В.П. Крапивин "Пироскаф «Дед Мазай» (Третья часть - Глава "14")
Ссылка на начало повести:
http://krapivin-ru.livejournal.com/927752.html#cutid1
Третья часть. Дельта
Столбы и за Столбами
Получив порцию кашевария, «Дед Мазай» вновь обрел бодрость. Кормой вперед выбрался из бухты и направил нос к дальним горизонтам. Зеленый вымпел с желтым зайчонком жизнерадостно полоскал на мачте. А на корме вздымался под ветром сине-белый флаг Воробьевского пароходства. Трепетали в потоках встречного воздуха ленты Сушкинской бескозырки.
Внизу, в машинном отделении, бодро ходили туда-сюда шатуны с полированными штоками поршней (Сушкину нравилось глядеть на них). Он поглядел и снова выбрался наверх.
- Жизнь прекрасна, - заявил капитан Поддувало, потягиваясь в дверях рубки. Сушкин был с ним согласен. Однако подумал, что она будет еще лучше, если в ней больше не случится таких, как вчера, бурь.
Донби, кажется, угадал его мысли.
- Конечно, бури еще будут не раз… - мягким голосом сообщил Бамбало. А Донби мужественно добавил: - Однако мы их пр-лер-одолеем… Не так ли, наш храбрый Том?
- Козе понятно, - ответил Сушкин привычной детдомовской поговоркой (и проглотил холодный комок).
Откуда-то появилась Изольда. Села у трапа на задние лапы, стала умываться, будто кошка.
- Судя по всему, наша пассажирка великолепно перенесла непогоду, - заметил капитан.
- Она уже не пассажирка, а член команды, - заметил Сушкин. - Заслуженная корабельная крыса. - И не удержался, небрежно спросил: - А что показывает барометр? Какая будет погода в ближайшие дни?
- И в ближайшие, и в дальнейшие она будет прекрасная, - сообщил капитан Поль. - На просторах Дельты дни всегда отличаются ровным атмосферным давлением и спокойными ветрами. Так что, если нашему Тому хочется новых шквалов и гроз, придется подождать до осени.
- Жаль, - нахально сказал Том и потрогал колечко (чтобы судьба не дала ему новую взбучку за вранье). - А скоро будет Дельта?
Капитан с удовольствием объяснил:
- За Столбами. А Столбы вот они, впереди.
Река Томза делалась уже, берега выше. На них возник одноэтажный городок. Тому подумалось, что он похож на Сент-Питерсборо из книжки Марка Твена. За городком поднимались две высоченные скалы. Видимо, это и были Столбы. Но им больше подошло бы название Клыки. Они походили на два острых зуба в пасти великанского зверя (Том поежился). Между водой и домиками с двух сторон тянулись дощатые причалы. По ним бежали мальчишки с разноцветными шарами и вертушками, махали руками. Но они быстро отставали, потому что течение нарастало и резво увлекало «Деда Мазая» в проход между скалами. И вдруг Том увидел, что каменные столбы соединяютя черным кружевным мостом. Таким низким, что он обязательно должен был зацепить мачту и трубу, а возможно, и крышу рубки. И остальные это увидели. Электронный навигатор Куда Глаза Глядят завопил не своим голосом:
- Полундра! Впереди препятствие! Даю задний ход! - И он дал его со всей энергией, которую получил после недавней порции кашевария. То есть попытался дать. Пироскаф содрогнулся - это гребные колеса завертелись в обратную сторону. Однако, «Дед Мазай», хотя и тихо, но продолжал двигаться к скалам. Течение было сильнее старинной машины пироскафа.
- Клянусь Африкой, дело пахнет форс-мажором, - озабоченно сказал Бамбало. А капитан Поль высунулся из окна рубки по пояс и тонким голосом завопил в мегафон:
- Эй, в диспетчерской! Вы что, дрыхнете там?! Разводите мост! (Он прокричал и другие слова, но автор не считает возможным их здесь приводить).
