***
Я все думаю, надо бы бросить этот журнал, жалко, тут столько, но... но просто мне больше не о чем писать.
Или нет, господи, мне еще о стольком надо рассказать - о кальяне на пляже, о скалах, о Барселоне, о мексиканскихх завтраках, о... но все будет об одном. Еще целых раз, два, три ... пять месяцев - об одном. А люди не любят, когда повторяются.
Понимаете, в том, в моем городе, не было аэропорта. Надо было садиться сначала на поезд или на автобус. И я все видела.
Видела, как опаздывали, роняя оргомные сумки, француженки.
Как шумно и весело, хлопая по спине, провожали своих сородичей итальянцы.
Как затаскивали в автобус мертвецки пьяных англичан.
Как худенькие, светлые северные девочки прощались с черноглазыми южными мальчиками.
Я все это видела, и думала - вот, вот эти маленькие трагедии, сколько же их два раза в год наблюдает вот этот маленький вокзал. Сколько же их случается, ненастоящих, перед самыми закрывающимися дверьми, перед нервничающими водителями...
А потом поняла, что все они были настоящими.
Или нет, господи, мне еще о стольком надо рассказать - о кальяне на пляже, о скалах, о Барселоне, о мексиканскихх завтраках, о... но все будет об одном. Еще целых раз, два, три ... пять месяцев - об одном. А люди не любят, когда повторяются.
Понимаете, в том, в моем городе, не было аэропорта. Надо было садиться сначала на поезд или на автобус. И я все видела.
Видела, как опаздывали, роняя оргомные сумки, француженки.
Как шумно и весело, хлопая по спине, провожали своих сородичей итальянцы.
Как затаскивали в автобус мертвецки пьяных англичан.
Как худенькие, светлые северные девочки прощались с черноглазыми южными мальчиками.
Я все это видела, и думала - вот, вот эти маленькие трагедии, сколько же их два раза в год наблюдает вот этот маленький вокзал. Сколько же их случается, ненастоящих, перед самыми закрывающимися дверьми, перед нервничающими водителями...
А потом поняла, что все они были настоящими.