоротым, персонал. Запели станки, загудели гудки и в кровь стали поступать разные вкусные штуки, которые всегда поступают в кровь трезвого, здорового человека. И вот на этой волне счастливой, детской, свежей радости, они гуляют по майской влажной Тайнинке, ломают сирень, любуются цветением и водоемами, и вообще занимаются всем тем, чем в пьяном виде заниматься отчего-то не получалось. При этом каждый думает тихонько про себя:"И на хрена же я полжизни провел в состояние алкогольного обморока, когда так прикольно гулять трезвым? Эх...".
И вот к этой компании присоединяется ещё не очень пьяный, но уже весьма разбитной молодой человек с могучей сиськой дурного но крепкого пива. Молодой человек всячески демонстрирует обществу, что трезвая прогулка - это есть бессмысленная и совершенно неуправляемая глупость. Он смачно и весело прикладывается к бутылке, старается говорить исключительно пьяные глупости, перебивая всех и каждого, и время от времени совершает незначительные, но раздражающие пьяные бесчинства. То в клумбу упадет, то на скамейку нассыт, то в лужу сядет и давай там пердеть и смеяться.
Компания всячески демонстрирует не только алмазную твёрдость своих намерений в отношение алкоголизма, но и глубокий пиетет к чужому выбору. Никто не пиздит пьяного приятеля ногами по морде, не отбирает у него бухло, и вообще не делает по отношению к нему ничего ужасного, хотя всем давно уже хочется что то такое сделать. Наконец компания заходит в магазин, чтобы прикупить кто кофе, кто энергетиков, а кто и просто водички. Пьяный товарищ путешествует между полок вместе со всеми, иногда опасно кренясь, и в итоге выходит к кассе с бутылкой водки в руке. Все оплачивают свои покупки, при этом каждый самостоятельно. И только у пьяного товарища, как это часто случается с алкоголиками, нет денег. Пьяный товарищ с совершенной уверенностью, что ему не откажут, говорит:"Дайте денег то, мне ж водку купить надо!". Ему в ответ вежливо объясняют, что он уже и так всех достал своим пьяным паскудством, и что водки ему конечно никто не купит. Пьяный товарищ принимает в ответ позу праведного негодования и говорит:"Суки вы скудномудые, а не друзья! У меня ж денег нет на водку! Неужели нельзя войти в моё положение?!".
Вот как-то так ведёт себя и отечественное руководство на международной арене. Сначала они нарочито долго и весело демонстрируют социальную невменяемость, прессуют, ни в чём не повинные зарубежные правоохранительные организации, объявляют всех кто пользует в стране иностранный капитал шпионами, запрещают усыновление сирот американцами, всячески демонстрируют глубочайшее презрение к правам человека, строят свою пропаганду почти исключительно на ненависти к Америке, в общем всеми возможными способами выказывают, брезгливость и отвращение к правилам, которые принято соблюдать в мировом сообществе. А потом, когда им вдруг отказывают в поставках интеллектуально емкого товара военного и около-военного назначения, они становятся в позу оскорбленного достоинства и вопиют:"Совести у вас нет, плутократы ненавистные! Как же вы нас без железа оставляете? А то вы не знаете, что мы своих интелей кого посадили, а кого из страны выпиздили? Неужели нельзя войти в наше положение?"
Представьте себе компанию из пяти примерно разнополых деятелей искусств в возрасте от тридцати до сорока лет. Все они, не так давно, цитируя классика, "весело жонглируя чекушками катились по наклонной". Все пережили какое-нибудь жутковатое событие, приведшее их к весьма лаконичному и однозначному инсайту. Они отчётливо и очень ясно поняли, что пить и торчать больше ни в коем случае нельзя. И они бросили пить и торчать. Минул период первого абстинентного дискомфорта. На гормональных заводиках, в недрах туловищ, проснулся, много лет лежавший упоротым, персонал. Запели станки, загудели гудки и в кровь стали поступать разные вкусные штуки, которые всегда поступают в кровь трезвого, здорового человека. И вот на этой волне счастливой, детской, свежей радости, они гуляют по майской влажной Тайнинке, ломают сирень, любуются цветением и водоемами, и вообще занимаются всем тем, чем в пьяном виде заниматься отчего-то не получалось. При этом каждый думает тихонько про себя:"И на хрена же я полжизни провел в состояние алкогольного обморока, когда так прикольно гулять трезвым? Эх...".
И вот к этой компании присоединяется ещё не очень пьяный, но уже весьма разбитной молодой человек с могучей сиськой дурного но крепкого пива. Молодой человек всячески демонстрирует обществу, что трезвая прогулка - это есть бессмысленная и совершенно неуправляемая глупость. Он смачно и весело прикладывается к бутылке, старается говорить исключительно пьяные глупости, перебивая всех и каждого, и время от времени совершает незначительные, но раздражающие пьяные бесчинства. То в клумбу упадет, то на скамейку нассыт, то в лужу сядет и давай там пердеть и смеяться.
Компания всячески демонстрирует не только алмазную твёрдость своих намерений в отношение алкоголизма, но и глубокий пиетет к чужому выбору. Никто не пиздит пьяного приятеля ногами по морде, не отбирает у него бухло, и вообще не делает по отношению к нему ничего ужасного, хотя всем давно уже хочется что то такое сделать. Наконец компания заходит в магазин, чтобы прикупить кто кофе, кто энергетиков, а кто и просто водички. Пьяный товарищ путешествует между полок вместе со всеми, иногда опасно кренясь, и в итоге выходит к кассе с бутылкой водки в руке. Все оплачивают свои покупки, при этом каждый самостоятельно. И только у пьяного товарища, как это часто случается с алкоголиками, нет денег. Пьяный товарищ с совершенной уверенностью, что ему не откажут, говорит:"Дайте денег то, мне ж водку купить надо!". Ему в ответ вежливо объясняют, что он уже и так всех достал своим пьяным паскудством, и что водки ему конечно никто не купит. Пьяный товарищ принимает в ответ позу праведного негодования и говорит:"Суки вы скудномудые, а не друзья! У меня ж денег нет на водку! Неужели нельзя войти в моё положение?!".
Вот как-то так ведёт себя и отечественное руководство на международной арене. Сначала они нарочито долго и весело демонстрируют социальную невменяемость, прессуют, ни в чём не повинные зарубежные правоохранительные организации, объявляют всех кто пользует в стране иностранный капитал шпионами, запрещают усыновление сирот американцами, всячески демонстрируют глубочайшее презрение к правам человека, строят свою пропаганду почти исключительно на ненависти к Америке, в общем всеми возможными способами выказывают, брезгливость и отвращение к правилам, которые принято соблюдать в мировом сообществе. А потом, когда им вдруг отказывают в поставках интеллектуально емкого товара военного и около-военного назначения, они становятся в позу оскорбленного достоинства и вопиют:"Совести у вас нет, плутократы ненавистные! Как же вы нас без железа оставляете? А то вы не знаете, что мы своих интелей кого посадили, а кого из страны выпиздили? Неужели нельзя войти в наше положение?"