У подножья скалы стоял двухэтажный домик с балконом. На балкон выскочил грузный дядька в капитанской фуражке. Радостно замахал руками:
- О-о! Да это Поль Поддувало?! Привет, старина!
- Привет, Кузьма! Разводи мост, бездельник, пока не наделали дров! - Мост приближался.
- Развожу, развожу!.. - Решетчатые половинки моста поехали вверх. И вовремя! Мачта и крыша рубки лихо проскользили между ними. Сушкин даже пригнулся. На миг скалистые зубцы нависли над пироскафом и ьыстро ушли назад.
- Уф… - незнакомым голосом сказал навигатор КГГ.
Пузатый диспетчер выскочил на балкон с другой стороны скалы.
- Эй, Поль! А как вы вернетесь с Дельты? Ведь мост разводится только один раз в навигацию! Вы израсходовали лимит!
- Приделаем крылышки! - сердито пообещал капитан. - Ладно, будь здоров!..
Колеса все еще работали на задний ход, и скорость была невелика.
- Подожди! - голосил вслед диспетчер! - Поль, я забыл сказать! Тут вас ждет пассажирка! Дама!.. - Рядом с ним выскочила на балкон обширная тетенька в черном, словно обрызганном дождиком платье. Замахала сумочкой.
- Господин капитан! Поликарп Поликарпович! Господин Поддувало! Возьмите меня! У меня срывается командировка!
- Но сударыня! - заголосил в рупор капитан. - Мы не можем подойти к пирсу, нас разобьет о сваи! Вы же видите, какое течение!.. Мы будем ждать вас на очередной пристани!
Течение было здесь уже не очень сильное, а обратный ход колес теперь вообще гасил скорость. Можно было бы прижаться к причалу. Но капитан деловито скомандовал:
- Бэн, давай вперед!
- Но господин капита-ан!.. - растаяло вдали.
Капитан Поддувало выключил мегафон и теперь беседовал с диспетчером по мобильнику.
- Что? Почему заранее не сообщил, чтобы развели мост? Да ты проболтался бы этой особе, и она уговорила бы тебя доставить ее на «Мазай»…
- Что? Где взяли такой замечательный пароход? Это подарок судьбы!
- Что? Куда идем дальше? «Куда глаза глядят», как говорит наш неутомимый Бэн… Ха-ха! Просторы Дельты необозримы!..
Что такое Дельта, Сушкин, конечно, знал. Дельтами называю разветвления больших рек перед их впадениями в моря, большие озера или заливы. Русло реки разбивается на протоки, каналы, рукава. Некоторые сами по себе бывают шириной в реку. Они то сливаются, то разъединяются, образуют заводи, проточные озера и болотистые низины…
Интересно, что Дельта реки Томзы изучена довольно мало. В речных лоциях сведения неточные, на картах водных путей тоже много путаницы. И даже на снимках, сделанных со спутников, нет ясности, потому что снимки эти бликуют от множества разбитых на осколки водных поверхностей.
Теплоходы и катера не раз подолгу плутали здесь, прежде, чем выбраться к нужной пристани. Понятно, что у инспекторши ИИ Контробубовой не было никакой надежды отыскать ушедший в заросшие протоки пироскаф.
- Все-таки я боюсь, - признался однажды Сушкин. - Она такая настырная тетка…
Капитан покивал:
- Она мне даже чем-то симпатична. Своей целеустремленностью...
- Ага. Вот выловит нас однажды и это… изымет и переместит, - сумрачно пообещал Сушкин.
- Том, не надо о страшном, - попросил Бамбало. А Дон пообещал:
- Пр-л-реодолеем…
- Кстати, по-испански это звучит «wenseremos!» - уточнил капитан Поль. - Клич революционеров… Я в школьное время даже сочинил песенку. Когда еще только поступил в училище плавсостава…
- Спой! - потребовали три голоса: мальчишкин и два страусиных.
Капитан спел:
Венсеремос, друзья!,
Не страшаны нам враги,
С нами наша машина и парус.
Кто полезет на нас,
Заработает в глаз
И получит горчичного пару.
Однокурсникам песня нравилась, а начальству пришлась не по вкусу. Как и сам я… При первой возможности меня выперли из училища, за излишнюю задиристость... Теперь-то понимаю, что и правда я был не сахар, а тогда разобиделся ужасно. Хотел ехать с жалобой в столицу. Но тут объявился на горизонте мой дальний родственник, дядюшка Паоло Крус, он жил в Аргентине, в городке Кастилья Бланка де Карамаза. Пригласил в гости. Я и отправился. А там тоже было речное училище. Меня туда с ходу приняли без экзаменов. Потому что я перевел свою песню на испанский язык… Ну, почти на испанский.
Если нам прямо в нос
Вдруг задует норд-ост,
Всё муй бьен, венсеремос, амигос!
Нас беде не найти,
Не собьемся с пути,
И врагам мы покажем лос фигос!..
Ну, los figos это скорее по-португальски, а не по-испански, но друзьям нравилось… Кстати, свою первую практику я провел как раз там, в Латинской Америке. Теперь никто не помнит приключений в руслах тех дальних рек. Хихикают, когда слышат мои рассказы про них. Даже нахально упоминают капитана Врунгеля. Но Врунгель - это книжный персонаж, а я вот он, живой. По крайней мере, пока… - И капитан слегка загрустил…
Чтобы прогнать его печаль, Сушкин потребовал:
- Дядя Поль, спой еще раз! А потом вместе!
Так и сделали. По-русски и по-испански.
- Очень чувствительно, - подвел итог Бамбало. - Этой песней мы можем начинать наши выступления на берегу.
- И пусть Том тоже поет, а не валяет дур-л-рака, - предложил Дон. - У него получатся, как у Р-л-роберол-тино Лор-л-терл… тьфу… тети.
- Лоретти, - уточнил Сушкин. - Я же сказал, что буду играть на бубнах. А петь - лос фигос…
Никто не стал спорить. Не хотелось. Теплый июньский воздух дрожал над рекой и притоками. Всюду виднелись островки с одиноко торчащими на них ясенями, тополями и осокорями. Летали цапли. Пахло болотистой водой и камышами. Облака были похожи на ватные острова. Разумеется, жужжали шмели…
Первый концерт дали в городке Калачи.
Сушкину понравилось название: напоминало о колечке в ухе (Сушкин потрогал его). Ну, а вообще-то городок как городок. Баржи и теплоходы с туристами, широкий пляж на берегу излучины, белые церкви со сверкающими маковками, шумный рынок, городской сад с гипсовыми девицами и летней эстрадой.
На эту эстраду и «положил глаз» дядюшка Поль. Договорился с городским начальством о концерте. Начальство обрадовалось:
«Мы всегда стремимся повышать культурный уровень наших жителей…»
Мэр Калачей даже выделил для концертной бригады художника - чтобы тот написал афишу. И художник цветными масляными красками вывел на фанерном щите:
Единственное выступление в сезоне!
Гастроль концертной группы
«Дед Мазай»
из города Воробьевска!
Вокальные номера, хореография,
декламация классики
и современных поэтов.
Уникальный актер из Африки
Донби Донбамбало Зимбабве-Родезийский.
Ритмический аккомпанемент
на бубнах-тамбуринах -
Том Сушкин.
Песни по заказу слушателей!
Художника звали Платоша Римский. По правде говоря, это был скорее не художник, а местный бомж. В разбитых сандалетах, обтрепанных штанах и рваной тельняшке (Сушкин вспомнил наследника Югу). С растрепанными пепельными волосами и щетиной на худом лице. Однако были еще толстенные очки, которые придавали Платоше некоторую интеллигентность.
Зашла речь о том, что на время концерта пироскафу понадобится сторож. Не оставлять же у причала судно без присмотра! Разговор шел в кабинете калачевского мэра, когда Платоша ушел рисовать плакат. Мэр (человек оживленный и жизнерадостный) воскликнул, глядя художнику вслед:
- Да вот же замечательный сторож для вас! Наш Платоша готов браться за любую работу!
Сушкин за время плавания приучился к откровенности суждений. Очки Платоши не внушили ему доверия.
- Еще сопрет чего, - мрачновато заметил он.
Мэр прижал кулаки к пиджаку с гербом Калачей (два кренделя и восходящее солнышко).
- Что вы, господа! Живописец Римский порядочный человек! Он никогда ничего не берет без спроса. Только то, что дают!.. Вот если вы поделитесь с ним какой-то долей вашего гонорара, он будет признателен. Потому что мы заплатить ему за афишу не можем, в бюджете нет лишнего гроша.
- Да какая там доля? - удивился капитан. У нас выступление бесплатное, на общественных началах, «искусство для искусства».
- А вы оставьте ваши фуражки у краешка сцены. Глядишь, зрители что-нибудь накидают…
Сушкин потрогал бескозырку. А когда вышли, пообещал:
- Ага, накидают они. Только не в фуражки, а ниже спины…
- Том, почему ты так сумр-л-рачен? - спросил Дон.
- Потому что вспомнил книжку про Гека Финна. Там жуликов - Короля и Герцога - после концерта вымазали дегтем и вываляли в перьях. И верхом на шестах отнесли за город…
- То-ом! Разве мы жулики? - певуче удивился Бамбало. А дядя Поль уточнил:
- К тому же, там случилось это после третьего концерта, а у нас в планах только один…
Сушкин пообещал:
- Догонят и после первого…
Дядя Поль подергал себя за пучки на висках.
- М-да… какой-то риск, наверно, есть. Не исключен вариант как с Остапом Бендером в городе Васюки после шахмтного матча…
- С кем? - надув губы, спросил Сушкин.
- Да ты что? - удивился дядя Поль. - Читаешь «Войну и мир», а про бессмертных Ильфа и Петрова не слыхал?
- А лос фигос с ними, - буркнул Сушкин.
- Может, пер-л-реходный возраст? - предположил Дон.
- Сам ты «переходный»! Мне десяти лет нету…
Они беседовали, шагая по Пристанской улице. На них оглядывались - в основном, конечно, на Донби. Даже потянулась следом пестрая цепочка пацанят старше-дошкольного возраста. Но Сушкин ни на кого не обращал внимания, смотрел на свои сандалетки (уже переставшие выглядеть новыми)..
Капитан опасливо подергал пучки снова:
- Том, дитя мое… В чем причина твоей меланхолии?
А Сушкин и сам не знал. Просто в последние дни иногда приходила сердитая печаль. Почему-то вспоминался детский дом «Фонарики». То есть не сам дом, а ребята. Казалось бы, не такие уж друзья, а вот надо же. Вспоминались Илюшка Туркин, Толик Патрушев, шахматист Антон и веселые футболисты из второй группы. И Огурец. И даже Капка Бутырина…
Наверно, Сушкин просто соскучился по ребячьей жини. Капитан - он самый добрый на свете дядюшка Поль. Донби, он… они - самые замечательные Дон и Бамбало. Жизнь на пироскафе - самая прекрасная жизнь на планете. Но… все чаще, когда проходили вдоль оживленных берегов, Сушкин подолгу смотрел на мальчишек-велосипедистов, на прыгавших через веревки девочек и даже на малышей, кидавших друг другу мячики. Наверно, потому, что сам он по природе своей был из этого же племени…
А еще он вспоминал наследника Югу. Его быстрые веселые глаза, в которых, кажется, пряталась капелька грусти…
И теперь, когда капитан и Донби начали допытываться о причине Сушкинской насупленности, у него намокли ресницы. Он ушел вперед и на ходу сунул кулаки в боковые кармашки. Так, что парусиновые шортики (подарок Афродиты) чуть не съехали за опасную черту…
(Ссылка на продолжение:)
http://krapivin-ru.livejournal.com/936947.html
http://krapivin-ru.livejournal.com/927752.html#cutid1
Третья часть. Дельта
Столбы и за Столбами
Получив порцию кашевария, «Дед Мазай» вновь обрел бодрость. Кормой вперед выбрался из бухты и направил нос к дальним горизонтам. Зеленый вымпел с желтым зайчонком жизнерадостно полоскал на мачте. А на корме вздымался под ветром сине-белый флаг Воробьевского пароходства. Трепетали в потоках встречного воздуха ленты Сушкинской бескозырки.
Внизу, в машинном отделении, бодро ходили туда-сюда шатуны с полированными штоками поршней (Сушкину нравилось глядеть на них). Он поглядел и снова выбрался наверх.
- Жизнь прекрасна, - заявил капитан Поддувало, потягиваясь в дверях рубки. Сушкин был с ним согласен. Однако подумал, что она будет еще лучше, если в ней больше не случится таких, как вчера, бурь.
Донби, кажется, угадал его мысли.
- Конечно, бури еще будут не раз… - мягким голосом сообщил Бамбало. А Донби мужественно добавил: - Однако мы их пр-лер-одолеем… Не так ли, наш храбрый Том?
- Козе понятно, - ответил Сушкин привычной детдомовской поговоркой (и проглотил холодный комок).
Откуда-то появилась Изольда. Села у трапа на задние лапы, стала умываться, будто кошка.
- Судя по всему, наша пассажирка великолепно перенесла непогоду, - заметил капитан.
- Она уже не пассажирка, а член команды, - заметил Сушкин. - Заслуженная корабельная крыса. - И не удержался, небрежно спросил: - А что показывает барометр? Какая будет погода в ближайшие дни?
- И в ближайшие, и в дальнейшие она будет прекрасная, - сообщил капитан Поль. - На просторах Дельты дни всегда отличаются ровным атмосферным давлением и спокойными ветрами. Так что, если нашему Тому хочется новых шквалов и гроз, придется подождать до осени.
- Жаль, - нахально сказал Том и потрогал колечко (чтобы судьба не дала ему новую взбучку за вранье). - А скоро будет Дельта?
Капитан с удовольствием объяснил:
- За Столбами. А Столбы вот они, впереди.
Река Томза делалась уже, берега выше. На них возник одноэтажный городок. Тому подумалось, что он похож на Сент-Питерсборо из книжки Марка Твена. За городком поднимались две высоченные скалы. Видимо, это и были Столбы. Но им больше подошло бы название Клыки. Они походили на два острых зуба в пасти великанского зверя (Том поежился). Между водой и домиками с двух сторон тянулись дощатые причалы. По ним бежали мальчишки с разноцветными шарами и вертушками, махали руками. Но они быстро отставали, потому что течение нарастало и резво увлекало «Деда Мазая» в проход между скалами. И вдруг Том увидел, что каменные столбы соединяютя черным кружевным мостом. Таким низким, что он обязательно должен был зацепить мачту и трубу, а возможно, и крышу рубки. И остальные это увидели. Электронный навигатор Куда Глаза Глядят завопил не своим голосом:
- Полундра! Впереди препятствие! Даю задний ход! - И он дал его со всей энергией, которую получил после недавней порции кашевария. То есть попытался дать. Пироскаф содрогнулся - это гребные колеса завертелись в обратную сторону. Однако, «Дед Мазай», хотя и тихо, но продолжал двигаться к скалам. Течение было сильнее старинной машины пироскафа.
- Клянусь Африкой, дело пахнет форс-мажором, - озабоченно сказал Бамбало. А капитан Поль высунулся из окна рубки по пояс и тонким голосом завопил в мегафон:
- Эй, в диспетчерской! Вы что, дрыхнете там?! Разводите мост! (Он прокричал и другие слова, но автор не считает возможным их здесь приводить).
У подножья скалы стоял двухэтажный домик с балконом. На балкон выскочил грузный дядька в капитанской фуражке. Радостно замахал руками:
- О-о! Да это Поль Поддувало?! Привет, старина!
- Привет, Кузьма! Разводи мост, бездельник, пока не наделали дров! - Мост приближался.
- Развожу, развожу!.. - Решетчатые половинки моста поехали вверх. И вовремя! Мачта и крыша рубки лихо проскользили между ними. Сушкин даже пригнулся. На миг скалистые зубцы нависли над пироскафом и ьыстро ушли назад.
- Уф… - незнакомым голосом сказал навигатор КГГ.
Пузатый диспетчер выскочил на балкон с другой стороны скалы.
- Эй, Поль! А как вы вернетесь с Дельты? Ведь мост разводится только один раз в навигацию! Вы израсходовали лимит!
- Приделаем крылышки! - сердито пообещал капитан. - Ладно, будь здоров!..
Колеса все еще работали на задний ход, и скорость была невелика.
- Подожди! - голосил вслед диспетчер! - Поль, я забыл сказать! Тут вас ждет пассажирка! Дама!.. - Рядом с ним выскочила на балкон обширная тетенька в черном, словно обрызганном дождиком платье. Замахала сумочкой.
- Господин капитан! Поликарп Поликарпович! Господин Поддувало! Возьмите меня! У меня срывается командировка!
- Но сударыня! - заголосил в рупор капитан. - Мы не можем подойти к пирсу, нас разобьет о сваи! Вы же видите, какое течение!.. Мы будем ждать вас на очередной пристани!
Течение было здесь уже не очень сильное, а обратный ход колес теперь вообще гасил скорость. Можно было бы прижаться к причалу. Но капитан деловито скомандовал:
- Бэн, давай вперед!
- Но господин капита-ан!.. - растаяло вдали.
Капитан Поддувало выключил мегафон и теперь беседовал с диспетчером по мобильнику.
- Что? Почему заранее не сообщил, чтобы развели мост? Да ты проболтался бы этой особе, и она уговорила бы тебя доставить ее на «Мазай»…
- Что? Где взяли такой замечательный пароход? Это подарок судьбы!
- Что? Куда идем дальше? «Куда глаза глядят», как говорит наш неутомимый Бэн… Ха-ха! Просторы Дельты необозримы!..
Что такое Дельта, Сушкин, конечно, знал. Дельтами называю разветвления больших рек перед их впадениями в моря, большие озера или заливы. Русло реки разбивается на протоки, каналы, рукава. Некоторые сами по себе бывают шириной в реку. Они то сливаются, то разъединяются, образуют заводи, проточные озера и болотистые низины…
Интересно, что Дельта реки Томзы изучена довольно мало. В речных лоциях сведения неточные, на картах водных путей тоже много путаницы. И даже на снимках, сделанных со спутников, нет ясности, потому что снимки эти бликуют от множества разбитых на осколки водных поверхностей.
Теплоходы и катера не раз подолгу плутали здесь, прежде, чем выбраться к нужной пристани. Понятно, что у инспекторши ИИ Контробубовой не было никакой надежды отыскать ушедший в заросшие протоки пироскаф.
- Все-таки я боюсь, - признался однажды Сушкин. - Она такая настырная тетка…
Капитан покивал:
- Она мне даже чем-то симпатична. Своей целеустремленностью...
- Ага. Вот выловит нас однажды и это… изымет и переместит, - сумрачно пообещал Сушкин.
- Том, не надо о страшном, - попросил Бамбало. А Дон пообещал:
- Пр-л-реодолеем…
- Кстати, по-испански это звучит «wenseremos!» - уточнил капитан Поль. - Клич революционеров… Я в школьное время даже сочинил песенку. Когда еще только поступил в училище плавсостава…
- Спой! - потребовали три голоса: мальчишкин и два страусиных.
Капитан спел:
Венсеремос, друзья!,
Не страшаны нам враги,
С нами наша машина и парус.
Кто полезет на нас,
Заработает в глаз
И получит горчичного пару.
Однокурсникам песня нравилась, а начальству пришлась не по вкусу. Как и сам я… При первой возможности меня выперли из училища, за излишнюю задиристость... Теперь-то понимаю, что и правда я был не сахар, а тогда разобиделся ужасно. Хотел ехать с жалобой в столицу. Но тут объявился на горизонте мой дальний родственник, дядюшка Паоло Крус, он жил в Аргентине, в городке Кастилья Бланка де Карамаза. Пригласил в гости. Я и отправился. А там тоже было речное училище. Меня туда с ходу приняли без экзаменов. Потому что я перевел свою песню на испанский язык… Ну, почти на испанский.
Если нам прямо в нос
Вдруг задует норд-ост,
Всё муй бьен, венсеремос, амигос!
Нас беде не найти,
Не собьемся с пути,
И врагам мы покажем лос фигос!..
Ну, los figos это скорее по-португальски, а не по-испански, но друзьям нравилось… Кстати, свою первую практику я провел как раз там, в Латинской Америке. Теперь никто не помнит приключений в руслах тех дальних рек. Хихикают, когда слышат мои рассказы про них. Даже нахально упоминают капитана Врунгеля. Но Врунгель - это книжный персонаж, а я вот он, живой. По крайней мере, пока… - И капитан слегка загрустил…
Чтобы прогнать его печаль, Сушкин потребовал:
- Дядя Поль, спой еще раз! А потом вместе!
Так и сделали. По-русски и по-испански.
- Очень чувствительно, - подвел итог Бамбало. - Этой песней мы можем начинать наши выступления на берегу.
- И пусть Том тоже поет, а не валяет дур-л-рака, - предложил Дон. - У него получатся, как у Р-л-роберол-тино Лор-л-терл… тьфу… тети.
- Лоретти, - уточнил Сушкин. - Я же сказал, что буду играть на бубнах. А петь - лос фигос…
Никто не стал спорить. Не хотелось. Теплый июньский воздух дрожал над рекой и притоками. Всюду виднелись островки с одиноко торчащими на них ясенями, тополями и осокорями. Летали цапли. Пахло болотистой водой и камышами. Облака были похожи на ватные острова. Разумеется, жужжали шмели…
Первый концерт дали в городке Калачи.
Сушкину понравилось название: напоминало о колечке в ухе (Сушкин потрогал его). Ну, а вообще-то городок как городок. Баржи и теплоходы с туристами, широкий пляж на берегу излучины, белые церкви со сверкающими маковками, шумный рынок, городской сад с гипсовыми девицами и летней эстрадой.
На эту эстраду и «положил глаз» дядюшка Поль. Договорился с городским начальством о концерте. Начальство обрадовалось:
«Мы всегда стремимся повышать культурный уровень наших жителей…»
Мэр Калачей даже выделил для концертной бригады художника - чтобы тот написал афишу. И художник цветными масляными красками вывел на фанерном щите:
Единственное выступление в сезоне!
Гастроль концертной группы
«Дед Мазай»
из города Воробьевска!
Вокальные номера, хореография,
декламация классики
и современных поэтов.
Уникальный актер из Африки
Донби Донбамбало Зимбабве-Родезийский.
Ритмический аккомпанемент
на бубнах-тамбуринах -
Том Сушкин.
Песни по заказу слушателей!
Художника звали Платоша Римский. По правде говоря, это был скорее не художник, а местный бомж. В разбитых сандалетах, обтрепанных штанах и рваной тельняшке (Сушкин вспомнил наследника Югу). С растрепанными пепельными волосами и щетиной на худом лице. Однако были еще толстенные очки, которые придавали Платоше некоторую интеллигентность.
Зашла речь о том, что на время концерта пироскафу понадобится сторож. Не оставлять же у причала судно без присмотра! Разговор шел в кабинете калачевского мэра, когда Платоша ушел рисовать плакат. Мэр (человек оживленный и жизнерадостный) воскликнул, глядя художнику вслед:
- Да вот же замечательный сторож для вас! Наш Платоша готов браться за любую работу!
Сушкин за время плавания приучился к откровенности суждений. Очки Платоши не внушили ему доверия.
- Еще сопрет чего, - мрачновато заметил он.
Мэр прижал кулаки к пиджаку с гербом Калачей (два кренделя и восходящее солнышко).
- Что вы, господа! Живописец Римский порядочный человек! Он никогда ничего не берет без спроса. Только то, что дают!.. Вот если вы поделитесь с ним какой-то долей вашего гонорара, он будет признателен. Потому что мы заплатить ему за афишу не можем, в бюджете нет лишнего гроша.
- Да какая там доля? - удивился капитан. У нас выступление бесплатное, на общественных началах, «искусство для искусства».
- А вы оставьте ваши фуражки у краешка сцены. Глядишь, зрители что-нибудь накидают…
Сушкин потрогал бескозырку. А когда вышли, пообещал:
- Ага, накидают они. Только не в фуражки, а ниже спины…
- Том, почему ты так сумр-л-рачен? - спросил Дон.
- Потому что вспомнил книжку про Гека Финна. Там жуликов - Короля и Герцога - после концерта вымазали дегтем и вываляли в перьях. И верхом на шестах отнесли за город…
- То-ом! Разве мы жулики? - певуче удивился Бамбало. А дядя Поль уточнил:
- К тому же, там случилось это после третьего концерта, а у нас в планах только один…
Сушкин пообещал:
- Догонят и после первого…
Дядя Поль подергал себя за пучки на висках.
- М-да… какой-то риск, наверно, есть. Не исключен вариант как с Остапом Бендером в городе Васюки после шахмтного матча…
- С кем? - надув губы, спросил Сушкин.
- Да ты что? - удивился дядя Поль. - Читаешь «Войну и мир», а про бессмертных Ильфа и Петрова не слыхал?
- А лос фигос с ними, - буркнул Сушкин.
- Может, пер-л-реходный возраст? - предположил Дон.
- Сам ты «переходный»! Мне десяти лет нету…
Они беседовали, шагая по Пристанской улице. На них оглядывались - в основном, конечно, на Донби. Даже потянулась следом пестрая цепочка пацанят старше-дошкольного возраста. Но Сушкин ни на кого не обращал внимания, смотрел на свои сандалетки (уже переставшие выглядеть новыми)..
Капитан опасливо подергал пучки снова:
- Том, дитя мое… В чем причина твоей меланхолии?
А Сушкин и сам не знал. Просто в последние дни иногда приходила сердитая печаль. Почему-то вспоминался детский дом «Фонарики». То есть не сам дом, а ребята. Казалось бы, не такие уж друзья, а вот надо же. Вспоминались Илюшка Туркин, Толик Патрушев, шахматист Антон и веселые футболисты из второй группы. И Огурец. И даже Капка Бутырина…
Наверно, Сушкин просто соскучился по ребячьей жини. Капитан - он самый добрый на свете дядюшка Поль. Донби, он… они - самые замечательные Дон и Бамбало. Жизнь на пироскафе - самая прекрасная жизнь на планете. Но… все чаще, когда проходили вдоль оживленных берегов, Сушкин подолгу смотрел на мальчишек-велосипедистов, на прыгавших через веревки девочек и даже на малышей, кидавших друг другу мячики. Наверно, потому, что сам он по природе своей был из этого же племени…
А еще он вспоминал наследника Югу. Его быстрые веселые глаза, в которых, кажется, пряталась капелька грусти…
И теперь, когда капитан и Донби начали допытываться о причине Сушкинской насупленности, у него намокли ресницы. Он ушел вперед и на ходу сунул кулаки в боковые кармашки. Так, что парусиновые шортики (подарок Афродиты) чуть не съехали за опасную черту…
(Ссылка на продолжение:)
http://krapivin-ru.livejournal.com/936947.html